Он сам. Это он сам - Вишена узнал свое лицо, пусть и очень
маленькое, узнал одежду и даже меч, торчащий у человечка из
груди. Меч выглядел точной копией его оружия, за исключением
одного: на гарде вместо волшебных зеленых изумрудов рдели два
крохотных рубина.
"Что это? Предупреждение? Дурной знак?"- подумал Вишена с
тревогой. Ни о чем подобном он доселе не слыхивал.
А маленький мертвец вдруг вздрогнул, подернулся слизью и стал
на глазах перерождаться во что-то иное - Вишена отпрянул и
отдернул меч. Изумруды горели, словно вокруг слонялась сотня
чертей в обнимку с сотней леших. Оживший комок ворочался, будто
там внутри происходила неистовая борьба, и вскоре развалился,
став семью лесными тварями - большой рыжей сколопендрой, жабой,
гадюкой, козодоем и тремя летучими мышами. Вишена смотрел на
все это широко распахнутыми глазами и боялся двинуться, только
непроизвольно гладил левой рукой изумруды. Вдалеке, на болотах,
крикнула выпь и козодой тотчас упорхнул в кусты; мыши, взмахнув
крыльями, рассыпались и исчезли; жаба, переваливаясь,
удирала в сторону болот; гадюка зашипела и скользнула прочь, и
последней в траве мигом растворилась сколопендра. На влажной
волчьей шкуре остался лежать лишь маленький отточенный меч.

Глава 2. "Мечи".
К Андоге Вишена вышел около полудня. Болото он обогнул и
обнаружил, что завели его далеко в сторону Лежи. Андога
оставалась справа и Вишена быстро зашагал по найденной тропе.
Дважды за время пути тропа пропадала, но он невозмутимо
возвращался и вновь находил путь. Вздохнуть свободно он посмел
лишь тогда, когда лес оборвался и впереди, за зеленеющим житним
полем, стали видны тесовые крыши Андоги. Крепкий бревенчатый
сруб окружал селение, защищая от набегов вражьих дружин и
Вишена зашел с востока, где высились окованные медью ворота.
Стучать не пришлось - стражники его заметили, в воротах
приоткрылась узкая дверь. Хмурый бородатый воин мрачно
осведомился:
- Чего надобно, мил-человек?
Вишена ответить не успел; где-то во дворе заскрипела отворяемая
дверь и громовой бас растекся по всей Андоге:
- Кто там, Пристень?
Пристень, ратник у ворот, повернул голову и нехотя ответил:
- Путник пожаловал...
- Гей-гей, Роксалан, это же я - Вишена Пожарский!- перебил
Пристеня Вишена, сразу узнавший густой и мощный голос
Роксалана, товарища по Северному походу.- Встречай!
- Хо! Вишена! Мы уж заждались.
Пристень посторонился, пропуская Роксалана и через миг Вишена
оказался в объятиях ее менее могучих, чем голос Боромирова
побратима. Они расцеловались по обычаю трижды и Вишена наконец
вошел в Андогу. Позади загремел засовами Пристень, запирая
дверь.
- Долгонько же ты собирался,- басил Роксалан. Выглядел он
немного озабоченным. Вишена глянул на него, чуя недобрые вести.
- Вчера бы явился, да нечисти в Черном уж больно много.
Заплутал, завели едва не в Лежу.
Роксалан нахмурился. Когда Вишена рассказал о знаке и развернул
сверток с мечом, он нахмурился еще больше - туча тучей.
- Да... У нас тут тоже..,- он поднял глаза.- Омут помер.
Вишена вздрогнул. Омут, витязь-молчун, как-то раз в одиночку
разогнавший дюжину печенегов, не раз прикрывавший Вишене и
Роксалану спины в битвах, ставший родным. И его больше нет?
- Вчера,- сказал Роксалан,- влез на ярмарочный столб, да и
свалился маковкой на полено. Тут же и помер.
- Куда влез?- удивился Вишена,- на столб? Зачем?
