"...рассаживались на скамьях вдоль дубового стола, а хозяин заботливо подкладывал под них малиновые подушки, покуда официанты, одетые "добрыми молодцами", в длинных фартуках, сафьяновых сапожках и сплошь кудрявых русых париках с неимоверными завитушками, широко осклабливая рот в улыбках, вносили и выносили "чары с медом". - Чевкин развернул перед гостями длинный свиток меню... В меню мастер-повар предлагал: "Закуски: Балык, свежепросоленная осетрина, провесная белорыбица, свежепросоленные огурцы. Икра зернистая. Икра паюсная. Масло сливочное, редька, сыр. Горячее: Уха стерляжья с налимовыми печенками. Пироги: Расстегаи. Мясное: Лопатки и подкрылья цыплят с гребешками и сладким мясом. Зелень: Цветная капуста с разными приправами. Рыбное: Разварные окуни с кореньями. Жареное: Поросенок с кашей. Мелкая дичь с салатом. Сладкое горячее: Рисовая каша с орехами. Ягоды: Клубника со сливками. Сладкое холодное: Мороженое сливочное и ягодное. Плоды: Персики, сливы, ананас, вишни, корольки. Кофе, чай. Русское угощение: Орехи волошские, каленые, кедровые, грецкие, миндаль, американские. Изюм и кишмичь. Пастила и мармелад. Пряники мятные. - Боже мой! - только и мог сказать про себя Федор Иванович, дочитав длинный список..." Описаны в этой части учительские съезды (даже одна большая глава так и называется - "Учительские съезды"). Описаны инспекторские поездки Ильи Николаевича по губернии, его соображения об улучшении школьного дела в России. Введены в повествование многие и многие персонажи, введена даже небольшая романтическая история между неким Чавкиным и некоей Липочкой, и как Чавкни возил ее на извозчике из Москвы в Раменское (четыре часа езды), и много-много всего на четырехстах сорока страницах. Вторая часть тетралогии (со стр. 129 по 437) названа "Первая Всероссийская. Роман-хроника" (это о выставке). А герою тетралогии в это время всего два годика. Так что сама заданность второй части исключала участие в ней Володи Ульянова. Что можно написать о двухлетнем ребенке? Можно, но не 310 страниц. Он, конечно, иногда упоминается, но эти упоминания занимают в общей сложности 2-3 странички. С тем большим нетерпением взялся я за третью часть эпопеи. Взялся и не поверил своим глазам. Ведь эта часть должна была содержать всю биографию Владимира Ильича от детства до смерти, ибо дальше, в четвертой части, лишь "Уроки Ленина", то есть о том, как Мариэтта Сергеевна вступала в партию в годы войны, рассуждения о том, какими качествами должны обладать агитаторы и пропагандисты, верные ленинцы, коммунисты, большевики. Это все гарнир, а основная часть блюда, сам "бифштекс", кровавый "бифштекс", приходился композиционно на третью часть эпопеи. Но, увы, третья часть содержит в себе 16 (шестнадцать) страничек текста и называется - "Билет по истории" с подзаголовком "Эскиз романа". Эскиз, но не сам роман. Много ли можно рассказать на 16 типографских страничках? Правда, сама Мариэтта Сергеевна делает оправдательную оговорку. Вот она: "Но как образовалась индивидуальность Ленина, какими внутренними бурями и переживаниями из четвертого ребенка многодетной семьи директора народных училищ Ульянова вырос на все века и народы гений революции, совершенный по своей цельности и типичности характер большевика? ...И как раз для этого периода ленинской биографии меньше всего сохранилось воспоминаний и материалов... По-видимому, переломные годы Ильича, когда из мальчика формировался будущий человек, прошли во многом не замеченными ни для товарищей, ни для школьной среды". Первым, наиболее "замеченным" и серьезным событием в жизни В. И. была, конечно, сибирская ссылка на три года. Но и об этой ссылке до удивления мало написано по одной, как мне сдается, причине: уж очень она была благополучна. Не на что пожаловаться, не за что бросить проклятие в лицо царскому правительству, не за что даже уязвить местные губернские, уездные и волостные власти. Но взглянем сначала на предыдущие события. В марте 1895 года Ленин получает паспорт для выезда за границу. Этот паспорт выхлопотала ему в Петербурге Мария Александровна, мать. Вообще надо заметить, что очень многое для сына выхлопатывала она. Скажем, возможность сдать в Петербургском университете экзамены экстерном. Скажем, ехать в ссылку не по этапу, а вольно, свободно, на свои деньги. Скажем, во время поездки в Сибирь останавливаться и задерживаться то в одном городе, то в другом... Видимо, хорошими связями обладала Мария Александровна, но, скорее, быстро находила общий язык с людьми, быстро находила нужных людей в самых разных инстанциях. Советские источники не скрывают, что Ленин поехал за границу для установления связей с группой "Освобождение труда" и для