— В школе учатся дети его брата, — крикнул со сцены Эвери Хэтч.
— При чем здесь его брат? — отрезал Билл. — Мы говорим о сержанте Телицки.
— Присутствие полиции вполне уместно при столь большом скоплении народа, — пискнул Хэтч.
— Может ли сержант сказать, что его присутствие не вызвано ничем иным, кроме заботы о поддержании порядка?
Уголки тонких губ Телицки чуть дрогнули.
— Сержант пришел сюда именно по этой причине.
Аудитория одобрительно загудела.
— Слово предоставлено мистеру Мэлони, — напомнил Марк Свенсон.
Джерри Мелони, маленький цветочник, наклонился вперед, сжав микрофон с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.
— После долгих, мучительных размышлений, мистер председатель, — начал он дрожащим голосом, — я счел необходимым внести предложение, заключающееся в том, что курс биологии в том виде, как он читается в настоящее время, с упором на вопросы, касающиеся размножения человека, должен быть исключен из школьной программы немедленно... сегодня и...
Громовые аплодисменты вынудили его замолчать.
— И, — продолжил Мэлони после того, как молоток Марка восстановил тишину, — мы должны создать специальную комиссию, независимую от совета просвещения, для выяснения методов преподавания биологии в прошлом и определения тем, которые войдут в состав этой дисциплины в будущем.
— Я поддерживаю это предложение, — успел добавить Кларк Сэксон, прежде чем грянули аплодисменты.
Вновь застучал молоток.
— Я уверен, что мистер Мэлони благодарен аудитории за столь благожелательный прием его выступления, — сухо заметил Марк, — но должен просить вас, дамы и господа, сдерживать ваш энтузиазм. Иначе наше заседание никогда не закончится.
— Голосуйте! — крикнули из задних рядов.
Марк не повел и бровью и повернулся к Эвери Хэтчу, отчаянно размахивающему правой рукой, будто приветствуя приятеля, спускающегося с трапа “Королевы Элизабет”.
— Мистер Хэтч.
Сейр кивнул, улыбаясь про себя. Заседание было тщательно спланировано, а милейший Марк, рассчитывавший на честную игру, похоже, ни о чем не подозревал.
— Дамы и господа, — Эвери зашуршал лежащими перед ним бумагами, — как вам известно, я уже одиннадцать лет являюсь директором школ округа. Пять лет назад мисс Аннабелль Винтерс представила для одобрения совета просвещения этот новый курс сексуального воспитания.
Гневный рокот пробежал по залу. Побледневшая Аннабелль застыла.
— Я позволю себе перебить мистера Хэтча, — вмешался Гармон Руз, владелец тарной фабрики. — Мы обсуждаем не курс сексуального воспитания, а биологию.
Послышались жидкие хлопки, а Эвери поинтересовался у председателя, сможет ли он продолжать речь без помех.
— Это курс сексуального воспитания! — торжествующе воскликнул он, вновь получив слово. — Совет отклонил мои рекомендации и проголосовал за введение новой дисциплины в школьную программу. Я заявлял тогда и заявляю теперь, что не этому надо учить пятнадцати— и шестнадцатилетних мальчиков и девочек в смешанных классах. — Эвери подождал, пока стихнут аплодисменты: — Я заявлял тогда и заявляю теперь, что эта дисциплина приведет к росту правонарушений среди подростков. Интересно, многим ли из сидящих в зале известно, что за последний год в старших классах выявлено пять случаев беременности?
Ему ответил сердитый рев толпы.
— Пожалуйста, послушайте меня, — призвал Эвери. — Известно ли вам, что учебники по этой дисциплине находятся под замком, чтобы учащиеся не могли взять их домой, а родители — увидеть, чему учат детей. Знаете ли вы, что им показывают заснятый на пленку половой акт? И не пришло ли время, когда мы должны обезопасить наших детей от этих знаний, столь омерзительных для христианской скромности? И не пора ли налогоплательщикам перестать выплачивать жалованье учителям, разлагающим наших детей? — указующий перст Эвери уперся в Аннабелль Винтерс и Гамильтона Платта. — Не пора ли нам, — пронзительно выкрикнул он, — положить конец злу, ответственному за трагедию на холме Кобба?
Эвери мог бы сказать что-то еще, но нескончаемая овация вынудила его опуститься на стул, вытереть с лица пот и счастливо улыбнуться.
— Мистер председатель! Мистер председатель! — кричали десятки голосов.
В конце концов с помощью молотка Марку удалось добиться какого-то подобия тишины.
— Прежде чем я дам слово кому-нибудь из зала, — хмуро процедил он, — должны выступить члены совета, которым предстоит голосовать по внесенному предложению. Мисс Маршалл.
Сара Маршалл, простая миловидная женщина, ушла из школы, получив небольшое наследство. До этого заседания она пользовалась в городе заслуженным уважением.
