водонагреватель накопительный 30 литров плоский вертикальный
Владимир Иванович Вернадский.
Несколько слов о ноосфере
Изд: "Наука"
Впервые опубликовано в журнале "Успехи современной биологии" (1944 год, No. 18,
вып. 2, стр. 113-120). Это последняя прижизненная публикация В.И. Вернадского.
Электронная версия подготовлена по изданию в книге: В.И. Вернадский, Научная
мысль как планетное явление, Отв. ред. А.Л. Яншин, Москва, "Наука", 1991.
1. Мы приближаемся к решающему моменту во второй мировой войне. Она
возобновилась в Европе после 21-годового перерыва - в 1939 г. и длится в
Западной Европе пять лет, а у нас, в Восточной Европе три года. На Дальнем
Востоке она возобновилась раньше - в 1931 г. - и длится уже 13 лет.
В истории человечества и биосфере вообще война такой мощности, длительности и
силы небывалое явление.
К тому же ей предшествовала тесно с ней связанная причинно, но значительно менее
мощная, первая мировая война с 1914 по 1918 г.
В нашей стране эта первая мировая война привела к новой - исторически небывалой
- форме государственности не только в области экономической, но и в области
национальных стремлений.
С точки зрения натуралиста (а думаю, и историка) можно и должно рассматривать
исторические явления такой мощности как единый большой земной геологический, а
не только исторический процесс.
Первая мировая война 1914-1918 гг. лично в моей научной работе отразилась самым
решающим образом. Она изменила в корне мое геологическое миропонимание.
В атмосфере этой войны я подошел в геологии к новому для меня и для других и
тогда забытому пониманию природы - к геохимическому и к биогеохимическому,
охватывающему и косную и живую природу с одной и той же точки зрения.2
2. Я провел годы первой мировой войны в непрерывной научнотворческой работе:
неуклонно продолжаю ее в том же направлении и до сих пор.
28 лет назад, в 1915 г., в Российской Академии Наук в Петрограде была образована
академическая "Комиссия по изучению производительных сил" нашей страны, так
называемый КЕПС (председателем которого я был), сыгравшая заметную роль в
критическое время первой мировой войны. Ибо для Академии Наук совершенно
неожиданно в разгаре войны выяснилось, что в царской России не было точных
данных о так называемом теперь стратегическом сырье, и нам пришлось быстро
сводить воедино рассеянные данные и быстро покрывать недочеты нашего знания.3
Подходя геохимически и биогеохимически к изучению геологических явлений, мы
охватываем всю окружающую нас природу в одном и том же атомном аспекте. Это как
раз - бессознательно для меня - совпадало с тем, что, как оказалось теперь,
характеризует науку XX в. и отличает ее от прошлых веков. XX век есть век
научного атомизма.
Все эти годы, где бы я ни был, я был охвачен мыслью о геохимических и
биогеохимических проявлениях в окружающей меня природе (в биосфере). Наблюдая
ее, я в то же время направил интенсивно и систематически в эту сторону и свое
чтение и свое размышление.
Получаемые мною результаты я излагал постепенно, как они складывались, в виде
лекций и докладов, в тех городах, где мне пришлось в то время жить: в Ялте, в
Полтаве, в Киеве, в Симферополе, в Новороссийске, в Ростове и других.
Кроме того, всюду почти - во всех городах, где мне пришлось жить, - я читал все,
что можно было в этом аспекте, в широком его понимании, достать.
Стоя на эмпирической почве, я оставил в стороне, сколько был в состоянии, всякие
философские искания и старался опираться только на точно установленные научные и
эмпирические факты и обобщения, изредка допуская рабочие научные гипотезы. Это
надо иметь в виду в дальнейшем.
В связи со всем этим в явления жизни я ввел вместо понятия "жизнь" понятие
"живого вещества", сейчас, мне кажется, прочно утвердившееся в науке. "Живое
вещество" есть совокупность живых организмов. Это не что иное, как научное,
эмпирическое обобщение всех известных и легко и точно наблюдаемых бесчисленных,
эмпирически бесспорных фактов.
