Путники понемногу поднимались, но дорога к вершине, удлиняемая обходами и различными препятствиями, была долгая. Иногда земля вдруг уходила из-под ног, и путники оказывались на краю глубоких расщелин, которые приходилось обходить. Возвращение назад и поиски более доступной тропинки требовали времени и сил. К полудню, когда маленький отряд остановился, чтобы позавтракать под сенью развесистых сосен, на краю ручья, стремительного, как водопад, до первого плато оставалось еще полдороги. Было очевидно, что его удастся достигнуть не раньше наступления сумерек.
С этого пункта вид на океан был обширнее, но справа его заслонял острый юго-восточный мыс, и нельзя было сказать, примыкает ли берег к какой-либо земле, скрытой от взоров. Слева видимость, правда, простиралась на несколько миль к северу, но на северо-западе, в том месте, где стояли наши исследователи, резко выступал вперед край мощного отрога довольно странной формы, являвшегося как бы опорой центрального конуса. Вопрос, который так беспокоил Сайреса Смита, все еще оставался поэтому загадкой. В час дня восхождение возобновилось. Путникам пришлось отклониться к юго западу и снова зайти в глубь густых зарослей. Там под сенью деревьев летали птицы из семейства фазановых, так называемые трагопаны, с мясистым подгрудком на горле и двумя тонкими цилиндрическими наростами позади глаз. Трагопаны были величиной с петуха Самка отличалась сплошным коричневым оперением, тогда как самец блистал ярко-красными перьями с маленькими белыми крапинками. Сильным и ловким ударом камня Гедеон Спилет убил одного из этих пернатых, на которого не без жадности взирал Пенкроф, проголодавшийся на свежем воздухе.
Выйдя из леса, наши «альпинисты», помогая друг другу, поднялись по очень крутому скату высотой футов в сто и достигли верхней площадки, поросшей редкими деревьями. Почва этой площадки была, видимо, вулканического происхождения. Теперь предстояло вернуться к западу, описывая сложные петли, чтобы облегчить себе путь Склоны горы были почти отвесны, и приходи лось тщательно выбирать место, куда поставить ногу. Наб и Герберт шли во главе, Пенкроф – в арьергарде, Сайрес Смит и журналист двигались между ними. Звери, обитавшие на этих высотах – а их, судя по следам, было немало, несомненно, принадлежали к животным с верной поступью и сильными мускулами, вроде серн или горных коз Некоторые из них попались на глаза путникам, и Пенкроф окрестил их другим названием.
– Бараны! – внезапно закричал он. Путники остановились шагах в пятидесяти от небольшой группы рослых животных с крепко загнутыми приплюснутыии рогами и длинной шелковистой бурой шерстью. Это были не простые бараны Они принадлежали к виду, распространенному в гористых местностях умеренной зоны, и, по словам Герберта, назывались муфлонами.
– А годятся они на жаркое? – спросил Пенкроф.
– Да, – ответил Герберт.
– Ну, так, значит, это бараны.
Муфлоны, неподвижные среди обломков базальта, с удивлением смотрели на двуногих, которых, очевидно, встретили в первый раз. Потом в них внезапно проснулся страх, и они быстро скрылись, прыгая по скалам.
– До свидания! – крикнул Пенкроф с таким смешным выражением лица, что Сайрес Смит, Спилет, Герберт и Наб не выдержали и расхохотались.
Восхождение продолжалось. На склонах горы часто можно было заметить следы лавы, разбросанные прихотливыми узорами. Иногда дорогу преграждали маленькие потухшие вулканчики, и приходилось идти вдоль их краев. В некоторых местах попадались отложения кристаллической серы, окруженной веществами, которые обычно извергаются огнедышащими горами вместе с лавой: вулканическим туфом с неправильными, сильно обожженными кристаллами и беловатым пеплом, состоящим из бесконечного множества кристалликов полевого шпата. По мере приближения к первой площадке, образованной поверхностью усеченного конуса, восхождение становилось все более затруднительным. К четырем: часам дня верхняя лесная зона осталась позади. Только изредка попадались отдельные сосны, судорожно искривленные и тощие. Им, вероятно, нелегко было бороться с ветром на этой значительной высоте. К счастью для инженера и его спутников, погода стояла хорошая, было тихо. Сильный ветер на высоте трех тысяч футов немало затруднил бы их продвижение. Воздух был совершенно прозрачен. Вокруг царила полная тишина. Путники не видели солнца, скрытого от их взоров колоссальным верхним конусом, который застилал горизонт с юго-запада. Его огромная тень становилась все длиннее, по мере того как дневное светило склонялось к западу. Легкая дымка, скорее туман, чем облака, появилась на востоке, окрашенная лучами солнца во все цвета радуги.
