VadikV


44
Владимир Hиколаевич Васи
льев: «Лик Черной Пальмиры»


Владимир Hиколаевич Васильев
Лик Черной Пальмиры

Ночной дозор Ц




«Лик Черной Пальмиры»: Ермак, АСТ; 2003

Аннотация

`Ночной дозор`, `Дневной дозор` и
вот теперь Ц `Лик Черной Пальмиры`!
Светлые и Темные испокон веков блюдут условия Договора. Договора, обеспе
чивающего равновесие между Добром и Злом. Но теперь Договор Ц нарушен!
Беда пришла в Петербург, самый мистический из `магических центров` нашей
страны. В городе объявились `дикие` Иные Ц подростки, не знающие ни Света,
ни Тьмы, упивающиеся свалившейся на них Властью.
Они спокойно и легко пресекают действия любых носителей Силы!
И тогда Инквизиторский Совет высылает против безумных мальчишек и девч
онок карательную экспедицию Темных магов...

Владимир Васильев.
Лик Черной Пальмиры
Фантастический роман (цикл «Дневной Дозор»)

Тьма считает неуместными ком
ментарии к данному тексту.
Дневной Дозор.

Свет считает неуместными ком
ментарии к данному тексту.
Ночной Дозор.

Инквизиция как всегда молчит
.
Без подписи.



Пролог

С утра опять шумели под окном, мешали спать. Арик долго пребывал в пограни
чном состоянии между сном и явью; дремота то одолевала его и тогда сознан
ие проваливалось в полную грез неизведанную бесконечность, то отступал
а, вспугнутая чьими-то не по-утренни бодрыми окриками. После часа маеты А
рик все-таки сдался. Отбросил одеяло, под которым прятался от шума, встал
и кое-как добрел до окна, однако с этого ракурса было не рассмотреть что т
ворится перед домом. Тогда он собрался с силами и направился в соседнюю к
омнату, что при размерах квартиры было практически подвигом, где вышел н
а балкон.
На улице Гоголя снова снимали кино.
В Одессе постоянно снимают кино. И все время почему-то на Гоголя. Арик при
помнил, как лет пятнадцать назад вот так же лениво наблюдал с балкона Ежи
Штура в окружении киношных «армян», проходящего мимо скульптуры на углу
дома напротив Ц кстати, когда-то Арик жил в нем. В доме напротив.
Тогда Махульский снимал «Дежа Вю». Что снимали сейчас Ц бесполезно было
гадать, но Ежи Штура Арик нигде видел.
Арик постоял еще немного, поглядел, прищурившись, на море, вздохнул и побр
ел в сторону ванной.
На улице было так хорошо, что умывшись-проснувшись-позавтракав, он решил
прогуляться.
Спустя час Арик вышел из-под арки, с легким отвращением покосился на бест
олково суетящихся киношников, обогнул съемочную площадку, огороженную
полосатой ленточкой, и направился к Тещиному мосту. У кафешки он задержа
лся, купил бутылочку пива и не спеша выцедил ее тут же, за столиком. Лето и с
олнце делали свое дело Ц настроение неуклонно улучшалось даже у Арика с
его меланхоличной и созерцательной натурой.
По мосту он шел нарочито медленно, довольно жмурясь и искоса поглядывая
вниз. Как всегда в Одессе было полно туристов, поэтому Арику дважды вруча
ли фотоаппараты и просили запечатлеть. На фоне. Арик без возражений запе
чатлевал Ц жалко, что ли?
Еще издали он заметил, что любимое место на ступенечках колоннады Воронц
овского дворца занято. Сначала Арик огорчился, но чем ближе подходил, тем
меньше оставалось от возникшего огорчения.
Во-первых на его место посягнула девушка. А во-вторых Ц одинокая девушка
. Во всяком случае без спутника. Симпатичная, длинноволосая и грустная. Яв
но не местная, что легко угадывалось по нетронутой солнцем коже.
А еще она была Иной. Причем без регистрации.
Впрочем, присмотревшись Арик нашел объяснение отсутствию регистрацион
ной печати: Иная была дикая. И, похоже, в сумрак ходить училась сама, поскол
ьку аура только-только начала окрашиваться ко Тьме. После грамотной ини
циации не остается так много нейтральных тонов.
«Так-так! Ц подумал Арик с невольным подъемом. Ц Дикарка, значит. Ничего
так выглядит... В моем вкусе.»
Он не любил прятаться и таиться. Вошел в сумрак за несколько шагов до ступ
енек, приблизился и сел рядом.
Ц Здравствуй.
Девушка удивленно взглянула на него. Должно быть, нечасто ей встречались
Иные. Если вообще встречались.
Хотя, встречались, разумеется. Иначе откуда шаг в сторону Тьмы? Дикари-оди
ночки почти всегда остаются нейтралами потому что ничего еще не знают о
вечном противостоянии двух группировок Иных.
Ц Здравствуй...
Девушка непроизвольно отодвинулась, внимательно глядя на Арика.
Ц Ты приезжая?
Ц Да... из России.
Арик понимающе кивнул.
Становилось жарче Ц день разгорался во всю летнюю мощь.
Ц И как тебе Одесса?
Арик слегка приоткрылся, обнажая вполне мирные намерения и демонстриру
я хорошее настроение; уже через несколько секунд девушка впервые рассла
била лицо в полуулыбке.
Ц Нравится! Правда, люди здесь какие-то... другие.
Ц Да уж, Ц вздохнул Арик. Ц Какие Ц другие, а какие Ц так и вовсе... Иные...

