– Греховный поступок, – говорит кто-то. Я оглядываюсь и вижу Дерлекса – нашего местного понтифекса. Я приветствую его вежливо, но несколько неуверенно: присутствие Дерлекса меня всегда нервирует, боюсь, он относится ко мне с неодобрением.
– Неужели вы не сочувствуете их взглядам, понтифекс? – интересуюсь я.
Нет, он их взглядам не сочувствует. Любая женская организация, с точки зрения Истинной Церкви, подлежит анафеме. Юный понтифекс весьма огорчен тем, что видит этот плакат.
– Негоже женщинам вести дела, – торжественно заявляет он. Очевидно, его огорчает не только плакат, но и сама булочная.
Увы! Я никак не могу с ним согласиться, ибо, на мой взгляд, булочная Минарикс – единственное место в Двенадцати морях, где выпекают более или менее приличный хлеб. Впрочем, свое мнение я предпочитаю оставить при себе. Не хочу спорить с Церковью. Слишком она могущественна, чтобы я мог позволить себе ее оскорблять.
– Что-то я в последнее время не вижу вас в церкви, – продолжает тем временем Дерлекс. А вот этого я никак не ожидал!
– Очень много работы, – глупо лепечу я, и Дерлекс произносит в ответ долгую проповедь, суть которой сводится к тому, что негоже жертвовать радостями духовными во имя дел земных.
– Я приложу все старания, чтобы посетить храм на этой неделе, – обещаю я как можно более убедительно и поспешно удаляюсь.
Не сказать, чтобы беседа доставила мне удовольствие. Наш понтифекс человек, по сути, неплохой, но только тогда, когда ему нет до меня дела. Однако мне будет совсем не весело, если его вдруг охватит тревога за мою душу.

ГЛАВА 4

Я переступаю через трех юных любителей «дива», валяющихся в проходе между домами, и испускаю горестный вздох. Открытие южного торгового пути через Маттеш король объявил триумфом своей дипломатии. Товары действительно стали поступать, но – увы! – основным предметом импорта оказалось «диво». Потребление этого мощнейшего наркотика стало в нашем городе обычным делом и чрезвычайно сильно повлияло на манеры жителей. Попрошайки, матросы, юные ученики, шлюхи, бродяги, богатые бездельники, словом, все те, кто раньше топил свои горести в эле или спасался от бед дозой фазиса – более мягкого наркотика, – перешли на «диво». Теперь они проводят дни, погрузившись в яркие грезы. Самое печальное во всем этом то, что «диво» не только очень быстро ведет к привыканию, но и весьма дорого стоит. Приняв дозу, вы становитесь счастливым, как эльф, забравшийся на дерево, но когда действие наркотика заканчивается, на смену эйфории приходят мучения. Пристрастившиеся к «диву» часть жизни проводят в сладких грезах, а все оставшееся время озабочены тем, чтобы добыть деньги на очередную дозу. И с тех пор, как «диво» затопило Турай, все виды преступности в городе расцвели пышным цветом. В некоторых районах люди даже боятся ночами выходить на улицу. Богачи окружили свои жилища высокими стенами и наняли профессионалов из Гильдии Охранников. Молодежные банды из трущоб, промышлявшие прежде воровством фруктов на рынках, ударились в разбой и убивают людей за несколько гуранов.
Турай загнивает на глазах. Бедные впадают в отчаяние, богатые нравственно опускаются. Боюсь, уже близок тот день, когда с севера, из Ниожа, явится в Турай король Ламакус и подчинит нас себе.
Теперь, когда у меня за поясом меч и я еду в наемном экипаже, или, по-иному, ландусе, я чувствую себя гораздо увереннее. Ландус катит по бульвару Луны и Звезд – главной артерии, начинающейся у доков Двенадцати морей и пересекающей весь город с севера на юг. Миновав Пашиш – округ небогатый, но довольно спокойный, – мы сворачиваем на Королевский тракт, который ведет на запад к дворцу. Но дворец мне ни к чему, мой путь лежит в населенный богачами пригород, именуемый Тамлин. Аттилан – бывший возлюбленный нашей принцессы – поселился в Тамлине на тихой улочке, весьма популярной среди юных повес из высшего общества.
Я уже готов к тому, чтобы невзлюбить его. Обитатели Ниожа весьма враждебно относятся к частным детективам, и их деятельность там запрещена законом. Надо заметить, что Ниож – страна суровая и унылая. Многие приятные вещи находятся там вне закона. Этим, кстати, Ниож разительно отличается от Тамлина. Наши преуспевающие сограждане умеют окружить себя комфортом. Мостовые в Тамлине вымощены желтыми и зелеными плитами, а большие белоснежные дома окружены ухоженными тенистыми садами. Общественная охрана патрулирует улицы и гонит прочь незваных гостей. Это очень спокойное, тихое место. Я тоже жил в Тамлине. Когда-то... Теперь в моем доме поселился личный астролог королевы. Он пристрастился к «диву», но ухитряется хранить это в тайне.

