Эд Макбейн: «Грабитель»

Эд Макбейн
Грабитель


87-й полицейский участок – 02



Оригинал: Ed McBain,
“The Mudger”

Перевод: И. Тополь
Эд МакбейнГрабитель Глава 1 Большой город – как женщина, и это хорошо, если тебе нравятся женщины.Ты узнаешь её, когда она качает головой в рыже-багровых локонах опадающих листьев осеннего Риверхеда и парка Гровера. Узнаешь зрелую выпуклость груди там, где блестит река Дикс, сверкая лентой белесого шелка. Пупок города-женщины прячется от тебя на причалах Беттауна, и ты прекрасно знаешь её крутые бедра – Кэлмс-Пойнт и Мажесту. Большой город – как женщина, и это твоя женщина, которая осенью пользуется духами из дыма сжигаемых листьев и углекислого газа, смешанного с ароматами улиц, машин и людей.Ты видишь её свежей после глубокого сна, чистой, умытой. Глядишь на её пустые улицы, чувствуешь мерное дуновение ветра в бетонных каньонах Айолы, видишь, как она пробуждается, дышит, живет.Видишь город-женщину занятую работой, видишь её принаряженной для развлечений, видишь её ускользающую и гибкую, как леопард в ночи; её платье сверкает драгоценной пылью портовых огней.Знаешь её дерзкую, недоступную, любящую и ненавидящую, ласковую и злую. Знаешь все её настроения и все её лица.Большой город богат, разнообразен, но иногда несчастен я грязен; иногда он корчится от боли, иногда сладко вздыхает в экстазе – как женщина.Город – как женщина, и это хорошо, если ты живешь этой женщиной. Ты – счастливец.Катерина Элли сидела на жесткой деревянной скамье в служебном помещении следственного отделения. Солнечный свет погожего дня, пахнущего осенью, матовый, как старая испанская монета, вливался внутрь сквозь высокие зарешеченные окна, оставляя кружевную тень на её лице.Ее лицо вовсе нельзя было назвать красивым. Нос был слишком длинным, а над водянисто-карими глазами нависали брови, просто просившие пинцета. Губы тонкие, бескровные, а острый подбородок теперь тем более не смотрелся, ибо кто-то подбил ей правый глаз и наставил синяк на всю челюсть.– Он налетел так неожиданно, – сказала она. – Я даже не знаю, шел ли он всю дорогу за мной или вдруг случайно выскочил из боковой улицы. Это трудно сказать.Детектив третьего класса Хэвиленд взглянул на женщину с высоты своего роста в сто девяносто сантиметров. У Хэвиленда было тело борца и лицо херувима Боттичелли. Говорил он глубоким, отчетливым голосом не потому, что мисс Элли была глуховата, а просто потому, что это доставляло ему удовольствие.– Вы слышали шаги? – спросил он.– Я не помню.– Постарайтесь вспомнить, мисс Элли.– Я стараюсь.– Ну ладно, на улице света не было?– Да.Хэл Уиллис взглянул на женщину, потом на Хэвиленда. Уиллис необычно низок для детектива, едва достигал нижнего предела уставной нормы – сто шестьдесят сантиметров. Его рост и телосложение заставляли удивляться тому исключительному успеху, с которым он выполнял служебные обязанности. Хитрые, смеющиеся глаза вызывали ошибочное впечатление веселого гнома. Даже когда Уиллис злился, он все равно улыбался. В эту минуту он, правда, не слишком радовался. Честно говоря, ему было скучно. Эту историю в разных вариациях он уже слышал множество раз до этого. Точнее, двенадцать раз.– Мисс Элли, когда этот тип вас ударил? – спросил он.– Когда забрал мою сумку.– Не до того?– Нет.– И сколько раз он вас ударил?– Два.– Он вам что-нибудь сказал?– Да… – Лицо мисс искривилось от боли, когда она об этом вспомнила. – Заявил, что это предупреждение, чтобы я не кричала, когда он уйдет.