(Подходит к ПДП.) Почему вы все это мне говорите? Эт
о не моя собака.
ПДП (встает). Но невестка-то ваша.
Изольда Тихоновна. Вот именно. С меня и этого хватит. Сами с ней говорите.
(Отходит.)
ПДП (подходит к Галине Аркадьевне). Между прочим, некрасиво.
Галина Аркадьевна. Что некрасиво?
ПДП. Культурный человек вроде. Ответственный работник.
Галина Аркадьевна. Что же в этом некрасивого?
ПДП. А оправляетесь возле дома.
Галина Аркадьевна. Я?!
ПДП. Вы Ц не знаю, не видел, не скажу. А собачку вашу видел. И скажу. И закрыва
ть на это глаза не могу. Была б еще одна. А то вас Ц целая стая. Гл
аз не хватит закрывать.
Галина Аркадьевна. Но ей же всего полгодика. Куда же мне с ней идти? А тут пу
стырь, тут никто не гуляет, ие ходит.
ПДП. Это уже не пустырь. Это уже объект. Там спортплощадка запроектирован
а.
Галина Аркадьевна. Для кого?
ПДП. Для вас.
Галина Аркадьевна. Для кого, для нас?
ПДП. Для престарелых. Кто от инфаркта бегает. Без собак, конечно.
Галина Аркадьевна. Но до этого, пока не построят, почему же нельзя пользов
аться пустырем?
ПДП. Вы где живете Ц знаете?
Галина Аркадьевна. Знаю, знаю.
ПДП. Плохо знаете. Вы в образцовом городе живете. А образцовому городу нуж
ен образцовый порядок. А где я его возьму, когда тут собак поразводили? А п
отом мне же их на шею вешают. Так что давайте платите штраф, а собачку вашу
Ц от греха подальше.
Галина Аркадьевна. Как это Ц подальше?
ПДП. Продайте или подарите кому-нибудь.
Галина Аркадьевна. Интересно. А им, значит, можно собак, в другом районе?
ПДП. А нас другой район не интересует. Каждый вносит свой вклад на своем ме
сте. Вот я свой вклад внесу, а они пусть уж свой сами вносят.
Галина Аркадьевна. Знаете, я думаю: пока у нас за порядком следят такие блю
стители, как вы, образцовым он не станет.
Николай Павлович (подходит). Что тут за прения?
ПДП. Говорят, у художников глаз Ц ватерпас. Что же вы не разглядели, змею п
ригрели. И еще без прописки. Ну ничего, общественность, она среагирует, она
создаст атмосферу нетерпимости. (Отходит, садится в кресло.)

Николай Павлович. Мерзкий тип.
Галина Аркадьевна. Как вы его терпите? Его гнать надо.
Николай Павлович. Смотри, оказывается, какая ты боевая! Никогда бы не поду
мал. А я тебя Ц все акварелью, акварелью. А тебя ведь надо Ц темперой.
Изольда Тихоновна (подходит). Я сейчас была в гастрономе, цыпл
ят давали. Почти без очереди.
Галина Аркадьевна. Но ведь я вчера уже привезла цыплят из нашего буфета.

Изольда Тихоновна. Сравнили Ц из какого-то буфета или из гастронома. А цы
плята мне все пригодятся, у меня в субботу день рождения, если вы еще не за
были. Конечно, это не для всех праздник.
Николай Павлович. Ma, ну что ты говоришь.
Изольда Тихоновна. Я знаю, что я говорю. И твоя жена тоже. (Отходит.)

Галина Аркадьевна. Это немыслимо. Надо размениваться.
Николай Павлович. Попробуй поищи что-нибудь около завода.
Галина Аркадьевна. А ты не можешь?
Николай Павлович. Что ты. Если мама узнает…
Галина Аркадьевна. Ну конечно Ц мне ведь терять нечего.
Николай Павлович отходит. Появляется женщина из Зюзина.
Женщина (Галине Аркадьевне). Смотрите, смотрите, конечно. Толь
ко чего смотреть Ц все едино. Коробка и коробка. С дыркой для света.
Галина Аркадьевна. Ну почему Ц планировка.
Женщина. А, один черт. Главное Ц чтоб отдельная, чтоб никого не видеть. За д
ень столько перед глазами намелькает, к вечеру только и мечтаешь одной п
обыть.
