Естественно, трибуны не могли вместить все эти тысячи, и основная масса народа оставалась за их пределами в надежде как-нибудь все же проникнуть внутрь. При въезде на стадион какой-то ушлый малый прицепился сзади к автомобилю, но бдительные охранники пинками согнали его и тут же потащили в местное отделение охраны порядка.
«Сейчас посадят в обезьянник», – решил Коля, наблюдая в зеркало заднего вида, как беднягу поволокли, заломив руки за спину. Странно. Колю за все время пребывания на древней земле не покидало ощущение, что он видит не более чем гротескную пародию на современный мир, пусть облаченную в иные покровы и формы, но по своей сути мало чем отличающуюся от той среды обитания, где еще недавно проживал в своем времени лучший спасатель города.
Коля вкатился на стадион, и народ на трибунах впервые увидел его красную колесницу. Даже за закрытыми окнами рев толпы начал давить на уши. Коля окинул взглядом поле. Сегодня на нем пусто. Лишь на линии старта топчутся две фигуры. Похоже, что судьи. А императора не видно пока. Стражников больше, чем когда-либо. В два ряда поле оцепили. Это понятно. Безопасность главы государства превыше всего. Сам император выйдет на беговую дорожку.
Коля подъехал к стартовой линии, остановил автомобиль и опустил стекло на дверце. Звук, похожий на рев урагана, ударил по барабанным перепонкам. В это время один из судей замахал руками и что-то надсадно заорал. По всей видимости, он призывал толпу успокоиться. Ему это долго не удавалось. Народ бушевал в предвкушении захватывающего зрелища, но спустя несколько минут внял увещеваниям и поутих. А судья продолжал вопить.
– Что он там орет? – пробормотал Коля. – Начинать пора. Где император?
– Он объясняет, что предстоящее соревновательное действие состоится впервые за всю историю игр, – послышался писклявый голос.
– Мирцаир! Ты всегда подкрадываешься незаметно! – возмутился Коля, увидев летуна, сидящего на приборной панели. – Что скажешь?
– Пока ничего не узнал, – ответил мирцаир. – Но такое впечатление, что император просто так не отдаст тебе руно, рыцарь.
– А где он сам?
– Да вот он. – Мирцаир показал шпагой-иглой в сторону ворот. – Легок на помине.
Коля и сам уже видел, как на стадион въезжает роскошная золоченая колесница, запряженная десятью вороными конями. Стадион вновь взорвался, но на этот раз неодобрительным свистом.
Колесница, очертив по беговой дорожке круг, приблизилась к месту старта и остановилась справа от автомобиля. Коля увидел в ней Нерона. Облаченный в пурпурную тогу император натянул поводья и величественно помахал рукой своим подданным. На Колю он даже не взглянул, будто его здесь не было.
Меж тем над стадионом зазвучал гулкий бой барабанов, и в распахнутые ворота на поле выбежали несколько сотен красоток в прозрачных коротких одеяниях. Барабаны продолжали стучать, а красотки начали вихлять бедрами в ритме «там-там», трясти животами, иногда выше головы вскидывали ноги и соблазнительно выгибались на глазах у толпы. Через несколько минут этого так называемого танца одна из красоток взбежала на трибуны к шесту, где болталось Золотое руно, и мягким движением руки скинула с себя прозрачный покров, оставшись в бикини. После чего она обвилась вокруг шеста и начала выделывать на нем акробатические номера, но отнюдь не цирковые.
– Моя Светка круче бы сделала, – усмехнулся Коля, глядя, как красотка заползает на шест вверх ногами, а затем медленно спускается вниз головой. – Заканчивай! – нетерпеливо заорал он. – Хватит вихляться! Было бы чем!
Красотка, будто услышав и поняв Колю, скинула с себя лифчик, еще немного покривлялась вокруг шеста и убежала куда-то под трибуны. Следом за ней с поля сбежали ее копии. Барабаны замолчали, и трибуны затихли в ожидании.
– Приготовься, рыцарь! Сейчас начнется, – пояснил мирцаир.
Коля усмехнулся.
– Если я проиграю, то только из-за тебя.
– Почему?
Коля захохотал.
– Машина твоего веса не выдержит. Двигатель перегреется.
– Тогда я полетел.
– Сиди уж! Будешь из окон крыльями махать, для скорости.
– Гони, рыцарь! – неожиданно заверещал мирцаир. – Старт дали!
– Где? – Коля недоверчиво посмотрел вперед.
Никакого сигнала он не видел. А колесница императора рванула вперед. Коля тоже нажал на газ. Он особо спешить не стал. В лошадях своего авто он не сомневался и решил оттянуться, так сказать, немного поиздеваться над императором. Но вот что было странно. Тот тоже не особо спешил. Он лениво подхлестывал коней, на ходу успевая помахивать рукой трибунам. К середине второго круга император слегка увеличил скорость, уносясь вперед на сотню метров. Коля посмотрел на спидометр.
