Господи, как все хорошо-то было.

Сережа пристает к Оле, щекочет ее травинкой. Оля отмахивается.

Оля. Не липни, сказала! Как комар! Эх! Уплыву вот скоро, как облачко! Воротишься, а меня уж нету! Что смотришь? Не век у вас вековать, не малютка…
Сережа. Чего-чего?..
Оля. Ну тебя!.. Все одно не поймешь!.. (Зовет.) Сима! (Встает и уходит.)

Сережа – следом.

Горелов (Мякишеву). По-моему, твоей жене намекнули тоже… насчет Ольги…
Мякишев. Кто? Она тебе сказала?

Горелов пожимает плечами.

Что ж она мне не говорит?..
Горелов. А ты говорил? Кстати, а почему ты ей не сказал?
Мякишев. То-то я смотрю, она такая… Она ведь теперь замучается. Что за гадость! Ну, и что она?
Горелов. Я думал, нет тайн между мужем и женой, все говорится. А оказывается, разговор между мужем и женой, как музыка – без слов?
Мякишев. Как две музыки.
Горелов. И обе без слов? Я говорил: это добро добром не кончится. Хочешь сберечь семью – кончай игрушки.
Мякишев. Что она тебе сказала?
Горелов. Она ничего не сказала. И не скажет. Но я тебе говорю.

Выходит Борис, нервно усмехается, закуривает, почти наталкивается на Горелова.

О, еще один экземпляр!.. У тебя, брат, такой вид, будто ты Симу в лесу зарезал.
Борис. Это идея. (Мякишеву.) Володь, вы не скоро? Если я один поеду?
Горелов. Спасайся кто может?
Борис (без улыбки). Да там ребенок болеет.
Горелов. А, извини. Раз ребенок… Дети – наше будущее.
Борис (усмехается). По-моему, дети – наше прошлое.
Мякишев. Езжай, конечно. Езжай. (Встает, хочет идти к Зое.)

В это время выскакивают снова Сережа и Оля, крутятся вокруг Мякишева, как вокруг столба.
Сережа виснет на отце. Оля тоже. Мякишев их стискивает, поднимает обоих, визг, шум.

Зоя (кричит). Володя! Оля! Прекратите!

Все застывают от этого крика.

Аня. (тихо). Зоя! Зоя!..
Зоя (Мякишеву). Ты не соображаешь? Не маленькие уже, в самом деле.

Пауза. Всем неловко, и Зое больше всех. Мякишев и Оля глядят друг на друга.
Оля краснеет. Мякишев отворачивается. Оля убегает.

5. Сережа

Снова квартира Мякишевых. Хмурый Сережа с завязанными ушами. Отогнув бинт, прислушивается к громкому разговору из прихожей. Входят Зоя, тетя Соня, Мякишев – он по-домашнему, в шлепанцах, с газетой.

Мякишев. Значит, это еще утром, а сейчас…
Тетя Соня. Утром, утром, я-то хотела зайти, сказать, да уехала к дочке, у ней с зятем – ой-ей-ей, о господи!..
Мякишев. А сейчас десять вечера. (Смотрит на Зою.) А если она не у Ани?
Зоя. Я не сторож. Она стала уходить, приходить когда захочет, а у меня ребенок болен, между прочим… Сережа, что ты сидишь? Сейчас закапаем – и спать. Не делай вид, что ты не слышишь.
Мякишев. Но от этой милиционерши в юбке можно всего ждать.
Зоя (не отвечая мужу, Сереже). Горло полоскал? Сережа, я тебя спрашиваю!..
Тетя Соня. Еще на лестнице меня обогнала. Я – Оля! Оля! – а она через три ступеньки…
Зоя. Извините, тетя Соня, нельзя на кухне поговорить? Сережа болен. Уши – это не шутка.
Тетя Соня. Ой, Зоенька, это вы меня извините, ухожу, ухожу… Сереженька, деточка, зайчик бедненький, вы только подумайте!
Мякишев. Зоя…
Зоя (обрывает). Дай мне уложить ребенка.
Мякишев. Ладно, дышите глубже. (Выходит, пропустив вперед тетю Соню.)

У Зои в руках пузырек, пипетка, вата, она одно берет, другое роняет.

