Модьун понял, что не может испытывать вражды ни к кому, кто достиг их
уровня культуры.
- В таком случае у меня теперь нет других аргументов, - заявил Модьун
комитету.
Когда он поднялся, чтобы сойти с помоста, человек-ягуар выкрикнул из
публики:
- Эй, а как насчет Нунули?
Очевидно, для человека-гиены это было слишком. Председатель в ярости
опустил молоток. Стремительно вошли люди-гиены в форме. Через несколько
минут комнату заседаний освободили от публики и в коридоре зачитали
сообщение, что заседание продолжится сегодня в три часа дня.
Когда Модьун пошел с друзьями к лифту и завернул за угол, то увидел,
что множество людей-гиен в форме блокировало коридор в сотне футов
впереди. Когда зрители и выступающие, которые присутствовали на заседании,
подходили к этому живому барьеру, каждый останавливался и что-то говорил.
Во всех случаях, которые наблюдал Модьун, ответ оказывался
удовлетворительным, и ответившему разрешали пройти по узкому проходу,
сделанному между двумя рядами людей-гиен в форме.
Маленькая группа из пяти существ должна была ждать своей очереди.
Неррл, который стоял впереди, сказал, обернувшись назад:
- Они спрашивают у каждого его имя. Как только получают ответ,
разрешают пройти.
У человека-гиены, который задавал вопросы, было суровое лицо; в одной
руке он держал какие-то бумаги. После того как Модьун произнес обезьянью
версию своего имени, офицер посмотрел на свои бумаги и сказал официальным
тоном:
- Вы не можете произнести свое имя по буквам?
Модьун терпеливо проделал это. Существо еще раз изучило бумаги,
которые были у него в руке.
- Это для вас, - сказал человек-гиена.
Он протянул документ Модьуну. Тот взял, но спросил удивленно:
- Для меня? Что это?
- Повестка.
- Какая повестка? - заинтересовался Модьун.
Человек-гиена рассердился.
- Прочитайте, - ответил он. - Тогда вы узнаете, что это такое.
Он махнул рукой другому человеку-гиене в форме. Вся группа застыла.
- Направо! Марш! - скомандовал командир.
Звук их шагов быстро затих.
Модьун стоял рядом с Руузбом, другие трое его спутников смотрели на
него.
- Что это было? - спросил Руузб. - Что он дал вам?
- Повестку, - ответил Модьун.
- Что?
Модьун протянул повестку человеку-медведю. Медведь посмотрел на
сложенную бумажку, затем медленно и громко прочитал сверху: "Государство
против Модиунна". Он поднял глаза.
- Модиунн - это вы, все правильно, - сказал он. - Но кто это
"государство"?
Модьун не смог подавить улыбку.
- Государство - это правительство.
Он замолчал. Его улыбка погасла, когда до него дошел смысл
собственных слов. Наконец, он сказал:
- Вероятно, это относится к людям-гиенам, захватившим власть.
Он увидел, как бледно-розовое лицо Дуулдна нахмурилось.
- Вы задали на заседании хороший вопрос, Модиунн. Какое право
люди-гиены имеют решать, куда должен направиться космический корабль?
Теперь он хмурился. Мускулы его челюстей странно двигались. Он сжал
зубы с почти металлическим звуком и закончил:
- Я никогда раньше не думал об этом.
- Да, это был хороший вопрос, - сказал Руузб. - Вы и я, черт возьми,
- он посмотрел на человека-ягуара - можем же сражаться с дюжиной
людей-гиен, без поддержки? Почему же они говорят нам, что делать?
Модьун быстро посмотрел на одного и другого: двое сильных
людей-животных. У обоих лица раскраснелись, очевидно, внутри они кипели.
Человек подумал: "Дикость, действительно, скрыта не так глубоко". Он был
удивлен, но...
Для него это оказалось решающим. Лучше думать о том, что он говорит,
в будущем. Очевидно, попытка возбудить этих людей-животных не приведет ни
к чему хорошему, потому что они могут только волноваться.
Вслух он сказал:
- Успокойтесь, друзья. Давайте не возбуждаться. Это не нужно.
Прошла еще минута. Их лица стали бледнеть. Дуулдн протянул руку и
взял документ из руки Руузба.
- Давайте посмотрим, - сказал он.
- Подождите, - возразил человек-медведь.
Но его реакция была слишком медленной. Его друг забрал у него
повестку и развернул ее. Человек-ягуар посмотрел на первые слова внутри и,
казалось, на несколько минут онемел от того, что увидел. Затем он прочитал
вслух: "Вызов в суд по уголовному делу".
- Уголовному? - повторил Неррл.
Все четверо людей-животных мгновенно отошли от Модьуна. Остановились
и посмотрели на него.
