https://wodolei.ru/catalog/mebel/elite/
Он как раз собрался снять ее, когда появился я. Бармен, высокий, могучий брюнет с крупными чертами лица, удивленно вскинул брови, уставившись на меня. Незнакомец застыл, взявшись рукой за широкие полы шляпы. Видимо, приняв решение, он шутливо отсалютовал мне и положил шляпу на стойку подле себя.
– Кажется, у тебя клиент, Дон.
– Не очень-то он похож на клиента.
– Может, он ищет магазин электроники?
– Скорее всего. Наверное, сгорела плата любимого трансивера.
Они говорили обо мне, словно меня здесь нет. Я вдруг почувствовал легкую досаду. Сегодня день моего триумфа, я чувствовал себя героем. Героем, поборовшим самого страшного и сильного врага – самого себя. А тут неуместный сарказм. Впрочем, они ведь были недалеки от истины.
– Текилы! – громко сказал я и уселся на табурет у стойки.
Дон налил мне порцию, пододвинул блюдечко с настоящим лимоном и солью. Я выпил, грохнул стеклянным цилиндриком о стойку и завыл в потолок.
– Что с тобой, парень? – поинтересовался бармен.
– У вас тут отпускают в кредит?
– Первые три порции за счет заведения.
– Еще текилы, – потребовал я и стал рассказывать.
Внутри меня как будто плотину прорвало. Я ведь не разговаривал с людьми почти десять лет. После того дня меня словно заковало в панцирь. Ничего не мог ни в себя впустить, ни выпустить наружу. А тут я словно с цепи сорвался. Я рассказал все. Про Реколл, про Лору, про агорафобию. Рассказал совершенно незнакомым людям. Просто чувство было такое, что если все расскажу, то сброшу с себя чертов груз. Стану свободным.
– Да… – бармен покачал головой, когда я закончил.
– Нельсон, – представился незнакомец и продолжил: – Скоро, парень, от этой твоей агорафобии придется лечить весь город. Ты посмотри вокруг. Улицы пусты, с неба вместо дождя льется желтая гадость. Выйдешь на улицу без прорезиненной шляпы, облысеешь или экзему подхватишь. Воздух грязный, вонючий, а люди сидят по домам, втыкаются в свои сферошлемы чертовы. Никому ни до чего нет дела.
– Ну все, ты завелся, Нельсон. – Бармен подмигнул мне и принялся вытирать полотенцем стойку.
– А властям плевать. Эти ублюдки ведь не в городе живут.
– А где?
– А черт их знает. Но точно не в городе. Там, наверное, живут, где еще воздух чистый остался. И вода. Бежать надо из этого проклятого города. Бежать, куда глаза глядят.
– Нельсон, а вы тогда почему здесь?
– А мне смысла нет никуда дергаться. Мне от силы полгода осталось. Рак. А денег на нанохирургию у меня нет.
– Да не все в городе так плохо, амиго, – успокоил меня Дон. – В центре есть парк под стеклянной крышей. Там настоящие деревья, озеро. Птицы живут. Я каждое воскресенье туда хожу. И тебе советую. Если раз в неделю в парк ходить, потом можно дальше жить. Еще неделю.
Я поблагодарил Дона за выпивку и вышел из бара. Домой идти совсем не хотелось, ведь я только начал заново познавать внешний мир. Я посмотрел на серое небо. Будет дождь или нет? Я и не думал, что экология города так испортилась за последние десять лет. Конечно, воздух в городе никогда не был особо чистым. Но чтобы такое. «Ладно. В случае чего спрячусь где-нибудь», – подумал я и пошел в направлении центра. Через три квартала я увидел пунк проката аэромобилей. На бетонной площадке, огороженной ржавой сеткой, стояли два десятка разноцветных машин. На воткнутом в землю шесте красовался рекламный щит: «Прокат аэромобилей. Широкий выбор моделей. От 10 кредитов в сутки». Цифра 10 была нарисована от руки и закрывала собой цифру 200. «Как цены упали», – порадовался я и направился к офису проката, намереваясь попялиться на настоящие современные аэромобили. Когда до двери оставалось метров десять, она вдруг неожиданно распахнулась и на пороге показался низенький смешной толстяк.
– Клиент?! – завопил он.
