В одно прекрасное утро странный человек исчез из Прибайкальска. И тогда-то страсти разгорелись. Всем от мала до велика захотелось побывать в его квартире, и владельцу дома, где снимал квартиру человек, остановивший время, пришлось нанять наряд полиции, который с оружием наперевес денно и нощно стоял у ворот. Наконец была создана специальная комиссия из горожан, ей было разрешено открыть опечатанную полицией дверь. И вот тогда среди старых, не имеющих никакой ценности бумаг была найдена непонятная карта. На ней - уголок тайги, маленькая речка со множеством водопадов, горная цепь, идущая с востока на запад. И в одном из распадков заштрихованный красным карандашом четырехугольник и надпись по латыни, которую перевел все тот же многознающий местный врач: «Машина Времени».
Кроме того, была обнаружена визитная карточка. На одной стороне прямоугольничка из толстой, высшего качества бумаги был напечатан адрес, а на обороте значилось: «Профессор многих наук Николай Тимофеевич Спиридонов».
Да, он был тезкой нашего героя.
И полуразрушенное здание в тайге, куда случайно попали шестиклассник Колька Спиридонов и его сестра Милочка, как вы уже, должно быть, догадались, было той самой Машиной Времени, что была обозначена на карте заштрихованным четырехугольником.
О! Каких только совпадений не бывает на свете!
ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой происходит неравный бой, а приемы борьбы самбо оказываются бессильными.
Легкий туман развеялся, и стала видна комната с мягкими, покрытыми мерцающей тканью, разноцветными стенами и прозрачным, удивительной прочности колпаком вместо потолка. Передняя стена, возле которой находился пульт управления, казалась совсем воздушной - сквозь нее ворвались в Машину Времени запах свежести и шум деревьев. Этот ветерок освежил Кольку и Милочку, но окончательно привел их в себя резкий удар - толстая, увесистая палка ударилась о переднюю стену и отлетела, не причинив никакого вреда Машине.
Они долго всматривались в незнакомый ландшафт - куда-то исчез ручей, через который они перебрели какой-нибудь час назад, и песчаная осыпь, и кедры, и белые березки. За стеной кабины росли теперь незнакомые деревья - лес не лес, непонятное что-то, и тяжелые птицы, чем-то напоминающие гигантских летучих мышей, неторопливо кружились над макушками почти безлистых крон.
Колька заметил нечто похожее на дверь и направился было к выходу, но Милочка удержала его:
- Не ходи. А вдруг там звери! Давай лучше посидим тихонько, понаблюдаем…
- Есть сильно хочется…
На поляне никого не было. Но если бы Колька взглянул попристальнее наверх, на вершины деревьев, ему вряд ли захотелось бы покинуть гостеприимную кабину Машины Времени. В ветвях деревьев притаились люди. Они были очень похожи на обезьян, эти люди, но их темные глаза смотрели осмысленно и мрачно. На самом близком к Машине Времени дереве расположен был наблюдательный пункт главаря. Сам предводитель мало чем отличался от своих собратьев, разве только тем, что мохнатая шкура, темно-бурая, медвежья, была на нем поновее да сам он потолще других.
Колька и Милочка вышли из Машины. И только захлопнули они дверь, как увидели: на поляне дерутся коричневые - ух, как загорели! - мальчишки.
А ведь ни брат, ни сестра не догадывались еще ни о чем: не знали они о том, что путешествуют против своей воли на Машине Времени, никогда не слышали о странном человеке, профессоре многих наук Николае Тимофеевиче Спиридонове, и, тем более, не догадывались, что неосторожный поворот рукоятки занес их в каменный век. Тем более, что мальчишки, дерущиеся на поляне, очень напоминали некоторых Колькиных одноклассников.
- Эй, ребята! - закричал Колька Спиридонов. - Не знаете, где дом отдыха «Елочки»? А то мы заблудились…
Но мальчишки, едва увидев его, с дикими криками бросились наутек.
- Куда же вы, мальчики?! - стала стыдить их Милочка. - Разве так поступают? Это же нечестно!
Но мальчишек и след простыл. И в ту же секунду лес ожил. Главарь дважды ударил каменным кинжалом по стволу, и множество мохнатых, едва прикрытых шкурами фигур свалились с деревьев и бросились к Машине Времени.
Колька пытался отбиться, но крепкие руки схватили его так, что он не мог двинуться с места и только кричал Милочке:
- Беги! Скорее в машину!
Но путь был отрезан.
Колька вспомнил вдруг приемы знаменитой борьбы самбо, изловчился и перекинул одного из дикарей через голову. Но первобытные, видимо, не знали правил борьбы, а может быть, им было безразлично, по правилам они сражаются или нет, и на голову Кольке набросили вонючую, пропахшую потом и еще чем-то неприятным шкуру. У Кольки закружилась голова, он упал на землю, и тогда его, как малого ребенка, запеленали в шкуру и связали кожаными веревками. Здоровенные детины с дубинками подняли наших незадачливых путешественников на плечи и под гортанные крики толпы понесли в глубину леса.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой ужин становится несъедобным, а побежденные превращаются в победителей.
