– Этот мотоцикл, я слышала…
– Да. Я сейчас позвоню в полицию.
Едва он поднял трубку, как Керри заговорила, повышая голос.
– Он… они все еще здесь. Я не слышала, чтобы уезжал мотоцикл.
Но Вик не обратил внимания на ее реплику. В трубке не слышалось никаких гудков. Телефон был мертв.
– Кажется, телефон не работает, – сдавленным голосом сказал он, кладя трубку.
– Это произошло ночью. Они обрезали…
– Я знаю, – тихо ответил Вик. – Но что мы можем сделать?
Они посмотрели друг на друга.
– Что случилось с Бруно? – спросила Керри. Она прижала руки к груди, ее глаза с тревогой смотрели на него. – Ты думаешь, его отравили?
– Я пока ничего не знаю, – резко перебил ее Вик. – Кто-то забрался сюда прошлой ночью, испортил телефон и забрал все оружие. Возможно, Бруно пытался помешать ему.
Керри всхлипнула.
– Бруно мертв?
– Не знаю, дорогая. Все может случиться… Я ничего не знаю.
Керри быстро подошла к нему и положила руки на плечи. Он обнял ее, пытаясь унять дрожь.
– О, Вик! Я так боюсь! Что это? Что нам делать?
Прижимая ее к себе, он думал, что тоже боится: уж слишком уединенное это место. В этот момент он вспомнил о Ди Лонге.
– Послушай, возвращайся к малышу. Я пойду разбужу Ди Лонга. Пусть он побудет с тобой, пока я осмотрю местность. Иди же, Керри, и возьми себя в руки. Не надо так пугаться.
Продолжая обнимать жену одной рукой, он провел ее в спальню, где малыш игрался собственными толстенькими ножками, довольно причмокивая.
– Побудь здесь. Я вернусь через пару минут.
– Нет! – Керри вцепилась в его руку. – Не оставляй меня, Вик! Мы пойдем вместе!
– Но, дорогая…
– Пожалуйста! Не оставляй меня!
Муж заколебался, потом кивнул.
– Ну хорошо, почему бы не позвать Ди Лонга отсюда!
Он подошел к открытому окну и бросил взгляд на деревянное шале, стоящее в двухстах ярдах от ранчо. Высунувшись из окна, громко позвал:
– Ди Лонг! Эй! Ди Лонг!
Тишина была ему ответом. В маленьком шале с плотно закрытыми зелеными ставнями ничего не изменилось.
– Ди Лонг!
Керри быстро натянула свитер и черные брюки. Страх сжимал ее сердце.
Вик повернулся к ней.
– Этот лентяй спит как убитый, – сказал он с раздражением. – Пошли, Керри, разбудим его. Бери малыша.
Керри несла ребенка. Быстрым шагом они пересекли лужайку и подошли к шале.
Вик постучал. Солнце било в лицо. Малыш щурился и пытался пухлыми ручками ухватить Керри за ухо, но она уворачивалась от него, качая головой.
– Я войду, – сказал Вик нетерпеливо. – Подожди меня здесь.
Он повернул ручку и дверь открылась. Войдя в гостиную, Вик вновь позвал:
– Ди Лонг!
Никакого ответа. Еще более раздражаясь, он прошел на кухню. Пусто.
Вик поколебался, затем решительно пересек гостиную и распахнул дверь спальни. Здесь было темно; воздух был пропитан каким-то резким запахом. Вик нащупал выключатель и зажег свет. Маленькая душная комната. Пустая! Неубранная кровать стояла в дальнем конце спальни, Вик даже видел вмятину от головы Ди Лонга на подушке. Одеяло отброшено, простыни смяты.
Он задержался на мгновение, чтобы убедиться, что Ди Лонга здесь действительно нет, затем вернулся на кухню. Осмотрев ее, вышел к жене.
– Его нет!
Керри была поражена.