Роксалан пожал плечами:
- Леший его знает. Как пришел три дня назад, так и молчал все
время. Поди разберись, что на уме.
Они подошли к высокому терему; среди людей, стоявших на
крыльце, Вишена узнал Боромира, Славуту и Бограда. Вокруг
сновали дворовые и прислуга; Роксалан с Вишеной остановились
напротив, переглянулись и разом, как бывало, молодецки
свистнули. На крыльце обернулись, Боромир радостно выкрикнул и
всплеснул руками.
Потом Вишена долго здоровался со всеми - здесь был и
возмужавший Тикша, и брат Бограда - Богуслав, и превратившаяся
из голенастого подростка в статную девку Соломея, не
изменившись лишь в одном - буйном нраве и тяге к походам и
приключениям.
Они стояли во дворе кругом. Вишена повторил свой рассказ о
прошедшей ночи, бросив под ноги волчью шкуру, развернувшуюся на
лету, и сверкнул на солнце клинок крохотного меча, и полыхнули
недобро маленькие рубины.
Меч поднял Боромир. Осмотрел осторожно, с опаской, и бросил
вновь на шкуру.
- Нечистая штука...
Вишена оглянулся:
- Тарус-то где? Уж он растолкует.
Боромир кивнул.
- Тарус был здесь, да в Шогду подался. Завтра воротится.
Роксалан тем временем поднял меч-малютку и с сомнением вертел
его в руках. Вишена пытливо наблюдал за ним. Там, на болотах
Лежи, он долго думал, брать ли с собой этот меч, бросить ли.
Решил взять.
Роксалан тем временем тронул Боромира за плечо и тот прочел в
его глазах вопрос.
- Сказывай,- велел он.
Роксалан тряхнул головой.
- Взглянуть бы на Омута нож. . .
Боромир стрельнул глазами, словно пойманный тур.
- Рубины?- догадался он. Роксалан кивнул. Вчера еще заметил он,
что у Омута на ноже рубины, а сейчас вдруг вспомнил, Омут ведь
не расставался с длинным турецким кинжалом с костяной рукояткой
и безо всяких камней.
Все направились в терем. Омут,покрытый полотном, лежал в
дальних покоях на высокой дубовой лавке. У изголовья застыл
резной деревянный идол - фигура бога Хорса.
Боромир чуть приподнял полотно с левой стороны и в глаза ему
полыхнул алый рубин. Боромир оглянулся, а Вишена осторожно
вытащил нож из кожаного чехла. и вскрикнул пораженно.
Если была у подброшенного ночью меча точная копия, то в руке он
сейчас держал именно ее. То, что все принимали за нож Омута,
оказалось крохотным мечом. На гарде искрились рубины, такие же
малые и чистые, по одному с каждой стороны. Вишена развернул
шкуру и уложил второй меч подле первого.
И тут раздался крик, неожиданный и громкий. Соломея указывала
пальцем на лежащего Омута. Когда Боромир приподнял полотно,
укрывавшее покойника, стала видна рука - ладонь и предплечье.
Взгляды, прикованные к мечу, не сразу остановились на ней.
Это не была рука человека. Темная кожа со вздутыми венами,
жесткая щетина, крючковатые пальцы и длинные звериные когти.
Вишена вздрогнул, кто-то позади охнул, а Боромир рывком сдернул
с Омута покрывало.
- Чур меня,- выдохнул он и отшатнулся.
Вместо Омута на лавке лежало сущее страшилище. Та же темная
звериная кожа, сильно выступающая нижняя челюсть, белоснежные
клыки, не меньше медвежьих, закаченные глаза - сплошные белки
без зрачков .
Все отпрянули, невольно, как обожженные.
- Вот тебе и Омут,- процедил Боромир и накинул покрывало на
неподвижное тело. Роксалан крикнул, в палату ввалились два
дюжих стражника с крючьями.
- В лес и сжечь! Немедля!- приказал Боромир, кивая на лавку.
