Отзывчивый магазин Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

в шоколадной каролинии, зерна которой как петарды лопаются на южном солнце, в зонтичной сосне, тюльпанном дереве, кедрах и особенно в кипарисах: огромные кипарисовые леса в пятьдесят — сто миль протяженностью покрывают полуостров Флориду. Джемсу Бербанку пришлось оборудовать по всей территории большие лесопильни. На речках — притоках Сент-Джонса — устроены были запруды, и эти речки, прервав свой мирный бег, образовали каскады — источник механической силы, необходимой для распиливания бревен и досок, количества которых хватало бы для нагрузки сотни судов.Наконец следует упомянуть и об огромных тучных лугах, на которых паслись лошади, мулы и многочисленный рогатый скот. Что же касается всевозможной дичи в лесах и болотах, то трудно даже представить себе, в каком изобилии она водилась в Кэмдлес-Бее, как, впрочем, и во всей Флориде.Над лесами с пронзительным клекотом, напоминавшим звук надтреснутой трубы, на широко распростертых крыльях парили белоголовые орлы, кружили кровожадные грифы, огромные выпи с острыми, как штык, клювами. У реки среди камышей, среди зарослей гигантского бамбука жили розовые или пурпурные фламинго, белоснежные ибисы, словно слетевшие с какого-нибудь древнего египетского памятника, огромные пеликаны, мириады морских ласточек разных пород, ракоедки с зелеными хохолками и перьями, кулики с пурпурным оперением в беловатых крапинках и коричневым пухом, жакамары, золотистые зимородки, целый мирок гагар, морских курочек, диких уток из породы свистунов, чирков, зуйков, не говоря уже о буревестниках, водорезах, морских воронах, чайках-фаэтонах, которых порыв ветра может унести до самой середины реки, и соблазнительной добычи для лакомок — летучих рыб, или долгоперов. На лугах во множестве водились бекасы, морские и болотные кулики, султанки с пестрым оперением, где, точно на летающей палитре, смешались все цвета — красный, синий, белый, зеленый и желтый, куропатки, серые белки, красноногие голуби с белыми головками, а в качестве съедобной дичи — длиннохвостые кролики: нечто среднее между европейским зайцем и кроликом, — и целые стада ланей, а сверх того — еноты, черепахи, фараоновы мыши и, к несчастью, масса ядовитых змей. Таковы были представители животного царства в великолепном поместье Кэмдлес-Бей. К ним приходится причислить и негров, закабаленных на плантации. А во что же, если не во вьючный скот, обращены были эти человеческие существа, которые можно было покупать или продавать по желанию.Однако как же Джемс Бербанк, этот убежденный сторонник освободительных доктрин северян, с нетерпением дожидавшийся победы Севера, продолжал до сих пор владеть невольниками? Неужели он не освободил бы их даже и тогда, когда наступили бы более благоприятные обстоятельства? Освободил бы, конечно! Он и собирался это сделать через несколько недель или даже дней, как только федеральная армия, занявшая уже некоторые населенные пункты в соседнем штате, вступит во Флориду.Впрочем, Джемс Бербанк уже предпринял у себя в имении ряд мер, значительно улучшивших жизнь его рабов. Их у него было около семисот; помещались они в просторных и чистых хижинах, пищу получали хорошую; непосильной работой их не обременяли. Управляющему и его помощникам было строго-настрого приказано обращаться с неграми справедливо и мягко. Невольники в Кэмдлес-Бее работали поэтому очень усердно, хотя там давным-давно уже отменены были всякие телесные наказания. На других плантациях привыкли обращаться с рабами совсем по-иному, и соседи сильно косились на порядки, заведенные Джемсом Бербанком, так что положение его в этих краях было довольно затруднительно, особенно теперь, когда вопрос о рабовладении решался силою оружия.Негры Джемса Бербанка, как мы уже говорили, жили в удобных и чистых хижинах. Около полусотни таких хижин составляли деревушку. Около десятка таких деревушек были разбросаны по берегам маленьких речек, протекавших по плантации. Негры жили вместе со своими женами и детьми. Члены одной семьи, если это было возможно, работали вместе — в поле, лесу или на фабрике, так что и в рабочие часы не разлучались. Во главе каждой деревушки стоял один из помощников управляющего, исполнявший в некотором роде обязанности старосты или, если угодно, мэра. Общее же управление всем хозяйством сосредоточивалось в господской усадьбе, окруженной высоким палисадом, заостренные колья которого утопали в роскошной флоридской зелени.Господский дом походил на замок и вполне заслуженно носил название Касл-Хауса.