На третьем этаже у одной из расположенных анфиладой комнат, Грация остановилась.
— Сюда, — указала она на дверь.
— Только после вас, — галантно произнес я.
— Нет, ни за что! Вы не знаете, как его изуродовали. Я больше не хочу его видеть. Никогда больше, понимаете?! Не понимаю, как я смогла это выдержать. Пожалейте меня!
Кажется, она готова была упасть без чувств, и если бы не я, то, вероятно, разбилась бы о ступеньки. Подхватив миссис Калливуд, я почувствовал, какие у нее холодные руки и горячее трепещущее тело. От нее исходил волнующий запах духов, и меня снова посетили грешные мысли. Да и мог ли я держать в объятиях такую красивую женщину и оставаться равнодушным? Нет, это было выше моих сил!
Но мысль о трупе, лежащем в соседней комнате, тут же охладила мой пыл. Я подумал о своем несчастном друге и отпустил его вдову.
— Мне уже лучше, мистер Бакстер.
— Вы тоже можете называть меня по имени. Правда, оно не такое красивое, как ваше, но в этом виноваты только мои родители. Меня зовут Ник.
— Хорошо, Ник. А теперь идите туда.
Я оставил Грацию и заметил негритянку Мару, которая пряталась за колонну. Шагнув вперед, я без колебаний открыл дверь.
Джорджа Калливуда узнать было невозможно. Труп лежал на кровати, но руки не были скрещены как у всех покойников на груди, они раскинулись в стороны, а лицо выражало предсмертную муку. В мертвых глазах застыл ужас, сжатые губы говорили о страшном конце. Но вздрогнуть меня заставило другое. Тело было черным!
* * *
Грация рассказала мне, что вернулась лишь вчера, получив телеграмму от Мары, в которой сообщалось о страшной новости, Джордж не выходил из дома дней десять. Незадолго перед смертью он получал письма с угрозами и поэтому нанял охранника — мужа Мары, огромного негра, который работал на вилле шофером, а еще раньше валил лес в штате Небраска. Было еще несколько охранников: какой-то частный детектив и двое мужчин, которых Грация до этого никогда не видела. По ее словам, все эти бездельники только и делали, что сидели в прихожей, пили пиво, играли в карты и сквернословили. Джордж все время толковал, что его ухлопают из-за этих остолопов.
— Ну, и где же сейчас эти люди? — поинтересовался я.
— Думаете, кто-то из них убил Джорджа? — посмотрела на меня Грация своими большими черными глазами.
— Я не говорил этого, но мне хотелось бы потолковать с ними, и причем с каждым в отдельности.
— Они исчезли"
— Как это — исчезли?
— Я не видела никого из них после смерти мужа.
* * *
Наш разговор прервала Мара.
— Вас просят к телефону, — позвала она мгновенно побледневшую хозяйку.
— Кто это может быть? — испуганно посмотрела на меня Грация.
Я улыбнулся в ответ и, чтобы придать ей смелости, взял за руку.
— Идите, Грация, послушайте, что вам скажут, и ничего не бойтесь. Я с вами.
Она пошла к двери, а я еще раз с удовольствием посмотрел ей вслед. Грация держалась очень прямо, а при движении слегка покачивала бедрами, что придавало ее походке особую прелесть. Ее высокие каблучки слегка постукивали по паркету. Мне нравятся женщины на высоких каблучках, особенно если они сложены, как Грация. Так же грациозны.
Мара стояла недалеко от двери и смотрела на меня с вызовом, словно что-то знала, но скрывала. Интересно, почему она не сбежала вместе со своим мужем Сэмом Барроу?
Когда Грация вышла из комнаты, я принялся рассматривать негритянку. Да, грудь у нее была не просто большая, она была колоссальная. Лицо черное, как голенище, но приятное, только, пожалуй, губы чуть полноваты. Глядя на ее темную кожу, я вдруг вспомнил труп Джорджа, лежащий в соседней комнате.
— Послушайте, Мара, — спросил я, — почему ваш муж скрылся? Может быть, у него есть особые причины?
— Не знаю. Сэм вообще был парнем со странностями, даже как бы и не в себе.
— Почему «был»? Я же не сказал, что Сэм умер?
— Не знаю… Я не…
Наш разговор был прерван появлением Грации. Ее и без того бледное лицо позеленело, в глазах застыл страх. Нервно сцепив руки, она застыла у дверей, я подошел к ней.
— Кто это был? Что с вами?
— Чей-то голос… Он сказал, что я тоже скоро умру.
— Кто говорил, мужчина или женщина? Грация как-то странно посмотрела на меня.
— В том-то и дело. Я ничего не поняла. Видимо, голос изменили.
— Или накрыли микрофон платком, — подхватил я. — Но что-то вам все же сказали. Постарайтесь вспомнить как следует.
— Только это: Ты сдохнешь, теперь твоя очередь. Будешь такой же, как Джордж.
Она вздрогнула как от озноба.
— Больше ничего?
— Нет. Ах да… добавили еще: «помни о крокодилах.»
— Каких крокодилах?
— Не представляю. Я повторяю только то, что мне сказали.