Теперь на их лицах было замешательство.
Модьун сказал:
- Как я могу быть преступником в мире, где нет преступлений?
- Да, - сказал Руузб. - Он прав. Что он мог сделать?
- Ну, я не знаю... - Это с сомнением произнес человек-лиса. - Если
человек-гиена говорит, что он преступник, то, наверное, это правда.
Неожиданно он сказал:
- Очень хорошо спорить о том, как им удалось войти в правительство.
Но факт остается фактом: они правят нами.
Модьун сказал Дуулдну:
- Там написано, в чем меня обвиняют. В чем же?
- Да, - сказал Руузб, - прочитайте.
Человек-ягуар снова поднес листок к лампе и произнес мягким глубоким
голосом:
- Обвинение - да... вот оно... Повреждение выхода компьютера,
проникновение незаконным путем в помещение для приезжих...
Он мигнул.
- Эй, это несерьезное преступление.
Он снова посмотрел на повестку.
- Здесь говорится, что вы должны предстать перед судьей в
следующий... вторник... До тех пор - послушайте - всех честных граждан
призывают не общаться с обвиняемым. Это относится к нам, честным
гражданам. Поэтому, - он кивнул Модьуну, - вы должны пробыть в одиночестве
только до следующего вторника.
Он поспешно сложил повестку и протянул Модьуну. Все признаки его
недавнего бурного возмущения исчезли. Он сказал:
- Ну, друзья, лучше нам уйти отсюда.
Модьуну же он сказал:
- Увидимся в следующий вторник, дружище.
Он ушел; за ним последовал Неррл, который небрежно кивнул, прощаясь.
Руузб и Иггдооз колебались. Человек-медведь неуверенно проворчал:
- Вы не можете просто так бросить друга в беде.
Модьун вновь подтвердил свое решение не втягивать этих существ в свои
дела.
- Только до следующего вторника, - подтвердил он. - Тогда увидимся.
Казалось, эти слова необходимы человеку-медведю и
человеку-гиппопотаму, чтобы успокоить их. Было видно, что они
почувствовали облегчение, и пожали ему руку почти с благодарностью. Затем
они поспешно отправились за своими товарищами.
Тем временем Модьун, шагая в том же направлении, пришел к шахте
лифта. Четверых друзей там уже не было. Вокруг вообще никого не было.
Когда подъехал следующий лифт, Модьун увидел, что и тот пуст. Удивительно.
Тем не менее он собирался войти, но мысль об отсутствии людей-животных
там, где пять минут назад их было очень много, заставила Модьуна подумать
об опасности.
"Я лучше пойду вниз пешком", - решил он. Он помнил, что Нунули
коварный тип.
Было бы обидно, если бы лифт застрял по пути вниз, вместе с ним.
Чтобы спастись, он должен был нарушить еще несколько законов... Когда
Модьун спускался по первому пролету лестницы, он подумал, что у него
слишком сложная реакция на простую ситуацию.
"Я полагаю, - вздохнул он, начиная спускаться по второму пролету из
тридцати трех, - что именно так люди должны были все обдумывать много лет
назад, когда существовала конкуренция, интриги и все такое".
Спускаясь по третьему пролету, Модьун почувствовал отвращение к жизни
снаружи барьера. Может быть, он должен сделать то, что хочет Нунули:
вернуться за барьер и забыть все это безумие.
Но, спускаясь по четвертому пролету, он с грустью подумал:
"Я обещал Дода. И, кроме того, через несколько недель приедет
Судлил".
Поэтому ему ничего не оставалось делать, как только спускаться вниз
еще по тридцати пролетам.
Что он и сделал.
Когда он добрался до вестибюля, то принял решение.
Он все сознавал.

8
Тишина охватывала все... но то тут, то там возникало беспокойство.
Модьун чувствовал свое единство со всем ближним космосом, кроме зоны
беспокойства - зоны вмешательства, воздействия, агрессивной энергии - так
называемого насилия. Или, может быть, тут было только намерение насилия.
Завитки, цепи и темнота. Сверкающие пряди и потоки сверкающего серебра
вибрировали в безбрежном пространстве вокруг него.
Он понимал, что люди-животные - мирные и глупые. Здесь их было так
много, что их общая доброжелательность заполняла пустоту.
Люди-гиены создавали беспорядок в его ощущении окружающей
энергосистемы. Подавляющее большинство их казалось незнающими
простофилями. Сияние, переплетенное с темными прядями, не давало понять,
как они стали правящей группой. Но гиены согласились на эту роль - и здесь
не было ошибки. И от них исходил постоянный поток слабой агрессии. Они
создавали... строгость... да... жесткость. Но ничего по-настоящему
серьезного.