Понятие "жизнь" всегда выходит за пределы понятия "живое вещество" в области
философии, фольклора, религии, художественного творчества. Это все отпало в
"живом веществе".
3. В гуще, в интенсивности и в сложности современной жизни человек практически
забывает, что он сам и все человечество, от которого он не может быть отделен,
неразрывно связаны с биосферой - с определенной частью планеты, на которой они
живут. Они - геологически закономерно связаны с ее материально-энергетической
структурой.
В общежитии обычно говорят о человеке как о свободно живущем и передвигающемся
на нашей планете индивидууме, который свободно строит свою историю. До сих пор
историки, вообще ученые гуманитарных наук, а в известной мере и биологи,
сознательно не считаются с законами природы биосферы - той земной оболочки, где
может только существовать жизнь. Стихийно человек от нее не отделим. И эта
неразрывность, только теперь начинает перед нами точно выясняться.
В действительности, ни один живой организм в свободном состоянии на Земле не
находится. Все эти организмы неразрывно и непрерывно связаны - прежде всего
питанием и дыханием - с окружающей их материально-энергетической средой. Вне ее
в природных условиях они существовать не могут.
Замечательный петербургский академик, всю свою жизнь отдавший России, Каспар
Вольф (1733-1794) в год Великой французской революции (1789) ярко выразил это в
книге, напечатанной по-немецки в Петербурге "Об особенной и действенной силе,
свойственной растительной и животной субстанциям".4 Он опирался на Ньютона, а не
на Декарта, как огромное большинство биологов в его время.
4. Человечество, как живое вещество, неразрывно связано с
материально-энергетическими процессами определенной геологической оболочки земли
- с ее биосферой.5 Оно не может физически быть от нее независимым ни на одну
минуту.
Понятие "биосферы", т. е. "области жизни", введено было в биологию Ламарком
(1744-1829) в Париже в начале XIX в., а в геологию Э. Зюссом (1831-1914) в Вене
в конце того же века.
В нашем столетии биосфера получает совершенно новое понимание. Она выявляется
как планетное явление космического характера.
В биогеохимии нам приходится считаться с тем, что жизнь (живые организмы)
реально существует не только на одной нашей планете, не только в земной
биосфере. Это установлено сейчас, мне кажется, без сомнений пока для всех так
называемых "земных планет", т. е. для Венеры, Земли и Марса.6
5. В Биогеохимической лаборатории Академии Наук в Москве, ныне переименованной в
Лабораторию геохимических проблем, в сотрудничестве с академическим же
Институтом микробиологии (директор - член-корр. Академии Наук Б. Л. Исаченко) мы
поставили проблему о космической жизни еще в 1940 г. как текущую научную
задачу.7
В связи с военными событиями эта работа была приостановлена и будет возобновлена
при первой возможности.
В архивах науки, в том числе и нашей, мысль о жизни как о космическом явлении
существовала уже давно. Столетия назад, в конце XVII в. голландский ученый
Христиан Гюйгенс (1629-1695) в своей предсмертной работе, в книге "Космотеорос",
вышедшей в свет уже после его смерти, научно выдвинул эту проблему.
Книга эта была дважды, по инициативе Петра I, издана на русском языке под
заглавием "Книга мирозрения" в первой четверти XVIII в.8
Гюйгенс в ней установил научное обобщение, что "жизнь есть космическое явление,
в чем-то резко отличное от косной материи". Это обобщение я назвал недавно
"принципом Гюйгенса".9
Живое вещество по весу составляет ничтожную часть планеты. По-видимому, это
наблюдается в течение всего геологического времени, т. е. геологически вечно.10
Оно сосредоточено в тонкой, более или менее сплошной, пленке на поверхности суши
в тропосфере - в лесах и в полях - и проникает весь океан. Количество его
исчисляется долями, не превышающими десятых долей процента биосферы по весу,
порядка, близкого к 0.25 % . На суше оно идет не в сплошных скоплениях на
глубину в среднем, вероятно, меньше 3 км. Вне биосферы его нет.
