Аннотация
Игристое вино-шампанское? Дорогой коньяк? А может быть, крепкая русская водка? Нет, нынешние герои М Бабкина – а все они представители неслабой половины человечества – выбирают ПИВО! А что из этого получается, вы узнаете, совершив фантастический марафон-путешествие вместе с Гонцом и его верным слугой Агапом, а также с Борисом Борисовичем, Вадимом Николаевичем, Василием Ивановичем и прочими персонажами книги по улицам, городам и весям нашего – реального, вполне узнаваемого – и сказочного зазеркального мира.
Ох и труден марафон на выживание от разящего наповал смеха!

Михаил Бабкин
ГОНЕЦ
Стоять на солнцепеке было утомительно – помахав на прощание поезду рукой, Игорь сразу пошел к высокому зданию вокзала: выйти в город здесь можно было только через него, пройдя сквозь ряды всяких книжно-продуктово-сувенирных прилавков, миновав обязательный милицейский контроль на входе и выходе. Конечно, имелась возможность пойти и иным путем, по рельсам, по солнцепеку, вслед ушедшему поезду – мимо складов, ремонтного депо, мимо вечно закрытой столовой для железнодорожников, а там и вокзал заканчивался, никаких тебе лотков и милиции, иди куда хочешь... Но топать в такую даль Игорю было лень, да и не чувствовал он за собой каких-либо подозрительных недостатков, за которые его могли остановить и устроить глобальную проверку с обязательной конфискацией денег: трезвый, гладко выбритый, с паспортом в заднем кармане брюк для возможной проверки той милицией; одежда хоть и поношенная, но чистая – серая рубашка с короткими рукавами, линялые джинсы и видавшие виды кроссовки.
К тому же внешность у Игоря была самая что ни на есть славянская: рослый и плечистый, с темно-серыми глазами; светлые волосы – длинные, как и положено вольному художнику, – были сейчас собраны на затылке в привычный конский хвост. В общем, придраться вроде бы не к чему... Хотя если менты захотят, то все одно придерутся! Работа у них такая.
Было Игорю двадцать восемь лет, возраст не мальчика, но и не утвердившегося в жизни мужа, как иногда в шутку говорила Маша, когда они в очередной раз оставались без денег и надо было снова занимать у родителей или у друзей. Но к финансовым проблемам и Маша, и Игорь относились легко, по-философски, не переживали и – не впадали в панику. Нет денег сегодня – значит, будут завтра! И все дела.
Зарабатывал Игорь на жизнь разной халтурой, в основном ремонтом квартир, сантехники и электрики. Собственно, он был тем самым умельцем, о котором говорят «мастер на все руки», и мог бы зарабатывать гораздо больше и чаще, займись он теми работами всерьез. Например, заключив договор с какой-нибудь строительно-ремонтной фирмой и влившись в бригаду таких же умельцев, подотчетных и контролируемых... Но никуда «вливаться» Игорь не хотел, не желал он быть подотчетным, и точка!
Тем более что о живописи тогда пришлось бы забыть надолго, если не навсегда.
Вчера Игорь закончил довольно выгодную работу – расписывал стены в небольшом частном ресторане по эскизам заказчика, владельца того ресторана. Эскизы были ужасные, подобной безвкусицы Игорь давно не видел! Но платили хорошо, за скорость и за качество: под качеством заказчик подразумевал точное следование его эскизам, без художественных вольностей и отклонений. И чтобы краски яркие и толстым слоем! Представление о работе художника у заказчика было весьма своеобразное...
Деньги пришлись кстати – жена давно собиралась проведать свою маму. Теперь Маша ехала в купе, а Игорь на пару недель стал холостым. Что его никак не удручало.
– Свобода, братцы! – весело сказал Игорь, выйдя из кондиционированной прохлады вокзального здания. – Вот оно, холостяцкое счастье-то! – и, не замечая ни услужливых таксистов, что толпились перед вокзальными дверями, ни подъехавший к остановке автобус, пошел домой пешком.
Ранняя осень почти ничем не отличалась от минувшего жаркого лета: все так же грело солнце, так же зеленели деревья, так же, совсем по-летнему, были одеты прохожие. Но уже чувствовалась в воздухе некая осенняя свежесть, что-то неуловимое, особое... То, что свойственно именно ранней осени – ощущение скорых перемен.
Игорь вышел на центральную городскую улицу с дивным названием Большая Парковая (раньше она носила фамилию товарища Энгельса, но ей, как и многим другим, в свое время вернули старое, историческое название) и неторопливо двинул по ней, с удовольствием посматривая по сторонам: давненько он не был в этих краях! За работой уже и позабыл, как выглядят места, где он столько раз ходил раньше...