– М-м-м, – замялся я. На самом деле я не был уверен, нужен ли мне сейчас аэромобиль. Я ведь просто собирался прогуляться до центра. Да и все документы остались дома. И кредитка!
– Видите ли, у меня из документов только клубная карта, – издалека начал я. – Да и кредитную карту я дома забыл.
– Вы помните номер вашего банковского счета? – толстяк приплясывал на крыльце.
– Ну, да.
– Давайте вашу клубную карту.
Смущенный напором, я протянул карточку.
– «Дикие Койоты!» – заорал он и подпрыгнул. – Какой?! Какой у вас ник?
– «Поджигатель».
– О господи! «Поджигатель»! А я «Железный Майк». Помните, я уделал вас в Токийской гонке. Вы пришли вторым. Я подрезал вас на последнем круге. А потом вы сделали меня в Сахаре. Помните?
Толстяк закружился вокруг с моей картой в руках и исполнил какой-то безумный танец.
– Франческо Доллиньё, – протянул он мне руку.
– Дерек.
– Сэр. Я подберу для вас лучшее, что у меня есть. Конечно, не ваш знаменитый «Поджигатель». Но у меня есть «ФОРТУНА-3000». Триста киловатт, потолок двести пятьдесят метров, скорость восемьсот километров в час. Подойдет?
– Э-э-э. Я вообще-то не собирался никуда лететь.
– Да бросьте, мистер Дерек. Когда еще у вас появится такая возможность? Сто кредитов в сутки. «ФОРТУНА-3000». А?
– У вас ведь написано 10.
– Ну да. Десять за полные развалюхи. Да и их никто не берет. Бизнес летит к чертям, Дерек. Люди сидят по домам, напялив сферошлемы. Никому никуда не надо лететь. Все совершается из теплого кресла. Путешествия, покупки, работа. Знаете, что? – толстяк заговорщицки понизил голос: – Берите за сто кредитов на неопределенный срок. Вернете, когда накатаетесь.
– А что и правда никто не берет?
– Один-два клиента в месяц! Когда я начинал свой бизнес, было два десятка в день. Теперь большую часть времени я сам сижу с этим дурацким шлемом на голове. А что еще делать? Люди уходят в Сеть. Первое время у меня еще получалось заманить клиентов из клуба полетать вживую. А сейчас уже нет. Народ вконец обленился.
– У меня нет с собой кредитки, – я пустил вход свой последний козырь. Этот козырь был не столько против Франческо, сколько против меня самого. Мне чертовски хотелось сесть за руль настоящего аэромобиля.
Попробовать вспомнить, как это. Прямо сейчас! Но это страшно напоминало подростковое безрассудство. Никаких документов с собой. Какой-то странный прокат с полубезумным хозяином. Можно ведь спокойно вернуться домой. Переодеться, взять документы, кредитку. Но я боялся возвращаться. Вдруг я больше не смогу выйти? Прекрасный сон, в котором я спокойно разгуливаю по улицам, кончится, я снова проснусь в своей конуре. И буду тоскливо смотреть сквозь грязное окно на серое небо.
– У меня есть сканер сетчатки! Вы подключитесь к банку и переведете деньги.
– Ух… – только и смог выдавить я.
После перевода денег Франческо еще больше повеселел.
– Может, пропустим по стаканчику?
– Спасибо. На сегодня я свою норму уже перевыполнил.
Через несколько минут мы были на стоянке. «ФОРТУНА-3000» была и правда хороша. Плавные обводы корпуса, стремительные линии, хромировка. Ярко-желтый аэромобиль напоминал по виду старые спортивные автомобили. Отличие заключалось лишь в отсутствии колес и развитых горизонтальных стабилизаторах. Толстяк приплясывал вокруг и трещал без умолку:
– Водородный бак полный, техосмотр был месяц назад, пробег всего пятьсот восемнадцать часов – машина в прекрасном состоянии!
Я открыл дверцу и сел за руль. Вот чего не хватает в сферошлемах. Запаха!
Внутри салона пахло дорогим пластиком, кожей и скоростью. Я положил руки на руль – толстый, упругий и одновременно мягкий. Франческо позвенел ключами.
– Счастливого пути, мистер Дерек. – Он протянул мне ключи и аккуратно захлопнул герметичную дверцу.
