x x x
Пробел январский заполняю кистью
из трепетанья крылышек стрекоз,
и тоненькою прочернью всерьез
свой иероглиф я пишу искристый.
Мне хорошо, как некогда, от свиста
и завываний ветра, а мороз
рассказывает мне, треща, как рос
он осенью минувшей: неказистый,
но слишком мудрый, чтоб спешить,
он все никак замерзнуть от души
не мог, хоть и старался. Только все же
каприччо вскоре стал писать в окне,
и посчастливилось случайно мне
узнать на что бывает быль похожа...
x x x
О как мы любим эту нашу краткость
растягивать и длить исподтишка,
хоть устает то сердце, то рука
и можно выжить, только в прах расстратясь.
Есть много зла. И многое не в радость.
А что-то хорошо -- то лишь пока.
И словно не туда течет река,
совсем не худших утопить стараясь.
Но все равно за мигом снова миг
соединяет с тайной напрямик,
которая тебя все дальше манит,
как будто только в том весь смысл людей,
чтоб дольше в плоти пребывать своей
и в беспредельном недопониманьи.
x x x
Пусть принесет мгновенье в птичьем клюве
еще одну травинку для гнезда,
такого нужного для чувств моих всегда --
они, чтоб быть, уединяться любят.
Вокруг прозрачно будет пусть и люди
пусть смотрят в лица им, когда
они себя осознают, и нет вреда
в том, что совсем уж чей-то взгляд колючий
безжалостен, показывая им,
как не нужны они... И дым
пусть от костров осенних вьется
над ними, странными, и пусть
они, себя не зная наизусть,
зато на память распевают солнце.

Московские сонеты

x x x
Жара. Скромна московская сирень.
И вертится вокруг планеты имя,
зачем-то мне до слез необходимо,
как будто бы и так не светел день.
От этого острей желанье. Вдень
в его иглу продленья нить, родимый,
и пусть ее сучат для нас из дыма,
чтоб мы в конце все превращались в тень.
Здесь правда все, хоть вечно рядом ложь есть
и, слава богу, в нас живет возможность:
нам кажущимся управлять дано,
преображать то вещь, то звук, то образ,
что музы дарят нам порой, раздобрясь,
когда глубинно сердце влюблено.
Москва
09.06.99

x x x
Закупоренность на просторе?.. Джинна
вот-вот бутылка выпустит и всюду
всеобщее свершится в мыслях чудо --
и жест, и смех, и власть наполовину.
Свиданья состоятся. Не покинут
людей стремленья, свойственные людям,
и мы, волнуясь, молодость обсудим --
стихотворенье, легшее на спину,
чтоб видеть небо, что всегда -- напротив
для тех, кто вновь читает иероглиф
Кассиопеи -- у себя на жизни,
всеобщностью великой проникаясь
и этим сохраняя уникальность,
которой звездным толпам не затиснуть.
Москва
10.06.99
x x x
Вулкан бездействует, но в нем копится лава
и Геркуланум снова обречен:
должно погибнуть все, что "ни при чем",
должны исчезнуть те, что вечно "правы".
Но и невинные сгорят при этом травы,
мохнатые сонаты мыслей-пчел
и все, что кто-то за всю жизнь прочел
в анналах снов и летописях яви.
В наследство входят восклицанья дружб
и мир, что по-щеночьи неуклюж
и так родным умеющий казаться
среди всегда грозящих катастроф
одновременно нежен и суров,
пуглив и полон доблести казацкой.
Москва
11.06.99 05.37

x x x
Вороньим криком устлан ранний час.
Еще свежо сегодняшнее время,
еще прохладой наши мысли грея,
оно журчит как будто бы для нас.
Из тишины -- предчувствованье фраз
нам возжигается. и смысл горенья
так утешителен, так не похож на бремя,
которое для большинства -- "сейчас".
Вот-вот вокруг распустятся бутоны
в в путанице тонкое утонет,
потом всплывет, навеки удивит,
кому-то музыкой всю жизнь заполнив,
но превращая звуковые волны
в невиданный небесный вид.
Москва
12.06.99 06.11