– Для коней неплохо, – пробормотал он и сам прибавил скорость, нагнал императора к началу третьего круга, поравнялся с ним, показал из окна средний палец левой руки, снова отстал. Открыв все окна салона, он включил музыку. Из динамиков понеслось на полную мощь:
Вот новый поворот, и мотор ревет,
Что он нам несет – пропасть или взлет,
омут или брод, –
Ты не разберешь, пока не повернешь.
Коля провел автомобиль через очередной поворот и вошел в четвертый круг. На трибунах затихли. Там услышали мощный ритм музыки, вырывающейся из необычной колесницы.
Когда на повороте Коля обошел колесницу, из динамиков зазвучала песня:
На крутых поворотах
Машину бросает в кювет.
Снова дух замирает,
Но прекрасней профессии нет.
Коля больше не выпускал императора вперед. Надоел. Путается под колесами. Рукой постоянно трибунам машет. Орет что-то. И на что он надеется? Коля усмехнулся.
– Полный идиотизм! Соревнования коней с автомобилем – это же полный идиотизм!
Коля только сейчас начал осознавать весь идиотизм происходящего. Он обошел императора больше чем на круг. Сколько там еще? Коля потерял счет.
– Сколько до финиша? – спросил он мирцаира.
– Еще три круга, – ответил тот, и Коля увеличил скорость.
Во-первых, ему захотелось быстрее закончить весь этот спектакль-фарс, а во-вторых, он решил-таки показать полную мощь своего железного коня. Мотор взревел. Спидометр показал за сто пятьдесят. На повороте Коля сбросил до сотни, затем опять прибавил, обогнал императора еще раз, снова вошел в поворот и по нарастающему шуму трибун понял, что финиш близок. Снова поворот, прямая, поворот. А вот и черта. Десять кругов позади. Но Коля на всякий случай не стал останавливаться. Он проехал еще один круг, как бы почетный, и остановился. Когда он вышел из машины, мимо не спеша проехал Нерон. Ему оставался еще круг. Толпа в восторге хлынула с трибун, напирая на стражу. Откуда-то выскочил сатир, а следом за ним нимфа с Петрысем.
– Ты победил! – хором закричали они. – Руно наше!
– А вы сомневались? – самодовольно хмыкнул Коля, выходя из машины.
– О нет, рыцарь! – восхищенно воскликнула нимфа. – Впервые за все времена! Три победы! Более того, сам император Рима повержен. Смотрите, смотрите. Он еще едет на своей колеснице. Зачем? Все уже решилось. И еще рукой машет трибунам! Нет, вы посмотрите. Весь из себя, будто он победил.
– А что ему еще делать-то? – злорадно захихикал сатир. – Лицедей. Клоун. Коверный. Рыцарь, ты посмотри, как тебя приветствует народ!
Да уж. Народ на трибунах будто взбесился. На поле летели цветы, детали женской одежды и деньги. Сатир жадно бросился подбирать монеты и чуть было не угодил под копыта коней императора, завершившего последний круг. Проезжая мимо, Нерон презрительно ухмыльнулся Коле.
Над стадионом гулко забили барабаны, и двое судей начали утихомиривать толпу. Когда первые страсти мало-помалу улеглись, на поле вышел субъект в белой тоге. Круглая физиономия у него была свекольного цвета, будто он только что покинул парилку бани. Он что-то начал громогласно вешать в рупор.
– Что?! – недоуменно выдохнул сатир.
– Как?! – воскликнула нимфа.
– Не может быть! – пропищал мирцаир.
А субъект продолжал вещать, и трибуны окунулись в тишину.
– Что он говорит? – Коля почувствовал неладное.
– Это же полный идиотизм! – завопил сатир.
– Что? Что такое? – Коля нетерпеливо двинул его кулаком под ребро. Сатир охнул.
– Этот кретин с рупором является председателем счетно-судейской комиссии, – пояснила нимфа взволнованно. – И он утверждает через свой матюгальник, что победил император.
– Как? – нахмурившись, спросил Коля. – С какого бугра?
– Дело в том, что победа императору присуждена единогласным решением комиссии, – продолжила нимфа. – Он выиграл заезд, показав лучшие результаты по техничности и артистичности в заезде.
– При чем здесь это?! Он это серьезно?! – заорал Коля.
– Кроме того, оценка императора значительно выросла за показатели в экстерьере лошадей, гламур в одеянии, изящество жестов, убранство колесницы и, самое главное, благожелательные улыбки, адресованные своему народу, а также за обещания ему лучшей жизни и светлого будущего.
– Это шутка? – недоверчиво спросил Коля.
– Император никогда не шутит, рыцарь, – угрюмо произнес сатир.
– Скотина это, – встрял Петрысь.
– Да ну! Вы шутите! – Коля махнул рукой. – Я не верю, что так может быть! При чем здесь соревнования на скорость и оценки за артистичность? Это что, фигурное катание? Это шутка?!
– Руно снимают. – Сатир показал рукой на шест.
