На видимом Крису боку спецкареты, чуть ниже бойниц-щелей, светлела эмблема службы магобезопасности: силуэт коршуна с расправленными крыльями и зажатой в лапах двуглавой змеёй. Из фургона, один за другим, споро выпрыгивали боевые монахи в чёрных сутанах, подпоясанные серебряными шнурами, с низко надвинутыми на лица капюшонами. Пригибаясь, словно по ним вели прицельный огонь, монахи кинулись в оцепление «Гермеса».
Крис слыхал о боевых монахах из ордена Святого Мерлина, подчиняющихся лично Канцлеру, главе королевского комитета по борьбе с террористическим колдовством – но никогда не видел их воочию. Разве что по инфошару, в развлекательных боевиках… Но ныне действие происходило не на воздушном экране и не в вымышленном сюжете, а наяву, здесь и сейчас.
Вновь ухнуло, но на этот раз громче – в соседних с «Гермесом» домах задребезжали стёкла, – и рядом с самоходным фургоном появился ещё один, из которого тоже стали выпрыгивать монахи. Крис стоял замерев, не понимая что происходит; в домах там и тут начали открываться окна. Однако никаких криков или испуганных возгласов соседей Крис не услышал: они молча наблюдали за происходящим. Словно продолжали смотреть передачу по инфошару.
Рослый монах-штурмовик профессиональным ударом ноги выбил замок из дверной коробки, распахнул дверь бюро и отскочил в сторону: выставив перед собой скорострельные фаерболомёты, в дверной проём ворвалась группа захвата, человек шесть или восемь, Крис не успел сосчитать. Внутри здания что-то затрещало, будто рвали материю, после донёсся шум и частый стук – точь-в-точь как стучит град по брезентовому пологу; потом наступила тишина.
Из второго фургона, последним, вышел невысокий монах в такой же чёрной сутане как и у прочих, но подпоясанный золотым шнуром – наверняка начальник, решил Крис, вон и держится прямо, не пригибаясь, и идёт неспешно. Монах с золотым шнуром небрежно повёл рукой, словно муху отогнал: святые бойцы расступились, пропуская начальника к дверному проёму.
Далее минут пять ничего не происходило, Крис уже извёлся от страха и нетерпения, когда на улицу выволокли растрёпанного дядюшку Шмуля. Подхваченный под руки двумя громилами-штурмовиками, дядюшка, как ни странно, вовсе не выглядел напуганным. Скорее, возмущённым – изо всех сил упираясь, он сердито кричал:
– О чём вы говорите?! Какой к чёрту ключ, нету у меня никакого ключа! И вообще ревизия только завтра, понимаете? Завтра! А сегодня не имеете права меня арестовывать без санкции магистра Пондильяка, – последние слова дядюшка Шмуль проорал уже из бронефургона: лязгнула дверца и вопли дядюшки оборвались.
Следом за арестованным из «Гермеса» вышел монах с золотым опояском. Помахивая зажатым в руке стальным бруском – Крис опознал футляр для ключа – начальник подошёл к спецкарете, сбросил капюшон на плечи и, близко поднеся трофей к лицу, внимательно рассмотрел его в лунном свете. Удовлетворённо кивнув, золотопоясный монах повернулся к штурмовикам и негромко приказал:
– Оцепление не снимать. Произвести полный осмотр помещений. Выяснить, кто ещё проживает в доме, найти и арестовать.
– Мальчишка там проживает, ваша святость, – угодливо подсказали с первого этажа дома напротив. – Крисом зовут. А вообще-то давно надо было этим гадюшником заняться, такие проценты за заем берут, упаси боже какие зверские. – Начальник глянул на маячившего в окне доброхота, поманил к себе пальцем ближайшего монаха, сказал, ткнув рукой в сторону дома: – Задержать и допросить. С пристрастием. – В тот же миг раскрытые по любопытству окна начали спешно закрываться, от греха подальше. Не все хотели пообщаться с боевыми монахами, особенно ежели «с пристрастием».
– За что, ваша святость? – всполошился доброхотный дурак, – я же верой и правдой! Я же по справедливости! – Что ещё собирался поведать гражданин правдолюб, Крис не узнал, да и знать не хотел: прокравшись вдоль стены до угла дома, он свернул на другую улицу и припустил, не жалея ног, куда подальше от опасного места. О дядюшке Шмуле парень не думал, да и некогда думать, когда ветер шумит в ушах, а позади вот-вот начнётся погоня. Если уже не началась.
Крис бежал без определённой цели, куда убежит, туда и ладно… Однако вскоре ноги сами собой принесли его к конной станции. Хотя, конечно, дело было вовсе не в ногах, а в подсознательной памяти о месте, откуда можно уехать куда угодно – в пределах королевства, разумеется.
