Вдруг глухой шум, похожий на гром, нарушил утреннюю тишину. Долгий, далекий, он показался Милли раскатом грома. Но странно, как долго он продолжался! Джэтт, как вспугнутый зверь, поднял свою большую голову и прислушался.
— Клянусь, что бегут бизоны! Первый раз за это лето. К счастью, бегут они через реку.
— Бизоны бегут! — протяжно повторила женщина. — Гм!.. А здесь, поблизости, много бизонов?
— Если они соберутся все вместе, получится порядочное стадо. Мне это не особенно нравится. Они могут загнать главное стадо в эту сторону. Мы поедем по прерии к Красной реке. И даже, если ехать нам всего два дня, то стадо, если оно побежит, может нагнать нас.
— Я несогласна с тобой, Джэтт, — ответила женщина. — Бизоны или нет, но мы, во всяком случае, едем.
Незаметно серый рассвет сменился солнечным светом. Джэтт кончил завтракать. Что бы ни произошло, но произойти это должно было теперь. Выглянув из повозки, она увидела, что Кэтли сидит на постели и следит за Джэттом из своего угла. Он увидел Милли и сделал ей знак, чтобы она скрылась. Она инстинктивно повиновалась и снова опустилась на постель, но затем, под влиянием какого-то неопределенного чувства, передвинулась к другой стороне повозки и выглянула из-под сиденья. В этот момент откуда-то появились Пруайт и Фоллонсби и подошли к Джэтту.
— Джэтт, неужели вы решитесь на это? — кратко и сдержанно спросил Пруайт. — Вы, конечно, не уедете, не поделившись с нами?
— Я оставлю вам две повозки, шесть лошадей и большую часть снаряжения, — угрюмо ответил Джэтт. Он пристально посмотрел на Пруайта, как будто что-то соображая.
— Вы должны радоваться, что получаете это, — сдавленным голосом заметила женщина.
— Послушай-ка, что она говорит, — сказал Пруайт, обернувшись к Фоллонсби.
— Слышу и не желаю больше слышать. Это она все подстроила, — резко ответил товарищ Пруайта. Только тембр голоса выдавал его волнение; он был так же сдержан и спокоен, как Пруайт.
— Говорите со мной, — крикнул Джэтт, начиная отдавать себе отчет в серьезности положения. — Оставьте в покое мою жену.
— Жену! Черт возьми, — презрительно прервал его Пруайт. — Это женщина такая же жена ваша, как и моя.
Джэтт тихо выругался, и сдерживая бешенство, старался держаться так же спокойно, как эти люди. Но это не удалось ему. Яростно обратился он к женщине с вопросом:
— Ты рассказала им, что мы не женаты, а?
— Да, рассказала. Это было тогда, когда ты сходил с ума по своей черноглазой падчерице, — неожиданно ответила она.
Несомненно, Джэтт ударил бы ее и свалил с ног, если бы не присутствие Пруайта и Фоллонсби. Последний грубо захохотал. Пруайт шагнул вперед. Держал он себя как будто небрежно, но напряжение мускулов и движения его указывали на какое-то другое настроение.
— Джэтт, говорили ли вы этой женщине, что хотите отделаться от нее, чтобы сойтись с этой вашей черноглазой девицей? — нагло и вызывающе спросил Пруайт.
— Нам вы это говорили, и вы тогда не были особенно пьяны.
Женщина выпрямилась, и лицо ее потемнело.
— Я этого не говорил, — крикнул Джэтт.
Молча и вопросительно повернулась она к обвинителям.
— Джэтт лжет, — заявил Пруайт. — Он все время хотел, чтобы эта девушка заняла ваше место. Потому-то он и не хотел отдать ее мне или Хэнку.
Это убедило женщину, и она с неудержимой яростью набросилась на Джэтта. Он старался прервать ее, заставить замолчать, но она остановилась только тогда, когда он сильно схватил ее и встряхнул. Она с ненавистью взглянула на него и, тяжело дыша, сказала:
— Я прогоню… эту потаскушку. А ты, Рэнд Джэтт… ты никогда… не потратишь ни доллара из этих денег.
