Я вынул свою бутылку, изучил ее на свет и удивился, что в ней осталось всего на один глоток. Налив виски в стакан, я выбросил бутылку в мусорную корзину.
— А в гостиницах ты наводил справки?
— Во всех крупных. Завтра займусь маленькими. Толковал с Эрни и Уолли. Они его не знают, но обещали поспрашивать.
Эрни Болшоу поставлял заметки на страницу сплетен в газету “Парадиз-Сити геральд”. Уолли Симмонс ведал связями с общественностью в муниципалитете. Уж если у них нет сведений об этом Уолдо Кармайкле, у кого же тогда их искать?
— Скорей всего Палмер прав, — предположил я, — эти письма может слать какой-нибудь псих, Лишь бы учинить скандал.
— Возможно. Я отправил их в лабораторию. Вдруг да что-нибудь обнаружится.
Я придвинул к себе телефон и позвонил Нику Харди, заказал вертолет на завтра на полдень.
Часы показывали восемнадцать сорок пять. Берта уже должна быть дома. Я набрал ее номер, а Чик принялся убирать у себя на столе.
Когда Берта сняла трубку, я воскликнул:
— Привет, крошка! Как насчет меня и гамбургера в придачу?
— Это ты, Барт?
— Ну, если не я, то кто-то под меня работает.
— Я же не ем гамбургеры, мне от них нехорошо. Поедем в “Чайку”. Я голодная.
— Нет, детка, в “Чайку” не получится. Средства в данную минуту крайне ограничены. В “Чайку” мы наведаемся в следующем месяце.
— Попроси в долг у Чика, — посоветовала Берта. Она знала, что время от времени я подкатываюсь к нему с подобными просьбами. — Я прямо умираю с голоду.
— Уже просил. Он, скупердяй, выдал мне только пятьдесят.
— Ну тогда пойдем в “Омары и крабы”. За пятьдесят долларов там можно отлично поесть.
— Лечу, детка. А там посмотрим, да? — И я повесил трубку.
— Выбрасываешь мои деньги на эту свою транжирку, — возмутился Чик. — В “Чайку” она захотела! Тебе, Барт, надо лечиться.
— Что ж, живем только раз! — ответил я. — Нет, “Чайка” отпадает. А куда ты наметился? Чик самодовольно ухмыльнулся:
— Ужинаю с Уолли. Он платит. Я ему намекнул, что могу кое-что сообщить, так что урву и полезное, и приятное одним разом. Ну пока, попрошайка! — И Чик удалился.
Я напечатал рапорт, изложив в нем, как наблюдал за Нэнси, и бросил его в поднос для исходящих бумаг. Потом прибрал свой стол и пошел к лифту.
По дороге ко мне присоединился вышедший из своего кабинета Чарльз Эдварде, ведающий финансами агентства. Чарльз был средних лет, небольшого роста, темноволосый — личность весьма сильная. Он неодобрительно посмотрел на меня из-под очков.
— Ты-то мне и нужен! — воскликнул я, нажимая на кнопку вызова. — Ссуди мне пятьдесят долларов и вычти их из моей получки. Срочная необходимость.
— Вечно ты выпрашиваешь аванс, — проворчал Эдварде, входя в лифт. — Полковник этого не одобрил бы.
— А зачем его посвящать? Давай, давай, друг. Не оставишь же ты мою престарелую мать без джина, верно?
Когда лифт остановился внизу, Эдварде достал из бумажника пятьдесят долларов.
— Но это будет удержано из твоего жалованья, Андерсен, запомни.
— Спасибо. — Я схватил бумажку. — Случись у тебя какая крайность, я тебя тоже выручу.
Двери лифта распахнулись, и Эдварде, коротко мне кивнув, вышел. Я нажал кнопку подвального этажа, опустился в гараж, залез в свой “мазер”. Запустил двигатель, который ответил мне низким ворчанием, и направил машину в поток других, спешащих домой.
