указанный формализм возможности имеет в этом
пределе некоторую противостоящую себе реальность, некоторое качественное
инобытие, и их соотношение есть противоречие, следовательно, означает не
быть в состоянии или, вернее, невозможность.
В долженствовании начинается выхождение за конечность, бесконечность.
Долженствование есть то, что в дальнейшем развитии оказывается со стороны
указанной невозможности прогрессом в бесконечность.
Мы можем здесь более подробно подвергнуть критике два предрассудка
относительно формы предела и долженствования. Во-первых, обычно придают
большое значение пределам мышления, разума и т. д. и утверждают, что
невозможно выйти за эти пределы. В этом утверждении сказывается отсутствие
сознания того, что если нечто определено как предел, мы тем самым уже вышли
за этот предел. Ибо некоторая определенность, граница, определена как предел
лишь в противоположность к его иному вообще как к его неограниченному; иное
некоторого предела как раз и есть выход за этот предел. Камень, металл не
выходят за свой предел, потому что для них он не есть предел. Но если при
таких всеобщих положениях рассудочного мышления, как утверждение о
невозможности выйти за предел, мышление не хочет рассматривать то, что
содержится в понятии, то можно сослаться на действительность, в которой
подобного рода положения оказываются самым что ни на есть недействительным.
Именно вследствие того, что мышление должно быть чем-то более высоким, чем
действительность, должно оставаться вдали от нее, в более высоких областях,
в силу того, следовательно, что само оно определено как некоторое
долженствование, - именно поэтому оно, с одной стороны, не движется к
понятию, а с другой, оказывается в такой же мере неистинным по отношению к
действительности, в какой оно неистинно по отношению к понятию. - Так как
камень не мыслит и даже не ощущает, то его ограниченность не есть для него
предел, т. е. она не есть в нем отрицание для ощущения, представления,
мышления и т. д., которыми он не обладает. Но даже и камень как некоторое
нечто заключает в себе различие между своим определением, или своим
в-себе-бытием, и своим наличным бытием, и постольку он тоже выходит за свой
предел; понятие, которое он есть в себе, содержит тождество с его иным. Если
он способное к окислению [химическое] основание, то он окисляется,
нейтрализуется и т. д. В окислении, нейтрализации и т. д. его предел - иметь
наличное бытие лишь как [химическое ] основание - снимается; он выходит за
этот предел; и точно так же и кислота снимает свой предел - быть лишь
кислотой, - и в ней, равно как и в щелочном основании, имеется до такой
степени долженствование - выйти за свой предел, что только силой их можно
заставить оставаться - безводными, т. е. в чистом виде, не нейтральными -
кислотой и щелочным основанием.
Но если некоторое существование содержит понятие не только как
абстрактное в-себе-бытие, но и как для себя сущую тотальность, как влечение,
как жизнь, ощущение, представление и т. д., то оно само из самого себя
осуществляет [стремление] быть за своим пределом и выходит за свой предел.
Растение выходит за предел - быть зародышем, и точно так же за предел - быть
цветком, плодом, листом; зародыш становится развитым растением, цветок
отцветает и т. д. То, что ощущает в пределе голода, жажды и т. д., есть
стремление выйти за этот предел, и оно осуществляет этот выход. Оно ощущает
боль, и ощущение боли есть прерогатива ощущающей природы. В его самости
(Selbst) есть некоторое отрицание, и это отрицание определено в его чувстве
как некоторый предел именно потому, что ощущающее [существо] обладает
чувством своей самости, которая есть тотальность, находящаяся за пределом
указанной определенности. Если бы оно не находилось за пределом этой
определенности, оно не ощущало бы ее как свое отрицание и не испытывало бы
боли. - Но разум, мышление не может, дескать, выйти за предел, он, который
есть всеобщее, сам по себе находящееся за пределом особенности, как таковой,
т. е. всякой особенности, есть лишь выход за предел. - Правда, не всякий
выход за предел и не всякое нахождение за пределом есть истинное
освобождение от него, истинное утверждение; уже само долженствование есть
такое несовершенное выхождение [за предел], есть вообще абстракция. Но
указания на совершенно абстрактное всеобщее достаточно, чтобы противостоять
такому же абстрактному заверению, будто нельзя выйти за предел, или,
пожалуй, достаточно уже указания на бесконечное вообще, чтобы противостоять
заверению, будто нельзя выйти за пределы конечного.