— Замолчи, или я тебе разобью физиономию, — хрипло крикнул тот.
— Ха! Ха! — захохотал Фоллонсби, как будто сдерживая свою радость и не двигаясь с места.
— Джэтт, я думаю, что мы можем оставить вас с этой симпатичной женщиной, — резко заявил Пруайт, — ибо вы заслуживаете этого. Но я боюсь, что вы по глупости украдете и увезете и нашу долю… В последний раз, черт вас возьми, — поделите вы с нами деньги, снаряжение и съестные припасы, как мы условились?
— Нет, не поделю, — свирепо крикнул Джэтт. Он был вне себя, и, как это ни странно, смотрел, смотрел с ненавистью не на человека, с угрозой наступавшего на него, а на женщину.
— Тогда мы заберем все! — громовым голосом крикнул Пруайт.
Ошеломленный Джэтт повернулся лицом к Пруайту, наконец поняв в чем дело. То, что он увидел, заставило его побледнеть. Его большие, суровые, блестящие голубые глаза вдруг дико уставились на Пруайта. Он задрожал и внезапно схватил ружье. Взгляд Милли был прикован к Джэтту. Смутно видела она Пруайта, но не могла различить его движений. Ее оцепенение сменилось ужасом перед тем, что должно произойти. Быстро опустилась она на постель и покрыла голову одеялом. Туго закутала она уши и глаза, и ей показалось, что какие-то глухие удары отдаются у нее в мозгу. Повозка затряслась. Она прислушивалась. Ни звука не могла она уловить под толстым одеялом. Она задыхалась и сбросила его с себя. И лежала, охваченная ужасом. Все было тихо. Ни звука! Глухой топот бегущего стада бизонов донесся из-за реки. Лагерь казался пустынным. Не убежали ли эти люди в лес? Плеск в реке, у самого берега, как будто в воду что-то с силой бросили, наполнил ее холодным ужасом. Наступил какой-то конец. Она могла только лежать, дрожа от страха, и ждать.
Вдруг она услышала тихие шаги у своей повозки. И над краем ее показалась шляпа и лицо Кэтли. Он взглянул на нее такими глазами, которых Милли никогда ни у кого не видела.
— Половина дела сделана, но самое худшее впереди, — шепнул он, глядя на нее темными, блестящими, чуть улыбающимися глазами, и исчез. Он не заметил ее отчаяния, не призывал ее мужественно перенести эту трагедию. Его взгляд, его шепот показывали, что он относится к ней, как к товарищу, способному храбро выдержать все. Это было также предупреждением для нее, намеком, что и ему предстоит принять участие в этом страшном деле. Это довело нервы Милли до крайнего напряжения. Каково будет ее участие, ее отношение ко всему происшедшему? Она услышала глухие голоса, и это заставило ее отвлечься от своих мыслей. Несколько человек, по крайней мере, двое, возвращались с берега реки. Милли приподнялась и выглянула из повозки. К лагерю подходили Фоллонсби и Пруайт; ни Джэтта, ни женщины не было видно. Милли это не поразило, она и не ожидала увидеть их. Пруайт был весь мокрый и в грязи.
— …Можем теперь оставаться здесь и добывать шкуры так же, как и все другие охотники, — говорил он.
— Я против того, чтобы оставаться здесь, — ответил Фоллонсби.
— Ну, об этом не будем спорить. Мне все равно, поступим ли мы так или иначе, — ответил Пруайт.
Они подошли к костру, и Пруайт подтолкнул горящие поленья мокрым сапогом. Фоллонсби держал руки над огнем, хотя они не могли быть холодными. Утро было теплое. Милли увидела, как руки его слегка дрожат.