* * *
Берта все же уговорила меня свести ее в “Чайку”. У нее особый дар заставлять каждого оболтуса делать то, чего ей хочется. Уверен, когда придет ее черед умереть, она уговорит, чтобы ее выпустили из гроба.
Мы нашли свободный столик, я заказал два сухих мартини, откинулся на спинку стула и поглядел на Берту.
Она лакомый кусочек.
Огненно-рыжие волосы, большие зеленые глаза, загар, фигура, из-за которой нарушается уличное движение, — все это делает ее неотразимо зажигательной особой.
Ее можно принять просто за красивую сексуальную дурочку. Она умеет напустить на себя такой вид, что доверчивые простаки готовы поверить, будто она серьезно заинтересована ими и с искренним участием внимает, как они похваляются своими успешными сделками, своими победами в гольфе, достижениями в рыбной ловле и тому подобным. Но меня-то ей не провести, я уже достаточно долго имею с ней дело и твердо знаю, что Берту Кингсли интересуют только деньги и она сама.
Несмотря на этот недостаток она — веселая, а в постели просто потрясающа. Уж если тратить деньги, то лучше на нее, чем на какую-нибудь другую из известных мне красоток. Свою цену она оправдывает, хоть и стоит дорого.
— Нечего на меня так смотреть, — заметила она. — Можно подумать, ты хочешь затянуть меня под стол и изнасиловать.
— Недурная мысль! — отозвался я. — Давай продемонстрируем этим занудам, что мы можем сотворить вдвоем в столь замкнутом пространстве.
— Успокойся! Я хочу есть. — Берта впилась в меня, словно голодающая беженка из лагеря для интернированных. — Гмм! Королевские креветки! Идет! И что-нибудь еще поосновательней. — Она улыбнулась своей зазывной улыбкой метрдотелю Луиджи, который как раз подошел к нашему столику:
— Что бы вы, Луиджи, порекомендовали женщине, которая умирает с голоду?
— Не слушайте ее, Луиджи, — твердо сказал я. — Пусть нам подадут креветки и два бифштекса.
Луиджи холодно взглянул на меня, потом с улыбкой на Берту:
— Я как раз собирался посоветовать вам, мисс Кингсли, цыпленка, фаршированного крабьим мясом, под сметанным соусом с трюфелями.
— Вот это да! — воскликнула в восторге Берта. Не обращая на меня никакого внимания, Луиджи, записав заказ в блокнот, снова улыбнулся Берте и удалился.
— У меня всего пятьдесят баксов, — соврал я. — Если обед обойдется дороже, а так и будет, мне придется занять у тебя, детка.
— У женщин занимать деньги не положено, — ответила Берта. — Это не по-джентельменски. Помаши своей кредитной картой. Для того она и служит.
— Моя кредитная карта только для деловых встреч.
— Ну и что? А у нас разве не деловая?
Принесли креветки.
Пока мы ели, я спросил Берту:
— Тебе что-нибудь говорит имя Уолдо Кармайкл?
— Значит, обед у нас все же деловой, — улыбнулась Берта.
— Возможно. Ответь мне, милая, тебе известно это имя?
Берта покачала головой:
— В первый раз слышу. Уолдо Кармайкл? Звучит сексуально, правда?
— Продолжим игру в имена. А Раса Хэмела ты знаешь?
— Ты что, смеешься? Рас Хэмел? Да я обожаю его книжки. — И она бросила пробный шар:
— Ты на него работаешь?
— Не трать времени на расспросы. Твое дело отвечать и уничтожать то, за что я заплатил. Что еще ты знаешь о Хэмеле, кроме того, что он пишет книжки, которые тебе нравятся?
— Ну так, кое-что… Он недавно женился. Живет на перешейке Парадиз-Ларго. А теперь объясни, к чему эти расспросы?
— Да ты ешь, ешь, а то с личика спадешь, — правда, креветки уже приказали долго жить. — А про его жену ты что слышала?
— Про жену? Видела ее пару раз. Для Хэмела она слишком молода. Лично мне такие не по вкусу. — Берта хитро улыбнулась. — Вот если бы ты спросил меня о его первой жене… — Она не договорила.