Их положили под высоким деревом.
Вечер прикрыл лес синей мохнатой шкурой с блестками рыжих звезд. Потрескивал костер, и женщины вокруг него, взявшись за руки, мерно покачивались в бесконечно-длинном танце. Тени их плыли по траве, по стволам деревьев, по лицам Кольки и Милочки: одна за одной, одна за одной… И долетали хриплые голоса, и чудилось в непонятных и визгливых звуках что-то такое, от чего становилось вдруг холодно, зябко, и руки невольно пытались разорвать крепкие ремни.
А чуть поодаль, у другого костра, собрались мужчины. Один из них - немолодой уже, обросший почти до глаз седой бородой, вышел на середину круга и стал чертить на земле - Колька с трудом следил за ним глазами - кружочки и черточки… «Точка-точка-запятая, минус рожица кривая», - с горькой усмешкой подумал Колька и вдруг догадался, что старик рисует их с Милочкой. И едва их весьма условные портреты были завершены, как мужчины выстроились в одну линию, от нее отделился один, второй, третий. Они бежали к рисункам на земле и на ходу вонзали в них остроконечные палки, похожие на копья. Когда пронесся последний, чуть не свалив торчащий теперь у костра частокол, главарь издал какой-то нечленораздельный звук, и все собрались около него.
«О чем, интересно, они совещаются?» - подумал Колька, и вдруг, перехватив взгляд главаря, понял, что дело принимает для них с Милочкой весьма недвусмысленный оборот.
Милочка, видимо, тоже поняла, что их ждет, задергалась, пытаясь сбросить шкуру. Но ремни были крепки, и узлы на них надежны.
Два человека подняли Кольку и Милочку и понесли их к костру. Пленники отчаянно извивались, но это вызывало только восторг у племени, и не было сочувствующих глаз. Впрочем, нет: один из мальчишек - он был среди тех, что дрались перед Машиной Времени, - смотрел на пленников с явным желанием помочь им. Он стоял, крепко обняв ствол дерева, тело его было напряжено, как перед прыжком. Но Колька его не видел. И когда до рисунков на земле и частокола из копьев остался всего шаг, из кармана Колькиной курточки вдруг выпал на траву фонарик. Мальчишка ринулся к нему, схватил, стал вертеть в руках и случайно сдвинул кнопку выключателя, Вспыхнул яркий голубоватый свет. Глаза мальчишки остановились. С диким ужасом, как загипнотизированный, глядел он на тонкий ослепительный луч, потом пронзительно закричал и бросился наутек.
Фонарик покатился к главарю, но тот мгновенно вскочил с мамонтового позвонка, на котором только что величественно восседал, и через секунду был уже на самой верхушке дерева. За главарем бросились врассыпную и все остальные, а человек двадцать, ослепленные страхом, очутились на том же дереве, что и главарь. Непрочный ствол, съеденный изнутри гнилью, хрустнул и обрушился прямо в костер. К счастью, никто не поджарился - подлетая к огню, главарь прыгнул в сторону, его прыжок в наши дни мог бы сойти за олимпийский рекорд, попрыгали и остальные.
Тем временем, Колька, извиваясь, кое-как подполз к Милочке и попытался перегрызть ремень, связывающий ей руки. В рот набилась грязная вонючая шерсть, Кольку затошнило. А ремни оказались, как говорится, не по зубам. От злости и бессилья Колька даже заплакал, И тут кто-то ударил его в спину, и он почувствовал, что руки свободны. Тот самый мальчишка, что поднял и случайно зажег спасительный фонарик, что-то шепнул на ухо Кольке и скрылся в тени. А рядом с собой Колька увидел камень, заостренный с одной стороны, и понял в чем дело. Он разрубил им путы на затекших ногах, поднялся, распеленал Милочку, разрезал ремни и только после этого поднял фонарик.
Мужчины и женщины молча столпились под деревьями. Они смотрели с напряженным ожиданием на Кольку и, видимо, думали о том, что их сейчас постигнет та участь, какая только что ожидала этих грозных пришельцев с неба. Потом, поняв, что «боги» не собираются ими закусывать, по крайней мере сейчас, немедленно, они двинулись к костру. Но огонь уже погас.
Позабыв о своем страхе и об освободившихся пленниках, они бросились в пещеры, выволокли оттуда нескольких женщин и детей - тех, кому поручено было хранение огня. Среди них был и тот самый мальчишка, который несколько минут назад так выручил наших друзей.
Мужчины схватили копья, выдернув их из ненужных уже рисунков на земле, женщины подняли камни.
- Не смейте! - закричала Милочка, схватила мальчишку за руку и вытащила его из толпы.
Мужчины зашумели, стали размахивать копьями, но стояли на месте. Женщины бросили камни к ногам.