Правду говорят насчет мышечных навыков. В виртуале я налетал уже часов семьсот, и «Фортуна» в управлении не вызвала у меня никаких проблем. Я завел двигатель, включил режим интенсивного прогрева, а потом потянул ручку вертикальной тяги вверх. Поднявшись на сто метров – под самый свод серого тумана, я плавно нажал правую педаль и полетел над городом. Вот теперь я понял, насколько сферошлем обкрадывает нас. Ощущение реального полета не шло ни в какое сравнение с виртуальным. Все равно что пить настоящее виски или суррогат. Я закладывал лихие виражи между небоскребами, скользил над улицами, то опускаясь к самой земле, то пролетая впритык над крышами двадцатиэтажек. «Хочу увидеть голубое небо! – внезапно решил я. – И солнце. Яркое, жаркое, такое, каким оно было раньше». Запас хода «Фортуны» – 1200 километров. Долететь до границы города и вернуться – для меня плевое дело. За время полета над городом я встретил всего пару аэромобилей. Один прошел перекрестным курсом и сразу исчез из виду. Другой просвистел мне навстречу, поморгав навигационными огнями в знак приветствия. Я вытянул ручку вертикальной тяги и набрал потолок. Но даже на высоте двести пятьдесят метров висел многолетний, удушающий смог. Хорошо, что система забора наружного воздуха была снабжена фильтрами. Наш мегаполис простирался на двести километров. Даже для «Фортуны» это было почти пятнадцать минут лету. От центра до окраины я долетел за семь минут. Маршрутный компьютер мигал надписью «Граница города», а я лишь вдавливал педаль в пол, стремясь поскорее вырваться за пределы серого тумана. Перед лобовым стеклом была сплошная пелена, я уже испугался – решил, что весь мир покрылся этим чертовым смогом, и вдруг колышущийся липкий занавес пропал и передо мной засияло во всем своем великолепии синее июньское небо. Было почти двенадцать, и солнце приближалось к зениту. Оно проникло своими яркими лучами в салон, высветило золотом летающие внутри пылинки. Я прищурился от яркого света. Подождал, пока попривыкнут глаза. Подо мной была тускло-зеленая равнина. Говорят, когда-то тут был дремучий лес и река. Теперь реку полностью поглощает промышленность города. Вялый водный поток втекает в город с севера и постепенно истончается – всасываемый бесконечными стальными трубами водозаборников. На юге теперь осталось лишь старое засохшее русло. Я чуть повернул руль влево и ввел «Фортуну» в легкий крен. Внизу змеилась песчаная полоска старого русла реки. По слухам, к югу от Технополиса тянулись тысячи километров иссушенной земли. Истерзанной, выпотрошенной человеком. Этого никогда не говорили в новостях по сферовидению. Зачем волновать общественность? Сейчас, с высоты двести метров, я видел лишь бескрайнюю серо-зеленую пустошь, тянущуюся к югу до горизонта. Говорят, обыкновенная трава давно мутировала. Сейчас ее хоть мазутом поливай – выживет. Но и проку от этой белесо-зеленой отравленной травы мало. Я вздохнул и развернулся на 180 градусов. Посмотрю, как там дела на севере. Полет на максимальной высоте продолжался пятнадцать минут. В память маршрутного компьютера были внесены все небоскребы. Примерно за три километра звуковой сигнал предупреждал меня о приближении высотки и подсказывал градус поворота для облета. В чертовом тумане ничего не было видно – я шел вслепую на большой скорости, и мне было не по себе. В «Диком Койоте» мы никогда не летали в таких условиях. Видимо, людям и в реале до чертиков надоел серый смог. На гоночных трассах всегда было чистое небо или легкий дождик. Зазвучал зуммер, и на экране возникла надпись «Граница города». Я с облегчением вздохнул. Как и в прошлый раз, «Фортуна» стремительно выскочила из дымки, и я опять на секунду ослеп от яркой голубизны и сияющего солнца. Боже, как красиво! Километрах в двадцати по курсу темнели величественной зеленью горы. Кое-где на пиках блестели шапки снега. Там была дикая, нетронутая природа. Чистые ручьи, птицы, сосны. Меня, словно магнитом, потянуло туда. Я ничего не мог с собой поделать. Просто руки на руле