Роман Папсуев
Правитель мертв


Правитель мертв Ц 1



Роман Папсуев
Правитель мертв

Моим близким и друзьям.
Автор благодарит за оказанную помощь
Марину Ивановскую, Михаила Ладыгина,
Владимира Смирнова, Александра Бурдакова
и Александра Смирнова.

Какою ты стихией порожден?
Все по одной отбрасывают тени,
А за тобою вьется миллион
Твоих теней, подобий, отражений. Перевод Самуила Маршака.



Вильям Шекспир. Сонет 53

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГАРДЕ

Мир я сравнил бы с шахматной доской:
То день, то ночь…
А пешки? – мы с тобой.
Подвигают, притиснут, – и побили;
И в темный ящик сунут на покой.
Омар Хайям

– Я вернусь.
– Я знаю.
– Прощай, Топильцин, – сказал Он.
– Теперь я Кукулькан, – поправил Его юноша, улыбнувшись. – Не беспокойся, учитель. Я не подведу тебя. И Ицамна тоже будет мной доволен.
С этими словами Топильцин направился прочь от берега, но вскоре обернулся и взмахнул рукой, крикнув:
– Прощай, Кетцалькоатль!
А Он смотрел на уходящего друга и чувствовал, как сердце сжимается в светлой тоске. Вот идет Кукулькан, наследник и преемник Кетцалькоатля, проводник Его мыслей и заветов. Вот идет его ученик, которому Он доверил заботу о майя. Вот идет легенда, которая останется в памяти людей… Вот идет обычный человек…
Набежавшая волна смыла следы босых ног. Тоскливо крича, пронеслась над головой чайка, пробежал по мокрому песку краб. Солнце стремительно падало за горизонт, и над Юкатаном сгущались сумерки.
Он стоял на берегу, глядя, как в прибое утопают Его ступни, и думал о том, что очередная жизнь подходит к концу. Он покидает эти берега, отправляясь в новое приключение, оставляя за спиной созданную им цивилизацию.
Долгие годы Он жил среди индейцев, помогая возводить пирамиды, даря им новые знания и обучая наукам. Он научил их следить за движением звезд и вычислять даты по календарю, находить и обрабатывать драгоценные камни, создавать мозаики и фрески.
Но Он должен уйти.
Он вошел в теплую воду залива и нырнул, мощным рывком бросив тело в глубину. В темно-синем мраке Он превратился в морского змея и быстро поплыл на восток.
Так ушел Кетцалькоатль.
Пролетели годы. Человеческая память сплела в миф причудливые узоры реальности и вымысла. В этих сказаниях Кетцалькоатль тольтеков и Кукулькан майя слились в одну личность. Рассказы о подвигах Пернатого Змея рождали легенды, передававшиеся из уст в уста, из поколения в поколение.
Когда пришли испанские конкистадоры, бородатые и белокожие, индейцы решили, что Кетцалькоатль направил к ним своих братьев, и встретили их с радушием и почетом.
Кортес и шесть сотен конкистадоров покорили Мексику за два года. Многие индейцы погибли, покинутые ими города остались лежать в руинах, завоеватели переплавили в слитки изваяния богов и золотые украшения, а их корабли доставили награбленное в Испанию.
Некогда великие цивилизации исчезли.
Индейцы до конца верили, что придет Кетцалькоатль и восстановит порядок.
Но Он так и не вернулся…

Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Когда мне снятся сны о прошлом и пробуждение не приносит ничего, кроме тоски и боли. В этих снах образы из глубин истории настолько яркие, что часто сложно различить, сон это или явь.
Не люблю спать. Конечно, я способен изолировать свой мозг от сновидений, но иногда специально раскрываю закрома своего подсознания, наслаждаясь сладкой болью из былых времен.
И, когда мне хочется заняться самоанализом, я прихожу к выводу, что являюсь сгустком непримиримых противоречий. Например, часто ловлю себя на мысли, что поступаю нелогично.
Вот, спрашивается, с чего мне вдруг понадобилось ехать в Бразилию? Отдыхал себе спокойно, медитировал над книгами, как вдруг внезапный порыв заставил покинуть уютное кресло. Меня тянуло в Южную Америку, и, поразмыслив над своим странным решением, я пришел к выводу, что просто засиделся на одном месте и душа требует путешествий. А раз требует, значит, надо собирать вещи и отправляться в путь.
В общей сложности семнадцать часов в самолете, и вот я уже в бразильском штате Парана, на границе с Аргентиной. И душа моя успокаивается, когда я стою на площадке возле гостиницы «Дас Катаратас» и смотрю на грандиозное буйство воды, которая ревущими потоками стремительно падает вниз.
Я смотрю на водопады Игуасу – «великие воды» в переводе с языка гуарани. Индейцы не ошиблись в выборе названия: здесь почти триста потоков, это самый крупный водопад Южной Америки и, по моему искреннему убеждению, самый красивый в мире. Элеонора Рузвельт как-то сказала о нем: «Наша Ниагара на фоне Игуасу выглядит как струя воды из кухонного крана». Чистая правда.
Вот поэтому меня, наверное, сюда и тянуло – пройтись по местам былой славы, посмотреть на водопады, которые когда-то называли Санта-Мария, вдохнуть полной грудью сладкий воздух тропического леса и хотя бы на время ощутить мир и спокойствие, позабыв о призраках прошлого.
Забросив вещи в номер гостиницы, я отправился на прогулку. Приятно иногда почувствовать себя туристом. Неторопливо прогуливаться по пешеходным дорожкам парка, которые узкими змейками вьются через изумрудный лес. С восторгом глазеть со смотровых площадок на пенящиеся потоки и струи, которые падают с отвесных базальтовых скал в бурные красноватые воды реки Игуасу. Чувствовать мелкую водяную пыль, которая приятно холодит кожу. Любоваться искрящейся радугой, которая постоянно висит над каскадами водопадов. Окунуться с головой в фонтан эмоций, восхищаясь грандиозным творением Природы.
Я облокотился на скользкие зеленые перила очередной смотровой площадки и улыбнулся, вспомнив реакцию Альваро, когда он впервые увидел водопады. Вояку тогда грандиозная панорама не впечатлила, он лишь поморщился и приказал тащить каноэ в обход. Да, было время, были люди…
Слева гремела потоками «Глотка Дьявола» – восьмидесятиметровое ущелье, в которое падала полноводная река, а внизу туристов катали на надувных лодках, подвозя к мелким водопадам аргентинской стороны. Это, наверное, то самое сафари «Макуко», о котором мне прожужжал все уши словоохотливый таксист.
Интересно, сколько денег с меня сдерут, когда я потребую отвезти меня к самой «Глотке»? Уж если я соберусь покататься на лодке, то мелкими струйками ограничиваться не стану – сразу рвану туда, где действительно можно прочувствовать всю мощь водопада.
Внезапно зазвонил мобильный телефон, а я настолько погрузился в раздумья о будущих подвигах, что сначала даже не понял, что это так призывно пищит?
Звонил Николай, и, судя по матюгам, которыми он принялся сыпать, новости у него дурные. Шум водопадов мешал разобрать, что он там бормочет, поэтому я закрыл пальцем левое ухо и громко сказал:
– Коля, успокойся и говори помедленнее. Я тебя едва слышу.
Сквозь грохот воды и помехи я все-таки разобрал одно слово. Одно очень паршивое слово.
– Жди у телефона. Сейчас перезвоню, – бросил я и быстро отправился в гостиницу.
Ну, вот и все. Вот и закончился мой отпуск, мое праздное шатание по туристическим маршрутам. Хорошо хоть вещи не успел разобрать, меньше времени уйдет на сборы.
Скоро Прорыв, а значит, пора забыть об отдыхе. Работа ждет.