— Право, нам давно пора было покончить с этим, — сказал Пруайт. — Мой план такой, Хэнк. Уедем отсюда, переправимся через реку и отправимся в Бразос. Там есть бизоны, и это главное стадо тоже скоро попадет туда.
— Это дело подходящее, — с облегчением ответил тот. — А теперь выясним все. Мы поделим деньги, которые нашли у этой женщины. А как со всем имуществом отряда?
— Так же поделим поровну.
— Правильно. По рукам, — сказал Фоллонсби, протягивая руку.
Пруайт протянул ему навстречу свою.
— Хэнк, мы работаем вместе около двух лет, и я нахожу, что мы с вами подходящая пара.
— Как быть с девушкой? — вдруг спросил Фоллонсби.
Они стояли, повернувшись спиной к Милли, которая, услышав этот вопрос, стала еще более жадно прислушиваться. Настроение у нее было решительное, и ее ободряло скрытое присутствие Кэтли.
— А я чуть не забыл о нашей черноглазой девчонке, — крикнул Пруайт, ударив себя по ноге.
— Бросим жребий или разыграем ее в карты? — спросил Фоллонсби, наклонив свою гладкую, узкую, ястребиную голову.
— Нет, не надо. Вам слишком везет в игре… Мы поделим девушку, как поделили все остальное имущество.
— Отлично. Составим охотничий отряд из двух человек, все поделим пополам, даже девушку. Таким образом, нам не из-за чего будет ссориться… Но послушайте, мы забыли Кэтли. Куда он пропал, черт возьми?
— Вероятно, он перепугался. Может быть, он убежал уже.
— Не думаю. Говорю вам, Энди, ваша ненависть к северянам вводит вас в заблуждение относительно Кэтли, — запротестовал Фоллонсби.
— Он просто самый обыкновенный фермерский работник, — с бесконечным презрением ответил Пруайт.
— Это ничего, что он фермерский работник, — резко возразил тот. — Я не знаю, что он из себя представляет, и он беспокоит меня. Нам лучше было бы дать ему лошадь, снабдить припасами и вещами и отпустить его.
Пруайт на мгновение задумался и затем мрачно покачал головой. Это предложение не понравилось ему, ибо оно, очевидно, осложняло положение и вносило в него какой-то сомнительный элемент.
Милли услышала сзади быстрое шарканье ног. Из-за повозки показался Кэтли, держа в правой руке слегка приподнятое ружье. Фоллонсби первый увидел его и испустил изумленное восклицание. Пруайт вскочил. Затем он тотчас замер.
— Здорово, ребята! — крикнул Кэтли таким голосом, которого товарищи не привыкли слышать от него.
Фоллонсби, изумленный, что предсказание его сбылось, воскликнул:
— Энди! Я говорил вам.
У Пруайта ни один мускул не дрогнул, и не изменилось выражение лица.
— Признаюсь, я бывал в самой отчаянной компании, — язвительно выговорил Кэтли, — но никогда не доходили до того, чтобы делить между собой невинную девушку.
Теперь уже Пруайт ни на секунду не спускал разъяренного взгляда с Кэтли и с ружья, наведенного на них обоих. Он понял, что слова бесполезны, и мускулы его незаметно напряглись. Со всей силой впился он взглядом в глаза Кэтли, чтобы прочесть в них его намерение. Выбрав мгновение, в которое, по-видимому, Кэтли решился действовать, он с молниеносной быстротой схватился за ружье. Едва он приподнял его, как ружье Кэтли выстрелило. Пуля свалила Пруайта с ног.
— Живей, Хэнк! — в бешенстве, диким голосом завопил он, и, бросив ружье, которое забыл зарядить, он, как раненая пантера, пополз, чтобы схватить ружье Джэтта.
