Роман Папсуев
Цейтнот


Правитель мертв Ц 2



Роман Папсуев
Цейтнот

Автор благодарит за оказанную помощь
Марину Ивановскую. Ирину Шишкову,
Татьяну Юрьевскую, Викторию Смирнову,
Владимира Смирнова, Александра Смирнова,
Александра Бурдакова и Михаила Ладыгина.


Шахматы похожи на жизнь, только жизнь – тотальная война, а шахматы – война ограниченная.
Р. Фишер

ПРОЛОГ

«Приди и возьми!»
Фаланга гоплитов сражалась молча, но слова крутились в Его голове непрерывным хороводом, словно кто-то невидимый шептал Ему в ухо каждый раз, когда Он наносил новый удар. Слова упреком прорывались сквозь пелену бешенства битвы, они заглушали стук крови в висках, они стирали из сознания крики умирающих и стоны раненых. Они придавали смысл всему бою.
Шаг, удар копьем, снова шаг, удар…
И каждый удар – смерть врага, а каждый шаг ведет к победе.
Персы бестолково толкались, пытаясь смять шагающую вперед спартанскую фалангу. Слева уже вышли на линию афиняне; объединенные войска полисов продвигались общим строем, тесня персов к реке, сея панику. Еще один поверженный противник упадет к Его сандалиям, захлебываясь кровью, еще один шаг вперед, еще один удар – и армия врага обратится в бегство.
Сегодня день спартиатов, потомков Гераклидов. И сегодня Он, познавший презрение, смоет свою вину кровью врагов, выплатит долг сполна, навсегда изгнав призрачный голос из памяти.
Он проник в «общину равных» хитростью, выдав себя за погибшего на охоте Полидора. Он жил среди спартиатов пять лет, считая себя одним из них, но тогда так и не понял смысл их девиза: «Вместе победить или вместе умереть!» Он вернулся в Спарту живым и невредимым, когда отряд трехсот полег на камнях Фермопил, а Он, выжив в том бою, запятнал свою честь позором. Спартиаты мало говорят, но слова и не нужны.
Почти год Он сидел в своем клере, боясь поймать очередной взгляд, полный ненависти и осуждения. Все это время он чувствовал себя презренным илотом и понимал, что допустил ужасную ошибку, вернувшись. Ему следовало навсегда покинуть Спарту и найти себе новую жизнь в другой части ойкумены.
Но Он слишком хорошо помнил запах серы, пыли и крови. Каждую ночь память возвращала его в ущелье, напоминая, как взмыли в небо стрелы трусливых персов, как падали рядом спартиаты и феспийцы. Он помнил гордую улыбку на устах Леонида, когда царь оседал в пыль с тремя стрелами в груди.
Он слишком хорошо помнил слова Леонида, которые и крутились в его голове сейчас, во время битвы с армией персидского царя Мардония при Платеях. «Что, перс, хочешь моего оружия? Приди и возьми».
Приди и возьми!
Это не Игра. Это искупление.


