https://wodolei.ru/catalog/unitazy/bezobodkovye/
Первый удар курантов, возвещавших полночь, пришелся на двадцать восьмое зерно.Абракса вскрикнула. Петух, перепугавшись, взмахнул крыльями и затушил лампу.— Все кончено, сын мой, — проговорила колдунья тихим и вкрадчивым голосом. — Свершилось.В комнате стояла кромешная тьма. Потом Абракса зажгла лампу. Ведьма была чрезвычайно возбуждена: грудь ее вздымалась, глаза налились кровью, по всему телу выступили сатанинские стигматы Стигматы — здесь: красные пятна на теле, являющиеся характерным признаком заболевания истерией.
. Она быстро подошла к свету и начала писать. Пьер с нетерпением ждал.Абракса, объяснив ему, на какие буквы было указано, в каком порядке они располагаются, задумалась на мгновение и снова принялась писать, бормоча что-то себе под нос. Руки ее дрожали.— Скорее же, скорее! — торопил ее Пьер.— Не мешай!.. Вот, вот, видишь?«Ты будешь целомудрен, и ты овладеешь Анной», — прочел Пьер.Пьер вне себя бросился к Абраксе, обнял ее и повис на шее, словно маленький мальчик, получивший давно желанную игрушку; много лет живя во тьме, в отчаянии, бедолага готов был довольствоваться едва теплящейся надеждой.Неаккуратным движением он уронил на пол пергамент. Старуха этого не заметила. И только когда в комнате стало чуть-чуть светлее, увидели, что это горящий пергамент освещает ее. Абракса с силой оттолкнула Пьера и кинулась к огню, но успела заметить лишь несколько букв. Ее передернуло.Пьер ничего не понял, поднял упавшую чернильницу и, взяв обрывок бумаги, написал на нем предсказание.— Теперь ты вспомнил латынь?— Да.— Что все это значит? — воскликнул заинтересованный происходящим Мордом.— Объясни ему, сынок.— «Ты будешь целомудрен, и ты овладеешь Анной».Абракса кивнула.— Да, я буду целомудрен, — торопливо говорил Пьер, — я добьюсь своего. Она чиста как ангел, и я буду чист, чист для нее. О, благодарю тебя, благодарю! Я счастлив. Неужели все так и сбудется?— Тебе нужны еще доказательства?— Какие?— Есть и еще одна буква.— О чем ты?— Это буква «Б».— И что же?— Благоволение исходит от Б...— От Бога?..— Да ты с ума сошел! «Б» — это Бес, Дьявол!— Нет-нет... Впрочем... Предсказание сбудется. Для меня настанет рай на земле...— Да что с тобой? — Старуха была напугана.— О, не волнуйся. Ад, конечно, ад! Со всеми его радостями, наслаждениями!..Пьер мог бы говорить без конца, но Абракса, которой не доставляло удовольствия зрелище чужой радости, прервала его восторги:— Поговорим о другом! Глава XVII Исчезновение бумажника и последствия пропажи. — Зловещие планы адского трио.
