Этого я не понимаю. Мистика!
Она. Ну при чем тут мистика? Ох боже мой!..
Он. Думаешь, я их не полюбил? Уже за одно то, что они твои: твоя мать, бабушка, сестра… Я бы тоже мог… с цветами, рассыпать и сказать: дорогие мои, какая у вас дочь! Понимаешь? А они что? «Здрасте, здрасте, проходите, возьмите вареньица, какой начитанный мальчик, очень приятно…» А сами? Двуличные бабы, больше ничего! Всё они нам испортят!.. Черт! Просто какой-то заколдованный круг…
Она. Ну что ты? Не надо, Валя!.. Валь!..
Он. Да, конечно… Ничего!.. Ничего, ничего! Мы с тобой, в конце концов, совершеннолетние, и мы…
Она. Я, по-моему, уже совершеннозимняя.
Он. Замерзла? Чего же ты? Иди сюда! (Распахивает пальто и обнимает ее.)
Поцелуй.
Она. Валечка, милый мой…
Он. Алечка… Ты меня любишь?
Она. Да. Очень. Подожди… Ой, не могу!.. Подожди, а что было у тебя?.. Ну, подожди!..
Он. Потом!.. Пусти!.. Видишь, как рука замерзла… пусти!
Она. Перестань, ну!
Он. Не перестану, пусти!..
Она. Да ну тебя, щекотно!
Смеются.
Он. Ты глупая, да? Пусти!…
Она. Уйди!
Смеются, целуются. Валентина вырывается.
Он. Валь!
Она. Ну тебя!
Он. Аль!
Она. Что?
Он. А ты придешь?
Она. Да.
Он. Точно?
Она. Да.
Он. Точно-точно?
Она. Ты безумный.
Он. Да, я безумный. Ты придешь?..
Она (ласково, смеясь). Ты безумный, легкомысленный, глупый мальчишка! И правильно они говорят… Как с тобой семью строить? Только и будешь целоваться.
Он. А для чего ее строить?.. Щи варить? Ты придешь?
Она. Не щи, а ячейку общества. Основа государства.
Он (шутливо, с озорством). Долой семью, частную собственность и… Ты придешь?
Она. Да, приду, о господи!.. Ты расскажи лучше, что у тебя было?..
Он. Потом! Иди сюда!.. Ты когда придешь?
Она. Не приставай, я кому сказала! Рассказывай!..
Он. Да не хочу я!
Она. А я приказываю: рассказывай!
Он. Да ну!
Она. «Да ну! Да ну!» Я уже у тебя тоже научилась этому «да ну!».
Он. А я у тебя – вот так делать! (Повторяет какой-то ее характерный жест.)
Она. А я у тебя – вот так! (Повторяет его жест.)
Смеются.
Мы с тобой все-таки жутко глупые!
Он. Дети!
Она. Вокруг нас опасности, а мы…
Он. А мы целуемся! (Улучив момент, целует ее.) Мы ж счастливые! Я люблю тебя… Я никому никогда не говорил этого слова… Аля!..
Она. Еще!
Поцелуй. Круговорот, головокружение. Потом пауза.
Не надо больше. Рассказывай. Мне пора.
Он. Ты придешь?
Она. Я не приду, я буду бежать… Рассказывай, прошу тебя.
Он (послушно). Хорошо.
Валентин отходит от Валентины, и освещается тесная комната в старом доме. Кухня, она же прихожая, обитая дверь, газовая плита, вешалка. В глубине комнаты детская кровать. Мать Валентина, которую мы будем называть просто Лизой, – ей нет еще и сорока, миловидная, живая, озабоченная женщина в железнодорожной форме, – торопится, собирается в рейс. Сестра Валентина Маша, девушка-подросток, учит уроки. Или делает вид, что учит. Валентин, засучив рукава, моет посуду. Играет радио.
Лиза. Маш, белье из прачечной не забудь, я квитанцию вот здесь кладу, поняла?
Валентин. Да чего ты волнуешься, сделаем мы всё.
Лиза. Ты уж молчи, сделаете вы! Жених!
Валентин. Ну ма!
Лиза. «Ма, ма»! Душа уже изболелась на тебя глядеть! Что ты себе думаешь? Не заводил бы ничего серьезного-то… На себя погляди, кожа да кости!
Валентин. Ну уж! (Демонстрирует бицепс.)