Сара по-дружески улыбнулась залу. Там сидели ее соседи, бок о бок с которыми прошла вся ее жизнь.
— Что ты знаешь о сексе, Сара? — раздался насмешливый голос. — Ты же не была замужем. Или тебе кое-что известно?
Лицо Сары Маршалл окаменело. Марк, кипя от ярости, вскочил на ноги. Его сильный голос и без микрофона достиг самых дальних углов.
— Еще одна подобная реплика — я перенесу заседание и очищу зал!
— Уж не диктатор ли ты у нас, Свенсон? — выкрикнул кто-то еще.
— Еще одно слово, — напомнил Марк. — Не стесняйся, приятель. Ты сбережешь нам массу времени, — коротко стриженные седые волосы Марка блестели под ярким светом ламп. Наконец в полной тишине он повернулся к Саре. — Примите от меня извинения за всех присутствующих, мисс Маршалл.
Но Сара Маршалл уже овладела собой. На ее губах заиграла привычная теплая, добрая улыбка.
— Этот вопрос задал мне Эд Петерсон, — сказала она. — Уж он-то превосходно разбирается во всем, что касается секса. Если мне не изменяет память, у него одиннадцать детей, — в зале добродушно засмеялись. — Все они, надо добавить, ходят в обносках и всегда голодны!
Я хотела бы отметить, что мистеру Рузу, возможно, не следовало прерывать мистера Хэтча, но по сути его слова полностью соответствовали истинному положению дел. В школьной программе нет курса сексуального воспитания. Но есть курс биологии. В том же объеме эту дисциплину изучают во многих школах нашего штата и в сотнях, если не в тысячах школ по всей стране.
— Так почему они запирают учебники? — спросил исполненный негодования женский голос.
— Я объясню и это, — спокойно продолжала Сара Маршалл. — Но сначала мне хотелось бы ознакомить вас с содержанием курса биологии, — она взглянула на лежащий на столе лист бумаги. — Он включает девять разделов и восемь подразделов. Первый — введение. Второй — протоплазма. Третий — клетка. Четвертый — растения. Пятый — виды животных. Шестой — человеческий организм. Эта часть состоит из восьми подразделов: мышцы, скелет, органы пищеварения, система кровообращения, железы, мозг, нервная система, органы размножения. Далее следуют седьмой раздел — болезни, восьмой — наследственность и девятый — охрана здоровья, — Сара оторвалась от записей. — Таково содержание курса биологии, уважаемые дамы и господа. Никакого сексуального воспитания. Но давайте остановимся на подразделе “Органы размножения”.
Замечу попутно, что ни один из разделов не является обязательным. Биология — факультативная дисциплина. Даже изучая биологию, каждый студент имеет право пропустить часть, касающуюся размножения человека, если на этом настаивают родители, обычно по религиозным соображениям. Действительно, специальная брошюра, поясняющая подраздел “Органы размножения”, хранится в школьной библиотеке. Она не выдается на руки не потому, что некоторые родители, увидев ее, станут возражать против использования брошюры для обучения их детей. Она остается в школе потому, что мисс Винтерс и мистер Платт, преподаватели биологии, твердо убеждены, что ее следует изучать только с пояснениями учителя под его непосредственным наблюдением.
Да, мы показываем фильм по разделу “Размножение человека”. Фильм создан старейшей, известной во всем мире издательской фирмой по выпуску учебных пособий. В нем, методом мультипликации, показывается рост и питание ребенка до его рождения. И, естественно, нет никаких съемок полового акта. Это просто абсурд. Разумеется, на иллюстрациях, поясняющих подраздел о размножении человека, показаны половые органы, так же, как и в разделе о кровообращении — различные вены и артерии. В курсе биологии нет ничего омерзительного для христианской морали. Никто не собирался развращать ваших детей. Их учат прекрасные, преданные делу преподаватели.
Сара Маршалл замолчала. В зале захлопали. Но насмешливый голос не унимался.
— А как же пять беременных?
Марк тут же вскочил.
— Предупреждений больше не будет. Я не...
— Я отвечу на этот вопрос, — не повышая голоса прервала его Сара Маршалл.
Поколебавшись, Марк кивнул и сел.
— В старших классах нашей школы в прошлом году отмечено пять случаев беременности. Я сгущу краски, но скажу, что таких случаев, возможно, гораздо больше, но нам о них ничего не известно. Совет просвещения назначил меня председателем специальной подкомиссии по изучению этого вопроса. Могу вам сказать, что отношение числа беременностей к общему количеству учащихся в нашей школе меньше, чем в среднем по Соединенным Штатам. Каждый из вас может ознакомиться со статистическими выкладками. Неизвестные случаи беременности, разумеется, не учитывались, — она помолчала. — Позвольте упомянуть о совпадении, которое, возможно, ничего не означает. Ни одна из забеременевших не изучала биологию. Повторяю, это всего лишь статистика, но от нее никуда не денешься.