чтения марксистских книг, которые он, и правда, конспектирует. Он посещает Зальцбург в Австрии, Женеву, Цюрих, Париж, встречается с семьей Шухта, Плехановым, Аксельроде, Лафаргом, то есть - на революционном языке - устанавливает связи, а на обычном, человеческом - плетет нити заговора. В то же время в Швейцарии он лечится (а вернее всего, консультируется) в одном из санаториев. Со здоровьем у него явно не все в порядке, и, конечно, не грипп, не насморк. Ведь к 23 годам он уже совершенно лыс. Недаром потом будут говорить, что трехлетнее пребывание в Шушенском сильно укрепило его здоровье. В Петербург из-за границы Ленин возвратился не только со связями, но, очевидно, и с деньгами. В Петербурге он начинает выпускать листовки, газету "Рабочее дело", налаживает связь с петербургской марксистской группой, печатает свою брошюру о штрафах и, наконец, становится во главе "Союза борьбы за освобождение рабочего класса". И тут его арестовывают, чтобы потом, через некоторое время, сослать на три года в большое и богатое сибирское село Шушенское. Но сначала задумаемся над словами: "Освобождение рабочего класса". Казалось бы, какое дело интеллигентам с космополитическими наклонностями - Марксу, Энгельсу, Плеханову, Аксельроде, Ульянову - до рабочего класса? И от чего этот класс нужно освобождать? От труда (группа "Освобождение труда")? И хотят ли сами рабочие, чтобы их от труда освободили? Мала зарплата? Штрафы? Но тогда надо было бы создавать группы "улучшения жизни рабочих", а не освобождения их от труда. Ведь если их освободить от труда, то они уже перестанут быть рабочими, а на их место у машин, станков, в шахтах встанут другие люди, которые тоже будут называться рабочими. Сделать их труд свободным? Но это же фикция. Рабочих ведь не держат в лагерях, за колючей проволокой. Их держит на заводах и фабриках, в шахтах и на паровозах необходимость зарабатывать деньги. Но эта необходимость существует и теперь. Забегая вперед, скажем (а скоро, через определенное количество страниц, и докажем), что Ленин, придя к власти, теоретически обосновал и практически осуществил необходимость и неизбежность принудительного труда для рабочего класса, а заодно и всего населения страны. Им, марксистам, для того, чтобы завоевать какую-либо страну и править в ней, необходимо было народ (тот или иной народ) подразделить на классы. Классовая теория марксизма. В то время как народ - это цельный, исторически сложившийся организм. А подразделив народ на классы, можно натравить один класс на другой. Пусть они борются друг с другом и уничтожают друг друга. А выиграют марксисты. Классовая теория - это ключик к любой стране и к любому народу. А наиболее подходящий класс, с которого надо начинать, есть, правда, рабочий класс. Во-первых, рабочие механически уже объединены. Ищи там крестьян по разным деревням, а интеллигентов по их домам, а ремесленниководиночек по их мастерским. Рабочие же каждый день собираются в одно место в количестве многих тысяч человек. Легко агитировать, легко спровоцировать их выйти с флагами. Во-вторых, крестьянин привязан к своей земле, к своему хозяйству, ремесленник - к своему "делу", рабочий же не привязан ни к чему, кроме рабочего места, которое легче сменить на другое, нежели хозяйство или мастерскую. Отсюда и формула Маркса: "Рабочим нечего терять, кроме своих цепей". Более того, Маркс выкинул формулу, лозунг: "Пролетариат не имеет отечества". Действительно, из всех слоев населения той или иной страны пролетариат (будем рабочих называть по-марксистски) наименее обременен национальным самосознанием. Во всяком случае, пролетариату легче, чем какому-либо другому слою населения, заморочить голову, распропагандировать его. Отсюда марксистский лозунг: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Соединяйтесь поверх своих народов и поверх своих правительств. То есть сокрушая свои правительства и размывая свои народы. "Союз борьбы за освобождение рабочего класса". В Петербурге (!), в России (!!), где рабочих было 3 процента от общего населения. Но Ленину нужна была организация и нужна была для этой организации благовидная вывеска. Ведь это его формула: "Сила... авангарда в 10, в 100 раз и более велика, чем его численность". Возможно ли это? Может ли сила сотни превышать силу тысячи? Может и превышает, когда сотня организована (подчеркнуто Лениным. - В.