Кэмдлес-Бей издавна принадлежал предкам Джемса Бербанка. В те времена, когда плантаторы еще боялись нападения индейцев, господский дом пришлось сильно укрепить. Не много времени прошло с тех пор, когда генерал Джессеп оборонял Флориду от индейцев-семинолов. Колонисты немало терпели от этих кочевников, которые их грабили и убивали, а жилища предавали огню. Даже города неоднократно подвергались набегам и грабежу. И теперь еще в некоторых местах можно наткнуться на развалины — следы набегов этих кровожадных индейцев. В пятнадцати милях от Кэмдлес-Бея близ деревушки Мандарен до сих пор показывают «дом крови», где был скальпирован индейцами плантатор Мотт, его жена и три дочери. Но теперь, конечно, война белых с краснокожими уже в прошлом. Семинолы частью истреблены, частью оттеснены к западу от Миссисипи. О семинолах уже ничего не слышно — только несколько их шаек блуждают еще среди болот Южной Флориды. И жителям края уже нечего опасаться свирепых туземцев.Теперь понятно, почему жилища плантаторов строились в старину в виде укрепленных замков, в которых можно было бы отсидеться до прихода отрядов волонтеров из города или соседней деревни. Именно таким укрепленным замком и был Касл-Хаус в Кэмдлес-Бее.Дом стоял на пологом холме посреди парка, обнесенного высоким палисадом. Парк был площадью в три акра, он кончался в нескольких стах ярдах от реки Сент-Джонс. Довольно глубокий ручей протекал вокруг парка, а высокий палисад делал его еще неприступней. Попасть в парк можно было только по мостику, переброшенному через ручей. От самой пристани Кэмдлес-Бея до первых лужаек усадьбы вела чудесная тенистая бамбуковая аллея. Всюду в просветах между деревьями виднелись зеленые газоны, пересеченные широкими аллеями, которые сходились у обширной, усыпанной песком площадки перед главным фасадом Касл-Хауса.Архитектура замка строгостью не отличалась, в ней было много несообразностей как в общих очертаниях, так и в деталях, но если бы осаждающим удалось проникнуть за палисад — здание могло бы выдержать осаду в течение нескольких часов. Окна нижнего этажа были защищены крепкими железными решетками. Дверь главного подъезда поражала своей массивной прочностью, в стенах были устроены бойницы, из которых можно было с фланга обстреливать нападающих. Окон и дверей в здании было очень немного. Вообще дом Джемса Бербанка, с своею высокой крышей, с центральной башней, над зубцами которой развевался украшенный звездами американский флаг, и толстыми стенами, гораздо больше походил на форт, чем на мирное жилище помещика. Как уже было сказано, здание строилось в те времена, когда должно было служить для своих обитателей защитой от набегов свирепых индейцев.Под зданием существовал даже подземный ход, которым Касл-Хаус сообщался с небольшою бухтой на Сент-Джонсе, известной под именем бухты Марино. Он проходил под палисадом и окружающим парк ручьем. В крайнем случае через этот ход можно было тайно бежать.Конечно, уже лет двадцать как семинолы вытеснены с полуострова и больше не страшны, но как знать, что ожидает в будущем? И если индейцы не представляют уже угрозы для Джемса Бербанка, то не следовало ли ему опасаться своих же соотечественников? Разве он, сторонник Севера, не был одинок в этих Южных штатах, не зависел от случайностей кровопролитной гражданской войны, не должен был быть готовым к жестокой расправе?Сильно укрепленный и неприступный Касл-Хаус внутри был удобным и уютным жилищем. Просторные комнаты были богато и со вкусом обставлены, так что семья Бербанков, живя в этой очаровательной местности, пользовалась полным комфортом, которым могут окружать себя состоятельные люди, если, кроме денег, обладают еще и художественным вкусом.Позади замка, вплоть до ограды парка, скрытой под вьющимися растениями и ветвями страстоцвета, среди которых порхали стайки колибри, разбросаны были купы апельсиновых и масличных деревьев, росли понтедерии с лазоревыми цветами, гранаты и смоковницы; магнолии, которые распускали свои чашечки цвета старой слоновой кости и наполняли воздух чудным благоуханием; пальмы, тихо качавшие веерообразными вершинами под легким дуновением ветерка, гирлянды лиловой кобеи, юкка, звенящая точно сталь отточенной сабли, розовые рододендроны, мирты и райские деревья — словом, в садах была собрана вся роскошная флора субтропиков, все, что только может порадовать взор и обоняние.За садом, у самой ограды, под сенью громадных кипарисов и баобабов, находились службы: конюшни, амбары, маслобойни; псарни и птичники. Благодаря обилию деревьев домашние животные не страдали от тропического зноя, а близость воды поддерживала в воздухе приятную и живительную прохладу.