Несколько минут спустя ничто уже не напоминало о том, что происходило в комнате еще недавно. Абракса спрятала все свои колдовские принадлежности, поставила мебель по местам, надела черный капюшон и вновь стала походить на старого ворона.— Уже поздно, — произнес Мордом. — За полночь!— Ты утомился, дорогой. А знаешь ли ты, что теперь твоя очередь?— Я предпочитаю действовать, а не болтать.— Не все же делать то, что по душе. Уж не обессудь, необходимо обговорить наши планы. Не уйти ли сегодня же ночью? Что ты об этом думаешь, сынок?Пьер, однако, ничего не слышал, оглушенный внезапными мечтами о счастье.— Приди в себя! Собери свои бумажки!Пьер повиновался. Он уже хотел сложить все в бумажник, когда обнаружил с удивлением, что того нет на месте. Обшарив карманы, все закоулки в комнате, ящики стола, Пьер никак не мог опомниться.— Где мой бумажник, Мордом?— Я-то откуда знаю?— Абракса, где он?— Да ты совсем рехнулся!— Я потерял его, — упавшим голосом пробормотал Пьер. — Но где же?— Ладно, скоро узнаем. — И старуха заставила Пьера сесть.— День выдался на славу. Я говорила тебе, Пьер, что ты ничего не найдешь в каморке старого звонаря. Но это все же было для тебя полезно.— Куда уж там! Полезно! Именно в этой мерзкой комнатенке я и оставил свой бумажник! А ты не знаешь, старуха, что в нем было.— Какая разница, — отвечала Абракса с самым равнодушным видом.— Какая разница?! Естественно, для тебя — никакой. Хотя, если я скажу, что там было, быть может, ты изменишь мнение! Сказать?— Ну, и что же?— Портрет Анны, той самой Анны, которой я брежу и которая не испытывает ко мне ничего, кроме презрения и ненависти!— Что же нам делать, Мордом?!— Черт побери! Мне-то вообще наплевать.Пьер никак не отреагировал на издевательский тон Мордома, так был удручен потерей единственной вещи, которая как-то связывала его с любимой. Зыбкая связь эта отныне разорвана. Что ему до издевательств и смешков грубияна Мордома!— Больше там ничего не было?— Не скажу!— Обойдется без твоих объяснений. Главное, мы успели скрыть следы преступления. Вы как следует разломали стену?— Да, — отозвался Мордом.— Полиция ничего не унюхает?— Нет.— Ну и достанется же этим двум молокососам!— Это верно.— Глупенькие. Вам удалось подслушать, о чем они говорили?— Я не знаю, мне было плохо слышно. — Пьер, о чем шла речь?— Они поняли, что было совершено преступление, и собирались идти в полицию.— Это все?— Нет, не все. Они говорили о том, что надо вскрыть завещание, оставленное Жозефом.— Звонарь оставил завещание?— Именно так! Откуда молодые люди знали этого монстра, что у них было общего?.. Тот из них, что повыше и покрасивее, общался со стариком ризничим довольно близко. Если бы он не погиб на колокольне, я бы его убил. Зачем он тогда пришел ко мне? Надо было убить его тогда же! Ужасные воспоминания! А этот самый Жюль дружил с ним и, должно быть, знал все его секреты.— Твои воспоминания, твой бумажник, твой портрет!..— Нужно убить его поскорее. Отправляйся, Мордом.— Где он живет?— Я ничего не знаю, но мы отыщем его.— А если бумажник у другого?— Убьем обоих. Что один удар кинжалом, что два — какая разница? Тогда у них же должна быть и шкатулка. Я буду отомщен. Что скажешь, старуха?— Слушайте меня, вы, оба! Пока вы там возились, я не сидела сложа руки. Все уверены в том, что старая Сараба погибла во время катастрофы. Но на самом деле я придушила ее, поскольку мне необходим был череп старой женщины.— Не дурно. Только почему меня не позвала? Ты ведь прекрасно знаешь, я люблю такие штучки.— Тебя не было рядом, а возиться долго не хотелось.— Ладно, до следующего раза.— Мне удалось узнать, что весь город в панике, никто ничего не знает. Догадались лишь о том, что отец Брюно, у которого мы позаимствовали имя, не мог написать письмо. Положение становится серьезным. Нам надо быть предельно осторожными. Ты, Пьер, полез к этому колоколу, а тебя было куда как просто узнать. Потом потерял бумажник! Скажи сразу, больше ты ничего такого не натворил?Пьер молчал.— О чем ты думаешь?— О дружках старого Жозефа. О! Я их узнаю, я отомщу за себя.— Ответь мне, и мы вместе подумаем об отмщении. Что было в бумажнике? Ничего предосудительного?