Коля увидел, как золотистая шкура барана медленно поползла вниз. Он отказывался верить, что так может быть. Нет, он предполагал, что Нерон способен на любую гнусность в стремлении воспрепятствовать победе Коли. Сказать по правде, он на протяжении всей дистанции ожидал стрельбы по колесам, «лежачих полицейских» посреди дороги и прочих возможных мерзостей. Но того, что происходило сейчас, невозможно было даже предположить, а не только представить. Как подумалось Коле, такое могло возникнуть только в самом воспаленном мозгу с больным воображением. Народ на трибунах, поначалу не поверивший заявлению субъекта с рупором, медленно начал осознавать происходящее и недовольно загудел, а уже через минуту-другую забушевал по-настоящему.
Братки в белых халатах меж тем вытащили Золотое руно на середину поля, туда, где находился постамент для награждения. Император, сойдя с колесницы, под бой барабанов взошел на верхнюю ступень постамента и вздернул к небу руки. Мерзко и протяжно завыли трубы, пронзая своим звуком недовольный рев с трибун. Все происходило быстро, очень быстро, в суетливой спешке, и Коля понял, что еще пара минут – и Золотое руно исчезнет с его глаз навсегда. Он окинул взглядом стадион. Недовольный народ продолжал яростно бушевать и напирать на стражу. На поле в сторону постамента с императором полетели гнилые яблоки, мандарины и прочие несвежие плоды местной флоры, а тот как ни в чем не бывало потрясал над головой главным призом Олимпийских игр и нагло улыбался. Надсадно выли трубы, били барабаны. Сотня-другая клакеров на трибунах безуспешно пыталась перекричать многотысячную толпу, славя императора.
Коля принял решение. Иного в данной ситуации не дано, – сказал он себе. Когда власть имущие творят наглый беспредел, остается только ответить силой. Сила в правде. А правда на стороне Коли. И самое главное, у Коли есть лом как орудие правды.
– Все садитесь в машину, – процедил Коля сквозь зубы.
– Что? Зачем? – тупо спросил сатир.
– В машину, быстро! – рявкнул Коля, открыл дверцу, завел двигатель, затем выхватил с заднего сиденья лом, подумал секунду и прихватил топор. Опустил забрало на шлеме, лом сжал правой рукой, а топор левой.
– Рыцарь! Что ты собрался делать? – заблеял сатир. – Нас же убьют тут всех!
– Все правильно, рыцарь! – ободряюще кивнула нимфа. – Мочи их на месте!
– Закопай их тут это там повсюду! – закивал Петрысь.
– Я помогу, рыцарь! – пропищал мирцаир.
Коля был далеко не безрассуден. Во-первых, он рассчитывал на эффект неожиданности. Императора окружали двенадцать гвардейцев. Но Коля видел, что все их внимание сосредоточено на бушующей в гневе толпе. Они напряженно следили, как два ряда стражи, прогибаясь под напором людских масс, отчаянно сдерживают натиск. Похоже, гвардейцы не ждут удара с его стороны. Они и предположить не могли, что один человек, пусть даже очень сильный, трижды чемпион Олимпиады, рискнет напасть на них, чтобы прорваться к императору. Коля затеял весьма рискованное дело, но вовсе не безнадежное. Ворота стадиона открыты. Он решил раскидать гвардейцев, вырвать из хлипких ручонок Нерона Золотое руно, заскочить в машину и рвануть ее с места, затем на скорости прорваться к воротам, а там ищи ветра в поле.
– В машину! – повторил Коля и, убедившись, что его приказ выполнен, не медля более ни секунды, ринулся на гвардейцев, как лев на стаю гиен.
Надо сказать, что те среагировали быстро. Все же гвардейцы как-никак. Лучшие. Они успели сомкнуть щиты и выхватить мечи, но не более того. Двухпудовый лом снес по широкой дуге троих вместе со щитами. Строй был прорван. Остальные гвардейцы попытались неуклюже воспрепятствовать Коле. Топор сработал налево, лом – направо. Еще трое полегли. Народ на трибунах, увидев такой оборот событий, единогласно и радостно завопил. А Коля прорвался к Нерону. Тот пронзительно взвизгнул, отшвырнул от себя Золотое руно, попытался спрыгнуть с постамента, запутался в длинной тоге и мешком свалился на землю, но тут же вскочил на ноги. При этом он наступил на тогу и, в ужасе рванувшись, выскользнул из нее в одних узких трусах розового цвета, после чего резво побежал зигзагами по полю со скоростью, пожалуй, большей, чем его колесница. Коля не стал его преследовать. Зачем? Время только терять. Он подобрал руно и ринулся обратно к машине, но дорогу ему перегородили пятеро, а им на помощь спешили откуда-то из-под трибун еще десятки гвардейцев, и неизвестно, чем бы для Коли закончилось это рискованное мероприятие, но тут на поле прорвалась взбешенная толпа. На стадионе начался хаос.
Коля раскидал на своем пути пятерых, прорвался к машине, кинул свое оружие вместе со шкурой барана на заднее сиденье, чуть не зашибив сатира и нимфу, и рванул машину в сторону ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47