x x x
Ждет понапрасну светлого приятья
достигнутая лишь тобою суть
того, что сути не дает уснуть --
всех вместе нас, во все столетья взятых.
И горько оттого. И не угадан
на следующий миг твой малый путь.
И хочется свернуться и свернуть
куда-нибудь, где ничего не надо:
ни петь, ни говорить, ни возглашать,
ни восхищеньем молодым дышать,
ни рисовать нарядные картины
тончайшей кистью мысли по холстам
небесно-голубым то здесь, то там,
палаты одиночества покинув.
Москва
13.06.99 07.04

x x x
На грядках суток нынче не растет
бурьян презрения, полынь обмана
и к солнцу тянется, от счастья пьяный,
цветок, который в то же время -- плод.
И столько внешнего опять не в счет,
и столько древнегреческого в планах
у лепестков, берущих соки в главном,
чтоб никогда не увядать. Цветет
нас возвышающее постоянство
и лучший -- здешний! -- мир для чувства явствен
и вот уже доступен для ума,
уже есть вечное в том мимолетном,
что нам дано в на всех одном "сегодня",
где истина уже не так нема.
Москва
14.06.99 09.37

x x x
На свете, как всегда, тревожно
и столько красоты для глаз людей,
которым вместе с древностью -- видней,
что правда и что ложь, и что мы можем,
когда иллюзией одно и то же
становится, и больше дней,
где есть повтор, не существует -- пей
всегда иной нектар, душа! Ничтожна
опасность вновь открытия не сделать,
дойти в исканье страстном до предела,
додуматься в пути до тупика,
признать себя насытившейся сутью
того, о чем твой разум вечно судит
и бытия приносит нам река.
Москва
15.06.99 09.19
Из сонетов написанных в Киеве

x x x
Оглох Бетховен, чтоб была слышнее
та истинная музыка в нем,
что обжигала слух невеж огнем,
беся маститых новизной своею.
Оглох, чтоб глупость критиков развеять,
радеющих, по мненью их, о том,
чтоб лучше было созданное сном
и явью сделанное для умов -- яснее,
чем истины привычные вокруг.
Что было б, если б гений вдруг
свои виденья предал по заказу
советчиков, ужившихся с гнильем?
Увы, тогда та быль, что мы поем,
была бы лживей в мире безобразном...
10:41 22.12.99

x x x
А если дальше углубиться... Дальше
есть два пути. Один -- куда-то прочь,
в бесплодную уединеньем ночь,
другой -- в ущельях толп создать удачи
среди похлеще виды повидавших,
в подруги взяв опасность, превозмочь
весь ужас кажущийся, скучный дождь
в мильоны скерцо перекрасить и в Adagio
из лучшего балета превратить
стихийных сил бессмысленную прыть,
и, в сумерках талантливо печалясь,
избранников общенья вспоминать
и сочинять и сочинять и сочинять
любовью приближаемую дальность.
Киев
18.06.99 10.41

x x x
Гордыня наказуема. Вспаривший
над якобы бессмысленной толпой
наказывается самим собой --
нет палача, который был бы ближе.
И рухнув не с небес -- а с драной крыши
того, что пьяно и с заносчивой тоской
сооружалось, он за смысл глубокий свой
берется, некий зов как будто слыша
откуда-то -- опять же! -- изнутри.
И, суть свою до смерти уморив,
влачит он видимость существованья,
которое и без того давно,
как водится у нас, обречено,
пока оно совместностью не станет.
19.06.99 09.39

x x x
Солисты сходят с надоевшей сцены,
но рампа прошлого сияет им,
по-прежнему возвышенно-шальным,
по-новому роскошно-вдохновенным.
И древность устанавливает цены
на то, что не товар, а сизый дым,
но запах чей душе необходим
всегда, везде и всем, и непременно.
Ах, боже мой, как много значит дрожь,
в которую тебя бросает, сплошь
забытое уже совсем иными!
И так смешон заносчивый другой,
звук не умеющий добавить свой
в уже для всех назначенное имя!
Киев
20.06.99 12.12