– Что ты скажешь, Родж? – спросил Уиллис.Хэвиленд вздохнул и то ли пожал плечами, то ли кивнул. Уиллис задумчиво помолчал. Потом спросил:– Он вам представился?– Да, – ответила мисс Элли. Слезы потекли из её бесцветных глаз. – Понимаю, это звучит глупо. Разумеется, вы мне не поверите, но это правда. Я же не нарисовала это себе. Никогда, никогда в жизни у меня не было фонаря под глазом.Хэвиленд вздохнул. Уиллис сразу взял разговор на себя.– Ну, успокойтесь, мисс Элли, – ласково сказал он. – Мы верим каждому вашему слову. Вы не первая пришли к нам с такой жалобой. Мы пытаемся сопоставить факты, которые вы нам изложили, с тем, которые у нас уже есть. – Порывшись в нагрудном кармане пиджака, он подал Элли носовой платок. – Утрите глаза!– Спасибо, – всхлипнула мисс Элли и высморкалась. Хэвиленд, удивленный и растерянный, подмигнул своему галантному коллеге.Уиллис выдал свою самую обольстительную улыбку, как у продавца торгового дома “Эй Энд Пи”. Мисс Элли занялась делом: высморкалась и утерла глаза. Сразу почувствовала себя так, словно покупала полкило лука, а не сидела на допросе при расследовании дела о разбое.– Когда он вам представился? – любезно спросил Уиллис.– Когда ударил меня. Вначале… знаю, что звучит это глупо…Уиллис ободряюще улыбнулся.Мисс Элли подняла голову, ответила робкой девичьей улыбкой, и Хэвиленд в душе спросил себя, не влюбились ли эти двое друг в друга.– В связи с этим грабителем ничто не звучит глупо, – заверил её Уиллис. – Так что спокойно говорите.– Ударил меня и припугнул, – сказала мисс Элли, – а потом… потом низко поклонился. – Она взглянула на детектива, словно ожидая ужаса и удивления. Однако встретилась только с прямыми неумолимыми взглядами. – Глубоко поклонился, – повторила она, словно была разочарована, что они отреагировали не так, как она ожидала.– Ну и… – подбодрил её Уиллис.– А потом сказал: “Клиффорд благодарит вас, мадам”.– Сходится, – заметил Уиллис.– Гм, – уклончиво протянул Хэвиленд.– Клиффорд благодарит вас, – повторила мисс Элли.– А потом исчез.– Но вы запомнили, как он выглядел? – спросил Хэвиленд.– Да.– Ну и как он выглядел?– Ну… – Мисс Элли умолкла и задумалась. – Выглядел как любой другой.Хэвиленд и Уиллис обменялись кислыми взглядами.– Вы не могли бы выразиться точнее? – ободряюще улыбнулся Уиллис. – Какие у него были волосы: темные, светлые или рыжие?– На голове у него была шляпа.– А глаза?– Он был в темных очках.– Его слепили яркие ночные огни, – саркастически заметил Хэвиленд, – или же он страдает какой-то глазной болезнью.– Возможно, – сказал Уиллис. – Он был выбрит? Не было бороды или усов?– Да, – ответила мисс Элли.– Так что именно “да”? – переспросил Хэвиленд.– Ну, у того парня, что напал на меня…– Я хотел знать, что из этого к нему подходит?– А… Он был выбрит.– Нос большой или маленький?– Ну… думаю, средний.– Какие у него были губы, узкие или полные?– Средние.– Роста большого или маленького?– Скорее среднего.– Толстый или худой?– Тоже средний, – снова ответила она.Уиллис почему-то уже не улыбался. Мисс Элли заметила это и тоже перестала улыбаться.– К сожалению, таким уж он был, – обиженно сказала она. – Ничем не могу помочь, но у него не было ни большого багрового шрама на лице, ни родимого пятна на носу, ничего подобного. Я не виновата, что он весь такой невзрачный и незаметный. И я не виновата, что он украл у меня сумочку. У меня в ней были все деньги.