Но он не видел смысла спорить с Лаурой. Сама Лаура придерживалась противоположного мнения, однако интуитивно понимала, что лучше не проявлять своих эмоций. Во время завтрака они обсуждали, кто как будет добираться домой. Можно, конечно, вместе отправиться поездом, погрузив в него и машину. Сейчас только начало сезона, так что купить билеты на поезд Милан – Кале не составит труда. Ведь директор сказал, что причин для спешки нет.
Джон был в ванной, когда соединили с Англией. К телефону подошла Лаура. Войдя через несколько минут в спальню, он увидел, что Лаура все еще разговаривает. По выражению ее глаз он понял, что она встревожена.
– Это госпожа Хилл, – сказала она. – Господин Хилл на уроке. Она говорит, что, как сообщили из больницы, Джонни очень плохо чувствовал себя этой ночью и что хирургу, возможно, придется оперировать его, но только в крайнем случае. Рентген показал, что состояние аппендикса не критическое.
– Дай я с ней поговорю, – сказал он.
В трубке послышался успокаивающий и в то же время озабоченный голос жены директора.
– Мне жаль, что пришлось нарушить ваши планы, – говорила она, – но и Чарльзу, и мне казалось, что вам следует об этом знать, что вам захочется быть рядом с сыном. Джонни – отважный мальчик, но он несколько перевозбужден. Хирург говорит, что в этом нет ничего необычного. По его словам, иногда аппендикс смещается, что значительно усложняет дело. Сегодня вечером он примет решение относительно операции.
– Да, конечно, мы понимаем, – сказал Джон.
– Пожалуйста, попросите свою жену не беспокоиться, – продолжала она. – Больница отличная, уход великолепный, и мы очень доверяем этому хирургу.
– Да, – повторил Джон, – да, – и повернулся к Лауре, которая делала ему какие-то знаки.
– Если нам не удастся погрузить машину на поезд, я смогу отправиться самолетом, – предложила она. – Уверена, что уж одно место у них найдется. Тогда по крайней мере один из нас будет рядом с Джонни уже сегодня вечером.
Он согласно кивнул.
– Большое спасибо, госпожа Хилл, – сказал он, – мы постараемся приехать как можно скорее. Да, я уверен, что Джонни в хороших руках. Поблагодарите вашего мужа от нашего имени. До свидания.
Он положил трубку и оглядел незастеленную постель, разложенные на полу чемоданы, разбросанные по комнате обрывки оберточной бумаги. Корзинки, карты, книги, плащи – все это они привезли с собой в машине.
– О Господи, – воскликнул он, – какая куча вещей. И все это хлам.
Опять зазвонил телефон. Это был портье, который сообщил, что заказал им места в спальном вагоне и забронировал место для машины на следующий вечер.
– Скажите, – обратилась к нему Лаура, которая первой схватила телефонную трубку, – а вы могли бы заказать для меня один билет на самолет до Лондона, вылетающий во второй половине дня? Так получилось, что один из нас должен быть дома сегодня вечером. А мой муж отправится на поезде и заберет машину.
– Послушай, повесь трубку, – прервал ее Джон. – Для паники нет причин. Неужели двадцать четыре часа играют столь решающую роль?
Лаура была очень бледной от снедавшего ее беспокойства. Она повернулась к нему, и он увидел, что она на грани истерики.
– Может, для тебя – нет, а для меня – да, – ответила она. – Я уже потеряла одного ребенка и не хочу терять второго.
– Хорошо, дорогая, хорошо.
Он протянул к ней руку, но она нетерпеливо отмахнулась от него и возобновила свой разговор с портье. Джон продолжал упаковывать вещи. Не было смысла что-либо говорить. Пусть лучше будет так, как ей хочется. Конечно, они оба могли бы отправиться самолетом, а потом, когда все уладится и Джонни станет лучше, он вернулся бы за машиной и проехал через Францию. Хотя это путешествие было бы довольно трудным и обошлось бы слишком дорого. Жаль, что Лаура полетит самолетом, а он отправится поездом из Милана.
– Если хочешь, мы можем полететь вместе, – начал он осторожно.
Однако его идея не привела ее в восторг.
– Это самое настоящее безумие, – нетерпеливо проговорила она. – Раз я буду дома уже сегодня вечером, ты можешь спокойно ехать поездом. Кроме того, нам понадобится машина, чтобы ездить в больницу. И наши вещи. Не можем же мы уехать и оставить все здесь.
Конечно, нет. Он понял ее мысль. Глупая идея. Просто… В общем, он не меньше ее переживал за Джонни, только не собирался говорить об этом.
– Я пойду вниз и посижу возле портье, – сообщила Лаура. – Когда висишь у них над душой, они начинают работать более усердно. Все, что мне сегодня понадобится, уже собрано. Остальное привезешь на машине.
Через пять минут после ее ухода зазвонил телефон. Это была Лаура.