Можно при этом упомянуть об одном кажущемся остроумном замечании
Лейбница, что если бы магнит обладал сознанием, то он считал бы свое
направление к северу определением своей воли, законом своей свободы ".
Скорее верно другое. Если бы магнит обладал сознанием и, значит, волей и
свободой, то он был бы мыслящим, тем самым пространство было бы для него как
всеобщее пространство объемлющим все направления, и потому одно направление
к северу было бы скорее пределом для его свободы, так же как для человека
быть удерживаемым на одном месте есть предел, а для растения - нет.
С другой стороны, долженствование есть выхождение за предел, но такое,
которое само есть лишь конечное выхождение. Оно имеет поэтому свое место и
свою силу в области конечного, где оно твердо держится в-себе-бытия против
ограниченного и утверждает его как правило и сущностное против ничтожного.
Долг (die Pflicht) есть долженствование, обращенное против отдельной воли,
против эгоистического вожделения и произвольного интереса; воле, поскольку
она в своей подвижности может изолироваться от того, что истинно, напоминают
о нем как о некотором долженствовании. Те, кто ставит долженствование [как
принцип ] морали так высоко и полагает, будто непризнание долженствования
чем-то последним и истинным приводит к разрушению нравственности, равно как
резонеры, рассудок которых доставляет себе постоянное удовлетворение тем,
что он имеет возможность выставлять против всего существующего какое-нибудь
долженствование и тем самым свое притязание на лучшее знание, и которые
поэтому в такой же мере не желают, чтобы их лишили долженствования, не
замечают, что для интересующих их конечных областей жизни долженствование
полностью признается. - Но в самой действительности вовсе не обстоит так
печально с разумностью и законом, чтобы они только были долженствующими
быть, - дальше этого не идет лишь абстракция в-себе-бытия, - и точно так же
неверно, что долженствование, взятое в самом себе, постоянно и - что то же
самое - что конечность абсолютна. Кантовская и фихтевская философии выдают
долженствование за высший пункт разрешения противоречий разума, но это
скорее точка зрения, не желающая выйти из области конечного и,
следовательно, из противоречия.
c) Переход конечного в бесконечное (Ubergang des Endlichen in das
Unendliche)
Долженствование, взятое само по себе, содержит предел, а предел -
долженствование. Их взаимоотношение есть само конечное, содержащее их оба в
своем внутри-себя-бытии. Эти моменты его определения качественно
противоположны; предел определен как отрицание долженствования, а
долженствование - как отрицание предела. Таким образом, конечное есть
внутреннее противоречие с собой; оно снимает себя, преходит. Но это его
результат, отрицательное вообще, есть а) само его определение; ибо оно есть
отрицательное отрицательного. Конечное, таким образом, не пришло в
прохождении; оно прежде всего стало лишь некоторым другим конечным, которое,
однако, есть также прохождение как переход в некоторое другое конечное и т.
д., можно сказать до бесконечности. Но рассматривая ближе этот результат, мы
убеждаемся, что в своем прохождении, этом отрицании самого себя, конечное
достигло своего в-себе-бытия, оно в этом прохождении слилось с самим собой.
Каждый из его моментов содержит именно этот результат; долженствование
выходит за предел, т. е. за себя само; но выход за себя, или его иное, есть
лишь сам предел. Предел же указывает на непосредственный выход самого себя к
своему иному, которое есть долженствование, а последнее есть то же
раздвоение в-себе-бытия и наличного бытия, что и предел, есть то же, что и
он; выходя за себя, оно поэтому точно так же лишь сливается с собой. Это
тождество с собой, отрицание отрицания, есть утвердительное бытие, есть,
таким образом, иное конечного, долженствующего иметь своей определенностью
первое отрицание; это иное есть бесконечное.
С. БЕСКОНЕЧНОСТЬ (UNENDUCHKEIT)
Бесконечное в его простом понятии можно рассматривать прежде всего как
новую дефиницию абсолютного; как соотношение с собой, лишенное определений,
оно положено как бытие и становление. Формы наличного бытия выпадают из
области определений, которые можно рассматривать как дефиниции абсолютного,
ибо формы указанной сферы, взятые сами по себе, непосредственно положены
лишь как определенности, как конечные вообще. Бесконечное же признается
совершенно абсолютным, так как оно явно определено как отрицание конечного,
и в бесконечном, следовательно, явно выражено отношение к ограниченности,
которой могли бы обладать бытие и становление, хотя сами в себе они не
обладают никакой ограниченностью и не обнаруживают таковой, и эта
ограниченность отрицается в бесконечном.