Зоя. Черт! (Сереже.) Ложись. На правый бок. Ты слышишь?
Сережа. А если она не у Ани?
Зоя. Что? Кто не у Ани?.. Вас еще не спросили! Ляг!
Сережа. Ты закричала – она и ушла.
Зоя. Проклятая пробка, прямо не знаю! Как они эти пробки делают! Человек умрет десять раз, пока откроешь!.. А как с вами не кричать? Я сто раз говорила: не трогать карты. Других игр нет?
Сережа. Если другие надоели? Это я ее попросил, я, ты сама знаешь!
3оя. А черт, в самом деле!

Входит Мякишев в плаще и кепке.

Мякишев. Я схожу Ане позвоню.

Пауза. Мякишев ждет. Хочет идти.

Зоя. Ну, проклятье какое-то!

Мякишев подходит, забирает пузырек.

Постучи к Симе, может, она у нее…

У Мякишева – немой вопрос.

Ну… Я тут утром накричала на них…
Сережа. Пап, ты найди ее! Она уедет, она говорила!
Зоя. Куда она уедет! Лежи!
Мякишев. Когда говорила?
Сережа. Говорила. Уедет!

Пауза. Зоя отвернулась. Мякишев сдерживается.

Мякишев. Понятно. (Открыл пузырек, отдает.) Я сейчас. (Уходит.)
Зоя. Все, ложись! (Капает.)
Сережа. Мимо! Мимо течет! Не хочу!
Зоя. Прекрати сейчас же!
Сережа. Не надо мне ничего. (Отбегает, плачет.)
Зоя. Не выводи меня! (Швыряет пузырек, садится и сидит, тоже едва удерживая слезы.)

Входит Аня. За ней – Горелов. Одетые, с улицы.

Аня. Привет! Что это у вас? Зой! Уже знаете? (Горелову.) Дверь закрыл? Дверь открытая стоит… Сереж, привет!

Сережа хочет спросить Аню.

Зоя (быстро). Сережа, иди спать, я сказала!
Аня. Вы что такие? Зой! А Володя где? (Сострадательно.) Я решила заехать, думала – он уже здесь. Часа два назад позвонил. Я говорю: не слоняйся, поезжай к нашим.
Зоя (не понимая) . Кто?
Аня. Ты ничего не знаешь, что ли? (Понизив голос.) Умерла. Девочка-то.

Зоя в оторопи. Сережа прислушивается, но не слышит.

Да, представляешь. Четыре дня в реанимации, и ничего не смогли сделать…
Зоя. Боже! У Бориса, что ли?
Аня. Да что с тобой?
Зоя. О господи!
Аня. Ты не заболела?

Зоя отрицательно машет головой.

Борьку жутко потрясло, я даже не ожидала… что он так любит дочку…
Зоя. Да, ужасно.
Горелов. Где хозяин-то?

Ему не отвечают.

Сережа. Аня! Оля у тебя?
Аня. Оля? (Машет головой.) А что такое?
Сережа (Зое, кричит). Я тебе говорил! (Плачет.)
Зоя (кричит). Прекрати сейчас же!

Аня и Горелов переглядываются. Звонок. Горелов выходит.

Не могу, в гроб они меня вгонят!.. (Сереже.) Прекрати слезы!.. Как же так-то? Девочка-то?

Возвращаются Горелов с Симой.

Сима. У-у, у вас тут народу! Я потом.
Зоя. Что, Сима?
Сима. Да Володя заходил… Можно на минутку?

Зоя встает, выходит с Симой. Аня – за ними.

Горелов. Что ж ты, братец, на мать так орешь? Хорошо ли это?
Сережа. Хорошо! (Выходит.)

Горелов берет газету, читает. Входит Мякишев.

Мякишев. Так. Час от часу не легче… Привет!
Горелов (сочувственно). Здорово.

Пауза.

Мякишев. Такая милая была девчушка… Племянница… Потому что не нужна никому стала, вот и умерла.

Входят женщины. Зоя – последней.

Сима. И я сегодня как нарочно – в день работала.
Аня. Двенадцатый час. (Горелову.) У них Ольга еще пропала… (Мякишеву.) Володя! Надо же что-то делать.
Мякишев (Ане, резко). Что?
Аня. Что ты так? Я ничего.
Сима. Ума не приложу, где это она может быть?
Горелов. Наверное, под поезд бросилась.

Повисает пауза, от которой Горелову делается не по себе.

