Я проучу тебя. Я заставлю тебя прикусить язык!
— Господи, да в чем я провинилась?
— Ты заставила плакать мою сестру! Ты — шлюха, которая и одной ее слезинки не стоит!
— Твоя сестра сама хотела узнать правду!
— Пытаешься изобразить святую невинность? Не выйдет! Что ты там ей плела? Что ты ни с кем не гуляла, а только притворялась? Нечего морочить ей голову. Все знают, что ты — шлюха!
— Нет, Джейрд, нет. Я сказала ей правду. У меня ничего не было с этими мужчинами. Никогда. Ни с одним из них. Я только их дразнила.
— Так, может, и Дрейтон не твой любовник, а? Он что, приехал сюда благотворительностью заниматься?
— Почти что так. Он знал, что мне нужна помощь, и поехал со мной.
— И, конечно, даже пальцем тебя не тронул, да? Никогда ни о чем не просил? А ведь он знает, что ты его любишь.
— Кого я люблю?
— Его, Дрейтона! Ты сама мне это сказала.
— Я солгала тебе. Я никогда не любила Рассела. Я хотела выйти за него замуж, чтобы получить свободу, только и всего. Мы собирались заключить с ним договор такой же, как я заключила с тобой.
— Ты неподражаема! У тебя на все готов ответ! Но тебе не удастся водить меня за нос, и не надейся. Ты наболтала моей сестре Бог знает что, и я тебе этого не прощу! Я покажу тебе, как распускать язык!
Джейрд подошел вплотную к жене, а она, собрав последние силы, смотрела прямо ему в глаза.
— Тебя волнуют чувства твоей сестры, а кто позаботится о моих? Она меня оскорбила, и не раз. Почему я должна спускать это ей? Я не собиралась ничего рассказывать, она сама вынудила меня!
— Оставь ее в покое! Всему виной твой дурной характер. С тех пор как я тебя встретил, от тебя одни несчастья!
— Не подходи ко мне, Джейрд! Не прикасайся, иначе я… — Леденящий страх снова охватил Коринну, она больше не могла бороться: силы покидали ее.
— Иначе что? Что ты можешь сделать? Разве ты заслужила другое обращение?
Коринна безуспешно дергала ручку запертой двери, стучала, но все напрасно. Джейрд схватил ее за плечи, и тогда в порыве отчаяния и почти в беспамятстве она бросилась к нему и прижалась к груди, обхватив его руками.
— Нет, Джейрд, нет, — униженно просила она, — не делай этого больше! Я не вынесу. Я не вынесу твоей ненависти.
Джейрд был смущен ее неожиданным порывом, но гнев его не утих. Он не верил жене, а заплаканное лицо Малиа до сих пор стояло у него перед глазами.
— Отойди от меня, Коринна, — произнес он сквозь зубы, но Коринна еще крепче прижалась к нему, словно пытаясь у самого Джейрда найти защиту от его же гнева.
Но в глазах мужа по-прежнему не было ни тени сострадания. Он хотел оторвать Коринну от себя и, не сумев разомкнуть ее объятия, схватил за волосы.
— Джейрд, что ты делаешь? — Коринна разразилась рыданиями. — Мне больно!
Слезы жены остудили гнев Джейрда. Он очнулся и с ужасом представил себя со стороны. Что за безумие на него нашло? Он, никогда пальцем не тронувший ни одну женщину, сейчас ударил жену, которую сам же толкнул на скользкий путь разврата. Конечно, он не верил ей, но разве это имело значение? Ведь он спешил сюда, чтобы защитить ее от страха во время шторма. И что же происходит? Не шторм, не гигантские волны, не ужасный ливень, а он сам стал причиной ужаса, застывшего в глазах жены. Джейрд чувствовал, как она дрожит, прижавшись к нему, и его руки невольно заскользили по ее плечам. Он гладил ее по голове, вытирал мокрые от слез щеки, а она все плакала и плакала.