— Но вам что-то говорит упоминание о крокодилах?
— Нет, ничего, — она упала на диван и разрыдалась.
Я подсел к ней и, чтобы успокоить, погладил по голове.
— Прошу вас, Грация, не нужно так расстраиваться. Вы показались мне такой спокойной, а теперь совсем расклеились. Не поддавайтесь панике. Я найду этого типа, вот увидите, и он дорого заплатит за то, что пугал вас. Мне нужно с вами поговорить, но пока вы плачете, это невозможно. Соберитесь же. Вы сможете отвечать на вопросы?
Рыдая, Грация придвинулась ко мне, и я почувствовал на лице горячее дыхание. Не переставая поглаживать женщину по голове, я обнял ее за плечи. В роли утешителя вдовы лучшего друга мне было не по себе. Мара стояла около двери, как бы ожидая приказов хозяйки, и я сказал ей:
— Идите и займитесь своими делами. Позже я с вами поговорю.
Не произнеся ни слова, негритянка вышла.
— Теперь это ваша единственная прислуга? — спросил я у Грации, которая сморкалась в микроскопический платочек.
— Были еще кухарка Амали Драймонд и садовник Герман Грант, но садовник исчез вместе с Сэмом.
— Мы найдем этих парней, — пообещал я. — Но сначала нужно поговорить с Марой и кухаркой. Если вы уже успокоились, я хотел бы услышать подробности гибели Джорджа.
— Я уехала в Нью-Йорк по делам. Мара услышала, как Джордж закричал, и побежала к нему в комнату.» Она нашла его таким, каким вы его видели.
— Вы спали вместе, или у каждого своя спальня?
— Это он так хотел. Он говорил, что слишком долго был холостяком и теперь просто не может спать с кем-то в одной комнате.
— Как это — с кем-то? Ведь вы его жена?
— Видите ли, он был не совсем обычным человеком. Я старалась с ним не, спорить. Я понимала, что Корея не прошла для него бесследно.
— Это так, — согласился я, вспоминая, что мы пережили в этой глупейшей из войн. Корейская кампания на многих повлияла не лучшим образом.
— Я понимала его и прощала ему любые странности.
— Вы его сильно любили?
На какую-то долю секунды она заколебалась, а потом ответила:
. — Трудно сказать, Джордж был очень замкнутым человеком и не относился к тому типу мужчин, которые мне нравились.
— Но вы все же вышли за него?
— Женщины чувствуют одиночество сильней мужчин и поэтому иногда заключают странные браки. Да, наш союз был неудачным, но я поняла это лишь после того, как мы некоторое время прожили вместе.
— Перед вашим отъездом в Нью-Йорк Джордж не говорил, что ему угрожают?
Грация взглянула на меня с недоумением и я поспешил развить свою мысль:
— Он не говорил о возможном покушении?
— Нет. Он сказал, что получает письма с угрозами. Еще ему иногда звонили по телефону и угрожали, как мне сейчас.
— Но кто выигрывал от его смерти?
— Никто.
— Даже вы, Грация?
Она резко подняла голову. На ее красивом лице не было возмущения, только лишь недоумение.
— Моя дорогая Грация, не забывайте, что я частный детектив, а Джордж был моим другом. Мне нужны конкретные ответы на вопросы. Я не должен пропустить ни одной детали, даже самой мелкой.
— Чтобы окончательно убедиться, что я непричастна к этому кошмару?
— Да. И чтобы убедить в этом полицию, если у нее возникнут подозрения.
— Они приходили сюда уже трижды. Некий лейтенант Мэрфи. Он задавал примерно те же самые вопросы, но у меня создалось впечатление, что он не так уверен в успехе.. О, извините. Ник, я не хотела…
Мы рассмеялись.
— Я еще не включился в игру. Но я должен знать, что вы теряете или приобретаете в случае смерти Джорджа.
— Послушайте меня, Ник. Когда я вышла замуж за вашего друга, в кармане у него не было ни цента. Вы никогда не спрашивали его, откуда этот роскошный дом, слуги? Он получал все, что хотел, ему не приходилось заботиться о хлебе насущном.
— Вы не очень-то справедливы к нему.
— Возможно. Но и вы не слишком справедливы ко мне, приставая с глупыми вопросами.
Грация встала и, внимательно глядя на меня, медленно произнесла:
— — Я вам скажу свое личное мнение, мистер Бакстер. Можете соглашаться с ним или нет. Мне это совершенно безразлично. Я уверена, что вам не удастся раскрыть это преступление. Более того, я считаю, что ваше присутствие в моем доме совершенно недопустимо. Я знаю, что вас вызвал Джордж. Вы примчались, потому что речь шла о вашем друге, с которым вы вместе воевали. Я согласна оплатить ваши расходы…
Я довольно резко прервал ее монолог.
— Вы мне ничего не должны, миссис Калливуд. Я делаю это во имя нашей с Джорджем прежней дружбы, хотя, конечно, ваша история обошлась мне дорого в том смысле, что я чуть не отправился на тот свет, как только прибыл в этот проклятый город.