В ходе геологического времени оно закономерно изменяется морфологически. История
живого вещества в ходе времени выражается в медленном изменении форм жизни, форм
живых организмов, генетически между собой непрерывно связанных, от одного
поколения к другому без перерыва.
Веками эта мысль поднималась в научных исканиях; в 1859 г. она, наконец,
получила прочное обоснование в великих достижениях Ч. Дарвина (1809-1882) и А.
Уоллеса (1822-1913). Она вылилась в учение об эволюции видов - растений и
животных, в том числе и человека.
Эволюционный процесс присущ только живому веществу. В косном веществе нашей
планеты нет его проявлений. Те же самые минералы и горные породы образовывались
в криптозойской эре,11 какие образуются и теперь. Исключением являются биокосные
природные тела,12 всегда связанные так или иначе с живым веществом.
Изменение морфологического строения живого вещества, наблюдаемое в процессе
эволюции, в ходе геологического времени, неизбежно приводит к изменению его
химического состава. Этот вопрос сейчас требует экспериментальной проверки.
Проблема эта поставлена нами в план работ 1944 г. совместно с Палеонтологическим
институтом Академии Наук.
6. Если количество живого вещества теряется перед косной и биокосной массами
биосферы, то биогенные породы (т. е. созданные живым веществом) составляют
огромную часть ее массы, идут далеко за пределы биосферы.
Учитывая явления метаморфизма, они превращаются, теряя всякие следы жизни, в
гранитную оболочку, выходят из биосферы. Гранитная оболочка Земли есть область
былых биосфер.13 В замечательной по многим мыслям книге Ламарка "Hydrogeologie"
(1802) живое вещество, как я его понимаю, являлось создателем главных горных
пород нашей планеты. Ж. Б. Ламарк де-Монне (1744-1829) до самой смерти не
принимал открытий Лавуазье (1743-1794). Но другой крупнейший химик Ж. Б. Дюма,
его младший современник (1800-1884), много занимавшийся химией живого вещества,
долго держался представлений о количественном значении живого вещества в
строении горных пород биосферы.
7. Младшие современники Ч. Дарвина - Д. Д. Дана (1813-1895) и Д. Ле-Конт
(1823-1901), два крупнейших североамериканских геолога (а Дана к тому же
минералог и биолог) выявили еще до 1859 г. эмпирическое обобщение, которое
показывает, что эволюция живого вещества идет в определенном направлении.
Это явление было названо Дана "цефализацией", а Ле-Контом "психозойской эрой".
Д. Д. Дана, подобно Дарвину, пришел к этой мысли, к этому пониманию живой
природы во время своего кругосветного путешествия, которое он начал через два
года после возвращения в Лондон Ч. Дарвина, т. е. в 1838 г., и которое
продолжалось до 1842 г.
Нельзя здесь не отметить, что экспедиция, во время которой Дана пришел к своим
выводам о цефализации, о коралловых островах и т. д., фактически исторически
тесно связана с исследованиями Тихого океана - океаническими путешествиями
русских моряков, главным образом Крузенштерна (1770-1846). Изданные на немецком
языке, они заставили американца Джона Рейнольдса (адвоката) добиваться
организации такой же американской первой морской научной экспедиции. Он начал
добиваться этого в 1827 г., когда появилось описание экспедиции Крузенштерна на
немецком языке.14 Только в 1838 г., через одиннадцать лет, благодаря его
настойчивости, эта экспедиция состоялась. Это была экспедиция Уилькиса (Wilkes),
окончательно доказавшая существование Антарктики.15
8. Эмпирические представления о направленности эволюционного процесса - без
попыток теоретически их обосновать - идут глубже, в XVIII в. Уже Бюффон
(1707-1788) говорил о царстве человека, в котором он живет, основываясь на
геологическом значении человека.
