Очень вам благодарен. Большое спасибо.
Первый. Сам-то где?
Семен Семенович. Ктой-то сам?
Первый. Подсекальников. Упокойник.
Семен Семенович. Вот он.
Первый. Где?
Семен Семенович. Что я, нету его еще, но он будет… на этих минутах, наверное.
Первый. Жалко вам упокойника?
Семен Семенович. Ой как жалко, товарищи!
Первый. Вот я тоже жалею всегда упокойников. На чаек с вашей милости.
Семен Семенович. Ради бога, пожалуйста.
Первый. Ну, счастливо вам справиться.

Уходят.

Явление одиннадцатое

Несколько мгновений Семен Семенович пребывает в полной неподвижности, потом направляется к гробу, обходит его кругом, заглядывает внутрь, поправляет подушку и расставляет вокруг гроба венки. Затем вытаскивает из кармана револьвер и приставляет дуло к виску. Опускает руку. Подходит к зеркалу,
занавешивает его черным. Снова приставляет дуло к виску. Пауза.

Семен Семенович. Почемуй-то ученые до сих пор не дошли, чтобы мог человек застрелиться, не чувствуя. Например, застрелиться под хлороформом. А еще называются благодетели человечества. Сукины дети. Боже праведный! Господи! Жизнеподатель! Дай мне силы покончить с собой. Ты же видишь, что я не могу. Ты же видишь.

Явление двенадцатое

В комнату вбегают Мария Лукьяновна и Серафима Ильинична.

Мария Лукьяновна. Идут!
Семен Семенович. Кто идут?
Мария Лукьяновна. Все идут! (Выбегает из комнаты.)

Явление тринадцатое

Семен Семенович мечется по комнате. Слышен шум толпы.

Семен Семенович. Боже мой! Боже мой!

Шум приближается.

Боже мой! (Вскакивает на стол.) Боже мой! (Прыгает в гроб.)

Шум приближается.

Пережду, а как только уйдут – конец. Раз – и кончено. (Ложится в гроб.)

Явление четырнадцатое

В раскрытых дверях появляются: Гранд-Скубик, Пугачев, Калабушкин, Маргарита Ивановна, Раиса Филипповна, отец Елпидий, Егорушка, Зинка Падеспань, Груня, дьякон, церковные певчие. Все в трауре, у многих в руках цветы. Мария Лукьяновна и Серафима Ильинична обе спиной к зрителям, в ужасе простирая руки, сдерживают
толпу.

Мария Лукьяновна. Вы войдите сначала в его положение. Ведь людям-то не хочется умирать. Умирать-то не хочется. Кто ж, товарищи, виноват?
Аристарх Доминикович. Виноваты другие, Мария Лукьяновна, а не мы.
Серафима Ильинична. Разве мы вас виним, дорогие товарищи?
Мария Лукьяновна. Я вас, граждане, только хотела спросить: как же вы относительно мужа со мной поступите?
Аристарх Доминикович. Мы заменим вам мужа, Мария Лукьяновна, общими силами.
Семен Семенович (в гробу). Этого еще недоставало.
Мария Лукьяновна. А заранее знать мы не знали, товарищи, пусть он сам засвидетельствует. Сеня. Се… (Увидела Семена Семеновича в гробу.) А!
Аристарх Доминикович. Стул вдове! Поскорее, Егор Тимофеевич!
Серафима Ильинична (подбегая к Марии Лукьяновне). Что ты? (Заметила Семена Семеновича в гробу.) Мамочки…
Пугачев. И второй захватите. Под тещу понадобился.

Егорушка приносит два стула. Вокруг вдовы и тещи хлопочет группа людей. Другая группа
направляется к гробу.

