Почему-то она поверила этому д.м.н. То ли оттого, что стиль написания статьи был предельно сух, безо всякой сенсационности, то ли оттого, что доктор не предлагал своих услуг населению за условные единицы. Он вообще ничего не предлагал. И нигде не было указано, где этот Утякин вообще трудится.
Ангелина набрала фамилию Утякин в широком поиске, нашла нескольких однофамильцев, но доктора среди них не нашлось, хотя обнаружился под такой фамилией стриптизер, трудящийся под псевдонимом «Утка».
Лебеде этот псевдоним принес ассоциацию с параличом. Она на всякий случай посетила уборную, затем вернулась к компьютеру и обрела поистине гениальную мысль.
У нее имелась краденая база мобильных телефонов! Не она, конечно, ресурс уворовала, кто-то ей его подарил когда-то, но ни разу единого Лебеда им не пользовалась. Теперь время пришло.
Старуха вставила диск и, когда программа открылась, ввела в поисковую строку фамилию Утякина… Долго глядела на картиночку песочных часов, слушая, как в ноутбуке поскрипывает считывающее устройство…
— Есть! — воскликнула она.
В справочнике имелся лишь один Утякин М.В. Причем в информации содержался не только мобильный и домашний телефоны, но и адрес.
«Повезло? — боялась радоваться старуха. — Бинго!..»
Она тотчас набрала номер мобильного, но автомат ответил, что абонент находится вне зоны обслуживания или отключен.
Наверное, денег нет, решила Лебеда. Они все, эти ученые, — бедные! Набрала номер домашнего телефона и с упоением слушала телефонные гудки. На сороковом упоение прошло.
На работе, решила. Ну, конечно, третий час дня…
Более в этот день Ангелина ничем не занималась, методично набирала один телефон за другим, каждые пять минут.
Отвлеклась она лишь в двенадцатом часу ночи, когда периферийным зрением углядела нечто проплывающее по воздуху мимо окон напротив.
«Не ошиблась! — обрадовалась старуха. — Верен глаз! Опять приплыло!»
Она вскочила с кресла, молодецки нырнула под диван, выуживая из-под него кожаный, черного цвета футляр. Ловко щелкнула никелированными замочками, отворила крышку и вытащила на свет Божий великолепный арбалет.
Привычным движением Лебеда установила на рельсы оптический прицел, двумя пальцами натянула тетиву и вставила в оружие стрелу.
Открывая окно, она находилась в предельном состоянии собранности. Движения были отточены, ни единого лишнего звука. Она оперлась локтями о подоконник, уставив арбалет в ночь, и заглянула в линзу оптического прицела.
Не шелохнувшись, прождала сорок минут, могла ждать и всю ночь, но здесь в прицел вплыла фигура, и Лебеда нажала на спусковой курок.
Она знала, что попала. Спускаясь по лестнице, чтобы прибыть на место предполагаемого падения жертвы, Ангелина досадовала на то, что автоматизм, с которым она выстрелила, помешал разглядеть — человечья была фигура или еще кого.
Странная была картина. Ночь. Бегущая через дорогу старуха с тяжеленным арбалетом в руках.
В месте, где должна была находиться подстреленная дичь, имелось лишь небольшое пятно густой крови. Старуха макнула в него пальцы, затем понюхала:
— Человечья… Или свиная?..
Когда ночной канал опять заговорил по-немецки, мобильный телефон, наконец, ответил.
Товарищ Утякин? — Она тут же подумала, что «товарищ» слишком по-простецки, а потому добавила: — Господин профессор?
— Я не преподаю, — ответил Лебеде мужской голос с оттенками бесцветности, сильно утомленный и нелюбопытный.
Она спохватилась, что времени уже к часу ночи, охота на таинственную дичь сбила ее с реального ощущения мира, но отступать было поздно.
— Простите за поздний звонок, — быстро начала она. — Мне ваш телефон выдали в федерации арбалетного спорта.
— Какой федерации?
— Арбалетной, — погромче сообщила Ангелина.
— А есть такой спорт?
— Конечно. Арбалет — это такое оружие…
— Я знаю, что такое арбалет.
Что-то в его голосе вовсе не нравилось Лебеде, но другая часть тембра притягивала таинственным равнодушием, будто говорящий с такой интонацией знал нечто эдакое, не ведомое остальному миру.
«Он, он!» — радовалась всеми внутренностями Ангелина.
— Меня к вам в клинику направили!
— У меня нет никакой клиники! — сообщил Утякин. — Какая-то ошибка…
— Вы же работаете с проблемами старения?
— Вы — спортивный медик?
— Я — спортсмен. Вернее, спортсменка.
— Спорт— не мой профиль… Простите… Время позднее…
Она поняла, что надо немедленно спасать ситуацию.
— Я мастер спорта международного класса по стрельбе из арбалета! — проговорила Лебеда четко, по-военному. — Мне восемьдесят два года, и я вошла в Книгу рекордов Гиннесса как старейшая спортсменка-арбалетчица, добившаяся столь высоких результатов.