— Нет, — сказал Пьер, немного помедлив.— Прекрасно. Отныне тебе нечего больше опасаться Жозефа, он умер. Однако жив его наследник, Жюль. Теперь надо убить его, но сейчас еще не время. В полиции к ним отнеслись не слишком хорошо. Полагаю следствие затянется. У нас, таким образом, есть возможность улизнуть из Нанта.— Как? Я совсем не хочу этого.— Так надо.— А я не хочу!— Повторяю: так надо, иначе все пойдет насмарку.— Объясни мне все по порядку, старая ведьма.— Если месье Дельтур узнает тебя, все пропало. Мы должны уехать из города. Пусть успокоятся. А когда все уляжется и твоя красавица вернется в деревню, тогда, быть может...— Я согласен.— Мы убежим вдвоем. Мордом останется здесь.— Зачем?— Нужно следить за Жюлем. Нечего медлить. Разве он не угрожает твоему счастью, твоему будущему? Мордом останется и будет наблюдать за ним.— Конечно, я останусь, — согласился Мордом.— Начиная с завтрашнего дня займешься поисками. Понял?— Не волнуйся, я его из-под земли достану.— Не отпускай от себя ни днем, ни ночью. Ходи по пятам, вызнай, где бывает, чем занимается. Ну, и про дружка его тоже не забывай.Затем старуха склонилась к Мордому и что-то шепнула ему на ухо.— Почему? — удивленно спросил тот.— Помолчи! Я ничего не обязана объяснять тебе. Дашь мне знать?— Разумеется.Пьер ничего не услышал из их переговоров, да он и не обращал внимания ни на Абраксу, ни на Мордома, погрузившись в сладкие мечты. Кровь закипала в жилах, когда он вспоминал всю свою жизнь, когда перед глазами вставала Анна. Ее облик внезапно сменяли Жюль, старый Жозеф, Мордом, и все это повторялось вновь и вновь. Голова шла кругом, казалось, череп вот-вот расколется.— Послушай-ка, Мордом, — голос старухи вернул Пьера к действительности, — расскажи о той девице!— Нет-нет, молчи! — воскликнул он.— Почему же, сынок? Я хочу послушать, это меня развлечет.Пьер безнадежно кивнул.— История самая обыкновенная. С девицей не пришлось долго возиться.— А ее любовник?..— Риффоло? Да его как раз утром арестовали. Он ведь укокошил торговца вином — ты знаешь. Когда я вошел, плутовка спала, грезила, должно быть, о своем Риффоло. Ну, я ее быстро успокоил. Признаюсь, мы провели волшебную ночку. Потом много смеялись.— Слышишь, Пьер? — ухмыльнулась Абракса. — Они смеялись. Надеюсь, что и ты посмеешься в один прекрасный день. Но не с публичной девкой, как Мордом, а с той, что предназначена тебе одному. Ты, ни разу в жизни не знавший женщины, будешь обладать Анной. Клянусь: если тебе удастся ублажить ее, я поставлю толстенную свечку Дьяволу. Будет чертовски приятно, Пьер. Не смотри же таким букой. Улыбнись и не грусти. Представь себе: однажды она сбросит пред тобой одежды, и ты увидишь ее красоту. Анна не станет торопиться, а будет раздеваться постепенно. Ты увидишь округлые формы, белизну кожи...Сладостные детали, живые картины, что рисовала старая ведьма, произвели на Пьера сильное действие: все тело его горело, в голове помутилось. Абракса великолепно понимала, что он должен чувствовать в этот момент. Изо дня в день старуха, не имея в жизни других радостей, забавлялась, разжигая чужую страсть. Она тешила собственное воображение, измываясь над изнемогающим от желаний безумцем.— Ты мучаешь меня. Однажды совсем погубишь. Я не в силах терпеть дольше, я убью себя.— Это не составит труда. Верь мне, тебя кто-нибудь убьет до того, как ты соберешься наложить на себя руки.— Замолчи! Я хочу умереть. — Пьер бросился к мертвой голове, что стояла на камине. — Хочу стать таким. Взгляни, голова смеется! Ей веселее, чем мне. Я лишь способен скрежетать зубами или плакать. Я никогда не смеюсь.— Хватит! Послушай. Мы уезжаем в Пеллерин.— Немедленно?— Да, но прежде выпей живой воды. Это подкрепит твои силы.— Нет.— Тогда ты, Мордом.Головорез не заставил себя долго упрашивать и опрокинул всю чашу.— Помни, что я тебе наказала. Давай мне знать обо всем, о чем сумеешь выведать.Старуха накинула красную шаль, Пьер взял пальто, и они вышли вдвоем. Перед тем как совсем исчезнуть. Абракса еще раз напомнила Мордому, чтоб тот в точности исполнил ее приказание. Глава XVIII История бандита и колдуньи. — Священник попадает к преступникам.