Маргарита Ивановна. Как живой!
Зинка Падеспань. Только носик завострился.
Мария Лукьяновна. А-а-а. Пустите, пустите меня к нему! Он не умер, он только немножечко выпимши. Он проспится и встанет, Егор Тимофеевич.
Егорушка. Успокойтесь, не встанет, Мария Лукьяновна.
Мария Лукьяновна. Он живой, он живой, уверяю вас, граждане.
Раиса Филипповна. Как кричит…
Груня. На мозги повлияло, наверное.
Аристарх Доминикович. Вы ее отведите в соседнюю комнату.
Мария Лукьяновна. Сеня! Сеня!
Серафима Ильинична. Проснитесь, Семен Семенович…
Зинка Падеспань. И старушка туда же, скажите пожалуйста.
Александр Петрович. Прихватите и тещу, Егор Тимофеевич.
Мария Лукьяновна. Он живой! Он живой!

Егорушка уводит Марию Лукьяновну и Серафиму Ильиничну в соседнюю коннату.

Явление пятнадцатое

Груня. Что из дамочки сделалось.
Маргарита Ивановна. Прямо в голос скучает, обратите внимание.
Голос Марии Лукьяновны (из соседней комнаты). Он живой, он живой…
Раиса Филипповна. Как страдает, бедняжечка.
Александр Петрович. С непривычки всегда так, Раиса Филипповна, а потом приедается. Я ведь тоже недавно жену схоронил. Даже ночи не спал. Вот хотите, спросите Маргариту Ивановну.
Маргарита Ивановна. Александр!
Голос Марии Лукьяновны. Сеня, Сеня! Проснись!
Груня. До чего убивается…
Зинка Падеспань. Побежимте посмотримте, как убивается, интересно, наверное.

Все женщины устремляются в соседнюю комнату.

Явление шестнадцатое

Аристарх Доминикович, Александр Петрович, отец Елпидий, Пугачев, Виктор Викторович.

Александр Петрович. Нет! Минуточку. Разрешите задать вам нескромный вопрос. Вы когда же со мной рассчитаться намерены?
Пугачев. Рассчитаться? За что?
Александр Петрович. Как – за что? За покойника. Человек на столе – значит, деньги на бочку. Арифметика ясная.
Аристарх Доминикович. Вы все деньги и деньги, товарищ Калабушкин, а идея для вас не имеет значения?
Александр Петрович. Хороша та идея, которая кормит, Аристарх Доминикович.
Аристарх Доминикович. Кормит только господствующая идея. Дайте сделаться нашей идее господствующей, и она вас прокормит, товарищ Калабушкин.
Виктор Викторович. Борьба за идею – борьба за хлеб.
Александр Петрович. Лучше меньше идей и побольше хлеба. Рассчитывайтесь, товарищи.
Аристарх Доминикович. Но позвольте, вы всех поручений не выполнили.
Александр Петрович. Как же так?
Аристарх Доминикович. Вы с предсмертной записки размножили копии?
Александр Петрович. Машинистка работает, Аристарх Доминикович.
Аристарх Доминикович. Ну, тогда приступите к распространению. Выстрел грянул, пускай его слышат тысячи.
Отец Елпидий. Значит, вы уповаете на большой резонанс?
Аристарх Доминикович. Уповать уповаю, отец Елпидий, но немного боюсь. Нужно прямо сознаться, дорогие товарищи, что покойник у нас не совсем замечательный. Если б вместо него и на тех же условиях застрелился бы видный общественный деятель, скажем, Горький какой-нибудь или нарком. Это было бы лучше, дорогие товарищи.
Семен Семенович (в гробу). Это было бы просто прекрасно, по-моему.
Виктор Викторович. Вы напрасно так думаете. Нам не важен покойник как таковой. Нам гораздо важнее сервировка покойника. Важно то, как подать его, Аристарх Доминикович. Я вчера разговаривал с Федей Питуниным. Как я с ним разговаривал. Я ему сочинил своего Подсекальникова. Сочинил и влюбил в него Федю Питунина. А теперь, когда наш Подсекальников мертв, что он может сказать о моем сочинении. Только «с подлинным верно», Аристарх Доминикович. Смерть сама по себе не имеет значения. Заражает не смерть, а причина смерти, а причину мы можем любую выдумать.
Аристарх Доминикович. Нужно вызвать, товарищи, шепот общественности. Это самое главное.
Отец Елпидий. Мы дня на три поставим его в часовню и устроим прощание.
Аристарх Доминикович. Очень правильный ход. (Александру Петровичу.) Отправляйтесь за факельщиками.