В палате повисло озадаченное молчание, и тут в дверях возникла
высокая фигура Таруса-чародея, вызвав вздох облегчения и
надежды.
Тарус-чародей мог многое,все это прекрасно знали. Вишена
вздохнул, как и все, и нагнулся, чтобы поднять сверток с
мечами.
Меч на шкуре остался только один, но он стал заметно крупнее,
словно два маленьких меча слились воедино.
Вишена застыл полусогнутым.
*** *** ***
Вечером Боромир с Тарусом собрали всех приезжих на совет. Тарус
уже выслушал истории Вишены и Омута, и выглядел озабоченным,
несколько настороженным, но уж никак не запуганным - кто может
запугать Таруса-чародея?
Ему исполнилось всего двадцать шесть лет, но славу Тарус успел
стяжать немалую. Особенно заговорили о нем после Северного
похода, когда выяснилось, что заклинаниями Тарус владеет не
менее успешно, чем мечом и хотя чаще ему приходилось быть
чародеем, это совсем не значило, что он перестал быть воином.
Без Таруса Боромир не мыслил теперь ни одного похода. И не зря
- чародей приносил удачу и всегда верил в свои силы, заражая
уверенностью и всю Боромирову дружину.
Тарус медленно окинул взглядом присутствующих. Потом
усмехнулся.
- Боромир!
Боромир ответил взглядом.
- Боград!
Бородатый и плешивый венед подал руку.
- Тикша!
Крепкий черноглазый хлопец, не отпуская руки Соломеи, встал.
- Славута!
Высокий белокурый дрегович, как и Боград, поднял руку.
- Вишена!
Вскинул кулак и он.
- Соломея!
Девушка поднялась и в углу кто-то хмыкнул. На него тотчас
зашикали.
Тарус прикрыл глаза, готовый говорить. Вишена, оглядев
названных, сразу понял - лишь Боград знает, о чем пойдет речь.
- Помните ли поляну в Чикмасе? В год долгой осени?
Вишена зажмурился. Еще бы не помнить! События семилетней
давности стояли перед глазами, словно и не было этих лет и зим.
Тогда их собралось семеро - Тарус, совсем еще юный и никому не
известный чародей, Боромир - его ровесник, добряк и домосед,
Славута - тоже еще молодой бродяга-дрегович, пришедший с севера
и подружившийся с обоими, Вишена, случайно попавший из Лойды в
Чикмас и так же случайно встрявший в эту компанию, Тикша -
хулиганистый мальчишка-сорвиголова и не менее хулиганистая
Соломея; им с Тикшей не исполнилось тогда и по четырнадцати
лет. Лишь Боград уже тогда был бородатым и плешивым, он
оказался старшим в семерке. Жил он на востоке,у самой границы
печенежских земель, со своими венедами-кочевниками и часто
наведывался в Лойду, Тялшин, Рыдоги и Чикмас, к отцу Боромира и
другим знакомым. Боград тоже мог бы назваться чародеем, потому
что немало умел, но все же оставался больше воином. Именно
после встречи с Боградом Тарус стал чаще и охотнее пользоваться
чарами, хотя нельзя сказать, что Боград его чему-то учил. К
этому времени Тарус накопил достаточно знаний; Боград лишь
добавил ему веры в себя.
Вишена ясно помнил, началось все вечером. Темнело, Пяшниц,
селение, подобное Андоге, затих; Вишена строгал весло к
моноксилу, когда его окликнули. Боград с Тарусом одновременно
махали руками из-за плетня и Вишена тут же отбросил в сторону
надоевшее весло. Они выбрались за стену и вал, где уже ждали
Славута с Боромиром а чуть позже, держась за руки, появились
Тикша и Соломея.
До этого момента Вишена все помнил совершенно отчетливо, а вот
дальнейшее как-то слилось в памяти в сплошную яркую картинку.