Галина Аркадьевна. А вы кем работаете?
Женщина. Мы-то? Мы все больше продавцами. Не всем же спутники запускать.
Галина Аркадьевна. Вы так говорите, словно кто-то виноват в этом. Если вам
не нравится ваша работа…
Женщина. Мне-то? Мне нравится. Это другим она не нравится, считают, что за пр
илавком одни жулики стоят. А я так думаю, что это еще неизвестно, где их бол
ьше Ц по какую сторону прилавка. Ладно, не обращайте внимания. Это я по го
речи. Вы с кем разъезжаетесь Ц с мужем небось?
Галина Аркадьевна. Нет, с его мамой.
Женщина. Мужика, значит, не поделили. Тогда правильно. Так и надо. Свекровь,
она все одно никуда не денется, а мужик Ц он и ручкой сделать может. Если с
ильно припечет.
Галина Аркадьевна. Дело не в «ручке». Просто тяжело все это. Меж двух огней
.
Женщина. Правильно, правильно. Вы молодец, вы мужика-то берегите. А то пото
м спохватишься Ц поздно будет. Я раньше тоже так думала, как все, Ц подум
аешь, делов-то. Раньше, бывало, соберемся после смены Ц чайку попить или ч
его покрепче, и начинается Ц а у меня, а мой Ц и пошло-поехало. Послушать,
так выходит, все с бегемотами живут, не иначе. Чего, спрашивается, живут, ес
ли так плохо. А попробуй отними этого бегемота Ц горло перегрызут. Что ты
! Правда, потом, когда годиков-то поприбавилось, поутихли немного. А может,
чего понимать больше стали. Я раньше своего и вовсе не понимала Ц сидит с
ебе и сидит. Тихо так сидит и куда-то в себя смотрит, будто видит там чего. Я
злилась, конечно, чего это он там, в себе, разглядывает, чего я не знаю. Он у м
еня ведь вообще такой Ц из интеллигентных. У него отец доцент и мать тоже
Ц переводчица. И они, конечно, против меня были жутко как. Когда он со мной
сошелся, они вроде как от дома его отлучили, не разговаривали. Ну кто я Ц п
родавщица простая, разве пара ему. А у меня ведь еще и ребенок от первого м
ужа, мальчуган. А он взял да назло им и говорит: давай, говорит, распишемся и
ребенка, говорит, давай усыновлю. А я же вижу, что он просто назло им, по горя
чке, и не соглашаюсь. Живи, говорю, так, чем тебе плохо. А он Ц да нет, говорит
, не плохо, но по-свински получается, не люблю я, мол, этого. Он не любит. Но я д
ержу характер, ни в какую, значит. А он еще больше распаляется, в азарт воше
л. Ну и хорошо, думаю, ну и пусть, крепче любить будет. Да честно говоря, даже
и не знаю теперь, хотела ли штамп ставить. И хотела вроде, и боялась. Сглази
ть боялась. У нас и так все хорошо было. Всю дорогу. И чем дальше, тем все луч
ше. А потом вдруг как гром… Ну, побаливало немного, думали, может, аппендиц
ит какой или там язва. А тут как раз вызывают в поликлинику. Я сначала не по
няла Ц куда и зачем, написано, кабинет такой-то. Прихожу, а это онкологиче
ский. Вы, спрашивают, жена такого-то? А я и не знаю, что сказать. Какая, говорю
, жена, мы не расписаны. А он назвал вас, говорят, как жену. Ну, говорю, раз назв
ал, значит, так и есть. Ну она и выкладывает все мне. И говорит Ц без операци
и никак. Да и с операцией. Запущено больно. Но все равно, говорит, попробова
ть надо. Шанс, говорит, есть. Помогите нам уговорить его, он не хочет ложить
ся в больницу. Они ж ему не сказали полностью, в чем дело. Сказали, мол, прост
о какая-то киста безобидная. Мол, чик ее Ц и все. Но он понял, конечно, все, он
у меня вообще очень про все понятливый. Я сначала проревела сутки, отгул д
аже взяла, его к себе отправила, у него своя квартира, чтоб не видел, в каком
красивом я виде. А на другой день завела вроде бы так, к слову, разговор про
больницу, и так все Ц шуткой, шуткой, вроде бы я тоже думаю, что просто пуст
