Вскоре он понял, что виной тому – Ребекка. Как хорошо было бы посидеть здесь вдвоем с хорошенькой девушкой, которая тебе действительно нравится, а то все время одно и то же: глупые, толстые, неуклюжие, прыщавые девицы. С ними совсем просто, аж противно. Сначала ты знакомишься, они тут же влюбляются, раскручиваешь их на полную катушку, но не даешь прилипнуть, а потом, когда наскучат, бросаешь. И все. Никаких проблем. Вот только девчонки, как на подбор, страшненькие. Ничего, может быть, однажды...Ребекка сегодня что-то уж слишком угрюма. Она явно чем-то недовольна. Возможно, после регулярных свиданий в течение трех недель она ждала, что Гарри решится-таки прикоснуться к ее груди, погладить колено или, на худой конец, ущипнет за попку. Но здесь, увы, ожидания тщетны. Нет, конечно, он мог флиртовать, очаровывать, чтобы она веселилась, хохотала, смотрела на него круглыми от восторга глазами, вот только не мог убедительно «изобразить желание». Гарри хорошо помнил, как однажды случайно оказался на сеновале с одной тощей сухопарой девицей, которая не строила иллюзий и хотела от него лишь одного – чтобы он доказал свои мужские качества и лишил ее невинности. Тогда он не смог. Не получилось, как ни старался. Он до сих пор ежился, вспоминая свой конфуз.Нет, с «этим самым» все было в порядке. Он уже имел несколько связей со знакомыми девчонками из своего квартала, но это были сплошь истории-однодневки, которые под утро забывались. Лишь однажды он почувствовал, что такое любовь. В восемнадцать лет его буквально «сняла» на Бонд-стрит зрелая женщина, жена адвоката. Видно, муж целыми днями отсутствовал, и ей стало скучно. Почти три года она отдавала Гарри всю свою страсть. Он у нее многому научился, например, как любить женщину (здесь она знала все до тонкостей), как вести себя в обществе (хорошо помогала его наблюдательность). Благодаря ей он узнал поэзию. Порой, после страстных объятий, лежа в кровати, они читали стихи. В общем, он по уши влюбился. И надо же, когда все, казалось, складывалось так хорошо, она внезапно оборвала их связь, причем совершенно неожиданно, даже грубо. Как потом выяснилось, муж узнал, что у нее есть любовник (правда, она сохранила в тайне его имя). Впоследствии Гарри случайно встречал их пару раз. Женщина всегда отводила взгляд, стараясь не смотреть в его сторону. Он находил это жестоким. Как она могла, зная, как много для него значит, а ведь, похоже, и он ей был небезразличен. Что это? Сильный характер или просто бессердечие? Гарри так и не получил ответа на свой вопрос.Ни шампанское, ни вкусные блюда, увы, не смогли скрасить остаток вечера. Гарри и его спутница по-прежнему чувствовали себя неуютно, им было скучно, на душе словно кошки скребли. К тому же он ощущал смутное беспокойство. Вначале Гарри планировал, что этот вечер будет последним, назавтра он тихо исчезнет из ее жизни. Но сейчас он вдруг понял, что ему тошно и до завтра он точно не выдержит. И зачем он с ней так долго возился? Много она ему дала? Нет. Жаль времени, жаль потраченных денег. Он смотрел на ее некрасивое лицо без косметики, глупую шляпу с пером. Дура. Он начинал понемногу ее ненавидеть.Они съели десерт, он заказал кофе и вышел в холл освежиться. Почти рядом с туалетом находилась раздевалка, чуть дальше – выход. Гарри охватило острое желание убежать прямо сейчас, не медля ни минуты. Он схватил свою шляпу, быстро сунул «на чай» гардеробщику, выскочил на улицу.Стояла довольно теплая погода. Было, правда, очень темно из-за светомаскировки, но Гарри хорошо знал Вест-энд, к тому же помогали светофоры и тусклый свет боковых автомобильных фар. Он чувствовал себя как ученик, оказавшийся за воротами школы. Итак, можно вздохнуть полной грудью. Он наконец-то избавился от Ребекки, сэкономил семь-восемь фунтов, выиграл целую ночь, и все благодаря одному решительному шагу, тому, что действовал по наитию. Сердце не обманешь.