Александр Петрович уходит.

Явление семнадцатое

Отец Елпидий, Аристарх Доминикович, Пугачев, Виктор Викторович, дьякон и певчие.

Отец Елпидий. Что ж, приступим.
Дьякон. Приступим, отец Елпидий. Благослови, владыко.
Пугачев. Начинают, пожалуйте.

Явление восемнадцатое

Те же и Егорушка, Мария Лукьяновна, Серафима Ильинична, Груня, Зинка Падеспань, Маргарита Ивановна, Раиса Филипповна.

Отец Елпидий. Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков.
Хор. А-минь.
Мария Лукьяновна. Как же это? Живого. Да что же вы делаете?
Дьякон. Миром Господу помолимся.
Мария Лукьяновна. Что вы делаете? Не держите меня.
Хор. Господи, помилуй!
Серафима Ильинична. Караул!
Дьякон. О свышнем мире и спасении душ наших Господу помолимся.
Хор. Господи, помилуй!

Явление девятнадцатое

Несколько женщин и мужчин заглядывают в дверь. Между ними – глухонемой.

Маргарита Ивановна. Вы смотреть? Не стесняйтесь, заходите, товарищи.

Все входят. Глухонемой встает у гроба. Зажигает свечку.

Дьякон. Об оставлении согрешений во блаженной памяти преставившегося раба Божия Симеона, Господу помолимся.
Мария Лукьяновна. Что вы делаете?
Хор. Господи, помилуй!
Мария Лукьяновна. Милиция!..
Дьякон. О приснопамятном рабе Божием Симеоне покая…
Мария Лукьяновна. Милиция!
Дьякон. Окна, окна закройте. Тишины, блаженные памяти его. Господу помолимся.
Хор. Господи, помилуй!
Дьякон. И простите ему всякое прегрешение…
Аристарх Доминикович. На минуточку, батюшка. Слово Божие свято, отец Елпидий, но, учитывая аудиторию, вы уж лишнее выкиньте, сократите немножко.
Отец Елпидий. Сократить – это можно, Аристарх Доминикович. (Подходит к певчим. Шепчет.)
Хор. Господи, помилуй!
Мария Лукьяновна. Он живой!
Серафима Ильинична. Разбудите его, товарищи!
Дьякон. О избавится нам от всякие скорби, гнева и нужды. Господу помолимся.
Хор. Господи, помилуй!
Мария Лукьяновна. Почему же он, мама, не просыпается?
Отец Елпидий (скороговоркой) . Яко ты еси воскресение и живот усопшаго раба твоего, Семеона, Христе Боже наш и тебе славу воссылаем со безначальным твоим Отцем, и со святым и благим и животворящим твоим Духом, ныне и присно и во веки веков.
Хор. А-минь.
Мария Лукьяновна. Он, должно быть, действительно умер, мамочка.
Хор. Со святыми упокой.
Мария Лукьяновна. А-а-а. Дурно. Дурно! Воды!

Все бросаются к Марии Лукьяновне. У гроба остается только не слышавший крика глухонемой. Хор поет. Все хлопочут вокруг Марии Лукьяновны. Глухонемой со свечкой в руке опускается на колени, отвешивает земной поклон. Хор поет. Семен Семенович не выдерживает и, сев в гробу, лезет в карман за платком. В это время глухонемой поднимается с колен, поднимает руку, чтобы перекреститься, откидывает голову и видит сидящего в
гробу покойника, который вытирает платком слезы. Глухонемой вскрикивает и падает навзничь.

Голоса. Что случилось?
– Еще один!

Бросаются к нему.

Явление двадцатое

Входит Александр Петрович с факельщиками.

Аристарх Доминикович. Уносите его. Уносите скорей.

Факельщики берут гроб. Уносят. Хор поет.

Мария Лукьяновна (очнувшись) . Умер. Умер.

К ней подбегает глухонемой, в ужасе показывает жестами то, что он видел. Вынимает платок,
прикладывает его к глазам.

