Четыре этажа и трехэтажное подземелье. Именно здесь зародилось восстание в Золотом Храме. Пушки танков, посланных Иидирой Ганди, буквально смели это здание с лица земли.
— Отпустите меня! — взмолился Лал Оберой. — Я ничего плохого не сделал.
И тут же вскрикнул от боли, получив удар цепью но плечу.
— Молчи, сейчас ты предстанешь перед нашим начальником. Кулдипом Сингхом, и будешь объясняться с ним. Если ты ни в чем не виноват, бояться тебе нечего...
После святотатственного штурма пенджабская полиция и религиозные предводители Золотого Храма заключили «джентльменское соглашение». Полицейские больше не имели нрава вмешиваться в то, что происходило за оградой храма.
Лал Оберой почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Кулдип Сингх был одним из самых жестоких террористов. Во время штурма Золотого Храма был убит его брат, и он объявил священную войну центральному правительству страны.
* * *
Черные глаза Кулдипа Сингха словно горели каким-то внутренним огнем. Они в упор смотрели па Лала Обероя, и он не смог вынести этого испытующего взгляда.
— Кто ты и как твое имя? — негромко спросил Кулдип Сингх.
У Лала Обероя перехватило горло. Он находился в комнате с голыми цементными стенами в подвале большого административного здания Золотого Храма. За письменным столом восседал сикхский главарь, за его спиной висели плакаты, изображавшие какого-то «гуру» со страдальческим взглядом и Бхиндранвале — «духовного отца» сепаратистов, убитого во время штурма храма. Лала Обероя обыскали, и его пистолет лежал теперь на столе.
Его усадили на табурет, даже не привязав, рядом встали четыре сикха. На них не было видно никакого оружия, кроме висящего на шнуре «кирпана». Однако Лал Оберой не сомневался, что под их широкими рубахами скрывалось оружие куда более опасное. Не зря сикхская пословица гласит: «Человек без оружия беззащитен, как овца». К тому же в Золотом Храме уйма тайников, многие из них до сих пор не обнаружены. Граница с Пакистаном рядом, а там раздобыть пистолет ничего не стоит. Подняв голову, Лал Оберой взглянул в глаза Кулдипу Сингху.
— Меня зовут Лал Оберой, — сказал он. — Я простой торговец. Регулярно приезжаю сюда, покупаю кирпаны у Лахала Сингха, владельца отеля «Тэмпл Вью». Можешь спросить у него, он меня знает...
Кулдип Сингх его, казалось, не слушал. Он взял со стола пистолет и показал его Лалу Оберою.
— Зачем он тебе?
— Защищаться от воров. Я ведь торговец, и у меня часто бывает при себе по нескольку тысяч рупий.
— Почему же ты пытался сбежать, если совесть твоя чиста?
— Я испугался.
— Что ты делал там, где тебя нашли?
Лал Оберой опустил голову, у него перехватило дыхание. Ведь Кулдип Сингх послал на казнь десятки людей. Он стоял во главе отрядов боевиков, от рук которых погибли многие политические деятели. Этот человек не знал жалости.
— Ничего, — ответил Лал Оберой. — Я просто хотел там поспать.
— Ты живешь в отеле, — заметил Кулдип Сингх, — следовательно, ты лжешь нам. Ты должен был там с кем-нибудь встретиться?
— Нет, нет...
Стало тихо. Во всем огромном темном здании воцарилась тишина. Голая, без абажура, лампочка освещала комнату тусклым желтым светом. Кулдип Сингх взял найденную у Лала Обероя записную книжку и принялся листать ее. Внезапно он поднял глаза.
— Смотрите-ка, любопытный номер телефона.
И, подойдя к Лалу Оберою, он указал ему на записанный карандашом номер, перед которым стояло имя: Пратап.
— Кто это?
— Приятель, — выдохнул, бледнея, Лал Оберой.
Кинув на него язвительный взгляд, Кулдип Сингх произнес своим тихим голосом:
— Это один из номеров Разведывательного управления центрального правительства в Дели. Похоже, это телефон Разведбюро.
Взгляды всех присутствующих устремились на Лала Обероя. Он почувствовал, как ручьи ледяного пота побежали по его спине. Разведбюро было врагом номер один сикхских экстремистов. Положив записную книжку. Кулдип Сингх спокойно сказал:
— Значит, ты шпик... Забавно, но я об этом подозревал с самого начала...
— Нет-нет, это неправда! — запротестовал Лал Оберой.
Кулдип Сингх опять подошел к нему и положил обе руки ему на плечи, так сдавив их своими железными пальцами, что Лал Оберой вскрикнул от боли.
— Хочешь, я позвоню сейчас по этому номеру? — предложил он.
Лал Оберой сглотнул слюну:
— Если хотите. Вы убедитесь, что я ни в чем не виноват...
Наклонившись к нему, Кулдип Сингх сжал его плечи еще сильнее.
— Ах ты, собака! — прорычал он. — В Разведбюро у нас есть свои люди! В моей книжке записаны десятки подобных телефонов. Все они начинаются цифрами 45.