Не поняла. Просто улыбнулась. Точно, дикарка. Странно, что ребята ее не зас
екли... Впрочем, возможно она недавно приехала. А ребята, поди, с утра на пляж
е пиво сосут после вчерашнего. Кто ж тебя инициировал-то, детка? И почему т
айно?
Ц Извини, я, кажется, заняла твое место? Ты тут обычно сидишь?
Арик подумал, что в последний раз задерживался на ступенях колоннады нед
ели три назад, когда показывал Шведу новый пистолет. Но вслух об этом расп
ространяться, разумеется, не стоило.
Ц Иногда сижу. Смотрю на море... и вообще. Меня зовут Арик. Я живу во-он там, ч
ерез мост и сразу налево.
Ц Здорово! Я Ц Тамара.
Ц Хочешь, я покажу тебе Одессу?
Ц Конечно, хочу!
От настороженности девушки не осталось и следа, хотя Арик не прилагал к э
тому никаких специальных усилий. Тамара как Иная тянула уровень примерн
о на третий, поэтому Арик смог бы как угодно ее заморочить. Но ничего из ма
гического арсенала применять не хотелось, да и не было в том нужды.
Арик встал, помог Тамаре спуститься по лестнице и повел ее на бульвар.
Куда же еще?

Глава первая

Глава киевского Дневного Дозора Александр Шереметьев удивительным обр
азом сочетал привязанность к роскоши с равнодушием к неудобствам. Мало к
ому известно, что он долгие годы обитал в небольшой двухкомнатной кварти
рке рядом с площадью Победы. Квартирке, где под посеревшим от времени пот
олком висели гроздья пыльной паутины, где пройти из комнаты в комнату уд
алось бы лишь по узким тропинкам Ц остальное пространство было завален
о книгами и вещами, большую часть из которыхлюбой здравомыслящий челове
к имел полное право назвать рухлядью. Но хозяин плевал на мнение гипотет
ических посетителей. Хотя бы потому, что он не любил перемен. Хотя бы потом
у, что большинство лиц на старых портретах, развешанных по всем стенам, бы
ли ему прекрасно знакомы по прошлому. Хотя бы потому, что рухлядью, когда о
на была еще не рухлядью, в своё время пользовались его предки и родственн
ики. Большею частью уже умершие.
Да и посещали Шереметьева считанные люди. В основном Ц Иные. А сам он дома
даже не жил Ц просто любил бывать. Иногда ночевал. Иногда варил себе кофе
или заваривал чай. Очень редко готовил. Если главе киевских Темных хотел
ось обычной пищи, он направлялся в какой-нибудь ресторан, причем с равной
вероятностью мог выбрать шикарный «Конкорд»на площади Льва Толстого и
ли достаточно скромную «Викторию» напротив универмага «Украина».
«Викторию» Шереметьев выбирал чаще. Потому что располагалась она в пяти
минутах ленивой Ц без всяких глупых порталов Ц ходьбы от дома. Через пл
ощадь Победы и через двор с новостройками.
Нет, конечно, когда того требовал имидж Ц присутствовали и размах, и стил