— Прости меня, — прошептал он, но Коринна, казалось, не слышала этого. — Не плачь больше. Клянусь тебе, этого никогда не повторится.
Он взял ее за подбородок и нежно поцеловал в губы, ожидая встретить бешеный отпор. Но его не последовало. Коринна не отрывала от него своих широко раскрытых загадочных зеленых глаз, в которых еще блестели слезы. Тогда он поцеловал ее снова, на этот раз страстно и жадно, и она ответила на поцелуй, встав на цыпочки и прижавшись к нему еще плотнее. Их объятия длились целую вечность. Наконец он оторвался от ее губ, чтобы перевести дыхание, и стал целовать шею и грудь.
— Ты нужна мне, Колина, — бормотал он в забытьи, — я не могу без тебя больше. Иди ко мне.
— Я тоже не могу без тебя, — шепнула она. Джейрд принялся лихорадочно расстегивать бесконечные пуговицы на платье жены, а она стягивать с него рубашку. И тут она вспомнила о том, что ее грудь все еще перебинтована.
— Джейрд, милый, выключи лампу.
— Нет, — так же тихо ответил он, — я хочу видеть тебя…
— Но, Джейрд, прошу тебя…
Он не мог ей отказать, и самым сильным его желанием было доставить ей радость и заставить забыть о своих страхах. Лампа была погашена, и комната погрузилась во мрак. Коринна быстро скинула белье и повязку и прижалась к мужу. Все их размолвки, бесконечные ссоры и вражда — все исчезло, растворившись в желании, которого не скрывали ни он, ни она.
Коринна потянула мужа к постели и слегка подтолкнула. Джейрд растянулся на спине, а она, забыв о стыдливости, встала рядом на колени и гладила его ноги, руки, живот. Джейрд застонал, приподнялся и, подхватив Коринну, притянул к себе. Они слились в неистовом, как только что пронесшийся шторм, желании… И кульминация наступила неожиданно быстро. Они лежали по-прежнему прижавшись друг к другу, но реальность понемногу отвоевывала свои права. Однако Коринна не хотела ни о чем вспоминать. Нет, только не сейчас.
— Кори… — начал было Джейрд, но жена прервала его:
— Милый, ни слова, прошу тебя. Давай помолчим. Эта ночь — наша, давай не будем ее портить.
Он только еще крепче прижал Коринну к себе, и вскоре она погрузилась в сладкое забытье, положив голову на его плечо и улыбаясь во сне.
Глава 31

Джейрд остановился в дверях и сладко потянулся. На освещенной ярким утренним солнцем кухне тетушка Акела готовила пои. Она была настолько поглощена своим любимым занятием, что даже не заметила племянника. Пои, традиционное гавайское блюдо из корней таро, неизменно присутствовало в меню тетушки Акелы, поскольку она считала его очень полезным. И Джейрд, и Малиа в детстве ели его каждый день, и теперь эта серая безвкусная каша не вызывала у них ничего, кроме отвращения. Но мнение тетушки невозможно было изменить, поэтому приготовление пои давным-давно стало для нее священным ритуалом.
— Как насчет завтрака, тетушка? — спросил Джейрд, садясь за стол. — Последний раз я ел вчера утром.
— Господи, это ты, Иалека! — Она на минуту оторвалась от плиты и тут же снова занялась готовкой.
— Да где уж тебе услышать, — расхохотался Джейрд, — ведь пои важнее всего, правда?
— Хочешь, я положу тебе?
— Нет уж, уволь. Только не на завтрак. Я с удовольствием съем лепешку и немного фруктов. Бананы есть?
— Ну что ты, откуда же, — усмехнулась Акела, — у нашего кийки отличный аппетит. В саду ни одного банана не осталось. Придется тебе сходить в горы и принести домой побольше.
— Там видно будет, может быть, и схожу. А папайя? Вон на подоконнике.
— Давай посмотрим. Это Кулиано привез. Я их разложила, чтобы они дозрели. А еще он привез домашней колбасы, так что могу тебе сделать яичницу с колбасой.