x x x
Ах, эта музыка и дней скороговорка,
которую нам, грешным, не понять,
и лета смысл как самого огня,
и неба в даль распахнутые створки.
Растительны секунды. Соком горьким,
когда они, обвив собой меня,
поят с листков -- надежды, что звенят
буддийским колокольчиком. И только
во мне подвластных мыслях время -- рай,
где, хочешь, с вечностью самой играй,
а хочешь, -- задержись навек в мгновенье,
держа свой путь по лучшей из дорог,
которую ты славно выбрать смог,
не очерняя жизни, вдохновенно...
Киев
21.06.99 10.47

x x x
Читая листья, люди лето чтят
и возникает в воздухе соборность,
идет работа ласковая, спорясь,
у мыслей, так похожих на утят,
что вырастут и в небе полетят,
забыв о том, что есть на свете скорость,
что редок здесь патрон, который холост,
и слишком густ живых мишеней ряд.
Играет гаммы бог на флейте утра.
Простор старательными снами убран --
не осознать сознанье Естества
и не осмыслить вечные законы
до самого конца... Листок зеленый
читает нас, мой друг. И мысль -- жива.
Киев
09.19

x x x
Хочу в ямбические травы
упасть, как будто в глубину,
чтоб времени в глаза взглянуть
и в жизни кое-что исправить.
Лесные мысли сладко правы,
и нет сомнений, и вину
суть искупает, чтоб уснуть
могло сознание... Отравлен
пластмассовым цветочком мир,
и нужно, чтобы каждый миг
был деревом наполовину, --
иначе замутненный пруд
одни кикиморы займут
и новый век затянет тиной.
Киев
23.06.99 11.39

x x x
Стремительны цветы -- так быстро вянут.
Быстр и покой, недолговечный брат
тому, кто сменам жизненным не рад, --
у полюбивших их он постоянней.
Экспресс безостановочен.Не станет
самой Земли, но мчать вагонный ряд
куда-то будет дальше, -- все стремят
законы бытия. И думать странно
о вечности, о тайнах тех времен,
в которых мир уже не населен
людьми, деревьями и муравьями,
времен, где все уже давно не то,
где даже их нет, так же, как простой
недели, вновь изобретенной нами.
Киев
24.06.99. 10.46

x x x
Без осложнений нет благополучий,
когда они -- подобье скорлупы,
которую проклюнуть позабыл
птенец событий внутренних. Мы учим
на память счастье.Но ему поручен
отмены подвиг господом: судьбы
нерукотворной нет у сути, быть
должны мы вечно по-другому, лучше,
чем раньше, только что...Прыжок
необходимо совершать из "хорошо",
чтоб все благополучно снова стало.
И нет ни йоты бесовщины в том,
что удивительного --полон дом,
а нам его через мгновенье -- мало.
Киев
25.06.99 08.38

x x x
Осенний грустный дождь пошел в июне,
решив порепетировать октябрь,
и увядания лесного дятел,
все оглушая, застучал. И дунул.
пытась рвать задумчивые струны,
бездушный грубый ветер. И, всеяден,
какой-то монстр, внушив, что он приятель,
остаток пожирать стал вечно юный --
и дней, и слов, и сущности твоей...
Успеть, понять бы все это полней,
да незачем, мой друг, по сути дела.
Река сознания все шире, шире, но
все 'уже круг, которому дано
понять глубины бывшего несмело...
Киев
26.06.99 08.40