Вернувшись к столу, где стоял допотопный черный телефонный аппарат, он набрал номер 91, чтобы вызвать Нью-Дели, затем городской номер. Раз, второй, третий. Номер не соединялся. Лал Оберой пытался бороться с охватившей его паникой. Случалось, что телефонный кабель перегрызали крысы, и тогда сообщение прерывалось на несколько дней. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы этот номер ответил!
— Алло! — внезапно тихо произнес Кулдип Сингх. — Я хотел бы поговорить с Пратапом.
Затем он молча стал ждать, не спуская глаз с Лала Обероя. А тому казалось, что его мочевой пузырь вот-вот не выдержит. Четыре стоящих вокруг него сикха походили на стервятников, дожидающихся добычи. Ему хотелось кинуться со всех ног бежать, хотя он прекрасно понимал, что далеко ему не уйти.
По изменившемуся выражению лица Кулдипа Сингха он понял, что ему ответили. Послушав некоторое время, сикх с язвительной улыбкой положил трубку.
— Полковника Пратапа Ламбо не будет на месте до завтрашнего утра, — сказал он. — Можно позвонить ему домой. Хочешь?
Наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь жужжанием большого, прикрепленного к потолку вентилятора. Кулдип наклонился над столом.
— Итак, — сказал он, — тебе придется во всем признаться. Зачем ты сюда явился и кто среди нас предатель?
Лал Оберой нервно сглотнул слюну, горящий взгляд Кулдипа Сингха его парализовал. Сзади послышалось металлическое лязганье, и его шею грубо обвила цепь, снова впившись в уже израненные места.
Сикх в тюрбане шафранового цвета встал прямо перед ним и, вытащив из ножен «кирпан», приставил острое лезвие к его горлу. Лал Оберой пытался не поддаваться панике: они не будут убивать его прямо сейчас. Главное, надо решить — признаваться или все отрицать... Ему вспомнились пышные формы «племянницы». Неужели он никогда их больше не увидит? Как все идиотски получилось!
Лезвие «кирпана» тихо поползло по его коже, оставляя на ней тонкий след, тут же заполнявшийся кровью и пылающий как ожог.
Откинувшись назад, Лал Оберой плаксивым голосом запротестовал:
— Остановитесь! Я сикхам не враг. У меня действительно есть приятель в Разведбюро. Мы родом из одной деревни. И он попросил меня сообщать ему все, что я смогу узнать о подозрительных иностранцах, которые останавливаются в отеле «Империал», так как моя лавочка находится рядом. О торговцах золотом и наркотиками.
— Разведбюро наркотиками не занимается, — холодно отрезал Кулдип Сингх. — Ты лжешь.
— Я никогда ничего не сообщал о сикхах! — безнадежно пытался защититься Лал Оберой.
— С кем ты должен был здесь встретиться?
— Ни с кем.
Последовало молчание. Кулдип сделал какой-то незаметный жест, и молодой сикх в шафрановой чалме поднес лезвие своего «кирпана» на расстояние в несколько миллиметров от левого глаза Лала Обероя.
— Я отрежу тебе язык и вырву глаза, а потом брошу стервятникам.
В его голосе было столько ненависти, что, дернувшись назад, Лал Оберой свалился на пол. Цепь натянулась, сжимая ему горло, и он с трудом поднялся.
— Говори! — приказал Кулдип Сингх.
Лал Оберой понял, что если он и дальше будет запираться, они выполнят свои угрозы...
— Да, это так, я прибыл сюда по распоряжению Разведбюро, — признался он покорно. — Да простит меня Бог, но я так нуждаюсь в деньгах. Дела мои идут очень плохо и...
— С какой целью? — прервал его Кулдип Сингх.
— Чтобы встретиться с человеком, который должен был мне передать какие-то сведения.
— С кем?
Вопрос этот вырвался одновременно из пяти уст. Лал Оберой с жалобным видом посмотрел на своих мучителей.
— Не знаю.
Увидев, какой свирепостью сверкнули черные глаза Кулдипа Сингха, он повалился на колени, насколько ему позволяла цепь, и умоляюще произнес:
— Господом всемогущим клянусь, я не знаю человека, с которым должен был встретиться...
И он рассказал им всю правду, то и дело прерывая свою речь мольбами и рыданиями. Он знал, как сикхи убивают шпионов. Они злопамятны, и жажда мщения у них в крови. Он замолчал, и некоторое время в комнате слышалось только его тяжелое дыхание.
— Ты лжешь! — проговорил Кулдип Сингх. Слова его упали, словно нож гильотины.
Ломая руки, Лал Оберой закричал:
— Нет, нет!
От ужаса он весь взмок.
Кулдип Сингх долго и с отвращением смотрел на него, затем коротко бросил:
— Мы заставим тебя говорить.
Сикх, державший цепь, рванул ее, и Лал Оберой очутился на полу. Он поднялся, и его тут же выволокли из комнаты. Он задыхался, а четыре сикха подгоняли его кулаками и рукоятками «кирпанов». Впереди шел Кулдип Сингх.