— Домашняя колбаса Кулиано? Ну уж нет. А вот яичницу с удовольствием съем, — ответил Джейрд и, выбрав самый спелый плод папайи, разрезал его пополам. — И сделай мне гренки с джемом. А как поживает Кулиано?
— У него все прекрасно. Жена-японка держит его в форме. У нее не забалуешь. Он только жалуется, что давно не видел Леонаку и очень соскучился. Говорит, что ты завалил мальчика работой, и ему уже к родителям выбраться некогда.
— Да, надо будет дать Лео несколько дней отпуска, иначе Кулиано «отлучит» меня от семьи. Сегодня же пошлю письмо. Все равно начались дожди, и работы на стройке придется свернуть. — Джейрд откусил сочный плод папайи и снова обратился к Акеле:
— Знаешь, я, кажется, сто лет Кулиано не видел. Надо будет навестить его, когда пойду за бананами.
— Вот и хорошо. И Колину возьми с собой, — одобрительно кивнула Акела, — я думаю, в горах ей понравится.
— Ты так считаешь? — Джейрд чуть заметно улыбнулся. — Может быть, так и сделаю. Что, много хлопот было с моей женой?
— С Колиной? Никаких, — спокойно ответила тетушка. — Она все время проводит с Михаэлем, с вашим сынком.
Джейрд сделал вид, что не заметил замечания насчет сына, и спросил:
— Неужели она не пыталась бежать?
— Пыталась, и несколько раз. Но понять ее можно. Колине очень одиноко здесь без тебя.
— Тетушка, перестань. Я тебя насквозь вижу. Ничего у тебя не получится. Сейчас у нас с Коринной перемирие, но вряд ли оно продлится долго.
— Это зависит только от тебя, милый, — строго заметила Акела.
— Доброе утро, Акела, доброе утро, мистер Бёркетт, — с этими словами на кухне появилась Флоренс с напряженным и настороженным выражением лица. — Я не слышала, встала ли Кори. Мне бы не хотелось ее будить.
— Да не смотрите на меня такими глазами, миссис Меррил, — рассмеялся Джейрд.
В это утро у него было на редкость благодушное настроение.
— Все в порядке с вашей Кори. Ничего ужасного с ней не случилось, и сейчас, я думаю, она сладко спит. Так что выкиньте все глупости из головы и садитесь с нами завтракать.
— Да я ничего дурного и не думала, — пробормотала Флоренс и уже с улыбкой села к столу.
Сейчас, когда стало ясно, что с ее любимой Кори все в порядке, Флоренс прямо на глазах помолодела, и стало заметно, что она все еще очень привлекательна.
— Попробуйте папайю, — предложил Джейрд, — это первый созревший плод.
Пораженная непривычной галантностью мистера Бёркетта, Флоренс взяла ломтик, но есть не стала и отложила в сторону.
— Если вы не против, я отнесу это Михаэлю. Он обожает папайю.
— Ну конечно, отнесите, — ответила Акела, — и немного пои.
— Пожалуй, пои ему пока достаточно, — ответила Флоренс, скорчив гримасу, она не могла понять, как это серое месиво может кому-то нравиться, — по-моему, его уже тошнит от этой кашки.
Джейрд расхохотался:
— Ну конечно! Я помню, когда был маленьким, Акела меня тоже потчевала пои. Меня от него просто тошнило. И все-таки она настаивала на своем: от этой штуки дети очень быстро поправляются. Так что, раз Акела и Михаэля этим кормит, он, наверное, здорово подрос с тех пор, как я его видел.
— А я давно повторяю тебе, Иалека, присмотрись получше к кийки, — с лукавой усмешкой сказала Акела, — может быть, тогда ты наконец заметишь то, что видно мне.
Флоренс поспешила прервать опасную тему.