– Ты хочешь сказать: он украл оружие… и Бруно? Ты думаешь, что это произошло именно так? – воскликнула она, прижимая ребенка к себе.
– Может быть, – Вик и сам был поражен, но эта версия успокаивала: она многое объясняла. – Вьетнамец был несчастлив здесь. Но он обожал Бруно. Да… Я начинаю думать, что так и было. Может быть, за ним сюда явился друг, и они уехали на мотоцикле.
– Но оружие?
– Да… – Вик запустил пальцы в шевелюру и нахмурился. После секундного размышления он сказал: – Я никогда не мог понять этих азиатов. Может быть, Ди Лонг принадлежал к какой-нибудь секретной организации, которая нуждается в оружии? Вдруг ему позвонили по телефону и приказали это сделать?
– Но он не мог увезти карабины и ружья на одном мотоцикле… И Бруно… – недоверчиво произнесла Керри.
– Может быть, он взял одну из наших машин. Пойду посмотрю. Слушай, нам надо уехать в Питт-Сити. Все-таки там полицейский участок.
Керри кивнула. Вик был рад, что ее страх несколько уменьшился.
– Иди собери вещи малыша. Я сейчас пригоню машину.
Керри быстрым шагом направилась к ранчо. Дермотт собирался идти в гараж, но потом остановился. Что-то здесь было не так. Он вернулся в спальню Ди Лонга. Шкаф, в котором Ди Лонг хранил свои личные вещи, располагался у стены, слева от кровати. Вик открыл дверь. Три костюма и белая униформа висели на плечиках. Все они содержались в безукоризненном порядке. На одной из полок лежала электробритва, которую Вик подарил Ди Лонгу на последнее Рождество. Тут же лежал фотоаппарат «Кодак», который Вик также подарил вьетнамцу, когда купил себе «Лейку». Это были две самые ценные вещи Ди Лонга.
Вик выпрямился, глядя на эти предметы, и его сердце вновь бешено забилось. Ди Лонг никогда бы не расстался ни с электробритвой, ни с фотоаппаратом, если бы не случилось нечто экстраординарное. То есть – его силой увезли отсюда… Но как это могло произойти?
Повернувшись, он выбежал из шале и бросился к гаражу, с ходу распахнул двери. Бело-голубой «кадиллак» и фургон, используемый для хозяйственных нужд, стояли рядом. Вик испытал облегчение, увидев их. Открыл дверцу «кадиллака» и скользнул на место водителя. Ключ зажигания торчал в замке, и он повернул его, одновременно нажимая на педаль стартера. Стартер провернулся, но мотор не заработал. Дермотт трижды проделал эту операцию, но мотор так и не завелся. Он выскочил из «кадиллака» и сел за руль фургона. И эта машина была неисправна.
Вик открыл капот «кадиллака». Он очень слабо разбирался в машинах, но сразу увидел, что кто-то вывинтил свечи. Он открыл капот фургона – там та же история. Кто-то вывернул свечи из обеих машин, тем самым лишив семью всякой надежды уехать отсюда.
Вик в недоумении стоял между двух машин. Холодный пот стекал по его лицу, и рука сама смахивала капли. Конечно, будь он один, страхов было бы поменьше. Но Керри! И ребенок! Это больше всего волновало его. Что же случилось? Он спрашивал себя и не находил ответа. Нет Бруно, нет Ди Лонга, нет оружия, нет телефонной связи и даже машины приведены в негодность.
Вик вдруг вспомнил, что Керри осталась одна с малышом, и побежал к дому.
Он нашел Керри в спальне, занятую упаковкой маленького чемодана, куда она складывала детские вещи. Жена выпрямилась, услышав его шаги. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Керри все поняла и поднесла руку ко рту. Она, наверное, закричала бы, но интеллигентность не позволяла распускаться.
– Что еще случилось?
– Неприятности. Кто-то испортил наши машины. Мы теперь… как на необитаемом острове. Я понятия не имею, что все это может означать.