Эволюционная идея была ему чужда. Она была чужда и Л. Агассицу (1807-1873),
введшему в науку идею о ледниковом периоде. Агассиц жил уже в эпоху бурного
расцвета геологии. Он считал, что геологически наступило царство человека, но из
богословских представлений высказывался против эволюционной теории. Ле-Конт
указывает, что Дана, стоявший раньше на точке зрения, близкой к Агассицу, в
последние годы жизни принял идею эволюции в ее тогда обычном, дарвиновском
понимании.16 Разница между представлениями о "психозойской эре" Ле-Конта и
"цефализацией" Дана исчезла.
К сожалению, в нашей стране особенно, это крупное эмпирическое обобщение до сих
пор остается вне кругозора биологов.
Правильность принципа Дана (психозойская эра Ле-Конта), который оказался вне
кругозора наших палеонтологов, может быть легко проверена теми, кто захочет это
сделать, по любому современному курсу палеонтологии. Он охватывает не только все
животное царство, но ярко проявляется и в отдельных типах животных.
Дана указал, что в ходе геологического времени, говоря современным языком, т. е.
на протяжении двух миллиардов лет, по крайней мере, а наверное много больше,
наблюдается (скачками) усовершенствование - рост - центральной нервной системы
(мозга), начиная от ракообразных, на которых эмпирически и установил свой
принцип Дана, и от моллюсков (головоногих) и кончая человеком. Это явление и
названо им цефализацией. Раз достигнутый уровень мозга (центральной нервной
системы) в достигнутой эволюции не идет уже вспять, только вперед.
9. Исходя из геологической роли человека, А. П. Павлов (1854-1929) в последние
годы своей жизни говорил об антропогенной эре, нами теперь переживаемой. Он не
учитывал возможности тех разрушений духовных и материальных ценностей, которые
мы сейчас переживаем вследствие варварского нашествия немцев и их союзников,
через десять с небольшим лет после его смерти, но он правильно подчеркнул, что
человек на наших глазах становится могучей геологической силой, все растущей.
Эта геологическая сила сложилась геологически длительно, для человека совершенно
незаметно.
1 2
Несколько слов о ноосфере
Изд: "Наука"
Впервые опубликовано в журнале "Успехи современной биологии" (1944 год, No. 18,
вып. 2, стр. 113-120). Это последняя прижизненная публикация В.И. Вернадского.
Электронная версия подготовлена по изданию в книге: В.И. Вернадский, Научная
мысль как планетное явление, Отв. ред. А.Л. Яншин, Москва, "Наука", 1991.
1. Мы приближаемся к решающему моменту во второй мировой войне. Она
возобновилась в Европе после 21-годового перерыва - в 1939 г. и длится в
Западной Европе пять лет, а у нас, в Восточной Европе три года. На Дальнем
Востоке она возобновилась раньше - в 1931 г. - и длится уже 13 лет.
В истории человечества и биосфере вообще война такой мощности, длительности и
силы небывалое явление.
К тому же ей предшествовала тесно с ней связанная причинно, но значительно менее
мощная, первая мировая война с 1914 по 1918 г.
В нашей стране эта первая мировая война привела к новой - исторически небывалой
- форме государственности не только в области экономической, но и в области
национальных стремлений.
С точки зрения натуралиста (а думаю, и историка) можно и должно рассматривать
исторические явления такой мощности как единый большой земной геологический, а
не только исторический процесс.
Первая мировая война 1914-1918 гг. лично в моей научной работе отразилась самым
решающим образом. Она изменила в корне мое геологическое миропонимание.
В атмосфере этой войны я подошел в геологии к новому для меня и для других и
тогда забытому пониманию природы - к геохимическому и к биогеохимическому,
охватывающему и косную и живую природу с одной и той же точки зрения.2
2. Я провел годы первой мировой войны в непрерывной научнотворческой работе:
неуклонно продолжаю ее в том же направлении и до сих пор.