Когда я сворачиваю на аллею, ведущую к жилищу Аттилана, меня вежливо приветствует какой-то юный понтифекс. В руках у него сума с эмблемой Истинной Церкви. Насколько я понимаю, молодой человек собирает пожертвования богатых горожан. Слуга открывает дверь. Аттилана, увы, нет дома, и в ближайшем будущем его возвращение не ожидается. Сообщив это, слуга захлопывает дверь. Мне всегда почему-то очень не нравится, когда хлопают дверью перед моим носом. Я обхожу дом. Никто не останавливает меня, когда я, побродив по небольшому саду, вхожу во внутренний дворик, в центре которого возвышается статуя святого Кватиния. Статуя окружена аккуратно подстриженными декоративными кустами. Ведущая в помещение дверь выглядит достаточно прочной, и она заперта на замок. Я бормочу заклинание Размыкания запоров – еще один легкий заговор, который могу использовать без подготовки, – и дверь открывается. Я вхожу в дом. Расположение помещений мне знакомо, оно во всех домах примерно одинаково. В центральном крытом патио стоит алтарь, а жилые покои находятся дальше, в глубине здания. Как я и подозревал, прислуга Аттилана состоит всего лишь из двух человек. В отсутствие хозяина слуги, естественно, должны торчать в своих комнатах, что позволит мне произвести необходимое расследование без всяких помех.
В кабинете Аттилана – идеальный порядок. все предметы лежат на своих местах. Первым делом я проверяю папку для писем. Посланий от принцессы там нет. Расположенный за картиной стенной сейф долго сопротивляется заклинанию Размыкания, но в конце концов медленно, со скрипом, открывается. Из меня мог бы получиться отличный взломщик, хотя сейфы, в которых хранятся действительно ценные вещи, обычно замыкаются надежным заклинанием опытного мага. В сейфе обнаруживается инкрустированная шкатулка с монограммой принцессы. Отлично! Пока все идет как надо. Я уже готов поместить ларец в сумку, но природная любознательность берет верх. Принцесса специально настаивала на том, чтобы я не открывал шкатулку и не читал ее писем. Это лишь подстегивает мое любопытство и порождает необоримое желание поднять крышку и ознакомиться с содержанием посланий. Должен признаться, иногда я просто не в силах противостоять искушению.
В ларце никаких писем нет. Только пергаментный листок с заклинанием. Так, это что-то новое. Я должен подумать. В моих руках определенно та самая шкатулка, которую велела раздобыть принцесса. Она целиком отвечает описанию, и на ней имеется королевская монограмма. Заклинание мне не знакомо. В нашем городе такие не употребляют. Прочитав его, я изумляюсь еще сильнее. Заклинание, судя по всему, предназначено для усыпления драконов – своего рода драконье снотворное. Неужели принцесса решила посвятить свою жизнь усыплению чудовищ? Я бросаю шкатулку в сумку и поспешно удаляюсь к задним дверям. И все было бы хорошо, если б я не споткнулся и не вскрикнул от неожиданности.
– Кто там?! – завопил в ответ на мой крик слуга, бросаясь ко мне.
А потом он внезапно остановился и в ужасе на меня уставился. Вернее, не на меня, а на то, обо что я, собственно, и споткнулся. На труп.
– Аттилан! – взвизгнул слуга.
И дело внезапно обрело скверный оборот. Слуга, несомненно, решил, что это я зарезал его хозяина. И с ним, увы. тут же согласились охранники, появившиеся словно из воздуха уже через полминуты. И надо признать, основания для подозрений у них были, ибо я наотрез отказался объяснить причины своего появления в доме. Охранники поволокли меня прочь. Когда они тащили меня через сад, я успел уловить в атмосфере какую-то странную ауру, но не понял какую: слишком слабые были следы. А меня тем временем быстренько швырнули в фургон и доставили в тюрьму.
Когда охранники заталкивали меня в камеру, я горестно размышлял о превратностях судьбы. Даже в моей бурной жизни редко случалось так, чтобы ситуация столь быстро и неожиданно переходила из крайности в крайность.