Жалко? Плачете? А уж мне-то как жалко, и сказать не могу. (Обнимает глухонемого.)

Пение.

Занавес.


Действие пятое

Кладбище. Возле кучи земли свежевырытая яма.

Явление первое

Александр Петрович, Аристарх Доминикович, Виктор Викторович.

Александр Петрович. Вот отсюда, отсюда смотрите, товарищи. Как вам нравится?
Аристарх Доминикович. Я считаю, что место довольно приличное.
Александр Петрович. Да уж что говорить, Аристарх Доминикович, как себе выбирал.
Аристарх Доминикович. Между прочим, я все собираюсь спросить: приглашенья разосланы?
Александр Петрович. Всем разосланы.
Виктор Викторович. Нет, не всем.
Аристарх Доминикович. Как – не всем?
Виктор Викторович. Мы совсем позабыли о Феде Питунине. Нужно было ему приглашенье послать.
Аристарх Доминикович. Так о чем же вы думали?
Виктор Викторович. Я, к несчастью, не видел его два дня, не до этого было, Аристарх Доминикович.
Аристарх Доминикович. Ну не так это важно, в конце концов.
Виктор Викторович. Что же важно, по-вашему?
Аристарх Доминикович. Самое важное – чтобы заговорило общественное мнение.

Явление второе

Мимо могилы проходят две старухи.

Первая. Ах, я дурочка старая.
Вторая. Что такое?
Первая. Как же я пропустила, скажите пожалуйста, свежую вырыли.
Вторая. Нет, я утром заметила; я как в церковь трепала еще – заметила.
Первая. Кто же это преставился?
Вторая. Наш приходский мужчина один преставился. Серафимы Ильиничны зять, Подсекальников.
Первая. Как же я пропустила, скажите пожалуйста.
Вторая. Двое суток в часовне у нас простоял. Я намедни ходила смотрела с Панкратьевной.
Первая. И Панкратьевна видела?
Вторая. Уж мы плакали, плакали…
Первая. Как же я пропустила, скажите пожалуйста. А с чего он преставился?
Вторая. Сам себя порешил.
Первая. Ах ты, ужас какой. Как же я пропустила, скажите пожалуйста. Да с чего ж он себя порешил, Борисьевна?
Вторая. С чего? Это ясно с чего.
Первая. Это верно, что ясно. Скажите пожалуйста. Так, так, так.

Уходят.

Аристарх Доминикович. Общественное мнение заговорило. Идем.

Уходят.

Явление третье

Проходят еще две старушки.

Первая. Не весело стало у нас на кладбище, нет, не весело. И гулянье не то, и покойников интересных нету.
Вторая. В наше время покойники что дрова – жгут их, матушка.
Первая. Потому что о будущем не заботятся, вот и жгут. А придет воскресение, воскресать-то и нечем. Ох, ох, ох, ах, ах, ах, а уж дело-то сделано.
Вторая. Вот тогда посмеемся над ними, Панкратьевна.

Проходят.

Явление четвертое

Вбегает Клеопатра Максимовна, таща за руку Олега Леонидовича.

Клеопатра Максимовна. Вот.
Олег Леонидович. Что – вот?
Клеопатра Максимовна. Здесь.
Олег Леонидович. Что здесь?
Клеопатра Максимовна. Здесь его похоронят.
Олег Леонидович. Кого похоронят?
Клеопатра Максимовна. Олег, я признаюсь тебе… я убийца. Я убийца, Олег. Олег, обнимите меня, мне страшно.
Олег Леонидович. Будет вам, Клеопатра Максимовна, полноте.
Клеопатра Максимовна. Олег, вы какой-то такой, вы особенный, вы меня не осудите. Олег, я убила его.
Олег Леонидович. Кого?
Клеопатра Максимовна. Подсекальникова. Олег, он хотел мое тело, он хотел меня всю, но я говорила: «Нет». И вот он лишил себя жизни из-за меня. Олег, я убийца! Мне страшно, Олег. Везите меня к себе.
Олег Леонидович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11