Но гиены-руководители имели различную окраску. Они знали правду.
Знание окрыляло их. Вокруг этих осведомленных личностей зарождались облака
своеобразных частиц восхищения собой. Ликование полной безопасности.
Безопасности, которая происходила от осознания того, что Нунули всемогущие
и те, через кого они управляют, абсолютно неуязвимы.
...Гордость занимаемым положением, переплетенная с вечной эйфорией, -
структура пространства была закручена в многочисленные формы. Их было
больше тысячи, слишком много, чтобы сосчитать; целый высший класс
гиен-людей. И вокруг каждой личности агрессивная аура...
Но настоящее беспокойство излучал лишь один Нунули. Вокруг него
пульсировало огромное бесформенное черное облако. Непроницаемая пелена
закрывала инопланетное существо.
Темнота тянула энергию из ближнего источника. Но этот источник не
имел определенного местонахождения. Сила, которая исходила от него,
немного пугала даже Модьуна.
Это же Единое Психическое Пространство.
"Значит, я сделал основное открытие, касающееся врага".
Эта мысль привела Модьуна в состояние нерешительности. Сознание
отвергало идею врага, потому что... Есть ли вообще здесь враги?
Мировоззрение Модьуна утверждало, что нет. Здесь нет врагов. Здесь
только существа, которые своими действиями вызывают враждебное отношение к
себе.
Это отношение к себе они сами вызвали, а потом стали считать, что во
всем виноват враг.
Но настоящий враг - это мгновенные импульсы, заставляющие людей
делать то, что вызывает враждебное отношение.
Нет реакции, нет врага.
Итак, Модьун решил, что должен вернуться в свою маленькую квартирку и
оставаться там, не создавая проблем, не вызывая к себе враждебного
отношения, до следующего вторника... когда он пойдет в суд. Это будет
мирным ответом на повестку, которую ему вручили.
Так он и сделал, за исключением того, что выходил поесть.

9
У дверей стоял мужчина, на одежде которого была карточка с надписью
"Служащий по судебным повесткам". Этот человек-гиена проверил повестку
Модьуна и просто сказал:
- Входите, сэр.
Модьун вошел в большую комнату и удивленно огляделся. Прямо перед ним
был длинный стол. За ним, за маленькими прозрачными окошками находилось
около дюжины женщин-гиен. Перед каждым из этих окошек стояла очередь
людей-животных. Очереди отличались по количеству от шести до двадцати.
Никакого признака комнаты судебного заседания. Модьун вышел в коридор
и посмотрел на другие двери. Потом медленно прошел к ближайшей. Его мысль,
что, может быть, на повестке напечатан неправильный номер, исчезла. Тут
также не было никаких признаков комнаты судебного заседания.
Модьун медленно вернулся в большую комнату, снова показал повестку
"Служащему по судебным повесткам", который, казалось, забыл его, - и его
еще раз впустили. На этот раз, когда он вошел, он приблизился к
человеку-гиене в форме, который стоял чуть в стороне. На его табличке были
слова: "Служащий суда". Еще раз повестка оказалась приемлемым средством
для общения. Служащий посмотрел на нее и сказал безразлично:
- Окно номер восемь.
Модьун подошел и стал сзади. Здесь была самая короткая очередь,
которая состояла из пяти человек. Модьун оказался шестым.
Он просто стал в очередь, а потом заметил, что первым в очереди был
человек-тигр, которому через окошко передали листок бумаги. Человек-тигр
посмотрел на этот листок. Затем наклонился и что-то сказал в окошко.
Модьун не расслышал слова, но он не мог ошибиться в чувстве, которое они
вызвали, - ярость. Ответ женщины-гиены был удивительно четким. Она сказала
вежливо:
- Простите, не я пишу законы.
Человек-тигр медленно выпрямился. Потом он постоял, нахмурившись, не
менее десяти секунд, сжал челюсти и быстро пошел к двери.
Человек-крыса прямо перед Модьуном покачал головой и прошептал:
- Наверное, суровый приговор.
Модьун спросил:
- А какое было преступление?
Собеседник покачал головой:
- Это написано в его повестке. - И добавил: - Наверное, избил
кого-нибудь. За это строго наказывают.
- Гмм... - пробормотал Модьун. Ему было интересно. - А что сделали
вы?
Человек-крыса заколебался. Потом ответил:
- Украл.
- Воровство! В мире, где все можно получить свободно.
Модьун был искренне удивлен. И только после того, как он это сказал,
ему невольно пришло в голову, что его слова могли обидеть человека-крысу.
И, действительно, первой реакцией человека-крысы стало:
- Ради Бога, это не так страшно.
Сказав это, он смягчился и, казалось, понял, по крайней мере отчасти,
почему удивился Модьун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24