28 лет назад, в 1915 г., в Российской Академии Наук в Петрограде была образована
академическая "Комиссия по изучению производительных сил" нашей страны, так
называемый КЕПС (председателем которого я был), сыгравшая заметную роль в
критическое время первой мировой войны. Ибо для Академии Наук совершенно
неожиданно в разгаре войны выяснилось, что в царской России не было точных
данных о так называемом теперь стратегическом сырье, и нам пришлось быстро
сводить воедино рассеянные данные и быстро покрывать недочеты нашего знания.3
Подходя геохимически и биогеохимически к изучению геологических явлений, мы
охватываем всю окружающую нас природу в одном и том же атомном аспекте. Это как
раз - бессознательно для меня - совпадало с тем, что, как оказалось теперь,
характеризует науку XX в. и отличает ее от прошлых веков. XX век есть век
научного атомизма.
Все эти годы, где бы я ни был, я был охвачен мыслью о геохимических и
биогеохимических проявлениях в окружающей меня природе (в биосфере). Наблюдая
ее, я в то же время направил интенсивно и систематически в эту сторону и свое
чтение и свое размышление.
Получаемые мною результаты я излагал постепенно, как они складывались, в виде
лекций и докладов, в тех городах, где мне пришлось в то время жить: в Ялте, в
Полтаве, в Киеве, в Симферополе, в Новороссийске, в Ростове и других.
Кроме того, всюду почти - во всех городах, где мне пришлось жить, - я читал все,
что можно было в этом аспекте, в широком его понимании, достать.
Стоя на эмпирической почве, я оставил в стороне, сколько был в состоянии, всякие
философские искания и старался опираться только на точно установленные научные и
эмпирические факты и обобщения, изредка допуская рабочие научные гипотезы. Это
надо иметь в виду в дальнейшем.
В связи со всем этим в явления жизни я ввел вместо понятия "жизнь" понятие
"живого вещества", сейчас, мне кажется, прочно утвердившееся в науке. "Живое
вещество" есть совокупность живых организмов. Это не что иное, как научное,
эмпирическое обобщение всех известных и легко и точно наблюдаемых бесчисленных,
эмпирически бесспорных фактов.
Понятие "жизнь" всегда выходит за пределы понятия "живое вещество" в области
философии, фольклора, религии, художественного творчества. Это все отпало в
"живом веществе".
3. В гуще, в интенсивности и в сложности современной жизни человек практически
забывает, что он сам и все человечество, от которого он не может быть отделен,
неразрывно связаны с биосферой - с определенной частью планеты, на которой они
живут. Они - геологически закономерно связаны с ее материально-энергетической
структурой.
В общежитии обычно говорят о человеке как о свободно живущем и передвигающемся
на нашей планете индивидууме, который свободно строит свою историю. До сих пор
историки, вообще ученые гуманитарных наук, а в известной мере и биологи,
сознательно не считаются с законами природы биосферы - той земной оболочки, где
может только существовать жизнь. Стихийно человек от нее не отделим. И эта
неразрывность, только теперь начинает перед нами точно выясняться.
В действительности, ни один живой организм в свободном состоянии на Земле не
находится. Все эти организмы неразрывно и непрерывно связаны - прежде всего
питанием и дыханием - с окружающей их материально-энергетической средой. Вне ее
в природных условиях они существовать не могут.
Замечательный петербургский академик, всю свою жизнь отдавший России, Каспар
Вольф (1733-1794) в год Великой французской революции (1789) ярко выразил это в
книге, напечатанной по-немецки в Петербурге "Об особенной и действенной силе,
свойственной растительной и животной субстанциям".4 Он опирался на Ньютона, а не
на Декарта, как огромное большинство биологов в его время.
4. Человечество, как живое вещество, неразрывно связано с
материально-энергетическими процессами определенной геологической оболочки земли
- с ее биосферой.5 Оно не может физически быть от нее независимым ни на одну
минуту.
Понятие "биосферы", т. е. "области жизни", введено было в биологию Ламарком
(1744-1829) в Париже в начале XIX в., а в геологию Э. Зюссом (1831-1914) в Вене
в конце того же века.