Керри без сил опустилась на постель, словно ноги отказались держать ее.
– Что произошло с машинами?
– Кто-то вывернул свечи… Ди Лонг оставил свою бритву и фотоаппарат. Готов держать пари, что если он покинул нас, то не по своей воле… – Вик замолчал, нахмурившись, затем сел на постель рядом с Керри. – Я не хочу пугать тебя, но это может оказаться очень серьезным делом. Я не понимаю, что все это значит, но здесь, на ранчо, кто-то находится… Только кто?
Он замолчал, понимая, что сказал лишнее. Женщина и без того была страшно напугана.
– Так ты думаешь, это не проделки Ди Лонга?
– Конечно же, нет! Он никогда не оставил бы фотоаппарат и бритву, если бы ушел отсюда. Я даже не знаю, что и думать.
Керри резко встала.
– Надо уходить отсюда, Вик! – хрипло сказала она. – Сейчас же! Я не хочу оставаться здесь!
– Мы не сможем далеко уйти. До магистрали – пятнадцать миль. Солнце печет вовсю. Будет очень трудно проделать этот путь с ребенком.
– Нет, мы пойдем! Все, что угодно, только не оставаться здесь! Ты понесешь ребенка! Я понесу его вещи! Здесь опасно, ты же чувствуешь!
Вик заколебался, глядя на нее, потом пожал плечами.
– Будет очень тяжело, но ты права: другого выхода нет. Нужно взять с собой как можно больше воды. Через час солнце будет палить вовсю.
– Торопись, Вик!
На кухне он наполнил термос холодной кока-колой. Сунул в карман две пачки сигарет. Зайдя в кабинет, прихватил чековую книжку и три стодолларовые купюры, которые хранил на всякий случай, и вновь вернулся в спальню. Отрывисто бросил жене:
– Будет лучше, если ты наденешь шляпу от солнца. Я возьму зонт, чтобы укрыть ребенка. Прихвати свои драгоценности, Керри. Будет…
Он замолчал и резко повернулся, так как Керри издала сдавленный крик. Она смотрела на его туфли… Вик медленно опустил лицо и с ужасом обнаружил, что его правая туфля испачкана кровью. Подошва и каблук были в чем-то красном… красном – это было действительно так.
Где-то – он не знал, где – во время ходьбы по ранчо он случайно вступил в лужу крови.
ГЛАВА 2
Чтобы понять, что же произошло в «Вестлендс», необходимо вернуться на три месяца назад, к тому дню, когда Солли Лукас, лосанджелесский адвокат, приставил ко рту автоматический пистолет и разнес свою голову вдребезги.
Клиентами адвоката, причем постоянными, были гангстеры. Стоит ли удивляться, что Солли Лукас пользовался весьма плохой репутацией. Чего у него было не отнять, так это того, что он очень ловко проворачивал делишки и ремесло свое знал в совершенстве. Ему было шестьдесят пять, когда он решил свести счеты с жизнью. За последние тридцать лет он спас от тюрьмы и газовой камеры немало бандитов, но самым крупным его успехом было оправдание Большого Джима Крамера, одного из крупнейших гангстеров со времен Аль Капоне.
Крамер, возраст которого уже подбирался к шестидесяти, начал свою карьеру телохранителем у Роджера Тахи. Он медленно поднимался по иерархическим ступеням преступного мира, пока не был избран членом «Корпорации убийц», которая стальной рукой сдавила горло профсоюзам хлебопекарной и молочной промышленности. Бандюга и головорез сколотил состояние в шесть миллионов долларов. Он тщательно скрывал свои доходы и не платил и цента налоговому управлению.
Хотя ФБР и догадывалось, что Крамер занимает высокий пост в мафии и является главным организатором многочисленных ограблений и прочих «акций», оно не располагало никакими прямыми уликами. Хитрость и коварство Крамера в сочетании с безукоризненной адвокатской работой Лукаса помогали Крамеру всегда уйти от ответа за свои преступления.