Интуиция не раз спасала мне жизнь, хотя частенько я просто не понимал, что именно она мне говорит. Вот и в этот раз именно чутье заставило меня сесть в самолет, перелететь Атлантический океан и оказаться в Бразилии. Но я так отвык от основной работы, что решил, будто мне нужно просто попутешествовать. Святая наивность. «Простые» путешествия теперь ждут меня не скоро.
Я курил сигарету и молча разглядывал темные силуэты деревьев. Острый нос каноэ рассекал спокойные воды Падауири, одного из многочисленных притоков Рио-Негро. Над черной водой стелился молочно-белый туман, на чистом небе все еще сверкали звезды, а воздух, прохладный и густой от влаги, заставлял ежиться. Поглощенная тишиной сельва Амазонии по обе стороны реки дышала спокойствием. Негромкий гул мотора и плеск воды под днищем каноэ пока оставались единственными звуками в этом богом забытом районе Бразилии.
Ирония судьбы заключалась еще и в том, что если бы не звонок Николая, я все равно приехал бы в Манаус, чтобы просто отдохнуть. Поселился бы в гостинице «Ариау Джангл Тауэр» и жил бы в свое удовольствие, не думая о работе. Я люблю сельву, и леса Амазонии всегда притягивали меня своим животным магнетизмом. В мире осталось так мало мест, где явно ощущается дикая сила Природы, где сохранилась изначальная мощь Земли. Здесь ты чувствуешь, будто оказался в каменном веке и все вокруг враждебно. И сюда привела меня интуиция еще до того, как я узнал о грядущем Прорыве.
Докурив сигарету, я щелчком отбросил ее в сторону. Окурок ярким огоньком прочертил в воздухе дугу и исчез в темных водах реки. Во мне клокотало возбуждение перед предстоящей схваткой. Уже скоро, совсем скоро.
Ополоснув лицо теплой водой, нагревшейся за прошедший день, я оглянулся и кивнул Майку, сидевшему на корме, возле мотора. Канадец улыбнулся в ответ. Славный парень. Несколько дней пути и часы разговоров помогли мне его хорошо узнать. Спокойный, подтянутый, с повадками дремлющей змеи, готовой в минуту опасности нанести смертельный удар. Родись он раньше, несомненно стал бы бесстрашным воином. Мы с ним немного похожи – он, как и я, обожает эту огромную территорию, которую называют «легкие планеты Земля». Он безумно любит Амазонку.
Его помешательство началось пять лет назад, когда он впервые сюда приехал. Майка настолько поразили тропические леса севера Бразилии, что он продал все свое имущество в Канаде и навсегда переехал в Манаус.
Вместе с Карлосом, своим другом-метисом, он организовал небольшую фирму, обслуживающую богатых любителей авантюр. Майк и Карлос купили пару каноэ, необходимое снаряжение и целый год возили богачей, жаждущих приключений, по диким областям Амазонии, показывая места не виданной красоты.
Но однажды Карлос упал за борт во время рыбалки на реке Унини, когда ловили пираний. На левой руке Майкла не хватает мизинца, а сама кисть вся покрыта шрамами. Он пытался спасти Карлоса…
Всегда страшно, когда на твоих глазах гибнет лучший друг. С того дня прошло полгода, и Майк только сейчас начал приходить в себя. Возможно, мой заказ стал для него той самой соломинкой, за которую хватается утопающий…
Славный парень. Не сдался, не бросил дело, не разлюбил изумрудный лес…
Птицы наконец проснулись. Разноголосый хор наполнил сельву невероятными трелями, уханьями и завываниями. Над водой замельтешили мелкие пичужки, небо просветлело, на востоке окрасившись в ярко-красный с желтым отливом цвет. Скоро взойдет солнце и вернется жара.
Я отложил автомат Калашникова в сторону и толкнул спящего Николая. Тот недовольно забурчал и перевернулся на бок.
– Ник, – сказал я, снова пнув его ногой,
– Ну чего? – спросил он, приподняв край шляпы, которой прикрывал лицо.
– Рассвет.
– Черт! – Коля сел, усиленно протирая глаза.
Николай – мой друг и помощник. Мы познакомились с ним восемь лет назад при обстоятельствах, о которых я, возможно, расскажу в другой раз.
– Долго нам еще плыть? – спросил он, по всей видимости, обращаясь к рюкзаку, в котором рылся, пытаясь найти сигареты.
Я вынул из кармана пачку и кинул ему. Коля что-то пробурчал, очевидно, «спасибо», и закурил.
– Майк, сколько осталось? – спросил я.
– Миль пятнадцать по реке, потом по протокам миль пять, а затем еще миль десять идти по лесу, – спокойно ответил Майк, поворачивая румпель и уводя каноэ от плавучего островка из коряг и травы.
– Черт возьми, – пробормотал Ник. – И на фига я ввязался в это дело?
Вот уж кто не любит сельву – так это Коля. Он – научный работник в четвертом поколении, типичный домосед и путешествовать не любит.
– Хватит ныть, – сказал я.
Он кинул в меня пачку сигарет и, обиженно нахмурившись, уставился на лес. Сигарету он зажал в уголке рта и сейчас походил на мужика из рекламы «Кэмела» – армейские ботинки, штаны и рубашка цвета хаки, трехдневная щетина, светлая полоска на щеке – давнишний шрам…
Я сунул пачку в один из карманов жилета и еще раз прокрутил в памяти события последних недель, которые и привели нас сюда, в Амазонию, на границу Бразилии и Венесуэлы.

Коля, прервавший мой спонтанный отдых, сообщил, что приближается Прорыв, причем, судя по замерам, весьма серьезный. Выслушав доклад помощника, я дал ему подробные инструкции и стал ждать. Интуиция вновь подсказывала не дергаться и сидеть на месте.
На определение координат Прорыва у Коли ушло три дня. В конце концов он получил более или менее точные данные – район горы Тамакаури, на границе Бразилии и Венесуэлы. Услышав об этом, я только хмыкнул.
Последний Прорыв случился довольно давно, и я легко его ликвидировал. Этот же, судя по всему, станет задачкой посерьезней. Шкала Силы две недели назад показывала отметку «пятьдесят», сейчас, когда мы уже в Амазонии, она, очевидно, достигла семидесяти. У нас в запасе четыре дня. Потом придется драться.
Получив первичные сведения, мы с Ником действовали быстро, договорившись встретиться уже в Амазонии. Купив необходимое оборудование, Николай сел в самолет и с пересадками добрался до Манауса. Он прилетел невыспавшийся и злой, но, несмотря на отвратное настроение и усталость, согласился, что времени терять нельзя. Выйдя из аэропорта, мы попросили таксиста отвезти нас в самое крупное местное туристическое агентство.
Для моего помощника, который редко выезжал за границу, все вокруг казалось диковиной. Он забыл об усталости и, открыв рот, с интересом смотрел в окно, хотя, по моему личному мнению, пейзаж не заслуживал никакого внимания.
Манаус, некогда крупный торговый центр, сейчас представлял собой просто-напросто большую деревню: разномастные невысокие домики, редко встречающиеся высотки, узкие улочки, доброжелательные жители, в общем – типичный город контрастов, каких в Южной Америке немало.
1 2 3 4 5 6 7