В нашем столетии биосфера получает совершенно новое понимание. Она выявляется
как планетное явление космического характера.
В биогеохимии нам приходится считаться с тем, что жизнь (живые организмы)
реально существует не только на одной нашей планете, не только в земной
биосфере. Это установлено сейчас, мне кажется, без сомнений пока для всех так
называемых "земных планет", т. е. для Венеры, Земли и Марса.6
5. В Биогеохимической лаборатории Академии Наук в Москве, ныне переименованной в
Лабораторию геохимических проблем, в сотрудничестве с академическим же
Институтом микробиологии (директор - член-корр. Академии Наук Б. Л. Исаченко) мы
поставили проблему о космической жизни еще в 1940 г. как текущую научную
задачу.7
В связи с военными событиями эта работа была приостановлена и будет возобновлена
при первой возможности.
В архивах науки, в том числе и нашей, мысль о жизни как о космическом явлении
существовала уже давно. Столетия назад, в конце XVII в. голландский ученый
Христиан Гюйгенс (1629-1695) в своей предсмертной работе, в книге "Космотеорос",
вышедшей в свет уже после его смерти, научно выдвинул эту проблему.
Книга эта была дважды, по инициативе Петра I, издана на русском языке под
заглавием "Книга мирозрения" в первой четверти XVIII в.8
Гюйгенс в ней установил научное обобщение, что "жизнь есть космическое явление,
в чем-то резко отличное от косной материи". Это обобщение я назвал недавно
"принципом Гюйгенса".9
Живое вещество по весу составляет ничтожную часть планеты. По-видимому, это
наблюдается в течение всего геологического времени, т. е. геологически вечно.10
Оно сосредоточено в тонкой, более или менее сплошной, пленке на поверхности суши
в тропосфере - в лесах и в полях - и проникает весь океан. Количество его
исчисляется долями, не превышающими десятых долей процента биосферы по весу,
порядка, близкого к 0.25 % . На суше оно идет не в сплошных скоплениях на
глубину в среднем, вероятно, меньше 3 км. Вне биосферы его нет.
В ходе геологического времени оно закономерно изменяется морфологически. История
живого вещества в ходе времени выражается в медленном изменении форм жизни, форм
живых организмов, генетически между собой непрерывно связанных, от одного
поколения к другому без перерыва.
Веками эта мысль поднималась в научных исканиях; в 1859 г. она, наконец,
получила прочное обоснование в великих достижениях Ч. Дарвина (1809-1882) и А.
Уоллеса (1822-1913). Она вылилась в учение об эволюции видов - растений и
животных, в том числе и человека.
Эволюционный процесс присущ только живому веществу. В косном веществе нашей
планеты нет его проявлений. Те же самые минералы и горные породы образовывались
в криптозойской эре,11 какие образуются и теперь. Исключением являются биокосные
природные тела,12 всегда связанные так или иначе с живым веществом.
Изменение морфологического строения живого вещества, наблюдаемое в процессе
эволюции, в ходе геологического времени, неизбежно приводит к изменению его
химического состава. Этот вопрос сейчас требует экспериментальной проверки.
Проблема эта поставлена нами в план работ 1944 г. совместно с Палеонтологическим
институтом Академии Наук.
6. Если количество живого вещества теряется перед косной и биокосной массами
биосферы, то биогенные породы (т. е. созданные живым веществом) составляют
огромную часть ее массы, идут далеко за пределы биосферы.
Учитывая явления метаморфизма, они превращаются, теряя всякие следы жизни, в
гранитную оболочку, выходят из биосферы. Гранитная оболочка Земли есть область
былых биосфер.13 В замечательной по многим мыслям книге Ламарка "Hydrogeologie"
(1802) живое вещество, как я его понимаю, являлось создателем главных горных
пород нашей планеты. Ж. Б. Ламарк де-Монне (1744-1829) до самой смерти не
принимал открытий Лавуазье (1743-1794). Но другой крупнейший химик Ж. Б. Дюма,
его младший современник (1800-1884), много занимавшийся химией живого вещества,
долго держался представлений о количественном значении живого вещества в
строении горных пород биосферы.