Милли смотрела только на бесстрашного Пруайта, но вдруг услышала второй выстрел Кэтли и глухой звук упавшего тела. То упал Фоллонсби; он даже не вскрикнул. Движения Пруайта были так стремительны, что за ними было трудно уследить, и Кэтли не заметил, как он судорожно схватил ружье Джэтта, стоявшее у ящика. Он вскочил, чудовищный, раненый, но изумительно подвижный, и успел разрядить ружье раньше, чем пуля Кэтли попала ему прямо в грудь. Отпрянув назад, он выронил ружье, руки его опустились и, казалось, что он вот-вот упадет. Страшная бледность покрыла его искаженное бешенством лицо. Шаг за шагом отходил он назад, пока не свалился с берега в реку. Громкий всплеск последовал за его исчезновением.
Все закружилось перед глазами Милли. Наступила тишина. Ей казалось, что дыхание у нее прерывается. Затем страшное оцепенение внезапно исчезло, и она выглянула, чтобы узнать, что с Кэтли. Он лежал на земле рядом с костром. Рука его разжалась и выпустила дымящееся ружье. Милли выскочила из повозки и подбежала к нему. Она опустилась на колени около него. Шляпа свалилась с него, лицо изменилось, яркие глаза поблекли.
— О… о… Кэтли! — раздирающим голосом крикнула Милли.
— Так лучше… — прошептал он. Нижняя губа его опустилась, веки вздрогнули, все тело затрепетало и вытянулось. У него была прострелена грудь.
— Какой ужас!.. Он умер!. Все они убиты… Но что же мне делать?
Взволнованные восклицания Милли были прерваны сильным ржанием одной из лошадей, впряженных в повозку. Это ржание указывало на приближение какой-то лошади. Неистовый, резкий ответ донесся из-за реки.
Милли вскочила и выглянула из-за деревьев, трепеща от радости. Но радость ее сразу сменилась изумлением и ужасом, когда, вглядевшись внимательнее, она увидела, как индейцы верхом въезжают в реку. На мгновение Милли растерялась и в отчаянии стала ломать руки; затем она, подвергшаяся стольким испытаниям, воспряла духом и, вскочив на сиденье повозки, натянула вожжи Инстинктивно обратилась она в бегство. Ничего лучшего она не успела придумать. И ретивых лошадей, еще не вполне оправившихся от страха, не пришлось понукать. Они пустились рысью, увлекая за собой оседланных лошадей, привязанных к повозке. Направо была река, налево прерия, главное стадо бизонов и охотничьи лагеря. Ей следует поскорей выбраться из лесу на простор. Если индейцы не слышали, как она уехала, то пройдет немало времени, пока они нападут на след ее в чаще леса.
— О, я забыла, — воскликнула она. — Они слышали ржание лошади. — Мужество покинуло ее, и она опустила вожжи. Лошади ускорили шаг, но все-таки во весь дух не поскакали.
Вдруг сердце у нее остановилось, и она едва не свалилась назад в повозку. Треск веток раздался впереди в чаще. Огромный темный бизон пронесся перед нею, направляясь налево. Милли пришла в себя. Затем она опять услышала треск веток впереди, сбоку и дальше. В лесу оказались бизоны. Сквозь треск сучьев, дребезжание повозки и топот копыт она расслышала глухой раскат грома, доносившийся, по-видимому, слева и справа от нее.
— Они ведь говорили, что бизоны бегут в панике! — испуганно крикнула она. Лошади ее тоже услышали этот глухой гул и пришли в волнение, а, может быть, близость и запах бегущих бизонов заставили их ускорить ход. Милли попробовала повернуть их налево, но тщетно. И по-видимому, эта левая сторона становилась все более неудобной и таила в себе какие-то препятствия, толкавшие лошадей в противоположную сторону. Затем совершенно неожиданно они вдруг выехали из леса в открытую прерию.
Милли была изумлена и испугана. Такая пыль стояла над равниной, что она не могла ничего разобрать вдали, и ряды бизонов исчезали за желтой пеленой. Раскаты грома были все сильнее теперь, хотя это все еще были странные глухие раскаты, и доносились они из-за пелены, нависшей над прерией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26