Два слова о Мордоме и Абраксе.Нет нужды напоминать, что это отъявленные негодяи. И хоть вся их предшествующая жизнь не имела ни малейшего отношения к нашей истории, все же вкратце обрисуем ее, бросим мимолетный взгляд на жизненный путь зловещей парочки.Абраксе недавно минуло шестьдесят. Ее настоящее имя — Луиза Пинодье. Мать Луизы некогда воспылала страстной любовью к молодому солдату. Так они и прожили вместе всю жизнь. Жена зарабатывала шесть су в день, муж — ничего.Девочка росла как трава, без образования и воспитания. Она рано повзрослела и, имея перед собой немало губительных примеров, стала уличной девкой.Луиза не отличалась красотой, звезд с неба не хватала. Между тем недостатка в клиентах не было, всякий день в кармане лежало по пять су. Благородные господа не водились с нею, но зато грубости пьяных матросов она нахлебалась досыта.И вот однажды Луиза сошлась с известным в округе бандитом. Девица понравилась ему, и он научил ее всему, что знал сам. Оставалось лишь удивляться, как ей быстро удалось войти в курс дела и стать достойной напарницей своего покровителя. Ничего не скажешь, Луиза была прилежной ученицей. Выучившись немного по-латыни, она, плюс ко всему, стала отменной колдуньей. Но красоты ей это не прибавило.Луиза, становилась все безобразнее, тогда как ее наставник приумножал богатство, сосредоточив в своих руках немалые силы. Хозяин рассылал людей по всем дорогам на беду проезжающим. Разбойники обчищали бедняг до нитки, убивая тех, у кого ничего не было, и уж конечно тех, у кого нашлось чем поживиться.Среди всей этой братии Абракса с некоторых пор приметила одного. Он ей понравился. Колдунья решила завладеть красавцем. Положив на него глаз, Абракса пустила в ход все свои чары. Поскольку природа не одарила ее естественным очарованием, помогли полученные знания и дьявольские уловки. Легковерный попался на крючок, и колдунья завладела им всецело. Они стали любовниками.В шайке ему дали кличку Мордом, а настоящего имени никто не знал: он был подкидышем.Когда Абракса (тоже имя, данное в шайке) почувствовала, что любовнику можно абсолютно доверять, они сговорились, убили предводителя, завладели немалыми богатствами и сбежали, бросив на произвол судьбы вчерашних сотоварищей.Колдунья и душегуб зажили по-своему. Абракса строила планы, разрабатывала преступления, а Мордом осуществлял задуманное. Правда, при необходимости и колдунья не гнушалась убийством. Так они жили-поживали, пока как-то раз судьба не бросила в их объятия Пьера.Однажды ночью, ожидая добычи на большой дороге, разбойники заметили священника в изодранной сутане и с всклокоченными волосами. Он явно был не в себе. На сей раз негодяи не потребовали с прохожего ни денег, ни драгоценностей. Их заинтересовала его история. Безумный все им рассказал. Выслушав, Абракса решила взять священника с собой.Когда Пьер очнулся, он осознал, где и с кем оказался, однако было уже слишком поздно. Его признания сыграли с ним дурную шутку, связав по рукам и ногам. Придя в отчаяние, Пьер все же остался.Вот и вся история. В общем, ничего особенного. Глава XIX Мишель Рандо получает доказательство того, что катастрофа в церкви — результат коварного преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