7. Младшие современники Ч. Дарвина - Д. Д. Дана (1813-1895) и Д. Ле-Конт
(1823-1901), два крупнейших североамериканских геолога (а Дана к тому же
минералог и биолог) выявили еще до 1859 г. эмпирическое обобщение, которое
показывает, что эволюция живого вещества идет в определенном направлении.
Это явление было названо Дана "цефализацией", а Ле-Контом "психозойской эрой".
Д. Д. Дана, подобно Дарвину, пришел к этой мысли, к этому пониманию живой
природы во время своего кругосветного путешествия, которое он начал через два
года после возвращения в Лондон Ч. Дарвина, т. е. в 1838 г., и которое
продолжалось до 1842 г.
Нельзя здесь не отметить, что экспедиция, во время которой Дана пришел к своим
выводам о цефализации, о коралловых островах и т. д., фактически исторически
тесно связана с исследованиями Тихого океана - океаническими путешествиями
русских моряков, главным образом Крузенштерна (1770-1846). Изданные на немецком
языке, они заставили американца Джона Рейнольдса (адвоката) добиваться
организации такой же американской первой морской научной экспедиции. Он начал
добиваться этого в 1827 г., когда появилось описание экспедиции Крузенштерна на
немецком языке.14 Только в 1838 г., через одиннадцать лет, благодаря его
настойчивости, эта экспедиция состоялась. Это была экспедиция Уилькиса (Wilkes),
окончательно доказавшая существование Антарктики.15
8. Эмпирические представления о направленности эволюционного процесса - без
попыток теоретически их обосновать - идут глубже, в XVIII в. Уже Бюффон
(1707-1788) говорил о царстве человека, в котором он живет, основываясь на
геологическом значении человека.
Эволюционная идея была ему чужда. Она была чужда и Л. Агассицу (1807-1873),
введшему в науку идею о ледниковом периоде. Агассиц жил уже в эпоху бурного
расцвета геологии. Он считал, что геологически наступило царство человека, но из
богословских представлений высказывался против эволюционной теории. Ле-Конт
указывает, что Дана, стоявший раньше на точке зрения, близкой к Агассицу, в
последние годы жизни принял идею эволюции в ее тогда обычном, дарвиновском
понимании.16 Разница между представлениями о "психозойской эре" Ле-Конта и
"цефализацией" Дана исчезла.
К сожалению, в нашей стране особенно, это крупное эмпирическое обобщение до сих
пор остается вне кругозора биологов.
Правильность принципа Дана (психозойская эра Ле-Конта), который оказался вне
кругозора наших палеонтологов, может быть легко проверена теми, кто захочет это
сделать, по любому современному курсу палеонтологии. Он охватывает не только все
животное царство, но ярко проявляется и в отдельных типах животных.
Дана указал, что в ходе геологического времени, говоря современным языком, т. е.
на протяжении двух миллиардов лет, по крайней мере, а наверное много больше,
наблюдается (скачками) усовершенствование - рост - центральной нервной системы
(мозга), начиная от ракообразных, на которых эмпирически и установил свой
принцип Дана, и от моллюсков (головоногих) и кончая человеком. Это явление и
названо им цефализацией. Раз достигнутый уровень мозга (центральной нервной
системы) в достигнутой эволюции не идет уже вспять, только вперед.
9. Исходя из геологической роли человека, А. П. Павлов (1854-1929) в последние
годы своей жизни говорил об антропогенной эре, нами теперь переживаемой. Он не
учитывал возможности тех разрушений духовных и материальных ценностей, которые
мы сейчас переживаем вследствие варварского нашествия немцев и их союзников,
через десять с небольшим лет после его смерти, но он правильно подчеркнул, что
человек на наших глазах становится могучей геологической силой, все растущей.
Эта геологическая сила сложилась геологически длительно, для человека совершенно
незаметно.
1 2