Театры, кинотеатры, танцзалы были закрыты по указанию властей, до особого распоряжения, или, как они изволили выразиться, «до того, как не закончат всестороннюю оценку германской угрозы Британии». Однако ночные клубы всегда умудрялись, нарушая законы, ходить по лезвию бритвы, и сейчас многие наверняка открыты, надо лишь знать, куда и как зайти. Гарри как раз знал, поэтому очень быстро устроился за удобным столиком в одном подвальчике в Сохо, потягивая виски, слушая первоклассную американскую джазовую музыку и размышляя, не подойти ли к стойке перекинуться парой шуток с миловидной барменшей.Он никак не мог решиться, как вдруг в зале нежданно-негаданно появился родной брат Ребекки.И вот ранним утром он сидел в сыром помещении на нижнем этаже здания, где располагалась магистратура, унылый, явно сожалеющий о своем поступке. Так, теперь никуда не деться, придется предстать перед судом присяжных. По глупости он сам создал себе проблемы.Надо же было додуматься – смотаться из ресторана! Почему он не учел, что Ребекка не из тех, кто глотает пилюлю и оплачивает счет. Естественно, она подняла скандал, хозяин вызвал полицию, дальше все по цепочке, вмешалась ее семья... Случилось именно то, чего он всегда боялся. Может быть, еще удалось бы выкрутиться, если бы не дьявольская невезуха – он, как рыбка, сам приплыл в сети, случайно столкнувшись с ее братом в клубе.В одной с ним камере находились еще пятнадцать – двадцать бедолаг, и все они очень скоро предстанут перед грозными очами судейских. В помещении не было окна, комната вся сизая от сигаретного дыма. Сегодня Гарри судить не будут, состоится лишь предварительное слушание дела.Конечно, в итоге его осудят. Улики против него неопровержимые. Старший официант, несомненно, подтвердит все показания Ребекки, а сэр Симон Монкфорд неизбежно опознает свои запонки.Но это еще не самое плохое. Гораздо хуже, что им заинтересовался уголовный розыск. У него уже состоялась беседа с инспектором из известного ведомства. Это был крепкий мужчина в типичной одежде детектива – дешевый служебный костюм с подкладкой из саржи, белая рубашка, черный галстук, жилетка без привычной цепочки для часов, старенькие, но до блеска начищенные туфли. Не вызывало сомнений, что перед ним старая хитрая лиса из Скотланд-Ярда. Инспектор сразу перешел к делу:– Видите ли, за последние два-три года у нас накопилась куча странных случаев: в богатых респектабельных домах стали часто пропадать драгоценности. Нет, о кражах речь не идет, драгоценности просто каким-то невероятным образом исчезают: браслеты, кольца, кулоны, заколки и так далее. Владельцы абсолютно уверены, что их вещи не могли быть украдены: ведь в таком случае вором был кто-то из гостей. Естественно, каждый знает своих гостей и далек от мысли в чем-то их обвинять. Короче, они поставили в известность полицию лишь на тот случай, если вещи где-либо всплывут.Гарри сидел перед следователем с самым невозмутимым видом, но ощущение близкого конца все глубже заползало в душу. «Все, – думал он, – погулял мальчик, теперь хана. По следу уже идут ищейки».Детектив открыл толстую папку:– Вот, полюбуйтесь. Граф Дорсет – серебряная георгианская бонбоньерка, лакированная табакерка – восемнадцатый век, между прочим. Далее, миссис Гарри Джаспере – жемчужный браслет, застежка с рубином от Тиффани. Графиня ди Мальволи – кулон с бриллиантом от Арт Деко на серебряной цепочке. У этого человека определенно хороший вкус. – При этом инспектор подозрительно взглянул на алмазные запонки, сверкающие в манжетах своего собеседника.Гарри понял, что дальше можно не продолжать. В папке находятся десятки улик, описание вещей, ко многим из которых прикасалась его рука. Без сомнения, добром дело не кончится. Проницательный детектив собрал множество фактов, теперь можно легко отыскать свидетелей, которые покажут, что в каждом отдельном случае Гарри находился поблизости накануне пропажи. Рано или поздно обыщут и его квартиру и дом матери. Конечно, большинство вещичек уже давно «ушли», но несколько безделушек он оставил. Например, запонки, на которые обратил внимание полицейский, Гарри умыкнул у одного подвыпившего аристократа, который умудрился заснуть прямо на балу в Гросвенор-сквер. А у матери лежала брошь, которую он ловко отколол с груди графини на приеме по случаю одного бракосочетания в Саррет-Гарден. Помимо всего прочего, ему будет сложно ответить и на самый простой вопрос: на какие средства он, собственно, живет.