– Этого хватит?
– Ладно, – согласился он, – только деньги вперед.
И забрав у меня деньги, он на минутку забежал в дом.
– Так целее будут, – ответил он на мой не высказанный вопрос.
– А документ имеешь, или от милиции тоже шарахаться будешь.
– Есть хозяин, – я показал ему паспорт – от милиции я не сбегаю.
– Так садись, поедем.
Поездка до аэропорта обошлась без приключений. Меня еще никто не искал, и в аэропорту мы распрощались с таксистом, тут же поехавшим искать клиента на обратную дорогу. Я же пошел к кассе. Билетов на Москву не было. Просмотрев все имеющиеся вакансии, девушка предложила мне билет до Ростова, сказав, что оттуда улететь в Москву мне будет гораздо легче. Рейс вылетал меньше, чем через час, так что, взяв билет, я тут же пошел на регистрацию.
Нервы мои были напряжены до предела. То, что меня ожидали в поезде какие-то неприятные приключения, казалось мне столь очевидным, что переубедить меня не смог бы ни кто. С другой стороны предсказать мои перемещения было по плечу разве что ясновидящему. Сам я не имел представления, куда направлюсь, в следующий момент и невольно сравнивал себя с зайцем, закладывающим ложные петли, чтобы сбить со следа охотников. Конечно, может быть, я шарахался от собственно тени, но как говорила моя мудрая бабушка «Пуганая ворона и куста боится» и прибавляла «Обжегшись на молоке на воду дуть станешь».
Стараясь не спешить и не оглядываться по всем сторонам, я вместе с остальными пассажирами самолета прошел через выход в город и оказался в здании аэропорта. Здесь встречали многих, но к счастью меня, похоже, никто не поджидал.
Однако голова просто раскалывалась, видимо, сказывалось напряжение и резкая смена климата. Чтобы хоть немного взбодриться я пошел в местный буфет и взял чашку кофе. Столики были заняты, но за одним из них сидел одинокий бородатый мужчина, не то, поджидая кого-то, не то ожидая официанта, чтобы рассчитаться.
– Разрешите присесть за ваш столик, мне только кофе выпить и я уйду.
Бородач странно посмотрел на меня:
– Садитесь, садитесь особенно если вы Сергей Попов.
Что– то до боли знакомое было в его голосе, хитроватом прищуре глаз. И тут меня пронзило. Да ведь это Николай и я неуверенно спросил:
– Коля?
– Ну, а кто же еще, чучело ты гороховое.
– Не знаю, что и думать. Случайно прилететь в Ростов, случайно зайти выпить кофе и встретить тебя, человека, которого я собирался разыскивать и не представлял с чего начать. Это знаешь ли рука судьбы.
– Да ты старик фаталистом стал.
– Пожалуй, – согласился я.
Я не погрешил против истины, сказав, что собирался искать Николая. Сверстники, мы вместе росли в одном дворе, что называется в одной песочнице. Не разлучило нас и школьное время, хотя я учился в английской школе, а он в математической. Немного меньше мы стали общаться в институтские времена. Я учился в техническом ВУЗе, Николай же в экономическом, а, учитывая то, что в их институте училось такое количество девушек, что в просторечье он именовался институтом благородных девиц, встречи наши проходили чаще всего в его институте с участием хорошеньких студенток.
Выросши вместе, мы были даже внешне чем-то похожи – примерно одного роста, примерно одинакового телосложения. Вот только в Николае присутствовал, свой шарм и это особенно стало видно, когда мы с ним выросли.
Вокруг Николая всегда вились самые симпатичные девушки и если мы вдруг оказывались в компании, то не примерно, ему доставалось все женское внимание. Но на наших отношениях это ни как не сказывалось.
Потеряли мы друг друга во время перестройки, когда меня понести волны предпринимательства, а Николай уехал в Москву на работу в МВД. И до моего отъезда мы уже не встречались.
Только от Андрея знавшего о нашей дружбе я услышал, что Николай вновь вернулся в город на какую-то ответственную должность в милиции, но ни где он живет, ни кем работает, точно не знал. Сказал, что случайно столкнулись в мэрии, поздоровались и все.
И вот теперь сидя за столиком, мы смотрели друг на друга, не зная с чего начать разговор.
– Знаешь, что старик, давай-ка ко мне, насколько понимаю у тебя угла не осталось, а я один в роскошный хоромах обитаю. Возьмем бутылочку, другую и уж отведем душу за все эти горы.
Мы вышли из здания вокзала, и подошли к машине Николая.
– Неслабо живут наши менты – только и сказал и, увидев стоящий лимузин, на котором красовался неизвестный мне значок с названием и «Кондор – Донинвест».
– Служебная, – засмеялся Николай, – на собственную не сподобился, да и нет времени ей заниматься.