– Дорогой, – сказала она, – все получилось как нельзя лучше. Портье достал мне билет на чартерный рейс. Вылет из Венеции через час. Через десять минут от площади св. Марка отходит моторный катер, который отвезет пассажиров в аэропорт. Кто-то сдал билет. Менее чем через четыре часа я буду уже в Гатуике.
– Я сейчас спущусь, – ответил Джон.
Он подошел к стойке. Лаура уже не выглядела такой встревоженной и потерянной – она была полна решимости действовать. Она уже была в дороге. Он же все еще сожалел, что они не поехали вместе. Ему была нестерпима сама мысль о том, что придется провести в Венеции целый день без нее. Но как только он представил, что ему предстоит ехать на машине в Милан, одному ночевать в каком-то отеле, кое-как протянуть бесконечный день, а потом всю следующую ночь трястись в поезде, то к его беспокойству за Джонни добавилась охватившая его невыносимая тоска. Они подошли к пристани на площади св. Марка, которая, умытая вчерашним дождем, сверкала в лучах солнца. Дул легкий ветерок, в ларьках были разложены открытки, шарфы и другие сувениры, а вокруг них суетились полные сил и довольные жизнью туристы, уверенные, что впереди их ждет счастливый день.
– Я позвоню тебе сегодня вечером из Милана, – сказал он. – Думаю, ты остановишься у Хиллов. Если окажется так, что в тот момент, когда я позвоню, ты будешь в больнице, обо всем расскажут мне они. А вот, должно быть, твои попутчики. Иди к ним.
Пассажиры с дорожными сумками, на которых были наклейки с американским флагом, спустились на ожидавший их катер. Все они были среднего возраста, и вид у них был как у методистских священников, обращающихся к своей пастве. Один из них подошел к Лауре, протянул ей руку и улыбнулся, показав при этом ряд сверкающих вставных зубов.
– Вы, должно быть, та дама, которая полетит вместе с нами, – сказал он. – Добро пожаловать на борт и в наш дружеский союз. Мы все рады познакомиться с вами. Жаль, что у нас не осталось места для вашего мужа.
Лаура повернулась к Джону и поцеловала его. Задрожавшие уголки ее губ указывали на то, что она едва сдерживает смех.
– Как ты думаешь, они будут распевать церковные гимны? – прошептала она. – Береги себя. Позвони мне вечером.
Капитан включил сирену, которая издала совершенно непередаваемый звук, Лаура поднялась на катер, встала возле поручней и замахала ему рукой. В своем алом плаще она сильно выделялась на фоне других пассажиров, одетых в более мрачные тона. Еще раз взвыла сирена, и катер отчалил.
Джон стоял на пристани и смотрел им вслед, чувствуя, как его сердце заполняет ощущение невосполнимой утраты.
«На свете нет ничего более печального, чем освободившийся номер, – подумал он, оглядывая свою опустевшую спальню, – особенно когда остались кое-какие мелочи, напоминающие о бывших жильцах». Чемоданы Лауры на кровати, ее плащ, который она решила с собой не брать. Рассыпавшаяся пудра на туалетном столике. Выброшенный в корзину для мусора клочок салфетки со следами губной помады. Даже лежащий на полочке под зеркалом в ванной использованный тюбик зубной пасты. Как всегда, через открытое окно доносился шум оживленного движения на Большом канале, но сейчас рядом с ним не было Лауры, которой нравилось слушать этот шум или с крохотного балкончика наблюдать за снующими взад и вперед судами. Никакого удовольствия. Никаких чувств.
Джон закончил собирать вещи и спустился вниз, чтобы оплатить счет. Портье занимался вновь прибывшими клиентами. Люди сидели на террасе, с которой открывался вид на Большой канал, читали газеты и строили планы на ожидавший их приятный день.
Джон решил пообедать пораньше, и не в городе, а здесь, в отеле, на террасе, а потом попросить, чтобы носильщик доставил его вещи к парому, который курсировал между площадью св. Марка и Порта Рома, где в гараже стояла машина. Он чувствовал себя страшно голодным после неудавшегося вчера ужина и с жадностью накинулся на принесенную закуску. Однако даже здесь, в ресторане, все изменилось. У старшего официанта, с которым они были в дружеских отношениях, был выходной, а столик, за которым они обычно сидели, был занят новыми постояльцами. «Это молодожены, приехавшие в Венецию на свой медовый месяц», – сказал себе Джон, увидев, как они весело улыбаются друг другу. Его проводили к столику на одного, расположенному за вазой с цветами.
«Она уже в воздухе, – подумал он, – она уже на пути домой». Он представил, как Лаура сидит между двумя священниками и, без сомнения, рассказывает им о находящемся в больнице Джонни. Только Богу известно, о чем еще она им рассказывает. Как бы то ни было, эти старухи-близнецы могут жить спокойно в своем мире медиумов: их желания исполнены.