Извините. (Отходит в сторону.)
Милиционер (гремя ключами, ведет через сцену Олю, видимо, в туалет). Ты эту голодовку свою и молчанку кончай! Видал, молчит целый день! Хороший совет даю, учти: виновата, и все! Виновата, виновата, ну, виновата! Это ты в рожу-то плю… то есть в лицо ей плюнула, не она тебе. Тебе добра хотели, а ты как верблюд: плю! Так что – виновата, виновата, ну, виновата! А то утром укатают, то есть оформют на пятнадцать суточек, и амбец! Слышишь, что ли?

Оля ощетинивается.

Ну-ну, бабуся! Тебе как лучше хотят… Стой! Не сюда!..

Уходят.


Продолжается сцена у Мякишевых. Теперь здесь Борис. Он сидит в центре, вокруг атмосфера участия.

Борис (закуривает и тут же гасит сигарету). Не могу. Что-то с горлом.
Аня. Это нервное, пройдет. Сейчас дам тебе чаю. Сейчас вскипит.
Горелов. Ему бы коньяку стакан. Да, Борис?
Сима. Я найду. Водочки. Будешь, Боря?

Борис пожимает плечами.

Горелов. Неси, Сима, неси.

Аня выходит.

Сима (всхлипывает). Это сколько ж оно болело, бедное? Полтора месяца мы с тобой не видалися, и оно все болело? Я не думала. (Выходит.)
Борис. Может, мне туда вернуться? Эти последние дни мы как-то с ней по-человечески… Хотя нет…
Мякишев (извинительно). Посиди. Я сейчас только отлучусь на полчаса. (Зое.) Все равно надо же что-то выяснить…
Зоя. Ты меня спрашиваешь?
Мякишев. А тебя это не интересует?
Зоя (раздраженно). Ну, хорошо, Володя!.. (Закуривает.)
Борис. Ты насчет Ольги? Давай я с тобой.
Мякишев. Сиди.
Горелов. Хочешь, я пойду? Хотя милиция приступает к розыску только на третий день исчезновения. Кстати, не знаю, как у нас, в Англии, например, в год пропадают без вести двадцать тысяч человек.
Зоя. Там пусть пропадают – у нас никому пропасть не дадут. (Выходит.)
Горелов. Нда…
Мякишев. Ну, если она ушла!..
Горелов. То скажи спасибо.
Мякишев. Да хватит, в самом деле! Уже ничего вот так просто сделать нельзя? Как же в войну, в голодуху, люди по десять человек детей брали и растили? Что ж мы, ничего не можем? Что ж нас, ни на что не хватает? Нет! Я ее нарочно буду здесь держать! Плетите что хотите! Противно! Просто противно!
Горелов. Но у Зои порох кончился.
Мякишев. Ничего. Я ей подсыплю.
Борис. Вы о чем? Я что-то не пойму.

Мякишев не отвечает, лишь обнимает его за плечи. Входит Сима с графинчиком.

Горелов (берет графинчик). Спасибо, Симона. А рюмочки?
Сима. Совсем безголовая. (Выходит.)
Мякишев. Надо в бюро происшествий позвонить…
Горелов. Брось. Придет она. Милиционерша напрямую задала ей все вопросы, девчонка очумела и ходит где-нибудь, рыдает в чужих подъездах…

Входит Сима. С одним стаканом. Забирает графин, наливает только Борису.

Горелов. Ну, Симона, ну, Синьора!..
Борис. Спасибо, Сима. Что ж все мне?
Мякишев. Выпей, выпей, как лекарство.

Борис пьет, водка обжигает его, Сима отводит его в сторону, усаживает.

Горелов (смотрит на часы). Завтра вставать рано… Кстати, она ничего там такого не может сказать? Ну что ты так смотришь? Чего в жизни не бывает…
Мякишев. Ты все-таки урод, Витя.
Горелов. Урод, урод. Если все проанализировать с самого начала, то, между нами, девушками, говоря… по Фрейду, это может быть в подсознании…
Мякишев. Ты умный-умный, а дурак.
Горелов. А что уж ты так строг? Может, и мыслей тебе грешных никогда не приходило?
Мякишев. Мысли приходят и уходят.
Горелов. Но некоторые овладевают нами.
Мякишев. А некоторым мы не даем нами овладеть.
Горелов. Какой кристалл! Они все равно овладевают. По Фрейду…
Мякишев. Я Фрейда не читал.
Горелов. Я тоже. Но по Фрейду…
Мякишев. Если уж по Фрейду…

Входит Аня с подносом. Пауза.