Остановившись возле какого-то супермаркета, отличающегося от своих собратьев, с которыми я каждый день в последние годы сталкивался, только количеством сортов водки, и купив в нем литровку с каким-то экзотическим названием мы подъехали к квартиру в центре города, оставшемуся, в моей память развалюхами, больше напоминавшими бараки, чем жилье. Сегодня здесь стоял многоэтажный дом, оригинально выглядящий снаружи за стеклянной дверью, которого виднелся дежурный.
Поднявшись на седьмой этаж, мы вошли в просторную трехкомнатную квартиру.
– И после этого ты будешь меня убеждать, что так живут честные менты.
– Думай, что хочешь, но это действительно честно заработанные.
– Да хрен с ним, какие они. Не мне судить, не мне морали другим читать. Переговариваясь, так мы по-холостяцки собрали закуски и сели за кухонный стол.
– Так кто будет рассказывать первым.
– Давай уж ты, я как никак дома, а ты не весть, откуда свалился. Все говорят, что ты где-то в Европе обитаешь и вдруг в аэропорту, когда ни одного международного рейса нет, подходишь, за столик присаживаешься да еще не узнаешь.
– Рассказать, то, можно, только вот с какого конца начать рассказ не знаю.
– А ты начни с какого-нибудь, а там оно само собой раскажется все, что захочешь.
Вот так просто и не затейливо мы, перемежая рассказы тостами, просидели почти до самого утра.
Под утро Николай отправил меня в спальню, сам лег спать в гостиной, сказав, что с утра ему все-таки на работу надо идти.
Утром я почувствовал себя так, будто через меня переехал трактор. Все тело болело, голова кружилась и в довершении ко всему, мутило.
Кроме всего этого мне было просто необходимо позвонить Кьяре. На всякий случай я решил перестраховаться и если уж звонить, то только с такого телефона, следы от которого не привели бы ко мне.
Выбравшись из квартиры, Николай предусмотрительно оставил мне ключи. Я зашел в ближайший магазин, предлагающий мне стать абонентом сразу трех операторов, работающих в этом регионе. Здесь предлагались все виды телефонов и услуг. Вот только не для меня. Юноша, предусмотрительно подбежавший ко мне, красочно расписал для начала преимущества дорогих телефонов, затем старательно рассказал, чем отличаются тарифы операторов, но в конце сообщил, что приобрести любой из этих телефонов и стать абонентом сети я могу только после того, как представлю российский паспорт с местной пропиской. Маленькая подробность, для меня представляющая непреодолимое препятствие. За все время своей жизни за рубежом, я так и не собрался оформить российский паспорт, удовольствуясь тем, что мой заграничный обменивало посольство, а уж о прописке и говорить не приходится.
Оставался один лишь путь. И я отправился к центральному рынку, где во все времена существовал блошиный рынок, предлагающий своим посетителям, полный набор услуг. Потолкавшись, минут пятнадцать я, наконец, нашел двух типов торгующих телефонами.
Дальнейшее было делом техники, и срез пять минут и за вполне умеренную плату был владельцем телефона с SIM картой и действующим номером, причем на карте оставалось еще 300 рублей неизрасходованного кредита.
Я спустился на набережную и набрал по памяти номер телефона Кьяры.
– Кьяра, любимая, дорогая, как вы там?
– У нас со Стеном все хорошо, а вот как ты, Нас забросил, не звонишь, мы уже переживать начали.
– Солнышко мое, не волнуйся, здесь Россия, все не совсем просто, так что звонить буду по возможности, ты уж не сердись на меня.
– Сережа, а почему ты звонишь с телефона с таким странным номером.
– Да мой поломался.
– Сережа…
– Любимая, тут на телефоне заканчивается кредит так, что позвоню потом, ты не волнуйся только. Ну, все, люблю, целую и ужасно скучаю, – и я отключил телефон.
С сожалением, посмотрев на него, я снял аккумулятор, а потом с размаху забросил в реку. Вернувшись к базару, я зашел в специализированный вино водочный магазин и, купив три бутылки водки, после оживленного обсуждения с продавцом преимуществ различных ее сортов, поехал к Николаю.
Николая еще не было. Я лучше чувствовал себя, не стал и, решив немного подремать, ушел в спальню.
Полудрема, в которую я погрузился, изобиловала кошмарами. Один из них, когда на меня по рельсам катится огромный шар, от которого я не могу убежать, вернулся в мои сны после уж и не знаю скольких лет. Примечательно в этом кошмаре единственное – он меня преследует только когда я заболеваю и температура поднимается до сорока.
Между этими кошмарами я видел, то Николая, то бабушку, то родителей, то какую-то незнакомую женщину. Причем все это так причудливо перемешалось, что отделить действительность от игры моего воображения, я уже даже не пытался. Меня бросало, то в жар, то в холод.