— У вас, вероятно, хорошее зрение…
— У меня сильные мышцы!
— Мне кажется, стрельба из арбалета — статичный вид спорта.
— Особенно, когда стреляешь стоя, а оружие весит восемь килограмм.
— Что вы от меня хотите?
— Молодости! — призналась Ангелина. — Я еще и старейшая манекенщица в Европе!
— Чего?
— Хочу быть молодой!
Ему ее желание явно не понравилось.
— В Бога верите?
— Нет. Верю в науку.
— Наука вам не поможет. Постарайтесь поверить в Бога. Манекенщице это тоже бывает нужно!
— А как же ваш дигедро… депиэр… дегид-ро-эпи…
— Дегидроэпиандростерон…
— Именно!.. Бабаска!
— Статью мою читали в интернете?
— Читала, — честно призналась Лебеда.
— А где телефон раздобыли?
— В телефонной базе.
— Краденой?
— В ней…
Он помолчал. Явно находился с дурацким ощущением. Потом сказал:
— DHEA — ерунда! Вам никакая Бабаска не поможет!.. В вашем возрасте пользоваться ворованным…
— Я знала, что есть что-то другое! — сдержанно, но с внутренним восторгом воскликнула Ангелина. — Простите за базу, но другого способа не было! Если не Бабаска, значит, что-то другое существует?
— Конечно, конечно, — ободрил Утякин. — Живая вода имеется. Литр — сто рублей!
— Издеваетесь?
— А средство Макропулоса не желаете?
После этого предложения Утякин вдруг густо покраснел.
— Желаю! А что это?
— Был такой литературный персонаж, который создал эликсир молодости!.. — объяснил доктор торопливо. — Ложитесь лучше спать и выкиньте из головы всякие глупости. Вы и так в жизни столько достигли!
— У меня есть деньги!
— Вам повезло. У меня их почти нет, а вы звоните мне на мобильный с городского!
— Я возмещу! — почти прокричала она, чувствуя, как обрываются надежды. — Пожалуйста! — взмолилась. — Примите меня!.. У вас отец есть?
Утякин, видимо, оторопел от нелогичного вопроса.
— Есть, — ответил.
— Он воевал?
— Нет… — с еще большим удивлением в голосе сообщил доктор. — По болезни не подошел… Впрочем, он уже скончался…
— А дед? Дедушка ваш? Папа папы?
— Воевал.
— Жив?
— Слава Богу, — почему-то соврал доктор.
— Вы его спросите, как там, на войне, было! Он вам расскажет, поведает… Вы, молодые, не знаете всего… Ау меня три ордена Славы. Может быть, я на земле одна такая женщина осталась!.. Мне льготы полагаются!..
Мобильный долго молчал. Лебеда думала, что Утякин отключился, сочтя все сказанное ею сущей галиматьей. Да и она сама, скажи ей такое: манекенщица, мастер спорта международного класса по стрельбе из арбалета, кавалер трех орденов Славы… Она бы вызвала неотложную психушку…
— У моего деда только два! — неожиданно заговорила трубка. — Приезжайте завтра к трем, можете?
От счастья у нее дыхание сперло.
— Могу.
— Посмотрю на эдакое чудо… Адрес записывайте!
Ночь не спала, все думала о глупостях, не свойственных ее почтенному возрасту. Представляла себя помолодевшей, не с седыми, а каштанового цвета волосами, с твердой, налитой, как яблоко, задницей, с пальцами…
Пальцы теперь у нее были некрасивыми. Привыкшие держать тяжелое оружие, сделались по-мужски крепкими и сухими.
Вспомнила про силикон и решила рассказать о Силиконовой долине Утякину. Информировать доктора, что у нее имеется там знакомец. Поможет с материалом для реконструирования груди Сашечка Зак!.. Сделает дискаунт…
Под самое утро Ангелина Лебеда устала думать о новой молодости, привыкла к мысли о скором перерождении, а потому вспомнила о вечернем выстреле.
«В кого я стреляла? — подумала. — А самое главное, зачем?» И сама себе ответила: «А чего ночью летать! Народ пугается!..»
О том, что она кого-то ранила, Ангелина не думала, а если бы задумалась, непременно расстроилась бы из-за своего недостаточно меткого выстрела. Ей, элитному стрелку, промахов, даже ночью, делать было невозможно. Смягчающим обстоятельством являлось то, что цель летела!
Всю первую половину следующего дня Лебеда собиралась морально. Сие психическое напряжение выматывало физически, поэтому пришлось полежать. Так было с нею в далеком детстве, когда мать предупредила ее, шестилетнюю, что через два дня нужно будет идти к зубному доктору. Эти сорок восемь часов превратились для девочки в сущий ад.
Лишь в двадцать лет Ангелина поняла, что ожидание и есть — ад! Ничего так не садизирует душу, как ожидание будущего. Даже если ты ждешь чего-то радостного. Ожидание убивает приход радостного… Поэтому Ангелина не любила Новый год и день своего рождения. Их всегда ждешь, а когда эти дни приходят, то зачастую они становятся самыми тоскливыми в году.