Время обеда подошло к концу, и он быстро допил свой кофе. Его охватило желание как можно скорее уехать, забрать машину и отправиться в Милан. Он попрощался с управляющим и в сопровождении носильщика, который катил перед собой тележку с его багажом, опять направился к причалу на площади св. Марка. Как только он ступил на паром, предварительно разместив рядом с собой багаж, и смешался с толпой пассажиров, его внезапно охватила грусть из-за того, что ему приходится покидать Венецию. Когда, спросил он себя, они опять приедут сюда? А может, никогда? В следующем году… через три года… Впервые они увидели Венецию десять лет назад, когда проводили здесь свой медовый месяц. Второй раз они были проездом, отправляясь в круиз. И вот третий раз – не принесшие никакого облегчения, так внезапно закончившиеся десять дней.
Вода сверкала в лучах солнца, дома сияли, туристы в солнцезащитных очках прогуливались вдоль удаляющейся набережной. Вот и терраса их отеля сейчас скроется за другими домами. Как много впечатлений осталось у них после поездки в Венецию: знакомые фасады, балконы, окна, плеск воды о ступени дворцов, маленький красный домик с садиком – здесь жил рыцарь ордена Аннунциаты. «Наш домик», – называла его Лаура. Очень скоро паром повернет налево, и ему не суждено будет в последний раз взглянуть на самую красивую часть Большого канала, Риальто и дворцы.
Навстречу им плыл другой паром, полный пассажиров. На какое-то мгновение у него возникло желание оказаться среди этих веселых туристов, которые направлялись в Венецию и ко всему тому, что он оставил. И тут он увидел ее, Лауру, в ее алом плаще, рядом со старухами-близнецами. Зрячая старуха держала Лауру под руку и что-то ей горячо доказывала, а Лаура, с развевающимися на ветру волосами, отвечала ей, сопровождая свои слова жестами. На ее лице было написано страдание. Он изумленно уставился на них. Он был так ошеломлен, что забыл помахать им. Однако они вряд ли увидели бы или услышали бы что-либо, так как паромы, проскочив мимо друг друга, стали удаляться.
Что, черт побери, происходит? Должно быть, задержали чартерный рейс – но почему тогда Лаура не позвонила ему в отель? И при чем тут эти проклятые старухи? И почему она так печальна? Он не мог найти объяснения. Возможно, рейс отменили. Лаура, естественно, сразу же отправилась бы в отель в надежде застать его там, собираясь, без сомнения, отправиться вместе с ним в Милан и поехать домой поездом. Чертовщина какая-то. Единственное, что ему остается, – это позвонить в отель, как только паром причалит к пристани, и попросить ее подождать – он вернется и заберет ее. Что касается чертовых сестер, которые постоянно во все вмешиваются, – пусть они катятся куда подальше.
Как только паром причалил, начались обычные в таких случаях толчея и суматоха. Ему пришлось нанять носильщика, чтобы перенести с парома свой багаж, потом он вынужден был ждать, пока тот найдет телефон. Поиски мелочи и выяснение номера заняли еще какое-то время. Наконец он дозвонился. Ему посчастливилось: у стойки дежурил портье, который их знал.
– Послушайте, произошло что-то странное, – начал он и объяснил, что Лаура сейчас возвращается в отель, он видел ее на пароме в обществе двух знакомых. Не будет ли портье так любезен попросить ее подождать? Он вернется со следующим паромом и заберет ее. – В любом случае задержите ее, – попросил он. – Я скоро приеду. – Портье ответил, что все понял, и Джон повесил трубку.
Слава Богу, он успел предупредить портье до приезда Лауры, в противном случае тот сказал бы ей, что Джон отправился в Милан. Носильщик все еще ждал его, и Джон решил пройти вместе с ним до гаража, оставить вещи у служащего и попросить того присмотреть за ними в течение часа, объяснив, что сам он за это время съездит за женой, а потом заберет машину. Он вернулся на пристань и стал ждать паром, идущий в Венецию. Он постоянно задавал себе один и тот же вопрос: что могло случиться в аэропорту и почему Лаура не позвонила? Ну зачем строить догадки. Она сама все ему расскажет, когда он вернется в отель. В одном он был уверен: он не допустит, чтобы эти сестры сели им на шею и вмешивались в их дела. Он представил, как Лаура будет уверять, что они опоздали на самолет, и заявит, что они могли бы подвезти старушек до Милана.
Наконец к пристани причалил паром, Джон поднялся на него и занял место. Какая радость вернуться в знакомые места, с которыми он только что попрощался! Его охватывало такое нетерпение, что он не мог смотреть по сторонам. На площади св. Марка народу было больше, чем обычно, жаждущие развлечений туристы толпами прогуливались под полуденным солнцем.
Он подошел к отелю и толкнул вращающуюся дверь, ожидая увидеть в холле Лауру и, возможно, старух.
1 2 3 4 5 6 7 8