* * *

Меланхолично, хлопьями, падал на землю снег, и так же лениво я попивал вино из бокала, стоя на балконе и рассматривая небольшую часть своих владений. Сугробы холмами возвышались в саду, в воздухе висела тишина, и снег, налипший на голые ветви деревьев, превратил лес вокруг дома в уголок сказочного зимнего королевства. Снегопад не унимался уже второй день, и скоро дорожки сада занесет так, что будет сложно выбраться из особняка. Впрочем, выходить на улицу и не хотелось.
Я вернулся в комнату и, опустившись в кожаное кресло, налил в бокал еще вина. Какое же паршивое настроение! Депрессией это, конечно, не назвать, скорее меланхолия пополам с апатией, но от этого не легче. Вот уже который день мною владеет мерзкая мысль о бесцельности собственного существования, и скука сводит с ума. Изредка я развлекаю себя чтением или прогулками на свежем воздухе, пытаясь выбраться из болота душевной тоски, но сегодня даже погода против меня.
Положив ноги на табуретку из черного дерева, я переводил взгляд с пылающих дров в камине на огромный напольный глобус, прекрасно понимая всю бессмысленность подобного занятия. Увы, обстановка располагала именно к бесцельной трате времени.
Моя подмосковная резиденция погружена в тишину, только трещат дрова да гудит каминная труба. Тоскливо. Ничего не хочется, ни о чем не думается, в голове звенит пустота, и лень пошевелиться.
Поэтому я и не шевелился. Бокал в руке уже давно опустел, а я все смотрел на глобус, на котором приветливым разноцветным пятном пестрела Африка.
Когда возле камина образовалась черная дыра, я протянул руку к столику, взял бутылку и наполнил бокал. Равнодушно наблюдая, как чернота сжимается в некое подобие фигуры, я глотнул вина и сказал:
– Привет, Игрок.
Фигура, наконец, обрела устойчивую форму и превратилась в черноволосого человека, глаза которого, как всегда, полыхали красным пламенем. Я смотрел из-под полуопущенных век на своего повелителя и не чувствовал ничего, кроме желания послать его ко всем чертям.
Что он в Игуасу говорил про планы Белых? Мол, они готовят очередной Прорыв. Как же! Прошел уже год, а Шкала Силы даже не шелохнулась. Я, послушав Игрока, как последний болван, развел лихорадочную активность, «пробудил» двух Пешек, обучил их. Этого мне показалось мало, и я усовершенствовал особняк, довел его до уровня крепости, выкопав с помощью наемных рабочих целую сеть подземных переходов, бункеров и складов. Строители установили по периметру башни-вышки с широкими амбразурами, укрепили и расширили сам дом, и в результате невзрачный двухэтажный коттедж превратился в фортификационное сооружение, которым мог бы по праву гордиться любой вояка. Огромный объем работ, и все в короткий срок.
А что в итоге? Да ничего. Никакого намека на Прорыв.
Месяц назад я отпустил Пешек по домам, а сам засел в своем Кульков-граде и по причине вынужденного бездействия погрузился в пучину меланхолии. И то, что Игрок заявился ко мне собственной персоной, осчастливив своим присутствием, не вызывало у меня никаких эмоций. Мне плевать. Плевать на все. И на Игрока тоже.
Конечно, мне, как воспитанной и дисциплинированной Фигуре, полагалось вытянуться по стойке «смирно» и послушно внимать, но вставать не хотелось, поэтому я только поднял голову, чтобы лучше видеть пылающие глаза.
– Депрессия? – спросил Игрок.
– Что-то в этом роде, – ответил я.
– Скука?
– И скука тоже.
– Ты предложишь мне сесть или необходимо скинуть тебя с кресла?
– Конечно, садись. – Я указал на широкое кресло напротив.
Босс сел и принялся молча изучать меня. Я тоже молчал, недоумевая по поводу поведения Игрока. Он обычно сразу переходил к делу, не размениваясь на обмен любезностями или многозначительное молчание. Ну и ладно. Расспросов от меня не дождетесь.
Я понимал, что Игрок может прочесть мои мысли, но мне было все равно. Мы сидели в тишине около минуты, затем я сообразил, что, наверное, нужно предложить повелителю вина. Он поднял руку.
– Нет, спасибо.
Мне оставалось только пожать плечами. Значит, мысли все-таки читает. Плевать.
– Ты забываешься, Король, – хмуро сказал Игрок. – В былые времена за подобную дерзость я бы превратил тебя в пепел.
Мне меланхолично подумалось, что его слова – не пустая угроза. И все равно плевать.
– Былые времена канули в Лету, Игрок, – лениво заметил я. – Возможно, мне пора отправиться за ними. Ты не поверишь, но я не против.
– Твоими устами говорит апатия. – Игрок по-прежнему хмурился, но, учитывая, что он сразу же не прикончил меня за хамство, настроение у него скорее всего благодушное. – Похоже, ты и в самом деле слишком подвержен человеческой природе.
– Иногда я тоже об этом размышляю. И не могу сказать, что моя подверженность меня смущает.
– …и в тебе осталось слишком много от Ферзя.