Всего пятьсот футов отделяли путников от площадки, на которой они хотели остановиться на ночлег, но непрестанные зигзаги удлинили это расстояние до двух миль. Почва все время, так сказать, уходила из-под ног. Откосы горы часто были столь отвесны, что путники соскальзывали вниз по застывшей лаве, если выветрившиеся борозды не давали опоры ноге.
Незаметно подкрались сумерки, и было уже почти темно, когда Сайрес Смит и его товарищи, сильно уставшие от семичасового восхождения, добрались наконец до вершины первого конуса. Тут встал вопрос об устройстве лагеря и подкреплении сил пищей и сном. Вторая площадка горы покоилась на скалах, среди которых нетрудно было найти убежище. Топлива было не особенно много. Все же можно было развести костер из сухой травы и веток кустарника, который рос на площадке. Пенкроф принялся укладывать камни для очага, а Наб с Гербертом занялись собиранием топлива. Вскоре они вернулись с большой охапкой сучьев. Пенкроф высек огонь, жженая тряпка загорелась, и пламя, раздуваемое мощными легкими Наба, весело вспыхнуло под прикрытием скал.
Огонь должен был лишь защищать от ночной прохлады, так как Наб решил не жарить фазана и приберечь его на завтра. Меню ужина составилось из остатков кабана и нескольких дюжин орехов пинии. К половине седьмого с едой было покончено.
После ужина Смиту пришла мысль обследовать, пока еще не совсем стемнело, широкую круглую площадку, на которой располагался верхний конус горы. Перед тем как лечь спать, он хотел выяснить, можно ли обойти этот конус снизу, в случае если слишком отвесные склоны не позволят взобраться на вершину. Этот вопрос очень беспокоил инженера: Смит предвидел, что с северной стороны площадка может оказаться неприступной. Если же невозможно будет ни добраться до вершины горы, ни обойти ее снизу, западная часть местности окажется необследованной, и цель восхождения будет не вполне достигнута.
Инженер, предоставив Пенкрофу и Набу устраивать ночлег, а журналисту – записывать события за день, не считаясь с утомлением, двинулся вдоль круглой площадки по направлению к северу. Герберт сопровождал его.
Ночь была тихая и спокойная. Мрак еще не очень сгустился. Сайрес Смит и юноша безмолвно шагали друг возле друга. В некоторых местах площадка неожиданно расширялась, и они без труда могли идти рядом. Порой обвалы преграждали путь, оставляя лишь узкую тропинку, по которой два человека могли пробираться лишь гуськом. Минут через двадцать инженеру и Герберту пришлось остановиться. Начиная с этого места, склоны обоих конусов почти соприкасались. Между ними нельзя было заметить даже небольшого промежутка. Обойти эту гору, склоны которой поднимались под углом в 70 градусов, было невозможно. Но если инженеру и юноше пришлось отказаться от кругового обхода, зато они получили возможность возобновить восхождение вверх. Перед ними открылась глубокая впадина в массиве горы. Это был, так сказать, зев кратера, то «горлышко», через которое выходили жидкие изверженные породы, когда вулкан еще действовал. Отвердевшая лава и покрытый коркой шлак образовали нечто вроде естественной лестницы с широкими ступенями, по которым было легче достигнуть вершины.
Сайрес Смит с одного взгляда оценил положение. Не колеблясь ни минуты, среди все более сгущающейся тьмы, он направился в огромную расщелину. Герберт последовал за ним.
До макушки конуса оставалось еще с тысячу футов. Окажутся ли внутренние склоны горы достаточно удобными для восхождения? Это будет видно впоследствии. Инженер намеревался идти вверх, пока что-нибудь его не остановит. К счастью, углубления, сильно вытянутые в длину, шли внутри кратера широкой спиралью, что значительно облегчало подъем.
Что же касается самого вулкана, то он, несомненно, давно потух. Над его макушкой не было и следов дыма, в глубоких впадинах не сверкал огонь; ни малейшего шума, движения, шороха не слышалось в бездонной пропасти, доходившей, быть может, до самых недр земли. В воздухе кратера не чувствовалось и признаков сернистого запаха. Вулкан не спал – он совсем потух.
Попытка Сайреса Смита должна была привести к удаче. Поднимаясь по внутренним стенкам кратера, инженер и Герберт заметили, что его отверстие постепенно расширяется. Участок неба, ограниченный краями конуса, стал значительно шире. С каждым шагом в поле зрения путников попадали все новые и новые звезды. Великолепные созвездия Южного полушария ярко сияли над их головами. В зените блистал чистым светом Антарес Скорпиона и подле него Бета Центавра. Затем, по мере расширения кратера, появилось созвездие Рыб, Южный Треугольник и, наконец, почти на самом полюсе мира, блестящий Южный Крест – Полярная звезда Южного полушария. Было около восьми часов, когда Сайрес Смит и Герберт достигли верхнего гребня горы на вершине конуса.