Лиза. Силач!.. Нравится она тебе, ну и гуляли бы, кто вам не велит? А то ты и девушек еще в жизни не видел, не знаешь ничего, а уж всерьез, чуть не жениться! Кто теперь женится-то? Это вы у меня честные такие, в отца своего. А только отец-то в крематории пятый год…
Валентин. Ну чего ты про отца?..
Лиза. Да ничего, ладно!.. Маш, бигуди мои не видела?..
Маша. Сейчас.
Лиза. Сиди, сиди, учи!.. Поглядел бы, что делается, жених!..
Валентин. А что делается? Дворцы бракосочетания, венчанья, машины с кольцами, а в них невесты в этих штуках…
Лиза. А ну тебя! Проехал бы рейс со мной, трое суток туда, трое обратно, поглядел бы! Тоже, бывает, какую-нибудь такую невесту провожают, слезы рекой, чуть к милому в окошко не прыгает, до светофора ручкой машет, а ночь прошла – уже с попутчиком в вагоне-ресторане ля-ля разводит или полночи в тамбуре стоит!
Валентин. Ну зря ты! По-твоему, и любви нет?..
Лиза. Чего? Может, кому делать нечего, у тех и есть. А когда трое ртов, когда бьешься день за днем как рыба об лед, никакая блажь в голову не полезет!.. В твои года-то еще можно, я тоже девчонкой была, отца нашего увидела, он тогда электровоз новый вел, все их встречали, митинг был, а он тоже в форме новенькой, аккуратный, ботиночки как черные зеркала… Я так и обмерла: ну, думаю, мой!..
Валентин. Ну! А говоришь, нет! Обмерла же…
Лиза. Обмерла! А потом сколько мы мучились? У него братья, сестры, мать по больницам вечно, а я сразу тобой стала ходить. И всего нашего приданого набралось: у меня подушка, у него шинель да фуражка.
Валентин. И не обмирала больше?
Лиза. Я б обмирала, да только мне над вами тремя надо было обмирать.
Маша (выходит, поет, несет бигуди). «Любовь – кольцо, а у кольца…»
Валентин (подхватывает). «Начала нет и нет конца…»
Лиза. Слава богу! Где они были-то?.. (Маше.) Иди учи! Будете здесь теперь дурака валять! (Валентину.) Ты смотри за ней, пусть поздно не гуляет, и уроки проверяй. Да не забудьте Маринку из сада взять.
Валентин. Да что ты, мам, в первый раз нам, что ли…
Маша. За Маринкой я поеду, С Катюшей.
Лиза. Первый не первый, а прямо сердце не на месте, какое-то предчувствие…
Валентин. Ну вот! Брось ты, честное слово!.. Ехай себе… то есть езжай себе спокойно… Машка, брысь!
Маша отходит.
Только можно, я Маринку тете Тоне отвезу? А то у меня суббота и воскресенье вот так заняты! Я на первые две лекции съезжу, а оттуда на станцию.
Лиза. Ты там тяжело-то очень не таскай, попроси Федор Ивановича полегче что-нибудь, отцов друг все-таки. А к Тоне поедешь, возьми у нее десятку до получки и отдай тогда за декабрь квартплату, а то конец года. Или из стипендии заплати… Да, хотя ж ты жених теперь, самому надо!..
Валентин. Ну ладно, мам!..
Лиза. Чем кормить-то будешь молодую? Она у тебя непростая, на картошке да лапше сидеть не будет…
Валентин. А в ресторанах. Вкусно, быстро, недорого!
Лиза. Натворите вы дел, вправду жениться придется! Или надеешься, в зятья они тебя возьмут?
Валентин. Куда?
Лиза. Ну, к себе. В дом. В зятья называется. Ох, не по себе ты дерево рубишь! Ты у меня умный, студент, а мать у тебя неученая, с семилеткой, но только послушал бы ты меня раз в жизни. Не станет она с тобой в трудностях жить. И любовь выскочит из нее, как пар. Куда ты ее приведешь, сюда?..
Валентин. Ну дадут же нам. В новом году очередь подойдет…
Лиза. Она который год подходит!
Валентин. Ну неправда. Все получают. Еще три комнаты отхватим.
Маша. И одну тебе сразу, да?
Валентин (Маше). Тихо, бабуся! Когда спросят – скажете!
Лиза. Брал бы вон лучше Катюшку Веры Павловны, – уж какая хорошая выросла, смотреть мило. Своя, добрая и по тебе с детства тает.
Валентина покачивает головой: мол, так, интересно.