Но наступило время, когда Крамер решил отойти от преступного бизнеса. Обычно боссу гангстеров не так легко устраниться от дел подобного рода. Слишком много он знает, чтобы «братья» отпустили с миром. Крамола выжигается огнем и вырубается мечом – таковы правила. Однако Крамер не был простофилей. Он заранее обезопасил себя, решив выделить из своих доходов два миллиона отступного. Два миллиона – такова была цена безопасности и будущей спокойной жизни. Этих денег, как считал Крамер, ему хватит, чтобы выйти из организации и… остаться живым.
С четырьмя же миллионами долларов и Лукасом, который вел все его финансовые дела, он мог не опасаться за свое будущее.
Крамер купил себе роскошную виллу в Парадиз-Сити, недалеко от Лос-Анджелеса, и зажил полной удовольствий жизнью крупного отставного бизнесмена.
В то время, когда он еще ворочал делами, Крамер женился на певичке из ночного клуба. Элен Дорс была стройной большеглазой блондинкой, которая понятия не имела, чем занимается муж, и не гналась за его деньгами. Странно поверить в это, но несчастная женщина любила сукина сына.
Выйдя из организации, Крамер стал, на удивление, милым человеком. Он превосходно играл в гольф, любил коротать время за игрой в бридж, пил умеренно, не портил настроения окружающим, незаметно проник в высшее общество Парадиз-Сити, и многие, кто не знал о его преступном прошлом, охотно приглашали симпатягу на свои приемы и вечеринки. В их глазах он был преуспевающим бизнесменом, удалившимся от дел. Высший свет Парадиз-Сити также принял и Элен Дорс, которая хотя несколько располнела и поблекла, но все же сохранила остатки былой красоты. У нее был приятный, хорошо поставленный голос. Сев за рояль, Элен с удовольствием импровизировала, но никогда не вспоминала вульгарные куплеты – те, что она пела на подмостках «Кантри-клуба».
Бывали времена, когда старый волк тосковал по прошлому. Элен уезжала в Лос-Анджелес за покупками, дождь мешал игре в гольф… И в Крамере просыпался гангстер.
Хотя он и сожалел о былой власти, но ничего не предпринимал, чтобы вернуть ее. Сейчас он был чист перед законом, что редко бывает у людей подобного сорта. Даже всесильное ФБР сложило зонтик своего внимания. Солли успешно вкладывал деньги, прибыль текла рекой… Зачем рисковать и совать нос в осиное гнездо? Откупился, отмазался – сиди, чистенький, и грейся на солнышке.
Умом Крамер понимал все выгоды своего нынешнего положения. Но сердце… Оно все еще принадлежало тому миру… И в минуты затишья Крамер строил планы то киднеппинга, то ограбления… Он выверял их до мельчайших деталей – как шахматист оттачивает свое мастерство атаки и защиты. Крамер, например, разработал ограбление «Чейз Нэйшенэл банк» в Лос-Анджелесе, и вкратце его план сводился к следующему: пятеро мужчин входят в банк и выходят оттуда с миллионом долларов.
Или вот, однажды, когда Элен коротала время в обществе таких же, как и она, бездельниц, Крамер придумал план похищения дочери техасского миллиардера, выкуп за которую составил бы несколько миллионов долларов.
Эти упражнения «по криминалистике» не только не утомляли его, но и позволяли держать мозг в полной боевой готовности. Головорез и грабитель на пенсии, он не собирался претворять их в жизнь и никогда не говорил Элен, о чем думает, долгие часы проводя у камина в полном молчании и уставясь на полыхающий огонь. Если бы она проникла в его мысли… Слава Богу, Элен ничего не знала.
В то утро, когда Солли решил уйти из жизни, Крамер провел один из своих лучших раундов в гольф. Вместе с партнером он зашел в бар клуба и заказал двойной джин с лимонным соком.
1 2 3 4