Среди обширных владений Джемса Бербанка место для усадьбы было выбрано весьма удачно: туда не доносился ни шум хлопкоочистительных машин, ни скрип лесопилен, ни стук топоров в лесу. Тишину нарушало лишь пение множества птиц, порхавших по деревьям и яркостью своего оперенья соперничавших с роскошными южными цветами. Но крылатые певуньи так же радовали обитателей Касл-Хауса, как и легкий ветерок, доносивший до них ароматы окрестных лугов и лесов.Таково было поместье Кэмдлес-Бей, принадлежавшее Джемсу Бербанку — одному из самых богатых людей Восточной Флориды. 3. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА Пора, однако, сказать несколько слов о междоусобной войне, с которой тесно связаны события нашего рассказа.Прежде всего нужно твердо установить следующее: как справедливо пишет граф Парижский, бывший адъютантом генерала Мак Клеллана, в своей «Истории гражданской войны в Америке», причиной гражданской войны не был ни вопрос о тарифах, ни национальная рознь между южанами и северянами. Англосаксонская раса преобладала одинаково на всей территории Соединенных Штатов, а торговые вопросы ни разу не затрагивались во время этой ужасной братоубийственной войны. «Вся вражда возгорелась исключительно из-за вопроса о рабовладении, которое, будучи уничтожено в одних штатах республики, процветало в других, посеяв между ними жестокую рознь. Рабовладение глубоко изменило нравы той части штатов, где оно процветало, ничуть как будто не повлияв на образ правления. Оно-то и послужило не просто поводом и предлогом, а единственной причиной того антагонизма, неизбежным последствием которого явилась гражданская война».В рабовладельческих штатах общество разделялось на три класса. Внизу — четыре миллиона негров-рабов, цифра, равнявшаяся почти трети всего населения. Вверху — каста земельных собственников, в сущности малообразованных, но богатых, надменных людей, обладавших всей полнотой власти. Между этими двумя классами существовал третий, это был беспокойный класс неимущих, ленивых белых бедняков. Как ни странно, но представители этого класса оказались горячими сторонниками рабовладения: они боялись, что освобожденные негры легко поднимутся до их уровня.Против Севера таким образом были не только богатые собственники, но и белые бедняки, — особенно жившие в деревнях среди негров-невольников. Борьба принимала все более ожесточенный характер, и даже в семьях раздор доходил до того, что нередко один брат сражался в рядах федералистов, а другой — под знаменем конфедератов. Но великий народ не остановился ни перед какими жертвами для коренного уничтожения рабства. Уже в конце XVIII века знаменитый Франклин настаивал на освобождении негров. В 1807 Джефферсон предложил конгрессу «воспретить торговлю неграми, что давно уже диктовалось самыми насущными интересами страны, ее моралью и честью». У Севера таким образом имелись серьезные основания, чтобы выступить на покорение Юга. Результатом этой победы было укрепление единства республики и разрушение вредного и ошибочного убеждения, что для американского гражданина в первую очередь обязательны законы его штата и лишь во вторую— законы всей федерации.Первые осложнения, вызванные рабовладением, возникли именно во Флориде. В начале XIX века индейский вождь Оссеола взял в жены беглую невольницу родом из Эверглейдса, болотистой части Флориды. Однажды эта женщина была поймана и насильно увезена, как невольница. Оссеола поднял возмущение среди индейцев и повел их на рабовладельцев; он был схвачен, заключен в крепость, где и погиб. Но война продолжалась и, по словам историка Томаса Хиггинсона, обошлась Америке в три раза дороже, чем было некогда уплачено Испании за Флориду.Вот вкратце как началась эта междоусобная война, и каково было положение дел в феврале 1862 года, когда на долю Джемса Бербанка и его семьи выпали столь тяжелые испытания, что мы сочли возможным сделать их предметом нашего повествования.Шестнадцатого октября 1859 года капитан Джон Браун, героически боровшийся за освобождение негров, с небольшим отрядом беглых невольников отважно овладел Гарперс-Ферри в Виргинии. Целью его, как он заявлял во всеуслышанье, было освобождение чернокожих от рабства. Он был разбит отрядами милиции, захвачен в плен, приговорен к смертной казни и повешен с шестью своими сообщниками 2 декабря 1859 года в Чарлстоне.Двадцатого декабря 1860 года в Южной Каролине состоялся конгресс южан, на котором единодушно был принят декрет об отделении от Северных штатов. 4 марта 1861 года, в Вашингтоне, был избран президентом республики Авраам Линкольн. Южные штаты видели в его избрании угрозу рабовладению. 11 апреля 1861 года южане под командою генерала Борегара взяли форт Самтер, защищавший Чарлстонский рейд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40


А-П

П-Я