…чтоб ты знал… мне всегда нравилась моя свояченица…
Аня (дает чай Борису). Кому еще чаю? Что – свояченица? Мне послышалось? (Дает чай Мякишеву.) Прямо жить не может без свояченицы.
Мякишев. Прямо не могу. Спасибо.
Аня. Пожалуйста. Ну а что насчет Ольги-то?..
Мякишев. Сейчас иду.

Аня смотрит на него изучающе.

Горелов (запоздало, запальчиво). А я догадывался!
Мякишев. Глубже дыши.
Горелов. Всегда! Но одно другому, между прочим, может и не мешать.
Мякишев (твердо). Но может и мешать.
Аня (дает чашку Горелову). О чем вы?..
Горелов. Пусть твой своячок скажет…

Аня вопросительно смотрит на Мякишева.

Мякишев. Да ничего.
Аня. Ну все-таки? Насчет меня?
Мякишев. Ерунда. Просто я говорю, что я тебя люблю, а он нет.
Аня. Америку открыли! Давно известно.
Горелов. Он всех любит, а я никого!

Сима, всхлипывая, отходит от Бориса. Вышла.

Борис (чуть пьяно). С сегодняшнего дня – только правда.

Милиционер ведет Олю обратно.

Милиционер. Пойми ты, дикая: не повинишься – у-у! А так – виновата, виновата, и все! И отпустят – или обратно!
Оля (кричит). Заладил! Куда обратно-то? Виноватая я… Ему теперь из-за меня-то что будет? Эк куда метнули-то! Куда метнули! Так глазки свои и щурит! Правду, Олечка, правду! А какую правду-то? Одна я виноватая, господи, все от меня!.. Пусти! (Бежит.)
Милиционер (нелепо отступает, теряет фуражку, ловит, спотыкается). Стой! Дура! Хуже будет! (Свистит, бежит за ней.)


Продолжается сцена у Мякишевых. Входят Зоя, тетя Соня.

Зоя (мужу). Ты не ушел? Вот, мы двушек тебе набрали.
Тетя Соня. Ночь, ночь на дворе! Где ж она, деточка?

Мякишев смотрит на Зою: мол, тебя не поймешь.

Зоя. Не хватало, чтобы с ней что-то случилось! Еще на пятом этаже надо спросить, у Любы. (Мякишеву.) Прямо вот так квартира, как у нас, направо…

Мякишев, Зоя и тетя Соня выходят. Горелов торопливо надевает пальто.

Горелов. Я, грубо говоря, отвалю. Финиш.
Аня. Интересно. Я тоже иду.
Горелов. А ты побудь… Вон Борис… У тебя тут Борисы, Оли, Володи…
Аня. Дурак. Домой ты меня можешь завезти? Ты шутки перестал понимать. Если бы я была писательницей…
Горелов. То написала бы роман «Идиот». Он написан.
Аня. Чего ты хочешь?
Горелов (шепотом). Чего ты хочешь? Хотя… ваши хотения известны!
Аня. Интересно!
Горелов. Если тебе так необходимо оформление наших отношений, если доказательством, так сказать, чувств у вас считается штамп в паспорте… (Задыхается.) Обязательно надо спать в одной постели? Жить в одном номере в гостинице? Носить – почему-то! – чужую фамилию? Какие там есть еще завидные преимущества у так называемых законных жен? Пожалуйста! Пожалуйста! Хоть завтра! Вам же важна бумага!
Аня. Остановись! А то я подумаю – ты делаешь мне предложение.
Горелов. Что за уровень! Что за примитив! Чтоб как у всех! Мое! Законное! Как при царе Горохе!..
Аня. Что тебя так заело? Что он такое сказал?
Горелов. Что?.. Он?.. Ну, привет! (Отстранив Аню, почти выбегает.)
Аня (вслед). Стой! Виктор! (Кричит.) Я не принимаю твоего предложения! (Борису.) Борь, извини! (Видит, что Борис спит.)

Входит Зоя, ведет Симу. За ними – тетя Соня.

3оя (о Горелове). Что тут у вас?

Аня машет рукой.

(Симе.) Борис-то твой…
Сима. Был мой, да весь вышел.
Аня (вдруг, Зое). Слушай, я решила: пусть Ольга… я ее к себе возьму.
1 2 3 4 5 6 7