ь, и то, что Шереметьев привык называть «понтом». Но бывать в местах, где об
ычно ошиваются новые хозяева жизни, все равно не любил. Зато в той же «Викт
ории» вермут ему подавали в старинном бокале венецианского стекла Ц вс
егда в одном и том же. Пиво Ц в германской кружке с крышкой (если светлое) и
ли ноттингемском эльгварде (если темное). Кофе Ц в глиняной турецкой чвы
ре, расписанной еще во времена султанов, и непременно при потемневшей от
времени серебряной ложечке с полустертой надписью на неведомом языке. О
беденный сервиз для трапез отличался от вечернего-ночного. Первый состо
ял из восемнадцати предметов, второй Ц из пятнадцати. В «Викторию» же до
ставляли любимые сигары Шереметьева, да и вообще половину поставок орга
низовал именно он, единожды потолковав с директрисой. Естественно, что п
остепенно «Виктория» превратилась в неофициальный клуб киевских Темны
х. Дозорные чаще бывали здесь, чем в офисе, расположенном на Банковой деся
ть, в знаменитом доме с химерами. Там вынужденно скучали лишь дежурные да
молодняк, еще не пресытившийся дозорной романтикой.
Так сложилось, что Темные Иные в Киеве уже много лет жили тихо и спокойно.
Даже со Светлыми как-то умудрялись по-мирному ладить. Не без мелких рутин
ных пикировок и объяснений, разумеется, но на то и Дозоры, чтобы заниматьс
я рутиной. Не многие дозорные, даже из достаточно бывалых и опытных, могли
похвастаться тем, что воочию когда-то лицезрели настоящего инквизитора
. Древний город умел примирять даже заклятых врагов. Недаром в среде Иных
на Украине пятилистник каштана, символ Киева, одновременно стал символо
м окончания военных действий и призывом к переговорам Ц стоило только п
ослать пятилистник противной стороне.
Лето подмяло Киев мягко и незаметно Ц вроде бы еще недавно с Днепра тяну
ло зябкой прохладой, вроде только-только успели обрасти листвой деревья
, как вдруг разом воцарилась сущая жара Ц даже столбик старинного ртутн
ого градусника Реомюра, разумеется принесенного в «Викторию» Шереметь
евым, лишь чуть-чуть не достигал тридцатки.
Именно в такой день глава Дневного Дозора Киева Александр Шереметьев (дл
я большинства окружающих Ц просто Лайк) вынул из специального кармашка
жилетки древние часы-луковицу, встряхнул, отворяя крышку, вскользь погл
ядел на филигрань стрелок над циферблатом, пустил в потолок затейливую с
трую дыма и негромко позвал:
Ц Ефим!
От крайнего в ряду игрового автомата-флиппера тотчас оторвался худощав
ый молодой человек, обросший густой черной бородой. Добавь хасидскую шля
пу и пейсы Ц получился бы стопроцентный еврей из ближайшей миссии. Впро
чем, Ефим когда-то и впрямь считал себя евреем. Пока его не нашли и не иници
ировали Темные. Но хасидской шляпы и пейсов не носил ни раньше, ни теперь.