отказывались повиноваться – никуда я не мог повернуть. Как завороженный, я смотрел на приближающийся пейзаж, и на глаза наворачивались слезы. Буквально через три минуты я уже был в предгорьях. Тут еще виднелись следы деятельности человека: оранжевый экскаватор валялся на боку, пирамиды из сотен ржавых бочек. Снизив скорость, я осторожно летел на высоте двадцати метров. Пока внизу была поникшая трава и покореженные деревья. Сосны были похожи на раскоряченных инвалидов. Обыкновенные березы походили на своих карликовых сородичей из тундры. Кошмар! Вот что могут сделать несколько миллионов человек с окружающим пространством на многие километры. Я надеюсь, что дальше в горах не все так загажено. Осторожно лавируя по узким ущельям, я углубился в горы километров на тридцать. Постепенно природа стала меняться к лучшему. Трава позеленее, сосны постройнее. «Сюда мы еще не забрались. Здесь мы еще не успели отравить воду и воздух, – думал печально я. – Может, и к лучшему, что люди наконец закрылись в своих квартирах. Может, самое нам там и место? Пусть каждый сидит в собственной конуре, а траве и деревьям без нас даже лучше. Что уж говорить о птицах и животных?» Внезапно я заметил, что звук двигателя «Фортуны» чуть изменился. Подо мной был каменистый берег горной речушки. Я медленно летел вдоль реки, разглядывая живописные отвесные скалы по левому борту. Альтиметр показывал пятьдесят метров. Я осмотрел приборы, мне казалось, что все в порядке. Температура двигателя чуть выше нормы. Но в целом в пределах допустимого. Тут река сделала прихотливый изгиб, и передо мной открылась уютная зеленая долина. Река падала в долину тридцатиметровым каскадным водопадом. Хлопья пены разлетались в разные стороны. Даже в герметичной кабине слышался гул низвергающейся воды. Я чуть прибавил скорость и направил аэромобиль в центр открытой мною долины. Позже, когда я анализировал произошедшее, я пришел к выводу, что альтиметр, работающий на принципе эхолота, ввел меня в заблуждение. На дисплее была высота восемьдесят метров. Именно столько было от днища машины до земли. А на самом деле, пробираясь в горы, я незаметно, но неуклонно поднимался над уровнем моря. Воздух становился все разряженнее, и система охлаждения перестала работать эффективно. Прибавив мощности плазменному двигателю, я привел ситуацию к катастрофе.
1 2 3 4
– Кажется, у тебя клиент, Дон.
– Не очень-то он похож на клиента.
– Может, он ищет магазин электроники?
– Скорее всего. Наверное, сгорела плата любимого трансивера.
Они говорили обо мне, словно меня здесь нет. Я вдруг почувствовал легкую досаду. Сегодня день моего триумфа, я чувствовал себя героем. Героем, поборовшим самого страшного и сильного врага – самого себя. А тут неуместный сарказм. Впрочем, они ведь были недалеки от истины.
– Текилы! – громко сказал я и уселся на табурет у стойки.
Дон налил мне порцию, пододвинул блюдечко с настоящим лимоном и солью. Я выпил, грохнул стеклянным цилиндриком о стойку и завыл в потолок.
– Что с тобой, парень? – поинтересовался бармен.
– У вас тут отпускают в кредит?
– Первые три порции за счет заведения.
– Еще текилы, – потребовал я и стал рассказывать.
Внутри меня как будто плотину прорвало. Я ведь не разговаривал с людьми почти десять лет. После того дня меня словно заковало в панцирь. Ничего не мог ни в себя впустить, ни выпустить наружу. А тут я словно с цепи сорвался. Я рассказал все. Про Реколл, про Лору, про агорафобию. Рассказал совершенно незнакомым людям. Просто чувство было такое, что если все расскажу, то сброшу с себя чертов груз. Стану свободным.
– Да… – бармен покачал головой, когда я закончил.
– Нельсон, – представился незнакомец и продолжил: – Скоро, парень, от этой твоей агорафобии придется лечить весь город. Ты посмотри вокруг. Улицы пусты, с неба вместо дождя льется желтая гадость. Выйдешь на улицу без прорезиненной шляпы, облысеешь или экзему подхватишь. Воздух грязный, вонючий, а люди сидят по домам, втыкаются в свои сферошлемы чертовы. Никому ни до чего нет дела.