Боград откуда-то принес меч и отдал его Боромиру, Тарус отвел
всех в лес, на небольшую круглую поляну. Тут уже лежали
квадратом четыре бревна; те что на северо-запад и юго-восток -
прямо на траве, два других - поверх первых. В стороне, торчком,
стояло еще одно, комелем к небу. И горели рядом с ним два
костра.
Боромир взял меч, правой рукой за рукоятку, левой из лезвие, и
сел внутрь квадрата, по-басурмански скрестив ноги. остальные
разошлись по углам и присели - Тикша у северного, Вишена с
Тарусом у восточного,Соломея у южного, Славута и Боград - у
западного. Тикша с Соломеей, скрестив руки, положили их на
кончики бревен. Остальные четверо лишь одной рукой коснулись
дерева, другую направив ладонью на Боромира, причем Тарус через
Боромира замыкался на ладонь Бограда, а Вишена точно так же на
Славуту.
Сначала Вишена долго ничего не замечал и, стараясь ни о чем не
думать, пробовал мысленно "нащупать" ладонь Славуты. Потом
костры вдруг стали разгораться, хотя дров в них никто не
подбрасывал, стало светло, почти как днем. Боромир, сидя внутри
квадрата, чуть заметно покачивался. Постепенно Вишена ощутил
легкое жжение в ладонях, но оно было не болезненным, а скорее
приятным. Боромир замер и Вишена машинально закрыл глаза. И
увидел... нет, не увидел, а воспринял, ощутил, что ли?,
картину, которая потрясла его враз. Все они - все семеро -
представились мечом, но не конкретно мечом, а неким образом,
понятием меча вообще. Тарус и Боград - клинок Боромир - острие,
Славута - рукоятка, сам Вишена - гарда, а Тикша с Соломеей -
ножны. Соединившись в одно целое, чему трудно подобрать
название, они накачивали меч в руках Боромира энергией, даже не
вполне сознавая, что делают. Вишена не мог понять, откуда
берется эта сила, но она присутствовала здесь. Чувствовалось,
как она перетекает по бревнам, скользит в руку, тянется с
ладони к Боромиру, а от него - к мечу. Ощущение было воистину
сказочное.
Открыв глаза Вишена увидел, что Боромир, словно окаменев,
сжимает в руке что-то светящееся и продолговатое, а остальные
зажмурились и замерли, касаясь бревен, по которым течет,
струится мерцающий поток радужного света, поглотив руки до
локтей. А потом сияющий меч в руках Боромира вдруг полыхнул
пламенем и взорвался, развалившись на мелкие осколки; они
словно падающие звезды рассыпались вокруг. Костры сразу же
погасли, стало темно, лишь ночное небо нависло над поляной,
будто удивляясь - что это там внизу происходит?
Вишена отнял руку от бревна и встал одновременно с Тарусом.
"Странно,- подумал он,- совсем не затекли ноги. А ведь долго
сидел..."
Остальные тоже поднимались. Только Боромир неподвижно остался
сидеть в центре квадрата.
- Не трогайте его,- сказал Тарус предостерегающе.- Он не здесь.
не мешайте ему вернуться.
Все тихо отошли. Боград развел костер на старом месте и они
собрались вокруг него. Бревно, прежде стоящее торчком, упало и
обуглилось; никто не заметил когда.
Боромир "возвращался" долго. Полночь давно прошла, когда он
шумно вздохнул и шевельнулся. Тарус с Боградом кинулись к нему
и вскоре вернулись к костру уже втроем. Боромир выглядел так,
словно бегал с чертями наперегонки и только-только отдышался. С
тех пор он сильно изменился - из добряка и домоседа превратился
в непоседу и драчуна. его и назвали позже так -
Боромир-Непоседа. Когда умер его отец следующей зимой, Боромир
возглавил боевую дружину и в том же году многие недруги
испытали на себе крепость его руки и остроту меча.
А в ту памятную ночь они, каждый по-своему ошеломленный,
вернулись в Пяшниц и более никогда об этом не говорили. Вишена
видел, что Тарус ходил наутро в лес, но зачем - пытать не стал.
1 2 3 4