— Здешний климат меня поразил, мистер Бёркетт, — сказала она, подходя к окну, — нигде я не видела таких ливней и ураганов. Вчера здесь был просто ад, а сегодня солнце сияет и все вокруг цветет.
— На Островах это обычное явление. Буря налетает внезапно и так же внезапно уносится. Самый опасный период как раз сейчас, в сезон дождей. В остальное время года здесь гораздо спокойней. Дальше по побережью, где горы выше, небольшой дождик бывает почти каждый день.
— Ну, это уже не так страшно, особенно если вспомнить промозглые бостонские зимы, — ответила она, переходя к другому окну, — к счастью, волны не докатываются до дома. Поначалу я боялась, что его просто смоет в океан.
— Ну, это просто невозможно, — усмехнулся Джейрд, — дом стоит на возвышенном месте, на высоком фундаменте. Стена патио — дополнительная защита.
— У вас очень необычный дом, мистер Бёркетт.
— Я с вами согласен, — ответил Джейрд, — поначалу отец строил дом просто как убежище от жары на пару летних месяцев. Здесь было всего три комнаты: две спальни и гостиная.
— А кухня?
— Кухня была на улице. Это местная традиция. Маме тут очень нравилось, и она решила перебраться сюда насовсем. Тогда отец занялся реконструкцией. Он пристроил кухню, столовую, расширил спальни.
— А потом?
— Сначала это был просто садик. Мама очень любила в нем возиться, и тогда отец окружил его стеной, навел крышу и сделал пол. Когда все окна открыты, кажется, что находишься в саду. Летом здесь самое прохладное место.
— Вам этот дом, наверное, нравится больше, чем городской?
— Конечно. Ведь я вырос здесь, я помогал его перестраивать. Тут многое сделано моими руками. Правда, последнее время я слишком занят и редко здесь бываю. Бизнес не позволяет часто отдыхать.
— А сейчас у вас перерыв, — поинтересовалась Флоренс, — я хочу сказать, раз вы сюда выбрались, значит, на работе затишье?
Джейрд нахмурился и, задумавшись, уже не слушал ее.
Что заставило его внезапно бросить дела и приехать сюда? Как бы ни пытался обмануть себя, приходилось признаться, что он спешил к Коринне. Она, и только она, влекла его сюда. С тех пор как Джейрд отвез жену в деревню, он думал о ней постоянно. Как часто ему хотелось попросить у нее прощение за все причиненное зло, но нужных слов в нужный момент не находилось. Он ненавидел Коринну и тосковал без нее. Буря была просто предлогом — на этот счет он не заблуждался, — его единственной целью было оказаться с ней рядом. Это была непреодолимая страсть: ни одна женщина еще не была ему так желанна, как Коринна. Стоило ей коснуться его, и Джейрд мгновенно забывал, кем она стала на острове.
В глубине души он понимал, что никогда не сможет простить ее, и все же прошлая ночь многое изменила. Он больше не хотел Коринну отпускать. Пусть это было всего лишь перемирием, пусть оно продлится недолго. Пусть так! Но Джейрд сам не будет его нарушать. Конечно, многое зависело от Коринны, а она порой бывала невыносима.
Джейрд вздохнул и откинулся на спинку стула, полностью погруженный в свои мысли. А обе няньки, и та, которая родилась на Гавайях, и та, которая приехала из Бостона, не сводили с него тревожных взглядов.
Глава 32

Коринна задумчиво рассматривала свое отражение в зеркале. На левой щеке у нее расплылся внушительных размеров синяк. Не будь кожа такой нежной и чувствительной, после вчерашней выходки Джейрда не осталось бы следов, а теперь потребуется несколько дней, чтобы все прошло.
Что-то скажет Джейрд, когда увидит результат своей несдержанности! Как ни странно, Коринна вовсе не злилась на него. Между ними возникло не только мощное физическое влечение, но и нечто большее. Коринна со страхом почувствовала, что беззаветно полюбила мужа, и решила задушить это страстное чувство еще в зародыше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40