яки все это, а не операция, как родинку удалить. Говорю ему Ц хочешь, я тоже
за компанию лягу, у меня под лопаткой родинка большая. А он и говорит Ц я, г
оворит, лягу в клинику при одном условии Ц если ты со мной распишешься и о
бменяешь две наши квартиры на одну. Я ему говорю, что, если не дай бог что, то
мне ничего и не надо. Мне и раньше ничего твоего не надо было, кроме тебя са
мого. А он мне: непутево жил с тобой, хоть после жизни от меня какой толк буд
ет… Это утром было, а с обеда мне на работу. Пришла, а руки, веришь, дрожат та
к, что держать ничего не могу. Режу колбасу там, сыр, а перед глазами Ц как е
го будут резать. И такое чувство Ц будто этим самым ножом. Чувствую Ц не
могу больше, или палец себе сейчас отхвачу, или еще что сделаю. А тут, как на
зло, тип одни Ц порежь ему четыреста грамм отдельной, да потоньше. Ну ты п
одумай. Сжала зубы, режу. А он Ц я ж потоньше просил, а вы нарочно ломтями. Э
то я, значит, нарочно. Ну что я ему могу сказать, разве ответишь им что. Ведь
каждый из них меня минуту видит Ц и привет. Ему же все равно, в каком я сост
оянии, что у меня на душе, он же не на меня Ц на весы смотрит, чтоб не обвеси
ли, не дай бог. Не выдержала я тут и сказала все, что думаю. Про всех про них. О
н Ц к заведующей да в книгу жалобную. А я бросила все Ц и домой. И так больш
е и не пошла. Они приезжали, уговаривали, продавцов-то ведь нет, никто рабо
тать не хочет. А я говорю Ц увольняйте, как хотите, сейчас работать не мог
у. Сил нет. Они говорят Ц мы тебе за свой счет дадим, напиши, будто по семейн
ым обстоятельствам. А я спрашиваю Ц почему же это будто, разве они не семе
йные, эти самые обстоятельства. А они говорят Ц вы, мол, не расписаны. Ах та
к, говорю, ну так ладно. И на другой день Ц в загс. А там свои дела, там очеред
ь на три месяца вперед. А разве ему можно ждать три месяца? Я к заведующей, о
бъясняю все. Она говорит Ц я, конечно, понимаю вас и даже сочувствую и все
такое, но права не имею распорядок нарушать. Я говорю Ц ну хотите, я справ
ку из поликлиники принесу, что жених мой Ц это они его так называли Ц жен
их, надо же, пять лет живем, жених все, Ц так вот, говорю, хотите, я справку пр
инесу, что он нуждается в срочной операции. Она говорит Ц принесите, но я
все равно сама не могу это решить. Идите в исполком, к секретарю, она может
разрешить. Ой, господи, как вспомню все это…
Галина Аркадьевна. Но если вам тяжело…
Женщина. Да нет, ничего, выговорюсь Ц легче, может, станет… Словом, пошла я
в поликлинику, объясняю им что и как, они тоже в растерянности, странная сп
равка получается, жутковатая какая-то, но дали все-таки. Пошла с ней в испо
лком, к секретарю. Женщина у нас секретарь, хорошая тетка оказалась, помог
ла. Расписали нас, значит. Пришли мы домой, гостей никого не звали, какие та
м гости, а вечером его родители пришли. Снизошли вроде бы как. Сначала натя
нуто все очень. То, се, где ваш мальчик, как он. А я его к сестре отправила, что
б уж не сразу доконать родственничков-то новых. Мой, конечно, старался, ка
к мог, острил, танцевал с матерью Ц она хоть и пожилая, а танцует здорово, п
очище молодой. А потом она зашла на кухню, когда я чай заваривала, подошла
ко мне и, ничего не говоря, молча так, обняла сзади. И постояла так. Я поверну
лась, хочу сказать что, а в горле Ц не могу. И она не выдержала. И проревели
мы с ней так часа полтора. Мужчины даже не заходили, поняли, наверное, что и
как. И верите Ц о чем говорили тогда, не помню. Вроде бы я извинялась, вроде
бы она тоже прощенья просила Ц не помню. Помню только духоту Ц чайник вс
е кипел…
Галина Аркадьевна (после паузы). А потом?