— Прекрасно. Спрашиваю о первой.
— Глория Корт. — Берта фыркнула. — Взяла себе снова девичью фамилию, когда Хэмел ее выставил. Она спала со всеми направо и налево. Как я выразилась? “Девичью”? Ты бы хоть иногда поправлял меня. Девушкой эта пташка была в лучшем случае лет до шести.
— Наплевать на ее прошлое, — прервал я Берту, — рассказывай дальше.
— Она живет с мексиканцем, который зовет себя Альфонсо Диас. Он хозяин бара “Аламеда” в гавани.
“Аламеду” я знал. Там находил прибежище всякий портовый сброд. Ни в одном другом прибрежном баре не завязывалось столько драк по субботам, как в “Аламеде”.
— А Глория там играет на гитаре, полуголая. — Берта сделала брезгливую гримасу. — Представляешь? Это жена-то Раса Хэмела! Вот так и крошится печенье! Сегодня оно в порядке, завтра все рассыпалось. И еще могу сказать: я бы лучше спала с козлом, чем с Альфонсо Диасом.
Принесли цыпленка со всякой всячиной. Мы принялись за него, цыпленок оказался настоящим объедением, так что я даже перестал беспокоиться, во сколько он мне обойдется. Когда мы доели его и выпили кофе, мысли мои устремились к ожидающей нас ночи.
Берта быстро подметила мое настроение.
— Пошли, неукротимый, — сказала она, похлопав меня по руке. — Я тоже не прочь.
Я помахал, чтобы нам принесли счет, содрогнулся, увидев сумму, и расстался с обеими пятидесятками. После того как я дал на чай официанту, метрдотелю и швейцару, подогнавшему мою машину к входу, у меня осталось тридцать долларов, на которые предстояло жить до конца недели.
Когда мы ехали ко мне домой, Берта проговорила:
— Барт, я тут о тебе думала. Пора тебе сменить работу. Если ты хочешь, чтобы мы продолжали быть вместе, надо поискать, где платят больше, хватит ходить в сыщиках.
— Мысль не нова, — ответил я. — Я сам ношусь с ней весь последний год, но не могу придумать, за что еще мне будут платить деньги, кроме как за сыск.
— Подумай еще. Ты такой специалист по криминальной части, авось чего и придумаешь. Я встретила на прошлой неделе одного парня — купается в зеленых. Обихаживает старых леди. Они осыпают его деньгами, лишь бы он им улыбался.
— Ну, милая, ты уж с такими лучше не встречайся. Жиголо я терпеть не могу.
— А как насчет контрабанды? Я знаю одного парня, он возит сигары с Кубы, зарабатывает кучу денег.
— Хочешь упрятать меня в тюрьму?
Берта пожала плечами:
— Ладно, забудем этот разговор. Но я-то знаю, что бы делала на твоем месте.
Я направил машину в подземный гараж моего дома.
— Ну и что бы ты делала на моем месте? — спросил я, выключая двигатель и свет.
— Я бы поразнюхала насчет тех богатых зануд, на которых работаю, и забросила им приманку, — сказала Берта, выходя из машины.
— Тех зануд, на кого я работаю?
— Ну да, таких богатеев, как Рас Хэмел, на которого ты работаешь.
Я догнал ее, и мы вместе пошли к лифту. — Разве я сказал тебе, что работаю на Хэмела?
— Кончай, Барт. Ты не говорил, но это же ясно. Ладно, забудем. Не умеешь ты шевелить мозгами. Имеешь такие возможности, работая на этих богачей, такими козырями мало кто обладает. И уж эти немногие не упускают своего, не то что ты. Из здешних богачей можно выжать большие деньги. Только надо подумать как. Ну, пошли скорей, а то у меня охота пропадет.
Входя в лифт, я задумался о том, что сказала Берта. И продолжал размышлять, когда мы улеглись в кровать. Но стоило Берте оплести меня руками и ногами, как мысли из моей головы испарились.
Всему свое время и свое место.