Что это с ним? Он никогда не снисходит до разговоров о бытии. Уж тем более – о моем. Обычно он просто коротко разъясняет ситуацию и тут же отдает приказы. А сегодня ведет себя как-то не так.
– Сегодня нетипичный день, – ответил на мои мысли Игрок, поглаживая короткую бородку.
– Это точно. – Я глотнул вина, изобразив на лице абсолютное равнодушие.
В голову неторопливо вползла мысль о том, что следует прислушаться к словам Игрока. Не знаю, то ли он внушил мне эту мысль, то ли она появилась сама, но апатия отступила, а ее место заняло любопытство. Все-таки Игрок не каждый день меня навещает, а значит, наверняка речь пойдет о работе.
– Как ты помнишь, я предупреждал тебя о возможной атаке Белых, – сказал Игрок, рассматривая ногти на правой руке. – Ты, вероятно, неправильно понял мои слова и воспринял их слишком буквально.
Я поджал губы. Интересно, как мне еще воспринимать слова своего повелителя, если мне говорят о грядущем Прорыве? Проблема в том, что Шкала Силы за этот год не сдвинулась ни на миллиметр.
– Я не называл сроков, – мягко, почти ласково произнес Игрок. – Ты бессмертен и знаешь, что время относительно.
– Не для тех, кто проводит его в ожидании, – заметил я.
Игрок отвлекся от созерцания собственных ногтей и посмотрел на меня, приподняв бровь.
– Так и есть, в тебе слишком много осталось от Ферзя. Как бы то ни было, время пришло, – произнес Игрок, не дождавшись моего ответа. – Скоро Белые атакуют. И спешу сообщить, что на этот раз Белый Игрок сменил всю стратегию своей Игры.
Сегодня действительно нетипичный день. День удивления.
– То есть как? – поинтересовался я, наливая вина в бокал.
– Он переключил все свое внимание на Атл, – спокойно ответил Игрок. – Он отошел от стратегии одновременной игры на разных Досках, теперь он всю свою энергию направит на Землю. Ты понимаешь, что это означает?
Я пожал плечами.
– Что он в отчаянии? Столько раз пытался захватить Атл, все неудачно. Подобное, наверное, сильно бьет по его самолюбию.
Игрок нахмурился. Видимо, мой шутливый, беспечный тон ему не понравился. Что ж, на этот раз мне не плевать. Потому что он прав. Когда речь идет о работе, шутки нужно оставить. Это не детская игра, слишком многое на кону. Игрок кивнул.
– Ты должен понимать, – сказал он, складывая пальцы домиком, – что в случае, если Белый Игрок сконцентрируется на этой Доске, ты не справишься с нападением в одиночку. И две завербованные Пешки делу не помогут.
Я поинтересовался:
– Интересно, почему это? Белый и раньше атаковал немалыми силами, и я прекрасно справлялся. В этот раз я специально взял двоих, чтобы облегчить себе жизнь, ведь…
– Совсем недавно ты погиб, – напомнил Игрок, и его слова заставили меня поморщиться. – А во время последнего Прорыва ты оказался на волоске от…
– Да-да-да, – расстроенно махнул я рукой.
Он кругом прав, и мне действительно понадобится помощь. Завербовать еще нескольких Пешек я, конечно, могу… Но, если исходить из того, что противника недооценивать не следует, одними Пешками мне не обойтись…
– Я пришлю тебе помощь, – спокойно заявил Игрок. – Выставлю на Доску все Фигуры.
Вот это новость! Я чуть не поперхнулся вином.
– Все Фигуры? – переспросил я. – Полный набор?
– Да. По условиям этой Партии у тебя будет полный набор, ни больше ни меньше. Поэтому твоя задача – найти еще шесть Пешек. – Игрок поднялся. – Внимательно следи за Шкалой. Вполне возможно, что Белый Игрок в этот раз поменяет и тактику Прорывов.
– А как же Правила Игры? – хмуро спросил я.
Игрок немного помолчал, а потом тихо ответил:
– Однажды кто-то сказал, что правила придумывают для того, чтобы их нарушать. Белый Игрок уже неоднократно доказывал нам, что способен и нарушать, и хитроумно обходить их. Он учится на своих ошибках и в этот раз наверняка преподнесет нам массу сюрпризов. Да и сама Партия станет в своем роде уникальной. Ты с подобным точно не сталкивался, поэтому советую готовиться. С большой тщательностью отбирай себе помощников: от них в предстоящей Партии будет зависеть очень многое.
«Воистину, сегодня нетипичный день», – подумал я, глядя, как исчезает мой повелитель. День новой Игры.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КЛЕТКА

ТАНЗАНИЯ. КОРОЛЬ

Ничто не грозит спелому плоду, кроме падения. Ничто не грозит рожденному на свет, кроме смерти.
Древнеиндийская мудрость


– Мамочки, – тихо прошептала Соня, глядя на серую громадную тушу, которая стремительно неслась на наш джип.
Костя, сидевший за рулем, беспомощно оглянулся на меня, словно ждал совета. Но я только одарил его холодным взглядом. Ты же адреналиновый наркоман, парень, давай, думай. Твои мозги сейчас должны работать с утроенной интенсивностью.
Сидевший рядом со мной Барри поднял фотоаппарат и равнодушно принялся фотографировать животное, идущее на таран. Я подумал, как это забавно – Слон фотографирует слона.
Матерый самец с громадными бивнями, видимо, объелся плодов марулы и захмелел. Его внимание привлек наш джип, и он, оставив стадо, попер на нас, мотая головой, хлопая большими ушами и размахивая хоботом. Не стоит и говорить, что зверь подобных габаритов мог без труда растоптать и джип, и нас, – это понимали все, кто сидел в машине, но не все знали, что опасность нам не угрожает.
Я мог бы сразу отогнать слона прочь, но хотел посмотреть, как поведут себя в такой ситуации мои Пешки. Узкая дорога, вокруг буш, мотор машины заглушён, на нас несется бешеная зверюга. Задачка простая, но, при всей ее безопасности, вполне экстремальная. А уж я-то прекрасно знал, что в минуты опасности проще всего определить, из чего сделан человек. Некоторые ломаются, некоторые, наоборот, концентрируются, принимая правильные решения. Я искренне надеялся, что Пешки справятся с таким простеньким тестом. Но, судя по всему, ошибся.
Соня тоненько поскуливала, вжавшись в кресло, позабыв о своих магических талантах, а Костя лихорадочно и тщетно пытался завести двигатель, который я отключил.
Когда стало ясно, что животное нас не просто пугает, а действительно намеревается втоптать машину в бурую землю саванны, Костя, матерясь, потянулся за автоматом.
Я шевельнул бровью, и слон остановился. Он потоптался на месте, рассерженно хлопая ушами, фыркая и качая хоботом, затем развернулся и ушел в буш.
Несмотря на кондиционер, мои Пешки обливались потом. Костя положил автомат на место и шумно выдохнул, а Соня отпустила ручку двери, в которую судорожно вцепилась во время атаки слона, и тихо спросила Костю:
1 2 3 4 5 6 7