Мрак стоял такой полный, что было невозможно окинуть взглядом площадь в две мили. Была ли эта неведомая земля окружена морем или она примыкала с запада к какому-нибудь материку? На этот вопрос еще нельзя было ответить. На западе ясно обрисовывалась полоса облаков, еще более подчеркивая темноту, и взор не мог определить, сливается ли море с небом.
Но вдруг на горизонте появилось бледное пятно света. Оно медленно опускалось, по мере того как облака поднимались к зениту.
Это был гонкий серп луны, уже готовой закатиться. Но ее света было достаточно, чтобы четко обрисовать линию горизонта, не закрытую теперь облаками. Инженеру удалось заметить ее мерцающий отблеск на ровной поверхности океана.
Сайрес Смит схватил Герберта за руку.
– Остров! – сказал он торжественно.
Последний луч ночного светила угас в волнах.
ГЛАВА XI

На вершине горы. – Внутренность кратера. – Всюду море. – Ни полоски земли в виду. – Вид берега с птичьего полета. – Гидрография и орография [10]. – Обитаем ли остров? – Крещение всех частей острова. – Остров Линкольна.
Полчаса спустя Сайрес Смит и Герберт вернулись в лагерь. Инженер кратко сообщил своим товарищам, что земля, на которую забросил их случай, оказалась островом и что завтра придется решать, как быть дальше. Затем каждый из островитян устроился, как мог лучше, для ночлега, и тихой ночью, в базальтовой впадине, на высоте двух тысяч пятисот футов над морем, они наконец насладились заслуженным отдыхом.
На другой день, 30 марта, после скудного завтрака, состоявшего только из жареного трагопана, Сайрес Смит решил снова подняться на вершину горы. Ему хотелось еще раз осмотреть остров, где потерпевшим крушение придется остаться надолго, быть может, на всю жизнь. Инженер намеревался определить, насколько этот клочок земли отдален от материка и не лежит ли он на пути судов, которые заходят на острова Великого океана. На этот раз товарищи Сайреса тоже приняли участие в походе. Им не терпелось осмотреть остров, который должен был обеспечить их всем необходимым для жизни.
Около семи часов утра Сайрес Смит, Герберт, Пенкроф, Гедеон Спилет и Наб покинули лагерь. Никто из них, видимо, не тревожился о своей судьбе. Каждый, разумеется, верил в себя, но надо сказать, что у Сайреса Смита эта уверенность покоилась на иных основаниях, чем у его товарищей. Инженер был спокоен и убежден, что сумеет вырвать у этой дикой природы все нужное для себя и для своих спутников; последние чувствовали себя в полной безопасности именно потому, что с ними был Сайрес Смит.
Это, впрочем, вполне понятно. Пенкрофа, например, после случая с огнем уже ничто бы не смутило – даже если бы он очутился на голой скале, – лишь бы только инженер был с ним рядом.
– Ничего, – говорил бравый моряк. – Выбрались же мы из Ричмонда, не спрашивая разрешения у властей! Только черт может помешать нам покинуть место, где нас никто не будет задерживать.
Сайрес Смит пошел той же дорогой, что накануне. Исследователи обогнули конус, идя по плато, и достигли жерла огромной скважины. Погода была великолепная. Солнце поднималось на ясном небе, заливая своими лучами восточный склон горы.
Путники подошли к кратеру, имевшему именно такую форму, как определил инженер, рассматривая его в полумраке: он представлял собой воронку, вздымавшуюся, постепенно расширяясь, на тысячу футов над плато. У подножия трещины змеились широкие и густые потоки лавы, отмечая движение вулканических веществ, бороздивших северную часть острова.
Покатость внутренних стенок кратера не превышала тридцати пяти – сорока градусов, и подниматься по ним оказалось совсем нетрудно. Они были покрыты следами древних вулканических пород, которые, вероятно, изливались через верхнее отверстие конуса, пока боковая трещина не открыла им новый выход.
Что же касается глубины хода, соединявшего недра земли с кратером, то определить ее на глаз было невозможно, так как ход терялся во тьме. Но вулкан окончательно потух – это было несомненно.
Еще не было восьми часов, когда инженер и его товарищи достигли вершины конического бугра, возвышавшегося над северной оконечностью кратера.
– Море, всюду море! – вскричали островитяне, не будучи в силах удержать это восклицание.
И действительно, их со всех сторон окружало море, безбрежная пелена воды. Поднимаясь на вершину конуса, инженер, быть может, рассчитывал увидеть невдалеке какой-нибудь остров, который ему не удалось рассмотреть накануне в темноте.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12