ГЛАВА 5

Наш город поделен на десять административных округов, во главе которых стоят префекты. Наряду с многими другими функциями эти достойные люди осуществляют на вверенной им территории контроль над действиями общественной охраны. Заправляющий в Тамлине префект Гальвиний – мужчина крупный и суровый, – не теряя времени, объявил, что мне грозят серьезные неприятности.
– Здесь нет места для частных сыщиков, – заявил он и в десятый раз задал вопрос:
– Почему вы убили Аттилана?
– Я его не убивал.
– В таком случае с какой целью вы здесь оказались?
– Просто искал самый короткий путь.
Меня тут же отправили обратно в камеру. Жара там просто удушающая и воняет, как в канализационном стоке. Из чистого любопытства я пытался воздействовать на замок стандартным заклинанием Размыкания, но, как и следовало ожидать, из этой затеи ничего не вышло. Все тюремные двери обслуживаются штатными чародеями Службы общественной охраны.
Время шло. Глашатай объявил Сабап – послеобеденную молитву. Верные последователи Истинной Церкви – а это, теоретически, все жители города должны сейчас преклонить колени и обратиться к небесам. Это будет уже вторая молитва, так как истинно верующие должны с обращения к Богу начинать день. Время утренней молитвы носит название Сабам. Утреннюю молитву я пропустил. Проспал. Со мной такое творится уже несколько лет. А посему я решил пропустить и Сабап.
Заскрипела дверь, и в камеру ввалился капитан Ралли.
– Разве тебе не известно, что, согласно закону, все граждане во время Сабапа обязаны возносить молитвы? – поинтересовался он.
– Должен заметить, ты тоже не на коленях.
– Мне это позволительно, я здесь по делам службы.
– По каким еще делам?
– Я пришел приказать тебе прекратить валять дурака и рассказать префекту все, что тебе известно.
Появление капитана Ралли принесло мне облегчение – впрочем, не очень сильное. Мы с ним знакомы с незапамятных времен, даже служили в одном батальоне на Оркской войне. Когда-то мы с ним дружили, но после того, как я был вынужден покинуть дворец и пуститься в вольное плавание, пути наши разошлись. Ралли знает, что я далеко не дурак, но в то же время он мне ничем не обязан.
– Послушай, Фракс, нам совсем не хочется держать тебя здесь. У нас есть дела поважнее. Никто не думает, что ты сам воткнул нож в Аттилана.
– Однако так думает префект Гальвиний. Капитан Ралли презрительно скривился, выражая тем самым свое мнение о префекте.
– Мы проверили нож. Наш чародей докладывает, что твоей ауры на нем не обнаружено. Нельзя исключать, что аура снята при помощи чар, но твоих способностей для этого не хватит. Здесь нужен маг покруче.
– Верно, капитан. Я всего лишь мелкая сошка.
– Однако ему удалось обнаружить твою ауру в доме. Что ты там делал?
Я молча уставился в потолок.
– Надеюсь, ты понимаешь, Фракс, насколько все это серьезно? Аттилан был дипломатическим представителем Ниожа. Посол устроил грандиозный скандал. Этим делом интересовался даже сам консул.
Последнее сообщение произвело на меня сильное впечатление. Консул чиновник высшего ранга, он не подчиняется никому, кроме самого короля. Капитан Ралли изучал меня взглядом, я молча пялился на него. Да, годы сказались на Ралли не так сильно, как на мне. В своей элегантной черной тунике и в черном плаще он, наверное, до сих пор сводит женщин с ума. Кроме того, капитан далеко не глуп. А на фоне общей неразберихи и дури, царящих в Службе общественной охраны, капитана Ралли вообще можно считать гением.
– Итак, Фракс, что же происходит? Я ничего не ответил.
– Не думаю, что ты прикончил Аттилана, – продолжил капитан после паузы. – Но, полагаю, для небольшого грабежа ты уже вполне созрел.
– Прекрати нести чушь!
– Чушь? Может, и чушь. А может, и нет. Я никогда не слышал, чтобы ты кого-то грабил, но я не слышал прежде и о том, чтобы ты задолжал Братству пять сотен гуранов.
Мое изумление от него не укрылось.
– Ты попал в скверное положение, Фракс. Если ты не заплатишь, Губаксис свернет тебе шею. Тебе позарез нужны деньги, и, застав тебя в богатом доме, мы не можем не подозревать тебя в попытке грабежа. Итак, почему бы тебе не рассказать, что происходит?
– Если я стану обсуждать свои дела с офицерами Службы общественной охраны, от меня тут же разбегутся все клиенты.
– Кто твой клиент?
– Сейчас у меня нет клиента.
– В таком случае, Фракс, тебе следует срочно пересмотреть свои отношения с Богом. Если ты не скажешь нам то, что мы хотим знать, то без божественного вмешательства тебе отсюда не выбраться.
Капитан Ралли удалился, оставив меня – если можно так выразиться – томиться в темнице.
Чуть позже я подкупил тюремщика, и он принес мне газету.
«Достославная и правдивая хроника всех мировых событий» – одна из множества издающихся в Турае ежедневных газетенок. В ней вы не сыщете ничего достославного и тем более правдивого, поскольку в основном она смакует скандальные похождения сенаторских дочек и офицеров Дворцовой стражи. Но тем не менее этот листок забавляет. Газета являет собой единственную страницу со слепой печатью и кривым шрифтом. Обычно в ней нет ничего, кроме слухов, однако сегодня она – разнообразия ради – сообщает сенсационную новость о смерти Аттилана, по поводу которой посол Ниожа заявил протест нашему королю в связи с недопустимым нарушением дипломатического иммунитета.
1 2 3 4 5