. Она быстро подошла к свету и начала писать. Пьер с нетерпением ждал.Абракса, объяснив ему, на какие буквы было указано, в каком порядке они располагаются, задумалась на мгновение и снова принялась писать, бормоча что-то себе под нос. Руки ее дрожали.— Скорее же, скорее! — торопил ее Пьер.— Не мешай!.. Вот, вот, видишь?«Ты будешь целомудрен, и ты овладеешь Анной», — прочел Пьер.Пьер вне себя бросился к Абраксе, обнял ее и повис на шее, словно маленький мальчик, получивший давно желанную игрушку; много лет живя во тьме, в отчаянии, бедолага готов был довольствоваться едва теплящейся надеждой.Неаккуратным движением он уронил на пол пергамент. Старуха этого не заметила. И только когда в комнате стало чуть-чуть светлее, увидели, что это горящий пергамент освещает ее. Абракса с силой оттолкнула Пьера и кинулась к огню, но успела заметить лишь несколько букв. Ее передернуло.Пьер ничего не понял, поднял упавшую чернильницу и, взяв обрывок бумаги, написал на нем предсказание.— Теперь ты вспомнил латынь?— Да.— Что все это значит? — воскликнул заинтересованный происходящим Мордом.— Объясни ему, сынок.— «Ты будешь целомудрен, и ты овладеешь Анной».Абракса кивнула.— Да, я буду целомудрен, — торопливо говорил Пьер, — я добьюсь своего. Она чиста как ангел, и я буду чист, чист для нее. О, благодарю тебя, благодарю! Я счастлив. Неужели все так и сбудется?— Тебе нужны еще доказательства?— Какие?— Есть и еще одна буква.— О чем ты?— Это буква «Б».— И что же?— Благоволение исходит от Б...— От Бога?..— Да ты с ума сошел! «Б» — это Бес, Дьявол!— Нет-нет... Впрочем... Предсказание сбудется. Для меня настанет рай на земле...— Да что с тобой? — Старуха была напугана.— О, не волнуйся. Ад, конечно, ад! Со всеми его радостями, наслаждениями!..Пьер мог бы говорить без конца, но Абракса, которой не доставляло удовольствия зрелище чужой радости, прервала его восторги:— Поговорим о другом! Глава XVII Исчезновение бумажника и последствия пропажи. — Зловещие планы адского трио.
Несколько минут спустя ничто уже не напоминало о том, что происходило в комнате еще недавно. Абракса спрятала все свои колдовские принадлежности, поставила мебель по местам, надела черный капюшон и вновь стала походить на старого ворона.— Уже поздно, — произнес Мордом. — За полночь!— Ты утомился, дорогой. А знаешь ли ты, что теперь твоя очередь?— Я предпочитаю действовать, а не болтать.— Не все же делать то, что по душе. Уж не обессудь, необходимо обговорить наши планы. Не уйти ли сегодня же ночью? Что ты об этом думаешь, сынок?Пьер, однако, ничего не слышал, оглушенный внезапными мечтами о счастье.— Приди в себя! Собери свои бумажки!Пьер повиновался. Он уже хотел сложить все в бумажник, когда обнаружил с удивлением, что того нет на месте. Обшарив карманы, все закоулки в комнате, ящики стола, Пьер никак не мог опомниться.— Где мой бумажник, Мордом?— Я-то откуда знаю?— Абракса, где он?— Да ты совсем рехнулся!— Я потерял его, — упавшим голосом пробормотал Пьер. — Но где же?— Ладно, скоро узнаем. — И старуха заставила Пьера сесть.— День выдался на славу. Я говорила тебе, Пьер, что ты ничего не найдешь в каморке старого звонаря. Но это все же было для тебя полезно.— Куда уж там! Полезно! Именно в этой мерзкой комнатенке я и оставил свой бумажник! А ты не знаешь, старуха, что в нем было.— Какая разница, — отвечала Абракса с самым равнодушным видом.— Какая разница?! Естественно, для тебя — никакой. Хотя, если я скажу, что там было, быть может, ты изменишь мнение! Сказать?— Ну, и что же?