Потом это все закончилось и я, наконец, заснул без всяких сновидений.

* * *
Путешествовалось легко. Лойола, привычный к походной жизни, воспринимал ночевки под открытым небом, как само собой разумеющееся. А возможность переночевать под кровом, как дар божий.
Крестьянин, пригласивший их сегодня под свой кров, благоговел перед монахами. Два года назад, совершая паломничество он заболел и был вылечен монахами в госпитале. Потому, увидев идущих монахов он зазвал их к себе. Выгнал всех своих домашних ночевать на сеновал, определив гостей на ночевку в доме. Предложил им на ужин все самое лучшее, что было в доме.
Лойола, заинтересованный таким поведением хозяина спросил его:
– Скажи, сын мой, ты нам готов отдать все. Не часто встретишь такое радушие к монахам.
– Святой отец, монахами мне была подарена жизнь, когда они выходили меня после болезни. Так неужели я не могу отдать им несколько дней моей жизни в оплату долга.
– Похвально, сын мой, но ответь мне еще на один вопрос. Я вижу у тебя повсюду книги и рукописи их даже больше, чем в иной библиотеке. Какую же ты мудрость из них черпаешь?
– Стыдно признаться, неграмотен я, но и без того скажу, не от бога книги эти. Буквы, которыми святое писание написано я то видел. Так вот в этих книгах нет таких букв, а потому использую я их на единственно тому пригодное дело – для растопки камина. И скажу, святой отец, горят они странным пламенем, совсем не таким, как поленья.
– Сын мой, не рискуй ты так, ненароком выпустишь дьявола, с которым не совладаешь. Собери их все, отнеси на ригу, а я, как только смогу пришлю монахов отвезти их туда, где они вреда принести не смогут.
– Конечно, святой отец, я все исполню, как вы велите.
Императорский двор, после долгого путешествия, казался непрекращающимся карнавалом, посреди будничной жизни.
Показав указ Папы Павла III о создании нового ордена и назначения его новым магистром, Лойола без труда добился аудиенции с императором.
Когда придворные вышли, оставив их одних, в зале приемов Лойола, откинув капюшон, и взглянул на Карла.
– Вы? Этого не может быть. Но ведь это не совместимо, вы и духовный сан. Как такое могло стать.
– В жизни порой случается неожиданные повороты. Господу же было угодно, что бы я служил ему в этой роли. Но скажите, император, могу я вспомнить о давних обещаниях.
Это случилось четверть века назад. Однако, воспоминания о случившимся были живы в обоих так, словно это произошло вчера.
Небольшой отряд, под командованием капитана Лойолы сопровождал Карла во время его встреч с королями Арагонии и Кастилии. Раздираемые внутренними противоречиями, находясь под постоянной угрозой аннексии со стороны Португалии и Франции. Испытавшие необходимость окончательного наведения порядка в недавно освобожденной от мавров Гранаде, они предпочли формально войти в империю Габсбургов отстоявшую от них настолько далеко, что ее влияние не могло ни сказаться на их укладе жизни ни внести в нее, ни каких изменений.
Обсуждение условий вхождения в империю было решено провести во время тайных сепаратных встреч. По пожеланию Карла, встречи эти должны были пройти во владениях Арагонского и Кастильского королей. Сопровождать императора, было доверено молодому капитану Лойоле с его отрядом.
Лойола, выросший в Гранаде, во времена ее освобождения от мавров, особенно остро ощущал необходимость централизации власти. Ему казалось, что только так можно добиться мирной жизни в провинциях и что присоединение возродит к новой жизни Великую Римскую империю.
Хорошо вооруженный отряд уже одним своим видом обеспечивал безопасность путешественникам и отгонял грабителей. И все же им не удалось побыть декоративным сопровождением.
Кусты с треском раздвинулись, и на дорогу ринулась толпа, плохо одетых и чем попало вооруженных грабителей. Одуревшие от своего численного превосходства они не остановились и после залпа из мушкетов, буквально снесших первый ряд, и бросились колотить ноги лошадей и всадников своими деревянными дубинами. При этом они ужасно громко орали, то ли пытаясь запугать противника, то ли подбадривали самих себя. Но бестолковость вожаков не позволила организовать нападение эффективно и атакующие мешали друг дружке, попадали друг другу под удар. Когда жертвы не дрогнули, а начали хладнокровно резать своих противников, как скот на войне, дрогнули и побежали, побросав свои дубины.
Лойола остановил своих солдат, сгоряча готовых броситься преследовать противника и вдруг заметил, что с отрядом нет Карла.
Пришпорив коня, он поскакал по дороге в обратную сторону. С дороги, он заметил поляну и кого-то на ней. Не раздумывая, он направил туда лошадь и, буквально, вылетел на поляну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45