Говоря это, я тоже встал, и теперь Грация смотрела на меня снизу вверх. Видно было, что она растерялась, но пыталась всячески продемонстрировать свое негодование, — Я пишу киносценарии для Голливуда, мистер Бакстер. Сейчас мне двадцать восемь лет, а писать я начала с восемнадцати, так что меня хорошо знает и уважает вся пишущая братия. Шесть моих сценариев получили высшие награды, так что на отсутствие денег я пожаловаться не могу. Теперь вам ясно, откуда проистекает богатство вашего друга. Я подобрала его нищим, поняли вы наконец?!
— Да-а, — протянул я.
Передо мной стояла совсем другая женщина, лицо ее сделалось напряженным и хищным.
— А я-то думал, вы вышли за Джорджа по любви…
— По любви! — саркастически повторила она. — Но ведь Джордж был импотентом. Я думала, вы знали об этом.
Глава 3
Из глубин моей памяти выползало то, что я мучительно хотел забыть: поле битвы, окутанное дымом гранат, крики раненых и умирающих, жуткий свист падающих бомб, автоматные очереди, рев самолетов, носящихся прямо над головами, напалм, не щадящий ни своих, ни чужих.
Я снова увидел падающего Джорджа, услышал его душераздирающий крик. Он пытался запихать обратно в живот вываливающиеся внутренности, я бросился к нему, а потом развернулся и побежал за санитарами. Я помогал этим парням тащить носилки к санитарной палатке, но по пути их накрыло миной, и я до сих пор не понимаю, как смог вынести Джорджа из этого ада. Нужно было бы остаться с ним до полного выздоровления, но вскоре меня перевели в другой полк, где погибнуть было еще легче. К счастью или несчастью, я уцелел, и нашел Джорджа только через год после возвращения на родину.
— Что вы думаете о мотивах убийства?
Если в начале разговора я старался не произносить этого слова, то теперь решил называть вещи своими именами и оставить деликатность там, где она совсем и не требуется. В конце концов, рано или поздно придут люди из морга, чтобы забрать тело. По желанию Грации, до окончания следствия тело не должны были предавать земле. Кроме того, полицейские медики хотели заняться трупом и понять принцип действия неизвестного яда на организм.
Я ничего на сказал Грации о своих соображениях, хотя и усматривал связь между смертью Джорджа и покушением на меня.
Итак, судя по всему, вдова не хотела отвечать на вопрос, и я повторил.
— Не знаю. Не имею ни малейшего понятия, — произнесла она усталым голосом.
— Но ведь вы жили под одной крышей, вы были мужем и женой, — настаивал я. — Вы должны знать о Джордже самые интимные подробности. Неужели у него не было никаких предположений, кто ему угрожает? — Нет. Он был не слишком разговорчивым человеком и никогда не отличался откровенностью. Впрочем, замкнутым его тоже нельзя было назвать.
— И все-таки причина, по которой его убили, несомненно была!
Внезапно у меня появилась довольно удачная мысль.
— Вы не будете возражать, если я пороюсь в его бумагах? Может быть, там удастся найти хоть какой-то след.
— Делайте, что хотите, но сомневаюсь, что вы найдете что-нибудь интересное.
— Расскажите мне о людях, которые охраняли Джорджа.
— Я уже говорила о них, но если вы настаиваете… Сэм Барроу, муж Мары, шофер. Садовник Герман Грант, бывший полицейский и еще две подозрительные личности, которые, если не ошибаюсь, были друзьями мужа.
— Друзьями, говорите? Как их зовут?
— Имен я не знаю, они называли друг друга по кличкам. Одного звали Красавчик Китаеза. Странно, правда?
Я кивнул. Эту кличку мне где-то приходилось слышать.
— Другого звали Шутник Вилли. Мне кажется, он был очень привязан к Красавчику. Они оба отлично ладили с Джорджем. Однажды я его спросила, почему он окружил себя такими странными людьми. Он замялся, а потом сказал, что они — специалисты по азартным играм, причем, специалисты очень высокого класса. Говоря иными словами, они — мошенники или шулеры. Но, кроме всего прочего, оба производили впечатление решительных людей, и мне кажется, могли бы легко защитить Джорджа.
— Он и сам мог бы защитить себя. Я прекрасно помню, что на войне Джордж то и дело удивлял нас храбростью. Может быть, ранение сделало его другим?
— В последнее время он был очень впечатлительным и, я бы сказала, трусливым.
— Ну, что ж, вам видней. Мне он прислал письмо с просьбой о помощи. Я не сумел спасти ему жизнь, но, может быть, удастся расквитаться за смерть.
— Это делает вам честь, Ник.
Мы замолчали. Неожиданно Грация взяла меня за руку и прошептала:
— Забудьте о моих глупых словах. Я не хотела вас обидеть. И, пожалуйста, не уезжайте. По крайней мере, сейчас. Мне нужно все время чувствовать рядом с собой человека.
— А разве Мара не человек?
— Мара? Это милая женщина, но не слишком разговорчивая. Сейчас она переживает из-за своего мужа и замкнулась в себе. Кроме того, по вечерам она уходит домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11