– Ну, – снова начал Хэвиленд, – мы сделаем все возможное, чтобы он получил по заслугам. Мисс Элли, у нас есть ваше имя и адрес, и если что узнаем, дадим вам знать. Думаете, вы его узнаете, если увидите ещё раз?– Разумеется, – заявила мисс Элли. – Он украл у меня все-все деньги. У меня в сумке была уйма денег.Уиллис закусил губу:– Сколько точно их было?– Девять долларов и семьдесят два цента, – ответила мисс Элли.– Не в деньгах счастье, – пошутил Хэвиленд, что с ним бывало нередко.– Что-что? – переспросила мисс Элли.– Мы вам сообщим, – сказал Хэвиленд, подхватил её под локоть и проводил к перегородке, отделявшей помещение от коридора.Когда вернулся к столу, Уиллис что-то чертил на листке.– Снова голые женщины?– Что?– Ну, ты прямо сексуальный маньяк.– Знаю. Но в моем возрасте я могу себе это позволить. Что ты думаешь о мисс Элли?– Она все выдумала.– Ну ты даешь, Родж.– Думаю, она читала в газетах о нашем Клиффорде. И ещё я думаю, что она старая дева, которая живет в двухкомнатной квартире, каждый вечер заглядывает под кровать и не находит там ничего, кроме пыли. И ещё я думаю, что вчера она с неё свалилась вниз головой, набила себе фонарь и решила, что наделает из этого шума. – Хэвиленд вздохнул. – И, кроме того, я думаю, что из вас двоих вышла бы чудная парочка. Почему бы тебе не попросить её руки?– Во вторник ты особенно остроумен, – засмеялся Уиллис, – Значит, ты не веришь, что на неё кто-то напал?– Эти темные очки – просто гениальная выдумка! Господи, и чего только люди не придумают!– Может быть, у него все же были очки, – заступился Уиллис за мисс Элли.– Разумеется, и бермуды тоже, – фыркнул Хэвиленд. – Ты только представь себе, он сразу выдал: “Клиффорд благодарит вас, мадам!” Ха-ха! Все это она вычитала из газет. Ведь в городе нет человека, который не читал бы о грабителе Клиффорде, об ударе в челюсть и глубоком поклоне.– Думаю, она говорила правду, – твердил Уиллис.– Тогда тебе печатать протокол, – ответил Хэвиленд. – И, между прочим, этот Клиффорд начинает уже действовать мне на нервы.Уиллис удивленно взглянул на Хэвиленда.– Ну, что ты уставился? – не выдержал Хэвиленд.– Когда ты последний раз печатал протокол?– А кто это хочет знать?– Я, – ответил Уиллис.– Когда это ты стал комиссаром полиции?– Мне не нравится, что ты сачкуешь, – заметил Уиллис. Не вставая с кресла с колесиками, он придвинулся к столику с машинкой, открыл ящик и достал из него три бланка рапорта о происшествии.– Каждый сачкует, как может, – сказал Хэвиленд. – Что, Карелла, по-твоему, не сачкует?– Он, разумеется, сачкует, ведь он же в свадебном путешествии, – напомнил Уиллис.– Ну и что? Нашел отговорку! Ручаюсь, что эта Элли с приветом! Тогда и рапорт писать не нужно. А если тебе хочется постучать на машинке, давай.– У тебя хватит сил ещё раз заглянуть в чертову картотеку?– В какой раздел? – рассмеялся Хэвиленд. – Грабитель, которого зовут Клиффорд, носит темные очки и бермуды.Возможно, мы кое о чем забыли, – заметил Уиллис. – Разумеется, я не хочу тебя затруднять, ведь до неё отсюда не меньше полутора метров.– Картотеку я всю уже на память выучил, – ответил Хэвиленд. – Такой жук, как Клиффорд, не забывается. Но в картотеке ничего нет. Ничего. А то, что нам рассказала мисс Элли, ничего нового нам не добавляет.Возможно, ты прав, – сказл Уиллис.– Нет, – отрезал Хэвиленд, покачав головой. – И знаешь, почему? Потому что все произошло не на улице, как она утверждала.– Нет? А где?– У неё в голове, дружище, – расхохотался Хэвиленд. – Все это произошло в голове мисс Элли. Глава 2 Плечо теперь уже не болело.