— Портрет Анны, той самой Анны, которой я брежу и которая не испытывает ко мне ничего, кроме презрения и ненависти!— Что же нам делать, Мордом?!— Черт побери! Мне-то вообще наплевать.Пьер никак не отреагировал на издевательский тон Мордома, так был удручен потерей единственной вещи, которая как-то связывала его с любимой. Зыбкая связь эта отныне разорвана. Что ему до издевательств и смешков грубияна Мордома!— Больше там ничего не было?— Не скажу!— Обойдется без твоих объяснений. Главное, мы успели скрыть следы преступления. Вы как следует разломали стену?— Да, — отозвался Мордом.— Полиция ничего не унюхает?— Нет.— Ну и достанется же этим двум молокососам!— Это верно.— Глупенькие. Вам удалось подслушать, о чем они говорили?— Я не знаю, мне было плохо слышно. — Пьер, о чем шла речь?— Они поняли, что было совершено преступление, и собирались идти в полицию.— Это все?— Нет, не все. Они говорили о том, что надо вскрыть завещание, оставленное Жозефом.— Звонарь оставил завещание?— Именно так! Откуда молодые люди знали этого монстра, что у них было общего?.. Тот из них, что повыше и покрасивее, общался со стариком ризничим довольно близко. Если бы он не погиб на колокольне, я бы его убил. Зачем он тогда пришел ко мне? Надо было убить его тогда же! Ужасные воспоминания! А этот самый Жюль дружил с ним и, должно быть, знал все его секреты.— Твои воспоминания, твой бумажник, твой портрет!..— Нужно убить его поскорее. Отправляйся, Мордом.— Где он живет?— Я ничего не знаю, но мы отыщем его.— А если бумажник у другого?— Убьем обоих. Что один удар кинжалом, что два — какая разница? Тогда у них же должна быть и шкатулка. Я буду отомщен. Что скажешь, старуха?— Слушайте меня, вы, оба! Пока вы там возились, я не сидела сложа руки. Все уверены в том, что старая Сараба погибла во время катастрофы. Но на самом деле я придушила ее, поскольку мне необходим был череп старой женщины.— Не дурно. Только почему меня не позвала? Ты ведь прекрасно знаешь, я люблю такие штучки.— Тебя не было рядом, а возиться долго не хотелось.— Ладно, до следующего раза.— Мне удалось узнать, что весь город в панике, никто ничего не знает. Догадались лишь о том, что отец Брюно, у которого мы позаимствовали имя, не мог написать письмо. Положение становится серьезным. Нам надо быть предельно осторожными. Ты, Пьер, полез к этому колоколу, а тебя было куда как просто узнать. Потом потерял бумажник! Скажи сразу, больше ты ничего такого не натворил?Пьер молчал.— О чем ты думаешь?— О дружках старого Жозефа. О! Я их узнаю, я отомщу за себя.— Ответь мне, и мы вместе подумаем об отмщении. Что было в бумажнике? Ничего предосудительного?— Нет, — сказал Пьер, немного помедлив.— Прекрасно. Отныне тебе нечего больше опасаться Жозефа, он умер. Однако жив его наследник, Жюль. Теперь надо убить его, но сейчас еще не время. В полиции к ним отнеслись не слишком хорошо. Полагаю следствие затянется. У нас, таким образом, есть возможность улизнуть из Нанта.— Как? Я совсем не хочу этого.— Так надо.— А я не хочу!— Повторяю: так надо, иначе все пойдет насмарку.— Объясни мне все по порядку, старая ведьма.— Если месье Дельтур узнает тебя, все пропало. Мы должны уехать из города. Пусть успокоятся. А когда все уляжется и твоя красавица вернется в деревню, тогда, быть может...— Я согласен.— Мы убежим вдвоем. Мордом останется здесь.— Зачем?