Глава 2
Юго-восточнее Парадиз-Сити, примерно в тридцати милях от берега, по заливу до самого Ки-Уэста тянется цепочка маленьких островов.
Сидя в вертолете рядом с Ником Харди, я разглядывал эти острова, казавшиеся зелеными каплями в синем сверкающем море.
Ник без труда выследил яхту Хэмела. Мы уже кружили над гаванью, когда она снялась с якоря и взяла курс в открытое море.
Бояться, что Нэнси и Джош заподозрят, что за ними следят, не приходилось: в небе кружили и другие вертолеты, катавшие богатых туристов.
Я взял у Ника полевой бинокль. Нэнси была на мостике, а Джош, наверно, в машинном отделении. Я искал его глазами, но не находил.
— Они направляются к острову Кейс, — проговорил я. — Вернись к гавани и покружись над ней. Нехорошо, если они нас заметят, что мы летим за ними.
Краснощекий толстяк Ник добродушно повиновался.
— Там, на яхте, миссис Хэмел, — сказал он. — Чего ты от нее хочешь, Берт?
— С каких это пор ты стал таким любопытным? Спроси полковника, раз тебе так интересно.
Ник усмехнулся:
— Ладно. Мне лишнее знать ни к чему. Тем временем яхта приближалась к острову. Она замедлила ход, повернула и поплыла вдоль берега, пока не подошла к Мейткомбу-Кей, а оттуда двинулась к группе маленьких островов, расположенных в пяти милях к востоку.
— Что это за острова? — спросил я.
— Когда-то здесь укрывались пираты, — ответил Ник, он хорошо знал историю Флориды, — и неожиданно нападали на проходящие мимо суда. Говорили, что здесь была штаб-квартира их вожака — Чернобородого. Сейчас эти острова необитаемы.
Яхта замедлила ход и начала пробираться по узкому проливу между двумя покрытыми густыми зарослями островами. В конце концов она исчезла из виду за завесой лиан и лоз дикого винограда.
Я решил, что кружить здесь дольше в ожидании, когда яхта снова появится, не стоит. Не следует, чтобы Нэнси, или Джош, или оба они заподозрили, что мы проявляем к ним особый интерес.
— Ладно, Ник, давай назад, — сказал я. — И если не хочешь, чтобы полковник на тебя наседал, не болтай о том, что мы видели.
Ник удивленно посмотрел на меня и пожал плечами.
— Желание клиента — закон, — ответил он и повернул к берегу. — Только, Барт, учти, миссис Хэмел славная девушка.
— А ты откуда знаешь? Ты с ней когда-нибудь имел дело?
— Конечно. И с ней, и с мистером Хэмелом. В прошлом месяце я отвозил их на Дейтонский берег и привез обратно. Хэмел мне не нравится. Надутый, важничает. А она симпатичная, только зря такая молодая за него вышла.
— Как тебе показалось, они между собой ладят?
— Не знаю. Он сидел сзади и ни слова не сказал за весь полет. А она сидела, где ты сидишь, и болтала всю дорогу.
— О чем?
— О вертолете. Ей все было интересно. Она первый раз в нем летела. Обо всем расспрашивала. И неглупые вопросы задавала. Видать, соображает.
Так, значит, Нэнси — симпатичная и неглупая, но только бывает, что симпатичные девушки спят со всеми подряд. Я переменил тему. Стал тоже расспрашивать Ника про вертолет и про заработки. Мы все еще болтали об этом, когда приземлились. Уже идя к машине, я напомнил Нику:
— Так смотри помалкивай.
— О чем ты говоришь!
Мы пожали друг другу руки, и я поехал в агентство. Гленда сказала, что полковник занят, и спросила, как мои успехи.
Я уже собрался рассказать ей, что Нэнси завернула на пиратский остров, как вдруг у меня в мозгу прозвучали слова Берты: “Из этих богачей можно выжать большие деньги. Надо только подумать как”.
И я начал сочинять;
— Следил за Нэнси с вертолета. Но она весь день занималась рыбной ловлей.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4