Валентин несколько смущенно улыбается, обернувшись к ней.
Этой-то ничего не страшно, все трудное в жизни видела, на хлебозаводе работает, ручек не побоится замарать. Твоя красивая, но если Катюшку нарядить…
Маша. Да она нарядная! Она такое платье на Новый год шьет!..
Валентин. Усохни! Ты чего слушаешь?..
Маша. Ничего я не слышу.
Лиза. И комнатка у Веры Павловны вторая есть, и Вере Павловне ты как сын…
Валентин. Ну ладно, мама, ну о чем ты?..
Лиза. Да, конечно, без толку говорить!.. Ладно, ухожу! Маринку не забудьте!..
Валентин. Да что ж ты с Маринкой!.. Анекдот знаешь? Про детский сад?.. Потрясный анекдот. Приводит, значит, муж ребенка из детского сада, а жена…
Лиза. Ты потише.
Валентин. Да он приличный… А жена, значит, и говорит: «Ты кого ж это привел? Это не наш ребенок». Он поглядел: действительно, не их. А потом махнул рукой: «Да ладно, все равно в понедельник обратно отводить!..»
Маша, как бомба, взрывается от смеха. Все хохочут.
Лиза. Да ну тебя! (Смеется.) Это надо нашим бабам рассказать. «Все равно, говорит, в понедельник обратно». Это точно!..
Валентин. Ага! (Играет.) Глянул: не ихний. А, говорит, ладно, все равно…
Снова хохочут. Маша заливается.
Машка, перестань!.. Ну, смешинка в рот попала!
Лиза. Да ну вас совсем! Я ушла… Ну вот, так и знала. Будете здесь потешаться. (Одевается.) Ах, черт, забыла зашить! Ну, теперь в вагоне… (О шинели.) На ладан дышит. Все ждала: сын вырастет, выучится, станет мать одевать… Где уж! Теперь разве о матери думать?..
Валентин. Ну, мам! Все будет!
Лиза. Да ну, Валя! (У нее резкий переход от смеха почти к слезам.) Пять лет тяну вас одна, тебя до института довела. Легко, что ли? Не хулиган, студент, отличник! А пришла девчонка и увела… Правду говорят: маленькие детки – маленькие бедки… Она-то что себе думает, она-то на что рассчитывает?
Валентин. Ну не надо, мама!
Лиза. Я молчу. Смотри сам. Не маленький. А только на меня не полагайся. И рада б помочь, да как? Ну ладно! Марину пораньше возьмите. Белье не забудьте. Суп варите из двух пакетов, гуще будет. С деньгами аккуратнее… (Валентину.) Ты на меня не обижайся. Кто тебе правду скажет, как не мать? У тебя любовей-то этих в жизни будет знаешь сколько?.. Локти станешь потом кусать, да поздно! До любви еще дорасти надо, иметь надо, куда ее принять! А то повернется да уйдет… Ну ладно, голову-то не вешай тоже! Маш, я пошла!.. Про Маринку не забудьте!..
Мать уходит, дети провожают ее. Маша бежит за ней на лестницу, Валентин задумался.
Маша возвращается, роется в шкафчике, отламывает и жует хлеб.
Валентин (машинально). Маш, учи!
Маша (сразу демонстрируя независимость). Я выучила.
Валентин. Ну только не ври. И не таскай куски.
Маша (поет). «Любовь – кольцо, а у кольца начала нет и нет конца…» Ты сам учи! Ты же у нас способный, тебе учиться надо. Сам велел читать мне «Жизнь замечательных людей». Из-за кого страдали всегда замечательные люди? Из-за этих женщин! Ему надо работать, открытия делать, книги писать, музыку, а он – туда-сюда, она от него, он за ней, он от нее, она за ним! Даже сам Пушкин из-за кого погиб?! Не было замечательных жен у замечательных людей!
Валентин выходит к Валентине, тоже погрустневшей после этой сцены. Пауза.
Она. Она у тебя хороший человек…
Валентин кивает.
Она молодая, она могла бы еще замуж выйти… Им трудно будет без тебя, ты обязан помогать… Мы эгоисты, мы думаем только о себе…
Валентин кивает. Валентина вдруг отходит от него.
Он (спохватывается). Аля! Аля!.. Ты куда? Ты что?
Она. Ничего.
Он. Почему ты так?
Она. Как?
Он. Не надо!.. Ты только не думай об этом. Мы будем вместе, и все будет хорошо. Честное слово! Видишь, у нас дружно, вместе нам ничего не будет страшно. Мы горы свернем.