— Нужно следить за Жюлем. Нечего медлить. Разве он не угрожает твоему счастью, твоему будущему? Мордом останется и будет наблюдать за ним.— Конечно, я останусь, — согласился Мордом.— Начиная с завтрашнего дня займешься поисками. Понял?— Не волнуйся, я его из-под земли достану.— Не отпускай от себя ни днем, ни ночью. Ходи по пятам, вызнай, где бывает, чем занимается. Ну, и про дружка его тоже не забывай.Затем старуха склонилась к Мордому и что-то шепнула ему на ухо.— Почему? — удивленно спросил тот.— Помолчи! Я ничего не обязана объяснять тебе. Дашь мне знать?— Разумеется.Пьер ничего не услышал из их переговоров, да он и не обращал внимания ни на Абраксу, ни на Мордома, погрузившись в сладкие мечты. Кровь закипала в жилах, когда он вспоминал всю свою жизнь, когда перед глазами вставала Анна. Ее облик внезапно сменяли Жюль, старый Жозеф, Мордом, и все это повторялось вновь и вновь. Голова шла кругом, казалось, череп вот-вот расколется.— Послушай-ка, Мордом, — голос старухи вернул Пьера к действительности, — расскажи о той девице!— Нет-нет, молчи! — воскликнул он.— Почему же, сынок? Я хочу послушать, это меня развлечет.Пьер безнадежно кивнул.— История самая обыкновенная. С девицей не пришлось долго возиться.— А ее любовник?..— Риффоло? Да его как раз утром арестовали. Он ведь укокошил торговца вином — ты знаешь. Когда я вошел, плутовка спала, грезила, должно быть, о своем Риффоло. Ну, я ее быстро успокоил. Признаюсь, мы провели волшебную ночку. Потом много смеялись.— Слышишь, Пьер? — ухмыльнулась Абракса. — Они смеялись. Надеюсь, что и ты посмеешься в один прекрасный день. Но не с публичной девкой, как Мордом, а с той, что предназначена тебе одному. Ты, ни разу в жизни не знавший женщины, будешь обладать Анной. Клянусь: если тебе удастся ублажить ее, я поставлю толстенную свечку Дьяволу. Будет чертовски приятно, Пьер. Не смотри же таким букой. Улыбнись и не грусти. Представь себе: однажды она сбросит пред тобой одежды, и ты увидишь ее красоту. Анна не станет торопиться, а будет раздеваться постепенно. Ты увидишь округлые формы, белизну кожи...Сладостные детали, живые картины, что рисовала старая ведьма, произвели на Пьера сильное действие: все тело его горело, в голове помутилось. Абракса великолепно понимала, что он должен чувствовать в этот момент. Изо дня в день старуха, не имея в жизни других радостей, забавлялась, разжигая чужую страсть. Она тешила собственное воображение, измываясь над изнемогающим от желаний безумцем.— Ты мучаешь меня. Однажды совсем погубишь. Я не в силах терпеть дольше, я убью себя.— Это не составит труда. Верь мне, тебя кто-нибудь убьет до того, как ты соберешься наложить на себя руки.— Замолчи! Я хочу умереть. — Пьер бросился к мертвой голове, что стояла на камине. — Хочу стать таким. Взгляни, голова смеется! Ей веселее, чем мне. Я лишь способен скрежетать зубами или плакать. Я никогда не смеюсь.— Хватит! Послушай. Мы уезжаем в Пеллерин.— Немедленно?— Да, но прежде выпей живой воды. Это подкрепит твои силы.— Нет.— Тогда ты, Мордом.Головорез не заставил себя долго упрашивать и опрокинул всю чашу.— Помни, что я тебе наказала. Давай мне знать обо всем, о чем сумеешь выведать.Старуха накинула красную шаль, Пьер взял пальто, и они вышли вдвоем. Перед тем как совсем исчезнуть. Абракса еще раз напомнила Мордому, чтоб тот в точности исполнил ее приказание. Глава XVIII История бандита и колдуньи. — Священник попадает к преступникам.