Места выглядели замечательно: сверкающие солнцем витрины магазинов, броские рекламы, яркие вывески; чистые тротуары и зеленые еще деревья вдоль проезжей части – все было нарядно и празднично. Даже как-то чересчур празднично... Флаги на зданиях, транспаранты над головой... Мимы и клоуны возле крупных магазинов... Небольшие оркестрики там и тут: музыка была слышна отовсюду и, смешиваясь, порой становилась похожа на бодрую какофонию.
По проезжей части, к большому удивлению Игоря, машины сегодня не ездили – там гуляли прохожие. Тоже праздничные, улыбчивые и добродушные; а еще на улице было много детей с разноцветными воздушными шарами. Короче, в городе несомненно случился какой-то праздник – Большую Парковую отдают для народного гулянья не каждый день! – а Игорь понятия не имел какой.
– Совсем я уже заработался, – с обидой пробормотал Игорь, – эдак вообще от жизни скоро отстану, – и внимательней пригляделся к развешанным над улицей транспарантам: ба! Да сегодня же День Города! То-то народ веселится... Игорь глянул на календарик наручных часов: тринадцатое сентября, пятница, все верно. Однако пятница и тринадцатое – как-то оно не очень... Впрочем, веселью это совпадение вряд ли повредит. Суеверия суевериями, а праздник – праздником!
– Едут! Едут! – закричали на другой стороне улицы. Гуляющий по проезжей части народ поспешно стал тесниться, отступая к тротуарам.
Игорь, заинтересовавшись, подошел к дороге: издалека, приближаясь, доносился дробный цокот копыт. Наконец показались и всадники – впереди на гнедом жеребце ехал разодетый в парчу знаменосец с развернутым знаменем: золотом по голубому полотнищу был вышит герб города. За знаменосцем нестройными рядами ехали другие участники конного парада в разношерстной средневековой одежде и военных доспехах: кто в кольчугах, кто в кирасах, кто в декоративных латах, кто просто так, но все при оружии – были тут и мечи, и луки, и арбалеты, и секиры, и булавы... Игорь невольно усмехнулся – смешение веков и стилей было невероятное! Но смотрелось оно неплохо, празднично смотрелось. Чего, собственно, от того парада-алле и требовалось.
Дети вопили от восторга; родители поднимали своих чад повыше, давая им возможность разглядеть все-все, – от счастья детишки забывали о своих воздушных шариках, и те уносились в синюю высь: небо над Большой Парковой стало напоминать цветную мозаику, легкую, подвижную.
Игорь полюбовался на небо, и ему вдруг нестерпимо захотелось нарисовать этот праздник – с ярким солнцем и легким запахом осени, с разудалыми конниками, с радостными детьми и воздушными шарами в небе. Недолго думая Игорь свернул с центральной улицы и пошел домой.
Дойдя до Красноармейской – этой улице не вернули ее историческое название, потому что она с самого начала именно так и называлась, – Игорь сел в троллейбус и через несколько остановок был уже возле своего дома, панельной многоэтажки семидесятых годов постройки.
Но прежде чем вернуться к этюднику и краскам, Игорь решил зайти в ближний магазин, купить хлеба на всякий случай – он совсем не помнил, есть ли дома хлеб; вроде бы, собираясь в дорогу, Маша смела все подчистую... Ну и колбасы взять, чтобы наверняка, и пару бутылочек пива заодно – праздник все же! Можно и пива чуток выпить, для настроения.
Игорь направился к магазину. Но, не дойдя до него, с удивлением обнаружил, что на знакомом ему пути появился павильон-тент, уставленный красными пластиковыми столами и стульями; над входом красовалась выполненная серебром по брезентовому козырьку заманчивая надпись: «Пиво». Павильон был разборный, из числа тех, что сами по себе возникают на городских улицах в неожиданных местах на день-другой, а потом так же таинственно исчезают. Вспомнив о Дне Города, Игорь удивляться перестал и решил зайти в пивной домик, раз уж тот оказался у него на пути. Народу в павильоне было много, почти все столики заняты, но Игорь и не собирался долго рассиживаться, выпьет кружечку – и вперед, за хлебом и колбасой. А после домой, к этюднику...
У стойки Игорь передумал и взял у продавщицы пару кружек: жарко как-никак, да и гулял долго – можно и задержаться в тенечке, куда торопиться! Ни магазин, ни краски с кистями от него не убегут... Игорь огляделся, выискивая, где можно присесть.
Свободным оказался стоявший возле тротуара столик. Ну, не очень-то и свободный: за ним сидел сухощавый мужчина, седой, коротко стриженный и в необычной одежде, отдаленно похожей на ту, что Игорь видел на некоторых всадниках во время конного проезда. На мужчине была коричневая рубашка с длинными рукавами, черный кожаный жилет с кучей нагрудных карманов, черные же брюки-галифе, тоже со множеством карманов, даже на штанинах; галифе ныряли в высокие мягкие сапоги – Игорь невольно оглянулся, высматривая коня, на котором по-походному одетый гражданин прибыл к пивной палатке. Но никакого коня поблизости не было. Наверное, друзья-конники в конюшню увели...
