Так что было бы вполне резонно попытаться заставить ее вернуться, пока она не устроила еще одного фейерверка.— Тогда пообещайте ей неприкосновенность, — предложил Питер.— Не можем, — возразил Маклин.— А мне предлагаете это сделать, и совесть у вас будет чиста, когда вы запихнете ее в камеру.— Да вы окажете девушке услугу, — пытался убедить Питера Крамм. — Вы, быть может, убережете ее от других поступков, которые она никогда бы не совершила, будучи в нормальном состоянии.— Послушайте, что я вам скажу, — не выдержал Питер. — То, что случилось с этой девушкой в воскресенье, очень похоже на то, что в свое время случилось со мной. Тупой, бессмысленный садизм. Я тогда оказался в больнице, потерял ногу, не мог ходить. Я не мог тогда предпринять хоть что-то, чтобы свести с ними счеты. Но если бы мог, то наверняка бы впал в ту же ошибку, которую, возможно, совершила сейчас она: я бы мог застрелить не тех людей. Вот почему меня не интересует в данном случае точка зрения закона. Меня интересует, как помочь другому человеку, находящемуся в состоянии, которое я очень хорошо понимаю. Пока я не увижусь и не поговорю с ней, я буду на ее стороне на все сто процентов.— Если у вас есть хотя бы малейшее представление о том, где она может находиться… — Голос Маклина звучал теперь жестко. — Если вы…— Нет, не знаю.Дверь открылась, и в кабинет вошел полицейский. Он протянул Маклину несколько листков бумаги, в том числе и исписанных от руки.Маклин просмотрел их и поднял глаза на Питера и Крамма.— Показания Рейнольдса и справка из ФБР. Уинтерс когда-то был третьесортным частным сыщиком. После одного громкого бракоразводного дела у него отобрали лицензию, и он стал промышлять мелкими махинациями. Несколько раз нарушал закон, но опять же по мелочи — ничего серьезного. Другой парень — некий Джерри Кристи. Блестящий послужной список за время службы в ВВС. Потом стал цирковым трюкачом. Потом тоже ничего — несколько мелких махинаций, какие на счету у Уинтерса. Несколько раз их на пару привлекали за незначительные правонарушения — нарушения общественного порядка, пьяные дебоши, драки. Оба не имеют определенного места жительства. Просто парочка бездельников, вечно шныряющих в поисках легкой наживы.— Да, с ними, пожалуй, все ясно, — заключил Крамм. — Рейнольдс сказал, их всегда можно найти на спортивных мероприятиях. Они приехали сюда на турнир по гольфу и прочли в газете об изнасиловании. Отправились к девчонке из чистого любопытства, а что еще более вероятно, думали выманить у нее несколько баксов, надеясь убедить, что смогут помочь найти обидчиков. Насчет оружия она скора на руку. Это мы слышали от вас, Стайлс. Может, они брякнули какую-нибудь сальность, а она подумала, что это вернулись те двое получить большее. Ну и получили.— Да, похоже, этих парней так и тянуло туда, где несчастье. Вот в конце концов и нарвались, — сделал вывод Маклин. — Думаю, Стайлс, если вы сейчас подпишете показания, то на этом пока и закончим. Только одна просьба: если что-нибудь узнаете, не скрывайте от нас. Надеюсь, вы понимаете, что я мог бы обращаться с вами намного жестче?— А как с Рейнольдсом? — поинтересовался Питер. — Если он вам больше не нужен, то, быть может, я отвезу его обратно в клуб?— Да, поблагодарите его и можете забрать с собой, — распорядился Маклин.