Хотя нет, поспорила сама с собою Лебеда, есть один вид ожидания, который приносит настоящее счастье. Ожидание выстрела!
Она за час приехала в назначенное место, находящееся где-то возле окружной дороги, и сидела на лавочке вся измученная ожиданием.
— Держите! — сказал кто-то и сунул ей в руку что-то.
Она поглядела. Это была десятирублевая купюра.
Усмехнулась. У нее в лифчике, в каждой чашечке, хранилось по пятитысячной пачке в долларах.
Надо омолаживаться! — пришла еще большая уверенность.
А еще через минуту Ангелина с отчаянием подумала, что все — глупость, что, похоже, она действительно сходит с ума, если решила превратиться в девушку. Ей не к Утякину надо, а сдаться в Ганнушкина… Это — старческое слабоумие. Вероятно, скоро конец, если она готова отдать все кровные сбережения какому-то Утякину, запудрившему ей мозги.
Затем Ангелина взяла себя в руки, проанализировала и поняла, что Утякин вовсе ни при чем, она сама его вынудила принять ее! О деньгах и речи не было. Просто усталость овладела всем организмом, и нервы расшалились от бессонной ночи. К черту сомнения, пусть все идет, как идет! Судьба— это тоже ожидание! А оттого смерть — самая большая скука!..
Небольшой приемной, из которой двери вели в три кабинета, руководила женщина лет под пятьдесят с высокой прической и огромными губами, как у негритянки. Дама владела злыми глазами и властным голосом.
— К кому?
— К
Утякину.
— Назначал?
— Без приглашений не хожу.
— На какое время?
— Ты, милая, расслабься, — посоветовала по-доброму Ангелина. — Губки собери и продолжай читать детектив. Силикон в губках?..
Молодая пара, ожидавшая приема, заинтересовалась сценкой. Видимо, они сидели долго, так как ее молоденькая головка лежала на его широком плече, а личико этой головки куксилось, морщило носик и хлопало круглыми глазками. Он гладил ее по волосам и шептал, прикусывая за мочку уха: «Уже скоро».
Администраторша с высокой прической владела не только африканскими губами, но и завидной нервной системой. Старухина провокация не произвела на нее ровным счетом ни малейшего впечатления. На вопрос про «силикон» она не ответила, с металлом в голосе повторила:
— На какое время?
— На три, — решила не рисковать Лебеда.
— Первичная консультация?
— Да.
— Восемьсот рублей.
— Кому?
— Мне. — Администраторша приняла деньги и выдала ей чек. — Ожидайте!
И она стала ожидать. Уселась напротив молоденьких и разглядывала их напрямик. Бабкино любопытство молодежь не смущало, парень то и дело целовал девчонку в губы, а она капризно отворачивалась, смазывая этим движением помаду с мокрых губ, так что одна щека ее была исчиркана следами парфюмерии.
Их скоро позвали.
— Они тоже к Утякину?
— У нас много врачей, — не поворачивая головы, оповестила администраторша.
— Агату Кристи читаете?
— Нет… Книга называется «Мать и дитя».
— Бабушкой стали? — решила навести дипломатию Ангелина.
— Свои, — ответила злая незлобно.
— Такие маленькие?
— Близнецы, по два годика. Мальчики.
Она хоть и отвечала сухо, но при этом в ее глазах блеснуло самым летним солнцем.
— Поздравляю…
Здесь тренькнул телефон, и злая тетка, она же молодая мать, велела проходить.
Кабинет был крошечным, половину пространства занимал письменный стол, за которым трудился Утякин. Она видела его немного сутулую спину и длинные белые пальцы, неспешно набирающие что-то на компьютерной клавиатуре.
Неожиданно он резко крутанулся на стуле и посмотрел на нее, впрочем, безо всякого любопытства. Предложил садиться, и опять Лебеду поразил его бесцветный голос, в котором было сокрыто столько неведомой тайны, что от ее содержания приходит нечеловеческая усталость.
Начали с простого. С ФИО и года рождения.
— Двадцать третьего года, — ответила она.
Доктор поглядел на нее внимательно. Лебеда не отводила взгляда, отмечая, что и глаза у д.м.н. бесцветные, похожие на промокашку в детской тетради, — то ли серая она была, то ли грязно-белая…
— Три ордена Славы?
Не верил.
Рассказала, что ордена такие ввели, вспомнив солдатские «Георгии».
— А кем вы воевали?
— Снайпером.
— За это ордена?
— И за это тоже.
Лебеда отвечала и опять наблюдала за ним, за полным отсутствием его интереса к ней и к тому, что она добросовестно рассказывает.
Он повернулся к компьютеру.
— Значит, вам полных восемьдесят два года?
— Да.
Утякин постучал почти мраморными пальцами по клавиатуре и спросил ее о хронических болезнях.
Она пожала плечами и призналась, что регулярно побаливает правое плечо. Поприпоминала…
— Еще сердце стучит от кофе.
— Давление повышенное?
— Нормальное.
— Следите?
— Я — нет. Перед соревнованиями меряют.
— И сколько?
1 2 3 4 5 6 7