Теперь Лал Оберой был слишком измучен, чтобы пытаться бежать или звать на помощь. А ведь буквально в нескольких десятках метров от этого здания по Амритсару всю ночь ходили солдатские патрули. Он шел босиком, цементный пол был очень холодным, и он чихнул. Они прошли но лабиринту мрачных подземных коридоров, пустынных и извилистых, ц наконец очутились в каком-то освещенном помещении.
С несказанным облегчением Лал Оберой увидел хлопочущих у плит мужчин и женщин. Это была одна из кухонь, где готовилась бесплатная еда для паломников. При виде Кулдипа Сингха работа замерла. Он шепотом сказал несколько слов молодому сикху в шафрановом тюрбане, тот что-то коротко приказал, и повара послушно вышли из кухни, с любопытством поглядывая на Лала Обероя. Как только они все вышли, Кулдип Сингх распорядился:
— Свяжите его!
Молодой сикх связал Лалу Оберою руки за спиной, затем ноги у лодыжек. Проделывал он свою работу быстро, привычными движениями, как фермер, ощипывающий птицу. Когда пленник был связан, сикх, Держащий цепь, проволок его через всю комнату в ту часть кухни, где готовилось «тандури».
В полу были проделаны три отверстия диаметром около полуметра, внизу была видна большая яма, наполненная раскаленными углями. У стены стояли огромные металлические вертела с нанизанными на них кусками курицы и баранины. Голова Лала Обероя оказалась совсем близко от одной из таких дыр, и он мог чувствовать идущий оттуда жар. Поняв, какая пытка ему готовилась, он громко закричал:
— Нет, нет! Клянусь Всевышним, я ни в чем не виноват!
Сикх, державший цепь, явно не в первый раз занимался подобными вещами. Ловким движением он еще раз обмотал цепью шею и ноги пленника. Другой конец закрутил вокруг своих могучих плеч и, подняв Лала Обероя с пола, начал опускать его в дыру вниз головой...
Вопли несчастного растворились в раскаленном воздухе. Он увидел совсем близко пламенеющие угли и плотно сжал губы, чтобы не задохнуться, ощутив палящий жар на коже лица. Внезапно спуск прекратился, и он повис на сдавившей горло цепи в двадцати сантиметрах от углей. Волосы его вспыхнули, и пламя лизнуло лицо, вызвав нечеловеческий крик. Он так бился на цепи, что чуть не свалился на угли. Но сикхи явно не собирались сжечь его заживо, так как тут же вытащили наверх. Они накинули ему на лицо и волосы влажное полотенце, быстро загасив пламя. От прохладного прикосновения мокрой ткани он чувствовал в течение нескольких секунд невыразимое блаженство, но вскоре опять ощутил ужасное жжение. Лалу Оберою казалось, что кожа на его лице так натянута, что вот-вот лопнет. Со лба свисали клочья, а волосы отлетали целыми пучками вместе с кожей. Они были набриолинены и вспыхнули как факел. Боль была нестерпимой. С ужасными криками он упал на пол и катался по нему, путаясь в длинной цепи.
Сикх, державший цепь, принялся затягивать ее, и крики Лала Обероя скоро перешли в какое-то кошмарное клокотанье. Его поставили на ноги, и он снова оказался перед Кулдипом Сингхом.
— Ты назовешь нам того, с кем должен был встретиться, — произнес все тем же тихим голосом Главарь сикхов. — Или я прикажу снова опустить тебя в яму.
— Но я ведь сказал правду! — завопил Лал Оберой. — Я не знаю его имени! Клянусь всемогущим Богом!
В огромной и пустой кухне крики его звучали оглушительно, но от улицы ее отделяли толстые стены, и ничего не было слышно...
Кулдип Сингх долго смотрел на него. Он не очень верил в клятвы, но у такого человека, как Лал Оберой, не хватит смелости продолжать лгать после, перенесенной пытки... Значит, имя предателя ему неизвестно. Выбранное место встречи наводило на мысль, что это был кто-то из членов общины Золотого Храма... Его помощники пребывали в ожидании, презрительно глядя на обожженное лицо Лала Обероя.
— Ладно, — согласился, наконец, Кулдип Сингх, — я думаю, что ты говоришь правду.
Он отозвал в сторону одного из своих людей и что-то сказал ему на ухо. Потом снова подошел к Лалу Оберою.
— Сейчас тебя выведут из храма. И больше никогда не работай против сикхов. Они этого не прощают.
Лал Оберой испытывал слишком сильную боль, чтобы благодарить. Голова его гудела словно котел. Кулдип Сингх исчез, и он почувствовал; что ноги его освободили от пут, но руки оставили связанными и цепь не сняли. Его снова повели по пустынным коридорам. Затем они оказались в какой-то совершенно пустой комнате, и, тряхнув цепью, стражник заставил его остановиться. Он опустился на пол. Вскоре в комнату вошел безбородый и аккуратно постриженный гигант с черными глазами, блестевшими магнетическим блеском.
— Встань, — приказал стражник.
Втроем они вышли на улицу, в один из прилегающих к храму переулков. Лал Оберой увидел прятавшуюся за домами полную луну. Под воздействием прохладного воздуха боль усилилась. Они прошли по переулку вдоль глухой стены и оказались на площади у главного входа в Золотой Храм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26