Мистические и религиозные спекуляции смешались также
с псевдонаучными формами (социал-дарвинизм, монизм)
народнической идеологии в Германии. Существенно и
то, что многие ариософские авторы и сторонники обще-
ства Листа жили за пределами Австрии. Таким образом,
хотя народнический расизм, антикатолицизм и ненависть
к современности ариософии связываются со
специфическими австрийскими факторами, вовлечение в
ее орбиту теософии указывает на более общий феномен
Не только венские ферейны, но и маленькие кружки
нашли в новой доктрине "свежее" доказательство для
собственных теорий арийско-германского превосходства.
Особенная уместность теософии для оправдания
элитаризма и расизма еще будет обсуждаться в дальней-
шем.
Сформулируем выводы: рождение ариософии в Вене
связано с проблемами современности и национализма в
империи Габсбургов начала века. Внешне все еще блиста-
тельная и преуспевающая, Вена была обращена в
прошлое. Под давлением времени эта "старая, косм-
политическая, феодальная, крестьянская Европа" - все
еще пульсирующая на землях империи - мягко и неза-
метно исчезала. Некоторые буржуа, особенно мелкие
остро ощущали угрозу прогресса, безумного роста городов
и экономической концентрации. Эти тревоги усугуб-
лялись растущей враждебностью среди народов империи
разрушавшей и без того хрупкое равновесие много
национального государства. Подобные crpaxи
стимулировали возникновение оборонительных идео-
логий, которые их сторонники предлагали как панацеи
для мира под угрозой. То, что многие искали безопасности
и стабильности в доктринах немецкой идентичности, было
в общем нормальной реакцией на жизнь в сердце
империи, этом тигеле народов. Описывая свои чувств,
к людям негерманского происхождения в современной
ему Вене, Гитлер говорил: "Я нахожу смешение рас :
имперской столице отвратительным. Этот базар чехов
поляков, венгров, украинцев, сербов и хорватов невы-
носим. Город кажется воплощением расовой нечисто-
плотности".
Кажется трагическим парадоксом, что насыщенное
многоцветье народов Габсбургской империи, законность
династической власти, одинаково расположенной ко всем,
смогли породить расовую доктрину геноцида в наш век
национализма и социальных метаморфоз.
2
ОККУЛЬТНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ ГЕРМАНИИ
1880-1910
Оккультизм берет начало в религиозном типе мыш-
ления, корни которого уходят в античность и которое
обычно характеризуется как западная эзотерическая
традиция. Ее необходимые составляющие - гностицизм,
герметические трактаты по алхимии и магии, неопла-
тонизм и Каббала - возникли на востоке Средиземно-
морья в первые пять веков нашей эры. Собственно
гностицизм связан с верованиями некоторых еретических
сект в эпоху раннего христианства, они требовали обла-
дания гнозисом или специальным эзотерическим знанием
о духовных предметах. Хотя отдельные доктрины во
многих аспектах отличались друг от друга, существовали
две общие гностические темы: во-первых, восточный
(персидский) дуализм, в соответствии с которым два
мира Добра и Зла, Света и Тьмы, порядка и хаоса
рассматриваются как независимые враждующие силы; и,
во-вторых, убеждение в том, что материальный мир
подвержен злу, так что человек может спастись только
достигая знания о высших сферах. Гностические секты
исчезли в IV веке, но их идеи воодушевили дуалистиче-
скую манихейскую религию (II век) и герметическое
движение. Греческие тексты были собраны в Египте меж-
ду III и V веками, здесь был завершен синтез
гностических идей, неоплатонизма и каббалистической
теософии. Поскольку эти мистические доктрины
возникали на подвижной социальной и культурной почве,
очевидна связь между разрастанием сект и распадом
стабильного сельскохозяйственного порядка поздней
Римской империи.
XV веке новые научные открытия и гео-
графические удачи уничтожили условия средневекового
мира, гностические и герметические идеи пережили крат-
кое возрождение. Выдающиеся гуманисты и ученые маги
в период Ренессанса опубликовали старые классические
тексты и тем самым заново создали корпус оккультных
наук. Но после триумфа эмпиризма в научной революции
XVII столетия подобные идеи сохранились лишь среди
немногих любителей древности и мистиков. В XVIII веке
эти неканонические религиозные и философские теории
были определены как "оккультные", поскольку распола-
гались на крайней периферии общепринятых форм
знания. Впрочем, реакция на рационалистическое Прос-
вещение приняла форму живого романтического интереса
к Средним векам, стремления к тайне и способствовала
оживлению оккультизма в Европе около 1770 г.