Чарли Рейнольдсу было особенно нечего прибавить к заявлению, которое он оставил в полиции относительно убитых Уинтерса и Кристи. Кристи он вообще не знал лично, если не считать того единственного случая, когда они вместе пьянствовали в прошлое воскресенье. Правда, Чарли был уверен, что они с Джеком Уинтерсом не были закадычными друзьями.— Мне всегда казалось, что Уинтерс одиночка, — делился своими соображениями Чарли, развалясь на заднем сиденье «ягуара» и облизывая губы, словно в предвкушении скорой выпивки, ждавшей его в загородном клубе.— Уинтерса и Кристи несколько раз забирали вместе за мелкие правонарушения, — заметил Питер.— Должно быть, эта часть их жизни прошла для меня незамеченной. — Крохотные налитые кровью глазки смотрели на Питера. — А скажи, маэстро, зачем этой девчонке Ландерс нужно было их убивать? Ведь они, как я говорил тебе, не могли быть теми воскресными парнями.Питер не сводил глаз с дороги. Чем больше Маклин и Крамм настаивали на том, что Эллен Ландерс действовала под минутным влиянием истерии, тем меньше Питеру верилось в эту версию. Да, она встретила его, Питера, с ружьем в руках, но это было вполне осознанное действие. Девушка собиралась защитить себя, но было совершенно очевидно, что она полностью контролирует свои действия и не нажмет на курок, не удостоверившись, что перед нею за человек и что ему нужно. Питер точно знал, что она может защититься, однако сделает это совсем не бессознательно. Чем таким Уинтерс и его дружок Кристи подвигли ее на то, чтобы застрелить их? Это по-прежнему оставалось загадкой.Предположить тут что-либо было трудно, и Питер вдруг заметил, что пытается посмотреть на все это совершенно с другой стороны. В воскресенье после случившегося Эллен Ландерс сама явилась в полицию и заявила о нападении. Она прекрасно понимала, какие неприятные последствия ожидают ее после того, как ее история станет достоянием гласности, однако смело решила выступить в интересах закона. Спокойно и хладнокровно она приготовилась защищаться в случае любого нежелательного вторжения или возвращения тех смеющихся подонков. «Железная выдержка» — так сказал о ней Говард. Тогда почему же, застрелив этих людей, с полным основанием или по ошибке, она вдруг изменила своей натуре и предпочла скрыться?Питеру снова вспомнилось, как Эллен сломя голову неслась к нему навстречу, приняв его за Говарда, и как потом приникла к Говарду со словами: «Я думала, ты никогда не придешь!» Что бы ни думал Питер об искренности чувств Говарда, относительно Эллен ему было все ясно. Она любит Говарда, и вполне возможно, пойдет на все, чтобы защитить его. Но от чего? От Уинтерса и его дружка Кристи, мелких жуликов? Или, быть может, от какого-то поступка самого Говарда, способного разрушить его жизнь?И вдруг к Питеру пришел самый простой ответ, настолько простой и очевидный, что он даже удивился, как не додумался до этого раньше. Если Эллен Ландерс не убивала этих людей, тогда зачем ей бежать? Единственная возможная причина заключается в том, что она хотела привлечь к себе внимание. И ей это очень хорошо удалось, словно и впрямь было ее целью. Ведь ни Маклину, ни Крамму даже в голову не пришло, что тут может быть замешан кто-то еще. Да и с какой стати? Мертвые тела у крыльца Эллен, ружье, принадлежащее ей, побег… Они-то не знают, что Питеру известно кое-что еще. Говард Делафилд — ее любовник. Это секрет, но Питеру же он известен… И тут его вдруг осенило, что махинаторы Уинтерс и Кристи явились к дому Эллен не случайно, что у них была некая цель, как-то имевшая отношение к Говарду. А что, если они появились возле дома, когда Говард был все еще там? И что, если, какова бы ни была причина или мотив — в конце концов Говард мог принять их за воскресных насильников, — что, если именно Говард стрелял в этих людей? Тогда Эллен, любящая и страстно желающая защитить его, предпочла принять вину на себя. Говард явно не способен ответить за свои поступки, а вот Эллен смогла бы.По-прежнему не сводя глаз с дороги и не глядя на своего пассажира, Питер спросил:— А скажи, Чарли, способен ли был твой приятель Уинтерс, ну скажем, на легкий шантаж?Чарли усмехнулся:— Ну если уж только на очень легкий. Этот парень не был способен вообще ни на что серьезное. Он мог мечтать выиграть миллион на тотализаторе, но уж если бы вздумал кого шантажировать или чего спереть, то только ради каких-нибудь грошей. Короче, обыкновенный мелкий жулик.— А как у него было насчет крутизны?— Да ну, ты что? Он всегда был шестеркой.— А тот другой — Джерри Кристи?— Вот о нем ничего не могу сказать, маэстро. Я его совсем не знал, один раз только нажрались вместе — в прошлое воскресенье. На войне-то он был героем, да только потом весь вышел. Одним словом, оба они были парни прямо скажем невезучие.— Или зарвавшиеся, — предположил Питер, глядя на дорогу перед собой, где уже замаячили светящиеся контуры загородного клуба.