Женщина. А потом Ц что. Он в клинику лег, на обследование вначале, а я вот ищ
у обмен, слово дала. А уж что дальше Ц один бог знает. Все едино Ц хоть режь
, хоть облучай. Ладно, вы простите меня, что я вам на голову все это, вам все э
то чужое.
Галина Аркадьевна. Что вы, если хоть капельку…
Женщина. Да кто его знает. Говорят, выговоришься Ц облегчишь душу. Да разв
е ее чем облегчишь, особенно словами. А сделать Ц что я могу. Могла бы Ц са
ма легла вместо, я Ц что, кто мою смерть заметит, а он Ц у него голова.светл
ая, он мог бы еще много понаделать всего.
Галина Аркадьевна. Но подождите, может, все еще обойдется.
Женщина. А я жду. Жду. Чего ж мне еще остается. Только это и осталось… Вы квар
тиру-то так и не посмотрели, заморочила я вас.
Галина Аркадьевна. Да нет, я уже все увидела. Вы же сами говорите Ц коробк
а с дыркой.
Женщина. Вторую, его Ц будете смотреть?
Галина Аркадьевна. Да, если можно.
Женщина. Можно, отчего ж нельзя. Нужно даже. Только там нет никого, надо дог
овориться, чтоб я или мать его приехали.
Галина Аркадьевна. Ну вы скажите, когда вам удобно.
Женщина. Знаете что, возьмите ключ. Посмотрите сами, после привезете.
Галина Аркадьевна. А вы не боитесь так Ц незнакомому человеку все-таки?

Женщина. Это я раньше боялась бы. Когда не знала, чего бояться надо. Нате
(протягивает ключи), привезете вечером, я по вечерам всегда дом
а, он звонит оттуда.
Галина Аркадьевна. Спасибо, завтра же привезу. И счастливо вам.
Женщина. Это как выйдет. Идем, открою, замок с секретом. (Уходит.)

Пауза. Галина Аркадьевна садится за стол и некоторое время сидит о
дна. Постепенно к ней подсаживаются остальные. Справа Ц Николай Павлови
ч. За ним, в центре стола, Ц Изольда Тихоновна. Вслед за ней Ц ПДП. Еще даль
ше Лида и Игорь.
Игорь (встает). Я хочу сказать тост. Можно? (Изольде Тихоно
вне.) Прежде всего разрешите поздравить вас и пожелать крепкого здо
ровья. Я не помню своей бабушки, но мне кажется, вы очень на нее похожи. Во вс
яком случае я бы очень хотел, чтобы у меня была такая бабушка. (Садит
ся.)
Изольда Тихоновна. Спасибо, дорогой, спасибо. Я бы тоже очень хотела иметь
такого внука. Вообще мне на старости лет вдруг стало везти на родственни
ков.
ПДП (встает). Позвольте теперь мне. Да?
Николай Павлович. Рубен Ованесович, прошу.
ПДП. По праву, так сказать, старого друга. Должен вам сказать…
Изольда Тихоновна. Ничего ты не должен. Не преувеличивай.
ПДП. Что за человек, да? Я знаю эту женщину Ц страшно даже сказать сколько.

Изольда Тихоновна. За кого тебе страшно? За меня?
ПДП. Ну? Ну все видят, что я от тебя терплю. Так вот я хочу сказать, что готов т
ерпеть все это еще много-много лет.
Лида. Красиво.
ПДП. Более того…
Изольда Тихоновна. Вот более Ц не надо.
ПДП. Слушай, почему ты никогда не даешь мне слова сказать?
Изольда Тихоновна. Из любви к ближним.
ПДП. Но ты же не знаешь, что я хочу сказать.
Изольда Тихоновна. Надеюсь, что знаю.
ПДП. А если ошибаешься, ну?
Изольда Тихоновна. Очень жаль тогда. Мне бы не хотелось, чтобы ты уже не хо
тел это сказать.
ПДП. Ну так почему же тогда…
Изольда Тихоновна. Отдохни, Рубенчик.
ПДП садится.
Галина Аркадьевна (встает).
1 2 3 4 5 6 7