– Ну все, ты завелся, Нельсон. – Бармен подмигнул мне и принялся вытирать полотенцем стойку.
– А властям плевать. Эти ублюдки ведь не в городе живут.
– А где?
– А черт их знает. Но точно не в городе. Там, наверное, живут, где еще воздух чистый остался. И вода. Бежать надо из этого проклятого города. Бежать, куда глаза глядят.
– Нельсон, а вы тогда почему здесь?
– А мне смысла нет никуда дергаться. Мне от силы полгода осталось. Рак. А денег на нанохирургию у меня нет.
– Да не все в городе так плохо, амиго, – успокоил меня Дон. – В центре есть парк под стеклянной крышей. Там настоящие деревья, озеро. Птицы живут. Я каждое воскресенье туда хожу. И тебе советую. Если раз в неделю в парк ходить, потом можно дальше жить. Еще неделю.
Я поблагодарил Дона за выпивку и вышел из бара. Домой идти совсем не хотелось, ведь я только начал заново познавать внешний мир. Я посмотрел на серое небо. Будет дождь или нет? Я и не думал, что экология города так испортилась за последние десять лет. Конечно, воздух в городе никогда не был особо чистым. Но чтобы такое. «Ладно. В случае чего спрячусь где-нибудь», – подумал я и пошел в направлении центра. Через три квартала я увидел пунк проката аэромобилей. На бетонной площадке, огороженной ржавой сеткой, стояли два десятка разноцветных машин. На воткнутом в землю шесте красовался рекламный щит: «Прокат аэромобилей. Широкий выбор моделей. От 10 кредитов в сутки». Цифра 10 была нарисована от руки и закрывала собой цифру 200. «Как цены упали», – порадовался я и направился к офису проката, намереваясь попялиться на настоящие современные аэромобили. Когда до двери оставалось метров десять, она вдруг неожиданно распахнулась и на пороге показался низенький смешной толстяк.
– Клиент?! – завопил он.
– М-м-м, – замялся я. На самом деле я не был уверен, нужен ли мне сейчас аэромобиль. Я ведь просто собирался прогуляться до центра. Да и все документы остались дома. И кредитка!
– Видите ли, у меня из документов только клубная карта, – издалека начал я. – Да и кредитную карту я дома забыл.
– Вы помните номер вашего банковского счета? – толстяк приплясывал на крыльце.
– Ну, да.
– Давайте вашу клубную карту.
Смущенный напором, я протянул карточку.
– «Дикие Койоты!» – заорал он и подпрыгнул. – Какой?! Какой у вас ник?
– «Поджигатель».
– О господи! «Поджигатель»! А я «Железный Майк». Помните, я уделал вас в Токийской гонке. Вы пришли вторым. Я подрезал вас на последнем круге. А потом вы сделали меня в Сахаре. Помните?
Толстяк закружился вокруг с моей картой в руках и исполнил какой-то безумный танец.
– Франческо Доллиньё, – протянул он мне руку.
– Дерек.
– Сэр. Я подберу для вас лучшее, что у меня есть. Конечно, не ваш знаменитый «Поджигатель». Но у меня есть «ФОРТУНА-3000». Триста киловатт, потолок двести пятьдесят метров, скорость восемьсот километров в час. Подойдет?
– Э-э-э. Я вообще-то не собирался никуда лететь.
– Да бросьте, мистер Дерек. Когда еще у вас появится такая возможность? Сто кредитов в сутки. «ФОРТУНА-3000». А?
– У вас ведь написано 10.
– Ну да. Десять за полные развалюхи. Да и их никто не берет. Бизнес летит к чертям, Дерек. Люди сидят по домам, напялив сферошлемы. Никому никуда не надо лететь. Все совершается из теплого кресла. Путешествия, покупки, работа. Знаете, что? – толстяк заговорщицки понизил голос: – Берите за сто кредитов на неопределенный срок. Вернете, когда накатаетесь.
– А что и правда никто не берет?
– Один-два клиента в месяц! Когда я начинал свой бизнес, было два десятка в день. Теперь большую часть времени я сам сижу с этим дурацким шлемом на голове. А что еще делать? Люди уходят в Сеть. Первое время у меня еще получалось заманить клиентов из клуба полетать вживую. А сейчас уже нет. Народ вконец обленился.