С.). Организация удесятеряет силы. Это тот же принцип, по которому мафия из 3-4 десятков человек терроризирует и держит в руках целый город или его большую часть. Да, им нужна была организация. Они понимали, что как организованная сотня сильнее тысячи, так организованные десять человек сильнее сотни, той же тысячи, а несколько тысяч могут оказаться сильнее неорганизованных миллионов. И не могли же они свою заговорщицкую организацию назвать как-нибудь: "Союз борьбы с Российской империей", "Союз борьбы с самодержавием", "Союз по завоеванию и сокрушению России". Лучше звучит: "Союз борьбы за освобождение рабочего класса". Такой "союз" был создан, а его создатель арестован и на три года сослан в богатое сибирское село Шушенское. Приговор о высылке утвержден (везде будем иметь в виду новый стиль) 10 февраля 1897 года. Но сам Ленин еще в тюрьме. Мария Александровна хлопочет, и 24 февраля Ульянов получает разрешение ехать в ссылку не по этапу, а за свой счет по проходному свидетельству. 26 февраля его выпускают из тюрьмы и разрешают пробыть в Петербурге до 1 марта. Он немедленно собирает совещание петербургского "Союза борьбы", где спорит с экстремистских позиций с некоторыми более молодыми членами союза, обвиняя их в оппортунизме, то есть в относительной мягкости по отношению к существующему строю, а затем фотографируется с некоторыми заговорщиками, которым, как и ему самому, предстоит ссылка. Это Ванеев, Запорожец, Кржижановский, Малченко, Мартов (Цедербаум) и Старков. Подумайте только все вы, кому внушили представление о чудовищной жестокости царского режима. Представьте себе, что в тридцатые годы, а тем более в двадцатые, т. е. в годы ленинской диктатуры, обнаружен заговор, антиправительственный кружок и арестовывают организатора этого кружка... Во-первых, мы имеем конкретный пример: "дело Таганцева", по которому расстрелян русский поэт Николай Гумилев, а уж сам Таганцев в первую очередь. Только бы всех этих Ванеевых, Кржижановских, Мартовых и видели. Да и в более поздние наши, уже застойные времена арестовали бы какого-нибудь диссидента, "правозащитника" и сослали бы его... не знаю уж куда. И вот он едет себе не торопясь. Останавливается в Москве у мамаши, живет здесь два лишних дня сверх разрешенных. Приехав в Красноярск, встречается с такими же, как и он, политическими ссыльными Бабушкиным, Красиковым и другими, живет в Красноярске около двух месяцев. В прошении на имя иркутского генерал-губернатора задержаться в Красноярске он ссылается на слабость здоровья, свободно переписывается с матерью и сестрами, много занимается в частной библиотеке купца Юдина. (Интересно, что стало с этим купцом, с его домом и с его уникальной библиотекой после 1917 года? Положим, "в бывшем доме купца Юдина в Красноярске, где размещалась (?) огромная библиотека этого книголюба, разрешавшего ссыльному Ульянову пользоваться своими сокровищами, также создан музей" (Путеводитель). Ну а если бы не было этого обстоятельства? А дома и сокровища других красноярских, и минусинских, и всех российских купцов? Да и то подозреваю, что сначала дом разорили, хозяев уничтожили, а потом уж в 30-е годы спохватились устроить музей. Не случайно в путеводителе написано в прошедшем времени "где размещалась огромная библиотека"). И вот еще маленький штрих. И тоже на совести нашего персонажа Владимира Ильича. Не сам, не сам он разорял красноярское кладбище, но он создал атмосферу, "климат" на всю страну. Пишет в "Литературной газете" О. П. Аржаных: "На Троицком кладбище в Красноярске, существующем с первой половины XIX века, нашли свой последний приют многие замечательные наши земляки, немало потрудившиеся на благо родного города. Ныне, увы, их могилы в запустении и разоре... Уже ведутся работы по реставрации памятника знаменитому библиофилу Юдину, начат учет мемориальной культуры (надгробий. В.С.). На текущий год намечается восстановление кладбищенской ограды и нескольких особо примечательных надгробий". Вот так-то. О Шушенском Владимир Ильич напишет в письме к М.И. Ульяновой: "Это - большое село (более 1.5 тысяч жителей), с волостным управлением, квартирой земского заседателя, школой... Лежит оно на правом берегу Енисея в 56 верстах к югу от Минусинска. Так как есть волостное правление, то почта будет ходить, значит, довольно правильно". В Шушенское В. И. поехал, когда открылась навигация по Енисею, на пароходе "Св. Николай". Говорят, пароход этот цел до сих пор и даже сохранилось на нем меню обедов. Прочитать бы. У нас есть возможность прикинуть, хоть и приблизительно, размеры села. Может быть, читатели не забыли еще письмо крестьянина из большого богатого сибирского села Сивкова, разоренного советской властью. Я, вводя это письмо в книгу, опустил тогда подробный подворный перечень, а теперь скажу, что в Сивкове было 813 жителей и 214 домов. Значит, если в Шушенском более полутора тысяч жителей, то и домов соответственно тоже в два раза больше, то есть около пятисот домов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30