Крис остановился возле посадочной площадки, перевёл дух, затравленно огляделся по сторонам. Позади него располагался ярко освещённый зал ожидания, сквозь оконные стёкла виднелись ряды пустых кресел и амбразура кассы в дальней стене. Но идти туда было нельзя: разумеется, когда начнётся расследование, то первым делом допросят кассира. А тот наверняка вспомнит и Криса, и куда он брал билет – один-единственный полуночный покупатель, это запоминаемо…
На посадочной площадке стоял междугородний дилижанс, который вот-вот должен был отъехать: возница уже занял своё место и разматывал кнут, нервируя застоявшихся лошадей, а его напарник-сменщик собирался поднимать складную лесенку. Куда направлялся дилижанс, в какую сторону, Крис выяснять не стал, да и безразлично оно ему было – подбежав к ступеням, он в два прыжка влетел в многоместную карету.
– Эй-эй, – опешил напарник, – а билет? Нет, так дело не пойдёт! Ну-ка слезай!
– Плачу наличными, причём вдвойне, – вспомнив о зажатой в руке сумочке с деньгами, выпалил Крис. – Вы же сейчас уедете, зачем мне тогда билет? А ехать надо позарез! Очень срочное дело, очень.
– Гм. И куда тебе? – с сомнением поинтересовался собеседник.
– До самого конца, – честно ответил Крис.
– Ладно, – подумав, согласился напарник. – Езжай, – поднял лесенку, захлопнул дверь. Возница щёлкнул кнутом и дилижанс медленно тронулся с места, увозя Криса в неизвестность.
Дастин
Начальник военно-магического училища имени Сигурда Победителя генерал Матиас стоял у окна кабинета и смотрел с пятого этажа штабной башни на расположенный внизу училищный комплекс. Генералу было под пятьдесят, но выглядел он гораздо моложе: рослый, плечистый, коротко стриженный, в повседневном синем мундире с планками наград, он смотрелся лет на сорок, не более. Единственное, что выдавало возраст – седые виски, которые штатские модники непременно покрасили бы у цирюльника в соответствующий шевелюре цвет.
Под окном серел асфальтированный плац, расчерченный вдоль и поперёк белыми указующими линиями: по плацу, вразнобой горланя строевую песню, маршировало около полусотни кадетов. Судя по канареечно-жёлтому цвету формы, подготовительный – он же «нулевой» – уровень воинского обучения; одарённый молодняк, дети дворян и офицеров, авансом зачисленные на первый курс. Сержант-старшекурсник, идя рядом с «нулевиками», то и дело выкрикивал команды – строй на ходу менял направление движения. Приказания выполнялись отвратительно, без малейшей чёткости и лихости: марширующая толпа новобранцев больше напоминала стадо баранов, управляемое собакой-пастухом, нежели воинское подразделение. Впрочем, чего ещё можно требовать от «нулевиков», всего-то неделю как в училище… Однако воинской дисциплине и умению ходить строем, в конце концов, можно обучить любого, но вот магии – никогда, если к этому нет предрасположенности, особых природных данных. У «нулевиков» такие данные имелись, иначе бы их и на порог училища не пустили.
Но генерала не интересовало молодое пополнение – он смотрел не на плац, а на дорогу, что вела к стенам училищного расположения через бескрайнее, до горизонта, поле. Лесопосадок поблизости не было, не положено: все зелёные насаждения давным-давно вырубили в целях безопасности после нескольких страшных пожаров, учинённых практикующимися в боевой магии кадетами. С тех пор «полевые» занятия проводились действительно в поле, милях в пяти от территории училища на полигоне, оснащённом специальными защитными средствами. Возможность которых позволяла – в случае крайней необходимости – даже полное самоуничтожение того полигона вместе с присутствующими там лицами.
По вымощенной каменными плитами дороге к училищу ехал знакомый генералу Матиасу экипаж: серая, будто от пыли, видавшая виды казённая карета с парой запряжённых в неё жеребцов мышиного цвета, с курьерской эмблемой на боковых дверцах: бегущая гончая на фоне почтового рожка. Кучер, разумеется, тоже был в сером… Для первого летнего дня, жаркого и солнечного, не самая лучшая форма одежды, – с усмешкой отметил про себя генерал, – да и в карете, верно, душно до невозможности. Но служба есть служба, уж кому, как не Матиасу знать!
Карета подъехала к решетчатым воротам контрольно-пропускного пункта, остановилась. Дежурный по КПП подбежал к ней – из-за оконной занавески высунулась рука с развёрнутым пропуском, – изучил документ, отдал честь и кинулся открывать ворота. Экипаж въехал на территорию училища: обогнув плац с будущими армейскими колдунами, карета направилась к штабной башне – по объездной аллее с вечнозелёными пихтами, мимо спортивного городка и двухэтажной казармы.
Матиас подошёл к столу, позвонил в колокольчик; мигом возникший в дверях адъютант застыл по стойке «смирно», выслушивая пожелания генерала:
– Давай-ка, братец, организуй по быстрому гостевую сервировку – кофе, бутерброды и прочее… ну, ты знаешь, – вышколенный адъютант молча кивнул и исчез. Генерал подошёл к шкафу-бару, открыл дверцу: похмыкивая, оглядел шеренгу разнокалиберных бутылок, выбрал початую бутыль отменного коньяку – Канцлер пил только коньяк. Даже в столь жаркий день.