— Уж не знаю, о чем ты там замечтался, маэстро, — сказал Чарли, — но если хочешь, я могу расписать тебе всех жуликов по категориям. Всего четыре. Первая — парни, что держат целые синдикаты. Они играют по большим ставкам, и играют наверняка. Для них нет преград, и, нравится тебе это или нет, они управляют большой частью нашего мира. Во вторую категорию входят те, что получают распоряжения от первой. Они делают грязную работу и хорошо за это получают. Третья группа — головастые одиночки. Они зарабатывают немалые деньги собственными мозгами, но всегда рискуют загреметь за решетку, если кто-нибудь окажется умнее. Они садятся в тюрьму, а потом выходят и начинают все сначала. Ну и наконец, четвертая группа. Наш Джек Уинтерс принадлежит именно к ней. Такие способны урвать только на один день. Они доставляют нам массу неудобств, при них вечно нужно держаться за бумажник, но их не стоит принимать всерьез. Поэтому, если не возражаешь, я снова задам тебе вопрос: зачем этой леди нужно было убивать их?Питер свернул к подъезду загородного клуба.— Между нами говоря, Чарли, я начинаю сомневаться, она ли это сделала.Чарли усмехнулся:— Знаешь, маэстро, я всегда верил в твою проницательность. Сам-то я сомневался в этом с самого начала. Что бы там ни натворили Джек Уинтерс со своим дружком, этого все равно было бы недостаточно для такой бойни.Из клуба все так же громко лилась музыка, машин на стоянке хотя и поубавилось, но народу по-прежнему было много.— Сколько это еще будет продолжаться? — спросил Питер.— Пока не останется ни души, — ответил Чарли. — Частный клуб — никогда не закрывается. Во времена Уолтера Хагена профессионалы сами веселились тут до упаду. Сейчас-то они все давно по постелям, зато полно разной левой публики, вроде меня, маэстро. Мы-то и торчим тут до последнего. Ну ладно, спасибо, что подвез, и я надеюсь, тебе удастся вытащить твою девчонку из неприятностей.— А ты, Чарли, держи ушки на макушке. Хорошо?Чарли вышел из машины и, захлопнув дверцу, уставился на Питера словно сова.— Знаешь, Питер, не очень-то мне светит влезать во все это. Не люблю я партизанской войны. А у меня есть ощущение, что где-то в кустах притаился хороший стрелок, и, поверь, мне совсем не хочется стать его мишенью. Эти слова могли бы сойти за совет и для тебя, если бы ты его, конечно, принял. Знаешь, белый саван нам, конечно, всем к лицу, только жизнь куда более симпатичная штука…
День выдался на редкость долгим, но наконец перешел в ночь. Питер не имел ни малейшего представления о том, как поступить дальше. Не знал он, и как искать Эллен. Можно, конечно, было вернуться в отделение и очистить свою совесть относительно Говарда Делафилда. С другой стороны, можно было лечь поспать — что ему сейчас было просто необходимо — и таким образом подождать, какой оборот примет игра. Он поймал себя на том, что по-прежнему не испытывает желания выдавать Эллен и Говарда до тех пор, пока не переговорит с девушкой самолично. Теперь он был абсолютно убежден, что Эллен сильно рискует ради Говарда. Питер боялся навредить ей и поэтому хотел дать ей возможность рассказать ему свою версию.Он подъехал к темному мотелю, лишь кое-где освещенному чугунными фонарями. Большинство постояльцев, очевидно, уже спало. Питер поднял верх «ягуара», чтобы внутрь не проникала роса, и медленно побрел по аллее. Часы показывали почти два ночи. Нога ныла. Его всегда мучила эта тянущая тупая боль, когда он подолгу без отдыха проводил на ногах.Внезапно из-за угла ему навстречу выплыла темная фигура. Человек был на несколько дюймов выше Питера и, судя по комплекции, весил добрые две с половиной сотни фунтов. Черный костюм в темноте казался шоферской униформой. Широкое расплывшееся лицо наискось пересекал глубокий шрам. По одному виду было ясно, что перед Питером профессиональный боксер.— Мистер Стайлс? — спросил хриплый голос.«Да, такого трудно завалить», — подумал Питер и ответил:— Да.— Я ждал вас. Мистер Делафилд распорядился привезти вас к нему, независимо от того как поздно вы вернетесь.— Который мистер Делафилд? — осведомился Питер.Незнакомец улыбнулся:— Здесь есть только один мистер Делафилд, приятель. Мистер Сэм Делафилд. И мне велено отвезти тебя к нему.У Питера нервно подернулась скула.— Пожалуйста, передайте от меня привет мистеру Делафилду. Я думаю, ему и без меня не скучно.Улыбка сделалась шире.— Что такое, приятель? Разве я говорил с тобою грубо? Мистер Делафилд считает меня культурным. Ну да ладно, грубо или не грубо, а мы с тобой сейчас поедем к нему.— Это что, приказ? — невозмутимо уточнил Питер.— Можешь считать, что так. Ну что, поехали?— Думаю, нет.— Думать можешь сколько угодно, — сказал амбал. — У тебя, приятель, насколько я знаю, с ногой проблемы? Так, может, лучше не усугублять? — Огромная ручища протянулась к Питеру.Что случилось в следующее мгновение, сторонний наблюдатель даже не успел бы разглядеть. Перенеся вес на здоровую ногу, Питер схватил амбала за руку и, крутанув, перебросил его через себя. Две с половиной сотни фунтов боксерского веса изо всех сил шмякнулись об стену и обмякли как мешок с мукой. Бледный как мел Питер стоял над ним, тяжело переводя дыхание. По лицу его расплылась довольная улыбка — давненько ему не доводилось упражняться в навыках, полученных за время службы в морской пехоте.Наклонившись, он расстегнул у громилы-шофера пиджак и вынул из висевшей под мышкой кобуры пистолет. Сунув его в карман, он быстро зашагал к «ягуару», сел в машину и завел двигатель.Пять минут спустя лощеная белая машина, визгнув тормозами, остановилась перед парадным входом в роскошную резиденцию Сэма Делафилда. Окна нижнего этажа все как один светились огнями. Питер вышел из машины и позвонил. Почти сразу же дверь ему открыл крошечный японец в белой ливрее и, гостеприимно улыбнувшись, изрек:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21