Германия гордилась своими известными учеными ма-
гами времен Ренессанса, а также сетью розенкрейцерских
общин; теософия и алхимия процветали здесь между
XVII и XIX веками. Однако, позыв к неоромантическому
оккультному возрождению возник не в Германии. Его
скорее следует связать с реакцией на засилье ма-
териалистических, рационалистических и позитивистских
идей в практических и промышленных культурах
Америки и Англии. Немецкое оккультное возрождение
многим обязано популярности теософии в англо-саксон-
ском мире в 1880-е годы. Здесь она имела выход на
международное движение тайных обществ, связанное с
именем Елены Петровны Блаватской (1831-1891), рус-
ской искательницы приключений и оккультистки. Ее
удивительная, полная событий и путешествий (1850-
1860) жизнь, ее способности к ясновидению и страсть к
сверхъестественным феноменам, интерес к американско-
му спиритизму в 1870-е гг. повлекли за собой основание
в Нью-Йорке, в 1875 году Теософского общества, с пос-
ледующим перенесением его деятельности в Индию меж-
ду 1879 и 1885 гг.; все эти события подробно описаны
несколькими биографами. В основных моментах теософия
как доктрина сформировалась здесь и в таком виде
проникла в Центральную Европу.
Первая книга мадам Блаватской, "Разоблаченная
Изида" (1877), мало напоминала очерк новой религии,
но представляла собой бессвязные страстные тирады
против рационализма и материализма современной за-
падной цивилизации. Ее обращение к традиционным эзо-
терическим источникам имело целью дискредитацию со-
временных верований и делало очевидным преимущество
древних религиозных истин перед мощной современной
наукой и агностицизмом. В этом предприятии она руко-
водствовалась также множеством вторичных источников,
посвященных языческой мифологии, тайным религиям,
гностицизму, герметизму, заповедным знаниям ренес-
сансных ученых, розенкрейцеров и прочих тайных
братств. В. Е. Коулмэн указывал на то, что ее работы
часто являются компиляцией сотен современных текстов,
посвященных древним и экзотическим религиям, демо-
нологии, франкмасонству и явлениям спиритизма. Но за
всем этим многообразием традиций мадам Блаватская
различала уникальный источник вдохновения: тайные
знания древнего Египта. Ее очарованность Египтом,
убеждение в том, что именно там содержится ключ ко
всякой мудрости возникли благодаря ее увлечению
английским автором - сэром Эдвардом Бульвер-Литто-
ном. Его роман "Последние дни Помпеи" (1834) был
задуман как повествование о культе Изиды в Риме пер-
вого века нашей эры. Более поздние работы, Занони
(1842), Странная история (1862), Грядущая раса (1871),
также были посвящены оккультным знаниям, эзо-
терическим обрядам, тайным братствам; все это
производило неотразимое впечатление на романтическую
душу XIX века. Ирония ситуации в том и состоит, что
ранняя теософия воодушевлена главным образом
английской литературой, отчасти художественной,
отчасти популярной и факт этот с очевидностью доказан
сравнительными исследованиями Лильегрена.
Только после того, как в 1879 мадам Блаватская и
ее последователи отправились в Индию, теософия
приобрела более систематическую форму. В новой штаб-
квартире Теософского общества в Мадрасе она написала
"Тайную доктрину" (1888). Эта работа подтвердила ее
склонность к компиляциям, но на этот раз в качестве
источников ею были использованы современные труды
по индуизму и последние достижения науки. Ее новая
книга выглядела как комментарий к сакральному тексту
под названием "Строфы Дзиан", который автор имела
случай видеть в подземном гималайском монастыре. Этот
новый интерес к Индии свидетельствует о ее высокой
восприимчивости к переменам в научном мире: только
что Франц Бопп и Макс Мюллер подчеркнули огромное
значение санскрита в качестве основы для сравнительного
изучения так называемых арийских языков. Источник
мудрости сместился от Египта на Восток. Позднее кон-
цепция теософии обнаружит еще большее сходство с
принципами индуизма.
В "Тайной доктрине" содержалось описание Божест-
венной деятельности от начала периода сотворения мира
до его конца, процесс этот был признан циклическим,
повторяющимся через неопределенные промежутки вре-
мени снова и снова. Это история о том, как возник
настоящий мир, откуда, какие силы образовали его и
придали форму, куда он идет и что все это значит.