x x x
На улицах опять светают дети
и вечереет взрослая толпа.
И жизнь одновременно -- на рассвете
и на закате. Зряча и слепа
одна и та же (разная!) судьба,
и тайны нет в том. что она в секрете
от нас пытается держать. Скупа
определенности богиня -- редко
являет нечто ненасытным нам.
И так прекрасно душам и умам,
когда им в ощущенье дан хоть очерт,
хоть самый малый ясности намек...
Был ночью дождь. Мой лучший луч намок
и в яркой мысли обсушиться хочет.
Киев
27.06.99 09.54
x x x
Стремленьями расшиты полотенца
в светлице продолжений. Древний сказ --
надеяться, что не в последний раз
синицам мыслей удалось слететься,
чтоб музыку создать на тему детства,
неизлечимо длящегося в нас.
Надежд ткачихи ткут себя. И страсть
вновь оживает, и на сердце -- дерзко,
и, слава богу, хочется желать,
идти -- идя, не выгорать до тла,
а знать, что есть чему гореть и дальше,
что "дальше" -- есть, что снова манит даль,
которой жизнь опять готов отдать,
казалось бы, все виды повидавший.
Киев
28.06.99 12.56

x x x
Вновь с будущим подписан договор,
но о благих намереньях всего лишь,
и сути потому не обезболишь,
от раны не избавишь ножевой.
И вновь не существует status quo,
умеющего продлеваться, полость
его -- лишь праздный призрак, не наполнишь
ее вовек тем самым... Ничего
на свете не бывает неизменным,
однако постоянство в нас от тлена
спастись способно, -- принимая вид
всегда иной, чтоб сущность сохранялась
и зря не пропадала даже малость
того, что в яви идеалы длит.
Киев
29.06.99 11.14

x x x
О, жизнь не вся приходится по вкусу,
в ней столькое -- от смерти и пустот,
и гибельности, от которой жжет
под ложечкой и бесконечно грустно.
И кто-то вдруг -- нет-нет, да и укусит,
и за приятельство предъявит счет,
и утаит полправды, и уйдет,
когда всю ночь так нужно быть изустным,
когда необходимо превратить
весь мир в беседку, продлевая нить,
в тот миг уже готовую порваться...
Однако ж, даже крошечный восторг
велит монархом, чтобы я расторг
с печалью договор -- в кругу оваций!
Киев
30.06.99 10.53

x x x
Торопятся покинутые вдаль,
надеясь потушить свои пожары,
проветрить жизнь, где горя газ угарный
возобладал, как будто навсегда...
Текут не слезы -- судьбы. И следа
нет на щеках у вечности, и лары
дом покидают драгоценный, старый,
который заменял им города.
И дань дьяволиада собирает,
когда мы при воспоминанье рая
переживаем муку, замерев,
не понимая, чт'о же здесь творится,
на этом свете, где размылись лица
и люди не смеются на заре...
Киев
01.07.99 16.02

x x x
Прибой в ушах, но -- высохший какой-то,
и ветер слышен, да недвижен лист,
и дни столпились яркие, но мглист
слепящий душу воздух, без работы
оставшийся в июльском пекле. Подан
сигнал о помощи, но дымна высь
и тоже гибнет, кажется. Сошлись
в немузыкальной точке все аккорды,
чтоб до поры до времени молчать --
пока для жизни слишком горяча
нам выкипать велящая погода...
А впрочем... Что-то все-таки внутри,
в душе, не так. В том месте, где горит,
коптя, всего-то свечечка, но -- гордо...
Киев
02.07.99 19.12

x x x
Не верится, что глупость есть болезнь
и от нее на свете нет лекарства,
но вновь и вновь похабное лукавство
опровергает все надежды песнь
создать из песенки... Клинична спесь
и логика хрома у тех, кто по указке
ее верховной выдумкам дикарским
ума остаток посвящает весь...
Увы, увы! И мы с тобой пойдем,
глубокий честный славный друг, вдвоем,
куда-нибудь, чтоб сочинять здоровье
переживаньям, лучшим на Земле,
чтоб света прибавлять там, где темнеть
в родстве вдруг с небом стало нашем кровном...
Киев
04.07.99 12.00

x x x
Пускай уж будет так, но только -- будет...
Мне нравится безумная жара
и колкая печаль во всем с утра,
и полумысль застрявшая о Будде.
1 2 3