Колька вспомнил неожиданно о старой, растрепанной, зачитанной донельзя книге, где описывалась жизнь первобытных людей, борьба за огонь… И его осенило: «Или мы оказались на неизвестном материке, где все сохранилось в первобытном состоянии до наших дней, или… Или мы попали в древние времена… И значит… Значит странное сооружение, обнаруженное нами в тайге - Машина Времени?»…
Тогда Колька жестом мага и волшебника достал из кармана спички, чиркнул по коробку. Загорелся огонек. Маленький-маленький. Но без него - гибель. Без него нет костра, нет тепла, нет жизни. Он поджег веточку, и первобытные зажмурились в восторге. А когда вспыхнул костер, они упали ниц перед нашими путешественниками и, не поднимая лиц от земли, поползли к Кольке на животе.
Кто знает, возможно, это Колька Спиридонов случайно виноват, что люди выдумали бога. По крайней мере, этому племени первобытных он и Милочка показались детьми самой Молнии, сжигающей леса, убивающей людей, но зато дающей им огонь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой рассказывается о необычной картинной галерее и рождается новый воинственный клич.
Они спали тут же под деревом, накрывшись шкурами. Новые шкуры не пахли потом, они были мягкими и пушистыми.
А ранним утром брата и сестру посадили на стулья, если можно назвать стульями позвонки мамонта. И каждый из членов племени с большой радостью и - чего скрывать - с большой опаской положил к их ногам подарки - бусы, выточенные из костей и зубов северного древнего оленя, браслеты из мамонтового клыка, куски мяса, шкуры…
Так молчаливо племя выбрало Детей Молнии своими вожаками.
Потом вышел вперед старик - его лоб был светлее и выше, чем у других, глаза смотрели приветливо, но внимательно и чуть настороженно. Он поклонился, придерживая оленью шкуру, служившую ему одеждой, потом протянул к незнакомцам руки, показывая, что в них ничего нет.
- Это он хочет, наверное, сказать, что он с добрыми намерениями? - спросила Милочка.
- Ага! - глубокомысленно произнес Колька. - С добрыми.
- А зачем они нас посадили на эти кости?
- Чудачка, не знает. Не поняла, что ли? Мы у них теперь вожди. Вот вернемся - я книжку напишу: «Колька Спиридонов - последний из дикарей».
- А что мы теперь должны делать?
- Как что? Руководить!
- Мы еще этого не проходили.
- И мы не проходили. Но надо же с чего-нибудь начать… Колька почесал в затылке и обратился к старику:
- У вас есть план работы?
Старик развел руками, давая понять, что язык пришельцев ему неведом. Он прокричал что-то своим столпившимся сородичам - и те исчезли в мгновение ока, точно растаяли за деревьями и кустами.
- Вот видишь, - улыбнулся Колька, - все в порядке, они до вечера займутся, чем заняты обычно, а там мы что-нибудь придумаем.
Старик, между тем, тоже отправился к ближним кустам, по шел неторопливо, время от времени оборачиваясь, точно приглашал Кольку и Милочку с собой. И когда они догадались в чем дело и поднялись с мамонтовых позвонков, старик радостно улыбнулся, а друзья наши убедились, что поняли его верно.
Хорошо утоптанная тропа вела их сквозь колючие, липкие кусты, сквозь заросли папоротника в гору. Она обрывалась у глубоких расселин, через них были переброшены стволы деревьев. Идти по узким круглым мосткам было опасно, но и отставать было нельзя.
Старик первым перебегал по стволам на противоположную сторону ущелья или расселины, останавливался и с нескрываемым любопытством ждал: что же произойдет. Колька переползал на четвереньках, Милочка дрожала, но пыталась идти боком, отодвигая одну ногу и медленно приставляя к ней другую. Внизу пенился поток, у нее кружилась голова. И однажды, когда ей показалось, что все обволакивается туманом и плывет вместе с бревном, на котором стоит она, куда-то в тар-тарары, ее поддержала маленькая, но крепкая рука. Это был все тот же мальчик.
- О-гей! - сказал он и улыбнулся. Потом обменявшись мнением со стариком, он пошел впереди, за ним еле поспевала Милочка, за ней - Колька, он, наконец, завязал шнурки и двигался увереннее. Старик шел последним, и когда приближался очередной ствол-мост, бесцеремонно хватал брата и сестру под мышки и с необыкновенной легкостью, как цирковой канатоходец, перелетал через пропасть. Он понял, что надежды его не оправдались: Дети Молнии или не умели летать, или не хотели делать этого при посторонних.
- Ой, как красиво! - закричала Милочка, едва они оказались на вершине горы. И в самом деле отвесные стены скал, залитые светом утреннего солнца, были покрыты необычайными рисунками - заломив рога, во всю прыть мчались олени, настороженно шагали лоси, мамонты отбивались от тощих, похожих на палки с руками, человечков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12