Она. Шею мы свернем… Ей пальто надо купить.
Он. Купим! Я сам куплю! Я на разгрузке заработаю…
Она. Ты неделю в себя не можешь прийти после этой разгрузки.
Он. Ерунда! Я сессию сдам, повышенную получу, увидишь!
Она. Зачем мы с тобой в кафе шесть рублей истратили?..
Он. Зола, Аля! Подумаешь… Куда ты?..
Она. Я пойду. Не ходи за мной.
Он. Алечка!
Она. Не ходи, не надо!
Он (робко). Но ты придешь?
Она. Да ну!
Он. Аля!
Она. Не трогай меня сейчас… На! Я написала тебе письмо.
Он. Плохое?.. (Испуган.)
Она. Не знаю, прочтешь…
Он. Аля!
Она. Не ходи, не ходи… (Убегает.)
Валентин возвращается к себе, читая по дороге письмо, то улыбаясь, то страшась его.
В комнате Маша учит уроки. Играет радио.
Валентин. Маш! Ты бы заканчивала все в темпе, и тогда…
Маша. Можно гулять?.. Ура!.. А в кино?
Валентин. Договорились же: кино – в субботу.
Маша. Да ну, «в субботу, в субботу»!.. Ну, один раз!
Валентин. Ладно, посмотрим, учи. (Садится тоже с учебником. Ему не читается.)
Входит Катюша, соседка, некрасивая милая девушка. В руке чашка.
А, Катя, привет!
Катя. У вас маслица подсолнечного нет немножко?
Валентин. Посмотри, наверное, есть.
Маша (из комнаты). Катюш, это ты?.. Я к тебе зайду потом.
Катя. Заходи… Тетя Лиза уехала?.. Тут есть, я отолью чуточку, Валя, ты, если хочешь, иди к нам занимайся, я в ночную ухожу…
Валентин. Спасибо. Мама уехала, ничего.
Катя. Валя, мы в деревню едем, я отгул беру, у нас Ольга замуж выходит.
Валентин. Я слышал.
Катя. Они и тебя звали. Они тебя помнят, как мы с тобой в Первомайке были…
Валентин. Да, хорошо бы! Но сессия, сама понимаешь.
Катя. А то поедем. Знаешь, как в деревне зимой! И Валю твою можно взять, если захочет.
Валентин. Да нет, Катюш, ну что ты! (Понизив голос.) Ты мне лучше, знаешь, ключ оставь. Когда уедете.
Катя. Конечно. (Стоит и смотрит на него.)
Валентин (читает). Ты что?
Катя. Нет, ничего… Я пошла, спасибо.
Валентин. Не стоит… Топай, топай, Кэт, видишь? (Показывает толщину книги.)
Катя. Как бы ты отдохнул в деревне…
Валентин. На пенсии будем отдыхать!.. Гуд бай!..
Катя выходит и почти сталкивается на пороге с Валей. Обе напряженно кивают друг другу.
Маша с возгласом: «Кать, подожди!» – выбегает из комнаты и останавливается, видя Валю.
Валя. Это я. Здравствуй, Машенька!..
Маша. Здрасте.
Валентин. О, ты зашла, молодец!.. Маша, работать! О чем мы договорились?
Валя. Я на минуточку. Такой холод, ужас!
Валентин. Раздевайся, раздевайся, у нас тепло. (Помогает раздеться, пытается поцеловать, показывает, что Маша скоро уйдет.) У нас мама только что уехала. (Будто она этого не знает.) Ты есть не хочешь? А чаю?.. Вот сейчас согреешься… (Зажигает газовые конфорки, хлопочет.) Ты из института? Ну как коллоквиум, все о'кэй?..
Валя. А, не говори! Мухин был. Он вообще любит меня выдергивать, ему нравится, как я отвечаю, но со мной сегодня что-то странное было. Он меня вызвал, а я говорю: «Я устала, Борис Палыч». И села. Представляешь? У него прямо челюсть отвисла. И ребята смотрят, ничего не понимают. А я села, и все.
Валентин. Красиво!
Валя. Не говори! Инглиш нам на шестнадцатое перенесли… Как я вообще буду эту сессию толкать – не представляю…
Валентин. Может, я тебе что сделаю?
Валя. Ты свое-то успей.
Валентин. За меня не волнуйся!
Входит Маша.
Маша. Я все!
Валентин. Быстро! А если проверить?
Маша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9