– У меня нет с собой кредитки, – я пустил вход свой последний козырь. Этот козырь был не столько против Франческо, сколько против меня самого. Мне чертовски хотелось сесть за руль настоящего аэромобиля.
Попробовать вспомнить, как это. Прямо сейчас! Но это страшно напоминало подростковое безрассудство. Никаких документов с собой. Какой-то странный прокат с полубезумным хозяином. Можно ведь спокойно вернуться домой. Переодеться, взять документы, кредитку. Но я боялся возвращаться. Вдруг я больше не смогу выйти? Прекрасный сон, в котором я спокойно разгуливаю по улицам, кончится, я снова проснусь в своей конуре. И буду тоскливо смотреть сквозь грязное окно на серое небо.
– У меня есть сканер сетчатки! Вы подключитесь к банку и переведете деньги.
– Ух… – только и смог выдавить я.
После перевода денег Франческо еще больше повеселел.
– Может, пропустим по стаканчику?
– Спасибо. На сегодня я свою норму уже перевыполнил.
Через несколько минут мы были на стоянке. «ФОРТУНА-3000» была и правда хороша. Плавные обводы корпуса, стремительные линии, хромировка. Ярко-желтый аэромобиль напоминал по виду старые спортивные автомобили. Отличие заключалось лишь в отсутствии колес и развитых горизонтальных стабилизаторах. Толстяк приплясывал вокруг и трещал без умолку:
– Водородный бак полный, техосмотр был месяц назад, пробег всего пятьсот восемнадцать часов – машина в прекрасном состоянии!
Я открыл дверцу и сел за руль. Вот чего не хватает в сферошлемах. Запаха!
Внутри салона пахло дорогим пластиком, кожей и скоростью. Я положил руки на руль – толстый, упругий и одновременно мягкий. Франческо позвенел ключами.
– Счастливого пути, мистер Дерек. – Он протянул мне ключи и аккуратно захлопнул герметичную дверцу.
Правду говорят насчет мышечных навыков. В виртуале я налетал уже часов семьсот, и «Фортуна» в управлении не вызвала у меня никаких проблем. Я завел двигатель, включил режим интенсивного прогрева, а потом потянул ручку вертикальной тяги вверх. Поднявшись на сто метров – под самый свод серого тумана, я плавно нажал правую педаль и полетел над городом. Вот теперь я понял, насколько сферошлем обкрадывает нас. Ощущение реального полета не шло ни в какое сравнение с виртуальным. Все равно что пить настоящее виски или суррогат. Я закладывал лихие виражи между небоскребами, скользил над улицами, то опускаясь к самой земле, то пролетая впритык над крышами двадцатиэтажек. «Хочу увидеть голубое небо! – внезапно решил я. – И солнце. Яркое, жаркое, такое, каким оно было раньше». Запас хода «Фортуны» – 1200 километров. Долететь до границы города и вернуться – для меня плевое дело. За время полета над городом я встретил всего пару аэромобилей. Один прошел перекрестным курсом и сразу исчез из виду. Другой просвистел мне навстречу, поморгав навигационными огнями в знак приветствия. Я вытянул ручку вертикальной тяги и набрал потолок. Но даже на высоте двести пятьдесят метров висел многолетний, удушающий смог. Хорошо, что система забора наружного воздуха была снабжена фильтрами. Наш мегаполис простирался на двести километров. Даже для «Фортуны» это было почти пятнадцать минут лету. От центра до окраины я долетел за семь минут. Маршрутный компьютер мигал надписью «Граница города», а я лишь вдавливал педаль в пол, стремясь поскорее вырваться за пределы серого тумана. Перед лобовым стеклом была сплошная пелена, я уже испугался – решил, что весь мир покрылся этим чертовым смогом, и вдруг колышущийся липкий занавес пропал и передо мной засияло во всем своем великолепии синее июньское небо. Было почти двенадцать, и солнце приближалось к зениту. Оно проникло своими яркими лучами в салон, высветило золотом летающие внутри пылинки. Я прищурился от яркого света. Подождал, пока попривыкнут глаза. Подо мной была тускло-зеленая равнина. Говорят, когда-то тут был дремучий лес и река. Теперь реку полностью поглощает промышленность города. Вялый водный поток втекает в город с севера и постепенно истончается – всасываемый бесконечными стальными трубами водозаборников. На юге теперь осталось