Не прошло и десятка минут, как адъютант вернулся с загруженным подносом. Расставил на письменном столе тарелочки с закуской, поставил две чашечки, пару пузатых бокалов, водрузил посреди кофейник, предусмотрительно пододвинул к столу второе кресло – и вновь исчез, будто испарился. В воздухе запахло вкусным ресторанным духом, не хватало лишь табачного дыма и аромата хорошего спиртного, ну да это было делом скорым, поправимым. Усевшись в кресло за столом, генерал закурил трубку, выжидательно поглядывая на дверь.
Ждать пришлось недолго: в кабинет, вежливо постучав в дверь, вошёл Канцлер. Роста выше среднего, излишне худой и обманчиво кажущийся слабым, с извечной полуулыбкой и намеренно дружеским взглядом, он казался лёгкой добычей – за эту ошибку его противники зачастую платились жизнями. К власти Канцлер пришёл через множество смертей и поломанных судеб; разумеется, Матиас помнил те старые добрые времена: ох и молоды они тогда были! Отчаянные, готовые на любую авантюру… Впрочем, приход к власти, тем более столь значительной как у Канцлера, никогда не обходится без жертв. Такая вот историческая неизбежность.
Сегодня Канцлер был в парике с обширной залысиной, с щёточкой наклеенных усов, в тёмных очках и серой форме разъездного фельдъегеря. Глава королевского комитета по борьбе с террористическим колдовством походил на рядового курьера, привёзшего начальнику училища очередные циркуляры-распоряжения из столичного министерства обороны. Чего, собственно, Канцлер и добивался своей маскировкой.
– Здорово, Шило, – приветственно взмахнув трубкой, сказал генерал. Один на один он мог себе позволить обращаться к Канцлеру по старой кадетской кличке, как-никак семь лет бок о бок, на одном курсе. – Всё шифруешься, конспирируешь? Понимаю, работа такая… Садись, выпей-закуси с дорожки, всё ж издалека ехал.
– Привет, Морда, – устало кивнул Канцлер, усаживаясь за стол и пододвигая к себе тарелочку с бутербродами. – Давай наливай дорогому гостю, чего сидишь истуканом. – Матиас усмехнулся, разлил по бокалам. Потягивая коньяк и глядя на жующего гостя, он начал прикидывать в уме, с какой стати Канцлер вдруг заглянул к старому приятелю-сослуживцу. Года три не заезжал, а тут нате вам… Похоже, случилось что-то серьёзное – генерал от всей души пожелал, чтобы возникшие проблемы не коснулись его питомцев, негоже кидать мальчишек в реальный бой, толку чуть, а погибнут многие. Был уже подобный опыт лет десять тому назад, был. Повторять не хотелось.
– Ну-с, и чем я обязан твоему визиту? – дав поесть гостю, поинтересовался Матиас. – Надеюсь, в этот раз никаких переворотов? Никаких бунтов, волнений и заговоров?
– Никаких, – утерев рот салфеткой, сообщил Канцлер. – Хотя, возможно, будут, хе-хе, – он подмигнул генералу. Посерьезнев, добавил: – Себастьян помирает. Такие вот дела.
– Не понял, – напрягся Матиас. – В каком смысле?
– В самом обычном, – Канцлер откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди. – Неделю тому назад, на охоте, король неудачно упал с лошади и сильно повредил ногу. Началось воспаление крови, остановить которое врачи не в силах. Смерть наступит или завтра, или послезавтра.
– Врёшь, – убеждённо сказал генерал. – Что я, не знаю когда ты обманываешь?
– Ну, вру, – легко согласился собеседник. – Отрабатываю официальную версию. А, собственно, какая разница, отчего помирает наш славный правитель?.. Гм. Предположим, на него было покушение. Удачное, – он предостерегающе поднял ладонь, видя как встрепенулся Матиас. – Никаких вопросов, государственная тайна. Одно скажу – происходящее в столице никак не касается училища, без твоих сопляков управимся. Но, сам понимаешь, на всякий случай будь начеку.
– Тогда зачем ты здесь? – Матиас, хмурясь, раскурил от спички погасшую трубку; Канцлер достал из кармана френча пачку дорогих сигарет и тоже задымил. – Только, будь любезен, давай начистоту, не надо мне гнать следующую официальную версию.
– Разумеется, – кивнул Канцлер, не глядя стряхнул пепел на пол, продолжил ровным голосом: – Как ты знаешь, Себастьян не имеет наследников. В смысле, его жена бесплодна, – уточнил он, хотя Матиас и сам прекрасно знал о проблеме монархической семьи, да и кто в королевстве не знал?
1 2 3 4 5 6 7 8