Ц Да, шеф? Ц вопросительно протянул он, обернувшись, но не слезая с высок
ого стула.
Ц Лимузин, Ц коротко велел Шереметьев.
Ефим двинул бровями: обыкновенно шеф предпочитал ездить на «Субару». Но...
пути высших магов причудливы и, разумеется, неисповедимы. Поэтому Ефим п
росто снял с пояса мобильник, связался с шофером и передал распоряжение.

Угольный «Роллс-ройс» подкатил к «Виктории» спустя семь минут. Лайк док
урил, встал, чмокнул на ходу официантку и направился к выходу. В зале на ми
г стало тише.
Ц Ты куда? Ц с восхитительной непосредственностью спросила совсем ещ
е юная ведьма Анжелка, любимица шефа. Впрочем, у шефа все особы женского по
ла моложе сорока ходили в любимицах.
Кого-нибудь из парней за подобный вопрос Шереметьев мог и взгреть. Темны
е постарше глупых вопросов, само собой, задавать бы не стали. Но к юным вед
ьмочкам Ц как не относиться снисходительно? Да и никакой тайны в намере
ниях Шереметьева, собственно, не имелось.
Ц В Борисполь, Ц по обыкновению скупо пояснил он.
О времени возвращения шеф Темных распространяться не стал. Зачем?
В лимузине Лайк первым делом потянулся к бару. Шофер тронул без лишних ра
сспросов Ц слова шефа он уловил и отсюда, из кондиционированного нутра
дорогой и пока еще не слишком привычной для киевлян машины. Длиннющей, ка
к дирижабль, и красивой, как молодая касатка.
Уже перед самым Борисполем шофер уточнил:
Ц В аэропорт, Александр Георгич?
Ц Да, к московскому.
Лайк всегда бывал краток до талантливости.
Привычно заморочив охрану перед служебным въездом и попутно выяснив гд
е произойдет высадка с московского рейса, водитель, пожилой и очень позд
но инициированный дядечка по имени Платон Смерека, покатил к нужному мес
ту. При этом он старательно соблюдал правила езды по летному полю. Пузаты
й «Боинг» уже грузно заруливал на посадку.
Лайк искоса наблюдал за полосой, не выпуская из руки бокала с вермутом. «Б
оинг» сел и теперь неторопливо полз к месту стоянки, где суетились рабоч
ие с шлангами и прочей аэродромной механикой.
Наконец подали трап и люк отворился, выпуская первых пассажиров. Только
сейчас Лайк толкнул дверь и вышел из лимузина.
Посторонние ни шефа Дневного Дозора, ни «Роллс-Ройса», ни шофера не замеч
али. Легкое, почти незаметное заклинание Ц и вместо машины и Иных обыкно
венные люди видят пустоту. Серые плиты летного поля да дрожащий над ними
горячий воздух.
Тот, кого встречал Лайк, вышел на трап одним из первых. Чуть выше среднего
роста, худой, до впалости щек, в темном костюме, серой рубашке и черных туф
лях с квадратными носами, начищенных так, что в них отражался белоснежны
й бок самолета. При нем не было ни сумки, ни барсетки Ц ничего. Пустые руки.
Да и багажа у него не имелось, как впоследствии выяснилось. Совсем.
Худой человек в темном костюме неторопливо спустился по трапу и сразу же
отделился от других пассажиров, муравьиной цепочкой тянущихся от самол
ета к модерновому аэродромному автобусу, какие с некоторых пор появилис
ь в Бориспольском аэропорту. На него никто не обратил внимания, хотя он пр
ошел перед самым носом стюардессы и едва не столкнулся с рабочим у перед
него шасси.
Шеф киевского Дневного Дозора молча ожидал у лимузина с приоткрытой две
рцей.
1 2 3 4 5