лишь старое засохшее русло. Я чуть повернул руль влево и ввел «Фортуну» в легкий крен. Внизу змеилась песчаная полоска старого русла реки. По слухам, к югу от Технополиса тянулись тысячи километров иссушенной земли. Истерзанной, выпотрошенной человеком. Этого никогда не говорили в новостях по сферовидению. Зачем волновать общественность? Сейчас, с высоты двести метров, я видел лишь бескрайнюю серо-зеленую пустошь, тянущуюся к югу до горизонта. Говорят, обыкновенная трава давно мутировала. Сейчас ее хоть мазутом поливай – выживет. Но и проку от этой белесо-зеленой отравленной травы мало. Я вздохнул и развернулся на 180 градусов. Посмотрю, как там дела на севере. Полет на максимальной высоте продолжался пятнадцать минут. В память маршрутного компьютера были внесены все небоскребы. Примерно за три километра звуковой сигнал предупреждал меня о приближении высотки и подсказывал градус поворота для облета. В чертовом тумане ничего не было видно – я шел вслепую на большой скорости, и мне было не по себе. В «Диком Койоте» мы никогда не летали в таких условиях. Видимо, людям и в реале до чертиков надоел серый смог. На гоночных трассах всегда было чистое небо или легкий дождик. Зазвучал зуммер, и на экране возникла надпись «Граница города». Я с облегчением вздохнул. Как и в прошлый раз, «Фортуна» стремительно выскочила из дымки, и я опять на секунду ослеп от яркой голубизны и сияющего солнца. Боже, как красиво! Километрах в двадцати по курсу темнели величественной зеленью горы. Кое-где на пиках блестели шапки снега. Там была дикая, нетронутая природа. Чистые ручьи, птицы, сосны. Меня, словно магнитом, потянуло туда. Я ничего не мог с собой поделать. Просто руки на руле отказывались повиноваться – никуда я не мог повернуть. Как завороженный, я смотрел на приближающийся пейзаж, и на глаза наворачивались слезы. Буквально через три минуты я уже был в предгорьях. Тут еще виднелись следы деятельности человека: оранжевый экскаватор валялся на боку, пирамиды из сотен ржавых бочек. Снизив скорость, я осторожно летел на высоте двадцати метров. Пока внизу была поникшая трава и покореженные деревья. Сосны были похожи на раскоряченных инвалидов. Обыкновенные березы походили на своих карликовых сородичей из тундры. Кошмар! Вот что могут сделать несколько миллионов человек с окружающим пространством на многие километры. Я надеюсь, что дальше в горах не все так загажено. Осторожно лавируя по узким ущельям, я углубился в горы километров на тридцать. Постепенно природа стала меняться к лучшему. Трава позеленее, сосны постройнее. «Сюда мы еще не забрались. Здесь мы еще не успели отравить воду и воздух, – думал печально я. – Может, и к лучшему, что люди наконец закрылись в своих квартирах. Может, самое нам там и место? Пусть каждый сидит в собственной конуре, а траве и деревьям без нас даже лучше. Что уж говорить о птицах и животных?» Внезапно я заметил, что звук двигателя «Фортуны» чуть изменился. Подо мной был каменистый берег горной речушки. Я медленно летел вдоль реки, разглядывая живописные отвесные скалы по левому борту. Альтиметр показывал пятьдесят метров. Я осмотрел приборы, мне казалось, что все в порядке. Температура двигателя чуть выше нормы. Но в целом в пределах допустимого. Тут река сделала прихотливый изгиб, и передо мной открылась уютная зеленая долина. Река падала в долину тридцатиметровым каскадным водопадом. Хлопья пены разлетались в разные стороны. Даже в герметичной кабине слышался гул низвергающейся воды. Я чуть прибавил скорость и направил аэромобиль в центр открытой мною долины. Позже, когда я анализировал произошедшее, я пришел к выводу, что альтиметр, работающий на принципе эхолота, ввел меня в заблуждение. На дисплее была высота восемьдесят метров. Именно столько было от днища машины до земли. А на самом деле, пробираясь в горы, я незаметно, но неуклонно поднимался над уровнем моря. Воздух становился все разряженнее, и система охлаждения перестала работать эффективно. Прибавив мощности плазменному двигателю, я привел ситуацию к катастрофе.
1 2 3 4