Это было смешно. Когда вас ранят в плечо, вам кажется, что все это долго будет болеть. Но не болит. Вовсе нет.Будь дело только в нем, Берт Клинг уже вернулся бы на работу – он был патрульным в 87 отделении. Но в комиссариате шефом его был капитан Фрик, и капитан Фрик сказал:– Отдохни ещё неделю, Берт. Неважно, выпишут тебя из больницы или нет. Получишь ещё неделю отпуска.И вот Берт Клинг отдыхал ещё неделю, и ему это совсем не доставляло удовольствия. Упомянутая неделя начиналась понедельником, теперь был вторник, на улице стоял прекрасный ясный осенний день, которым он всегда был рад. Но сейчас он ужасно скучал… Вначале в больнице было неплохо. Его навестили коллеги из полиции, заглянул к нему и кое-кто из детективов: он сразу стал популярной личностью в полицейском участке, и все только потому, что его ранили. Но потом популярность его прошла, посещения стали реже, и он только пролеживал бока на больничном матрасе и привыкал к нудному процессу выздоровления. Его излюбленным занятием стало зачеркивание дней в календаре. Он с радостью любезничал с сестричками, но развлечение это наскучило, когда он осознал ситуацию – пока ты пациент, ты обречен на роль зрителя. Так что он только перечеркивал день за днем и тешил себя мыслью о возвращении на службу, чего ждал и не мог дождаться.А потом Фрик сказал:– Отдохни ещё неделю, Берт.Он хотел ответить: “Послушайте, капитан, я уже не нуждаюсь в отдыхе. Я здоров, как бык, честно. Мне и две пули нипочем”.Но поскольку Клинг служил с Фриком и знал, что он упрямый старый осел, то держал язык за зубами. Все время держал язык за зубами. И от этого даже устал. И вообще ему казалось бы приятнее, если бы его ещё раз ранили.Он осознавал абсурдность своей тоски по работе, на которой он схлопотал пулю в правое плечо. И не то, чтобы его ранили при исполнении служебных обязанностей. Нет, его ранили вне службы, когда он выходил из бара, и этого не случилось бы, не перепутай его с кем-то другим.Пуля была предназначена репортеру по фамилии Сэведж, который за кем-то следил и слишком много выспрашивал у одного из членов банды подростков. Тот потом подговорил всех своих приятелей и коллег, чтобы те занялись Сэведжем.Клингу не повезло потому, что он выходил из того самого бара, в котором накануне Сэведж расспрашивал юношу. Банда набросилась на Клинга, чтобы исполнить приговор, и Клинг выхватил из заднего кармана служебный пистолет.Так вот обычный человек стал героем.У Клинга дергало плечо. Но все равно не болело. Так чего ему здесь торчать, если он вполне может ходить на службу?Он встал, подошел к окну и выглянул на улицу. Девушкам приходилось туго, так ветер трепал их юбки. Клинг наблюдал. Ему нравились девушки. Ему нравились высокие девушки. Будь он на дежурстве, он смог бы на них полюбоваться. Он всегда с удовольствием любовался ими. Ему было двадцать четыре года, он прошел корейскую войну, и все ещё вспоминал женщин, которых встречал там, но ничто не могло сравниться с удовольствием, которое он испытывал, разглядывая девушек в Америке.Он видел женщин, тонувших в болотах, с запекшимися лицами, в их глазах он видел отражение напалмовых пожаров, они теряли разум, заслышав рев бомбардировщиков. Видел изможденные тела, прикрытые лохмотьями из мешковины. Видел кормящих матерей, чьи груди должны были быть зрелыми, налитыми, полными молока, но вместо этого потрескались и высохли, как перезревшие плоды, что упорно держатся на сухой ветке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19