Два слова о Мордоме и Абраксе.Нет нужды напоминать, что это отъявленные негодяи. И хоть вся их предшествующая жизнь не имела ни малейшего отношения к нашей истории, все же вкратце обрисуем ее, бросим мимолетный взгляд на жизненный путь зловещей парочки.Абраксе недавно минуло шестьдесят. Ее настоящее имя — Луиза Пинодье. Мать Луизы некогда воспылала страстной любовью к молодому солдату. Так они и прожили вместе всю жизнь. Жена зарабатывала шесть су в день, муж — ничего.Девочка росла как трава, без образования и воспитания. Она рано повзрослела и, имея перед собой немало губительных примеров, стала уличной девкой.Луиза не отличалась красотой, звезд с неба не хватала. Между тем недостатка в клиентах не было, всякий день в кармане лежало по пять су. Благородные господа не водились с нею, но зато грубости пьяных матросов она нахлебалась досыта.И вот однажды Луиза сошлась с известным в округе бандитом. Девица понравилась ему, и он научил ее всему, что знал сам. Оставалось лишь удивляться, как ей быстро удалось войти в курс дела и стать достойной напарницей своего покровителя. Ничего не скажешь, Луиза была прилежной ученицей. Выучившись немного по-латыни, она, плюс ко всему, стала отменной колдуньей. Но красоты ей это не прибавило.Луиза, становилась все безобразнее, тогда как ее наставник приумножал богатство, сосредоточив в своих руках немалые силы. Хозяин рассылал людей по всем дорогам на беду проезжающим. Разбойники обчищали бедняг до нитки, убивая тех, у кого ничего не было, и уж конечно тех, у кого нашлось чем поживиться.Среди всей этой братии Абракса с некоторых пор приметила одного. Он ей понравился. Колдунья решила завладеть красавцем. Положив на него глаз, Абракса пустила в ход все свои чары. Поскольку природа не одарила ее естественным очарованием, помогли полученные знания и дьявольские уловки. Легковерный попался на крючок, и колдунья завладела им всецело. Они стали любовниками.В шайке ему дали кличку Мордом, а настоящего имени никто не знал: он был подкидышем.Когда Абракса (тоже имя, данное в шайке) почувствовала, что любовнику можно абсолютно доверять, они сговорились, убили предводителя, завладели немалыми богатствами и сбежали, бросив на произвол судьбы вчерашних сотоварищей.Колдунья и душегуб зажили по-своему. Абракса строила планы, разрабатывала преступления, а Мордом осуществлял задуманное. Правда, при необходимости и колдунья не гнушалась убийством. Так они жили-поживали, пока как-то раз судьба не бросила в их объятия Пьера.Однажды ночью, ожидая добычи на большой дороге, разбойники заметили священника в изодранной сутане и с всклокоченными волосами. Он явно был не в себе. На сей раз негодяи не потребовали с прохожего ни денег, ни драгоценностей. Их заинтересовала его история. Безумный все им рассказал. Выслушав, Абракса решила взять священника с собой.Когда Пьер очнулся, он осознал, где и с кем оказался, однако было уже слишком поздно. Его признания сыграли с ним дурную шутку, связав по рукам и ногам. Придя в отчаяние, Пьер все же остался.Вот и вся история. В общем, ничего особенного. Глава XIX Мишель Рандо получает доказательство того, что катастрофа в церкви — результат коварного преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18