Но тем самым бесконечное на самом деле еще не избавлено от ограниченности
и конечности. Главное в том, чтобы различить истинное понятие бесконечности
и дурную бесконечность, бесконечное разума и бесконечное рассудка; однако
последнее есть оконеченное (verendlichte) бесконечное, и мы увидим, что,
удерживая бесконечное чистым от конечного и вдали от него, мы его лишь
оконечиваем.
Бесконечное есть
a) в простом определении утвердительное (Affirmative) как отрицание
конечного;
b) но оно тем самым находится во взаимоопределении с конечным и есть
абстрактное, одностороннее бесконечное;
c) оно есть само снятие этого бесконечного, а равно и конечного, как
единый процесс, - есть истинное бесконечное.
а) Бесконечное вообще (Die Unendliche iiberhaupt)
Бесконечное есть отрицание отрицания, утвердительное, бытие, которое,
выйдя из ограниченности, вновь восстановило себя. Бесконечное есть, и оно
есть в более интенсивном смысле, чем первое непосредственное бытие; оно
истинное бытие, возвышение над пределом. При слове "бесконечное" для души и
для духа восходит его свет, ибо в нем дух не только находится абстрактно у
себя, а возвышается до самого себя, до света своего мышления, своей
всеобщности, своей свободы.
Сначала оказалось для понятия бесконечного, что наличное бытие в своем
в-себе-бытии определяет себя как конечное и выходит за предел. В природе
самого конечного - выходить за себя, отрицать свое отрицание и становиться
бесконечным. Бесконечное, стало быть, не стоит над конечным как нечто само
по себе готовое, так чтобы конечное имело и сохраняло место вне его или под
ним. Равным образом и мы, лишь как некоторый субъективный разум, не выходим
за пределы конечной) в бесконечное. Так, когда говорят, что бесконечное есть
понятие разума и мы разумом возвышаемся над бренным, это совершается без
всякого ущерба для конечного, которого вовсе не касается указанное
возвышение, остающееся для него внешним. Но поскольку само конечное
возвышается до бесконечности, оно отнюдь не принуждается к этому чуждой
силой, а в его природе-соотноситься с собой как с пределом - и притом и с
пределом как таковым, и с пределом как долженствованием - и выходить за этот
предел, или, вернее, как соотношение с собой подвергать отрицанию этот
предел и выходить за этот предел. Не благодаря снятию конечности вообще
возникает бесконечность вообще, а конечное состоит только в том, чтобы в
силу своей природы становиться бесконечным. Бесконечность есть его
утвердительное определение, то, что оно поистине есть в себе.
Таким образом, конечное исчезло в бесконечном, и то, что есть, есть лишь
бесконечное.
в) Взаимоопределение конечного и бесконечного (Wechselbestimmung des
Endlichen und Unendlichen)
Бесконечное есть; в этой непосредственности оно в то же время есть
отрицание некоторого иного, конечного. Будучи, таким образом, сущим и в то
же время небытием некоторого иного, оно вернулось в категорию нечто как
чего-то определенного вообще; говоря точнее, так как оно наличное бытие,
рефлектированное в себя, получающееся посредством снятия определенности
вообще, и, следовательно, положено как отличное от своей определенности
наличное бытие, то оно вернулось в категорию нечто, имеющего некоторую
границу. По этой определенности конечное противостоит бесконечному как
реальное наличное бытие; таким образом, они находятся в качественном
соотношении как остающиеся вне друг друга: непосредственное бытие
бесконечного снова пробуждает бытие своего отрицания, конечного, которое,
как сначала казалось, исчезло в бесконечном.
Но бесконечное и конечное не только находятся в этих категориях
соотношения; обе стороны определены, далее, так, чтобы быть относительно
друг друга лишь иными. А именно конечность есть предел, положенный как
предел, есть наличное бытие, положенное с определением переходить в свое
в-себе-бытие, становиться бесконечным. Бесконечность есть ничто конечного,
его в-себе-бытие и долженствование, но последнее дано в то же время как
рефлектированное в себя, как осуществленное долженствование, как лишь с
самим собой соотносящееся совершенно аффирмативное бытие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23