Первый том (Космогенез) охватывал собой общий план,
в соответствии с которым первоначальное единство не-
явленного божества дифференцирует себя в многообразие
сознательно развивающихся существ, которые постепенно
наполняют мир. Божество обнаруживает себя впервые
через эманацию и три следующих друг за другом формы
Разума: три космические фазы создают время, простран-
ство и материю и они символизируются в серии священных
знаков индуизма . Все последующие творения
происходят в строгом подчинении божественному плану,
проходя через семь кругов или эволюционных циклов.
В первом круге мир определяется властью огня, во вто-
ром - воздуха, в третьем - воды, в четвертом - земли,
и в прочих - эфиром. Этот порядок отражает постепенное
отпадение мира от божественной милости в первых
четырех кругах и его искупление в следующих трех; это
должно произойти прежде чем все вернется к точке
первоначального единства, для того, чтобы начать новый
большой круг. Мадам Блаватская иллюстрирует стадии
космического цикла разнообразными эзотерическими
символами, включая треугольники, трискелионы и
свастики. Этот последний восточный знак удачи и пло-
дородия был так популярен, что она включила его в
проект печати Теософского общества. Исполнительное
начало всего космического процесса получило имя Fohat,
"универсальный посредник Детей Бога, призванный со-
здавать и поддерживать наш мир". Обнаружениями этой
силы, в соответствии с Блаватской, следует считать
электричество и солнечную энергию, "объективированные
мысли Бога". Эта электро-спиритуальная сила на-
ходилась, впрочем, в полном согласии со взглядами со-
временной науки, по преимуществу, виталистической.
Второй том (Антропогенез) пытается связать человека
с грандиозной картиной космоса. Но только представ-
ление о человеке уходит здесь далеко за пределы
античности, гораздо дальше, чем привыкла к этому на-
ука; Блаватская пытается внедрить человека непосред-
ственно в схему космического, физического и духовного
развития. Ее теории здесь частично имеют отношение к
палеонтологии конца XIX века, приспособленной однов-
ременно к расовой теории эволюции. Она сопровождает
свою циклическую концепцию утверждением о том, что
каждому кругу сопутствует падение и возвышение семи
последовательных корневых рас, в первом - четвертом
круге они испытывают упадок духовного развития, все
более отдаваясь во власть материальному миру (явное
заимствование гностического представления об отпадении
от Света во Тьму), в пятом-седьмом кругах высшие
корневые расы поднимаются к свету. В соответствии с
Блаватской настоящая человечность может быть создана
только пятой корневой расой на планете, которая прошла
через четвертый космический круг, так что биологические
виды на ней стоят перед возможностью духовного
развития. Пятой корневой расой была названа арийская,
ей предшествовала раса жителей Атлантиды, ушедшей
под воду при затоплении Атлантического континента.
Атланты были наделены неизвестными нам психическими
силами, их гигантизм позволял им создавать
циклопические строения, они владели развитыми техно-
логиями, поскольку могли успешно использовать Fohat.
Три ранние расы настоящего планетного цикла были
протогуманоидами. Первая, астральная раса, возникла в
невидимой и вечной священной земле; вторая, гипербо-
рейцы, жили на исчезнувшем полярном континенте.
Третья, лемурианцы, процветала на острове, затерянном
в Индийском океане. Этой расе соответствовал самый
низкий духовный уровень в эволюционном расовом
цикле. Блаватская обвиняла лемурианцев в смешанных
браках, размножении уродов, и в других формах падения.
Другим важным теософическим убеждением была ве-
ра в реинкарнацию (перевоплощение) и карму, также
заимствованная из индуизма. Человеческий индивид рас-
сматривался как незначительная часть божественного су-
щества. Идея реинкарнации обязывала всякого пуститься
в космическое путешествие по кругам и корневым расам,
которое привело бы его к окончательному воссоединению
с богом, от которого он был оторван. Этот путь бесчислен-
ных возрождений пишет историю постепенного искуп-
ления: за первоначальной никчемностью лежит путь вос-
хождения к точке, где индивид и Бог совпадают. Процесс
реинкарнации исполняется в соответствии с пpинципaми
кармы: кто совершал добрые поступки - перевоплощается
удачно, кто был зол - перевоплощается в еще более
низкие формы. Эта вера предполагала не только скитание
каждого по фантастическим мирам бесконечно далекой
истории, но также заставляла задуматься о спасении,
грядущем воплощении в высших расах, которые будут
представлять наиболее высокие ступени духовной эво-
люции:
1 2 3 4 5 6 7