Примечательно одетый посетитель сидел и неспешно потягивал пиво из высокой кружки, заедая выпитое дежурными крабовыми палочками. Игорь подошел к столику.
– Не возражаете? – Он поставил кружки на стол и, не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, сел напротив мужчины.
– Отнюдь нет, – вежливо ответил тот, – присаживайтесь, мой юный друг, я рад нашей доброй встрече, – и любезно пододвинул на центр стола блюдце с крабовыми палочками, чтобы Игорю удобнее брать было.
Тут бы и призадуматься Игорю, тут бы выпить одну кружку по-быстрому и уйти, оставив вторую, черт с ней! Потому что незнакомец и выглядел, и вел себя неправильно – во всяком случае, не так, как положено в подобном месте. Во-первых, костюм на нем был вовсе не карнавальный, надетый на один день ради потехи, а ношеный и заботливо чиненный: на кожаном жилете кое-где имелись аккуратно зашитые порезы и почти незаметные латки. Во-вторых, жесткое обветренное лицо мужчины было в шрамах, словно он неоднократно попадал в переделки, где не зазорно пользоваться любым холодным оружием; блекло-голубые глаза ни на миг не теряли настороженного выражения... Да и манера разговаривать – нет, люди с такой внешностью никак не могут изъясняться столь высокопарно! Тем более в пивной.
И крабовыми палочками случайного соседа вот так, с ходу, никто не угощает, не принято... Разве что после второй-третьей совместной кружки, после необязательного, но сближающего разговора.
Недаром странный человек сидел за столиком один-одинешенек: было в нем что-то подозрительное, что-то чуждое – неопределенное, но вполне ощутимое; обычно с такими типами нормальные обыватели предпочитают не связываться. И за столик к ним подсаживаются лишь те, кто совершенно не разбирается в людях или кому глубоко плевать на возможные последствия от такого соседства.
Но Игорь поначалу на внешность странного человека внимания не обратил – очень уж ему хотелось пива, да и присесть тоже хотелось, ноги гудели от долгих проводов и хождений по городу. А когда обратил, то никакой внутренней тревоги не почувствовал, наоборот, с интересом принялся рассматривать колоритного соседа. В городе столь характерное лицо не часто увидишь, не свойствен подобный типаж городскому жителю... Более всего незнакомец походил на человека рисковой профессии: может быть, каскадер, или вольный золотоискатель, или цирковой укротитель. Или путешественник. Во всяком случае, вряд ли он служил в тихой конторе бухгалтером-счетоводом... Конечно, интересоваться у незнакомца вот так с ходу, кто он и кем работает, было крайне невежливо, хотя Игоря и подмывало задать этот вопрос.
Игорь отпил пива – холодного, терпкого – и потянулся за любезно предложенным крабовым угощением. Тут-то оно все и случилось, быстро и непоправимо...
Сосед глухо охнул, Игорь резко поднял глаза: из шеи соседа, чуть выше воротника, торчала большая серебряная игла... нет, не игла, а что-то похожее на нее – оно, серебряное, вдруг ожило, забилось, вгрызаясь в плоть глубже, и исчезло, за секунду уйдя в шею полностью. В широко раскрытых глазах незнакомца плескалось безмерное удивление и недоумение. Если бы Игорь сам не видел ту живую иглу, то никогда бы не поверил, что такое возможно.
– Но почему? – прохрипел сосед, хватаясь за шею и с трудом поворачивая голову к тротуару. Игорь, ошарашенный увиденным, тоже посмотрел туда, но никого поблизости не было. Лишь неподалеку, удаляясь от павильона, шел человек в однотонном сером костюме и такой же невзрачной шляпе, спокойно шел, уверенно; в правой руке прохожего была зажата прозрачная желтая трубка – Игорь мимоходом подумал, что это, наверное, флейта, очень уж похоже было... Больше он ничего не успел разглядеть: сосед внезапно ухватил его за протянутую к крабовым палочкам руку.
– Ты... – просипел незнакомец, с надеждой глядя в глаза Игорю; голос у соседа стал глухим, слова звучали невнятно, – значит, ты... дойдешь...
Игорь с ужасом увидел, как изо рта незнакомца идет розовая пена, как лопаются сосуды в глазах, заливая белки алой кровью, как становится меловым лицо, исчерченное сеткой шрамов; сосед что-то пытался сказать еще, но уже не мог.
Игорь попробовал выдернуть руку, но хватка оказалась железной, не вырваться; кровавые глаза незнакомца закатились, он обмяк и упал грудью на столик, столкнув плечом недопитую кружку на пол... В тот же миг Игоря обдало изнутри жаром, как будто зажглось в нем на краткий миг нечто яростное, обжигающее;
1 2 3