Аудитория загудела. Даже непосвященный мог бы заметить изменение настроения.
— Очко в пользу безбожников, — подытожил Билл Джейсон.
Сейр все еще улыбался, тяжелые веки закрыли его глаза.
Он думал о том, что Саре Маршалл в значительной мере удалось утихомирить зал.
— Мистер председатель! — послышался ровный, ледяной женский голос.
Головы повернулись, и легкий вздох прошелестел над рядами. К Марку обращалась миссис Френк Каммингс, дочь которой, Лайлу, похоронили два дня назад.
Как не хотелось Марку Свенсону, также почувствовавшему, что Сара Маршалл положила конец всеобщей истерии, предоставлять слово этой высокой женщине с окаменевшим лицом, но отказать он не мог.
— Миссис Каммингс, — сказал он.
В зале повисла мертвая тишина, будто все перестали даже дышать.
— Я знакома с мисс Маршалл много лет. Я уважаю ее. Я пойду даже дальше и скажу, что полностью доверяю ее суждению.
На сцене губы Марка Свенсона расплылись в улыбке. Слово скорбящей матери могло быстро вернуть собрание в нормальное русло.
— Я верю всему, что сказала нам мисс Маршалл, — продолжала миссис Каммингс. — Я не разбираюсь в тонкостях биологии. Но, раз этот курс изучают во многих школах, значит, ни учебники, ни фильмы ничем не могут повредить нашим детям. Моя дочь... — на мгновение ее сильный ясный голос дрогнул. — Моя дочь, Лайла, изучала биологию. Она умерла в ночь с пятницы на субботу, по пути неизвестно откуда и бог знает куда. Я не виню мальчика, с которым она ехала, пусть господь успокоит его душу. Но, мистер председатель, я хочу задать вопрос мисс Аннабелль Винтерс.
Аннабелль, побледнев как полотно, замерла за длинным столом. Миссис Каммингс говорила все громче.
— На уроках биологии, мисс Винтерс, дети, несомненно, должны задавать вопросы, выходящие за пределы фильма, учебника, статистических данных. Что вы говорили детям о половых отношениях, мисс Винтерс? — она уже кричала. — Какие советы давали вы моей Лайле?
Аудитория вновь забурлила.
— Святая корова! — пробормотал Билл Джейсон. Он не мог оторвать глаз от Аннабелль Винтерс. Раньше он не приглядывался к ней, а теперь его поразила красота Аннабелль. Вопрос миссис Каммингс, казалось, поразил ее в самое сердце.
— Ну что же, мисс Винтерс! Скажите ей! Скажите, какие советы вы давали ее ребенку! — проревели из задних рядов.
Молоток Марка барабанил по столу.
— Давайте послушаем, что она скажет! — прокричал кто-то еще. — Дадим ей возможность ответить.
Наступила тишина, будто в зале выключили звук. Все наклонились вперед, ожидая ответа. Как свора диких собак, подумал Билл Джейсон.
Аннабелль потянулась к микрофону.
— Громче! — крикнули из зала, прежде чем она успела открыть рот.
— Дети задают учителю вопросы по изучаемой теме, — тихо сказала она. — Не только по биологии, но и по истории, математике и литературе. Если вы спрашиваете, отвечала ли я на вопросы учеников, изучающих биологию, касающихся отношений между полами...
— Именно это нас и интересует, сестричка!
Аннабелль запнулась.
— Я лишь могу сказать, что такие вопросы задавались мне крайне редко. Они не характерны для тех, кто изучает биологию. Как преподаватель-воспитатель, я сталкивалась с подобными вопросами, которые задавали мне девушки. Если вопрос по программе, мы стараемся дать точный ответ. В других случаях рекомендуем детям обратиться к родителям, доктору, священнику или пастору.
— По крайней мере, они обращаются к пастору! — голос Бредли Коннорса заполнил зал. Он не ждал, пока председатель предоставит ему слово. Да и кто услышал бы стук молоточка. — Они обращаются ко мне и спрашивают, можно ли верить тому, что говорят им на уроках биологии! Нам известно ваше прошлое, мисс Винтерс! Мы знаем о ваших неудачах и крушении надежд! Разве не замещаете вы естественное возбуждение рассказами о сексуальной жизни наших детей, которых вы должны воспитывать? Разве вы не советуете им упражняться в грехе? Разве, затаив дыхание, вы не вслушиваетесь в их чистые признания? Разве...
— Заседание переносится! — во всю мощь легких прокричал Марк Свенсон. Он поспешил к Аннабелль Винтерс. Та сидела, подняв руку, будто защищаясь от ударов кнута. Марк помог ей встать и увел со сцены, с глаз разбушевавшейся толпы.
— Маленький оловянный гитлер может перенести это заседание, — гремел Коннорс, — но дело, ради которого мы пришли сюда, не терпит отлагательств. Мы должны собраться еще раз и решить, что делать дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20