Дело пахнет тюрьмой. Дадут приличный срок. А потом призовут в армию, а это та же тюрьма. При одной мысли об этом кровь стыла в жилах.Пока он упорно молчал. Гарри не произнес ни звука даже тогда, когда инспектор в порядке устрашения резко схватил его за лацканы смокинга и легонько придавил к двери, пообещав в следующий раз «проучить молчуна» посерьезнее. Однако играть «в молчанку» так или иначе долго не удастся. Если станут раскручивать дело по-настоящему, ему несдобровать. * * * У Гарри имелся лишь один шанс снова оказаться на свободе. Ему придется убедить присяжных отпустить его под залог. Затем он незаметно исчезнет. Внезапно на него напала тоска, появилось огромное желание оказаться на воле, вздохнуть полной грудью, как будто он здесь не часы, а долгие годы.Исчезнуть далеко не просто, но другого выхода нет.Привычка красть у богатых привела к тому, что он постоянно вращался в высшем обществе, а это, в свою очередь, наложило отпечаток на весь образ жизни. Так, он поздно вставал, пил кофе из миниатюрных фарфоровых чашечек, носил изящную дорогую одежду, обедал в известных ресторанах. Нет, не то чтобы он совсем оторвался от своих корней. Иногда он по-прежнему захаживал в пивнушки, болтал со старыми надежными приятелями, брал билеты себе и матери в кинотеатр «Одеон». Но после блеска и роскоши, с которыми он невольно соприкоснулся, мысль о тюрьме казалась просто невыносимой. Вся эта грязная, пропахшая потом одежда, ужасная пища, никакой личной жизни и, самое жуткое, абсолютно бесцельное существование в обстановке однообразия, зловония и скуки.С трудом поборов отвращение, Гарри задумался, как сделать, чтобы его все-таки отпустили под залог.Полиция, конечно, будет возражать, но, в конце концов, решать судьям. Он еще никогда в жизни не появлялся перед судом, хотя вырос в таких кварталах, где люди с пеленок знали звук полицейской сирены и голос своего участкового. Освобождать под залог запрещалось только лиц, подозреваемых в убийстве. В остальных случаях все оставляли на усмотрение присяжных. Обычно они следовали рекомендациям полиции, но не всегда. Иногда, особенно с помощью умного адвоката, их можно было уговорить, например, придумав какую-нибудь жалостливую историю о больном ребенке. Иногда сами полицейские вели себя неверно и слишком давили, тогда суд принимал противоположное решение, желая подчеркнуть свою самостоятельность. Придется выложить денежки – примерно двадцать пять – пятьдесят фунтов. Это не проблема. Деньги у него есть и немалые. Когда ему разрешили связаться по телефону с родными, он позвонил Берни, владельцу газетно-книжной лавки на углу улицы, где жила его мать, и попросил послать кого-нибудь из ребят позвать ее к телефону. Когда мать наконец взяла трубку, он сказал ей, где взять деньги.– Они отпустят меня под залог, – сказал он с напускным задором.– Я знаю, сын. Тебе же всегда везло.– Да, что правда, то правда, но вдруг, все-таки...Никаких вдруг. Ведь ему приходилось выпутываться из разных ситуаций. Впрочем, если признаться честно, то были цветочки, а ягодки – впереди.– Маркс, на выход! – прогремел голос охранника. Гарри встал. Он уже знал, что будет сейчас говорить, фантазии ему вообще было не занимать, сочинял истории моментально. Но сейчас, пожалуй, впервые, ему хотелось иметь действительно стройную, хорошо продуманную легенду. Ладно, надо выкручиваться. Он застегнул смокинг, поправил галстук и кончик платка в нагрудном кармане, потом недовольно ощупал свои колючие от отросшей за ночь щетины щеки, пожалел, что не имел возможности побриться заранее. Гарри еще раз прокрутил в голове свое короткое произведение, вынул из манжет запонки и сунул их в карман.Дверь открылась, он вышел в коридор.Его повели наверх по бетонной лестнице, ввели в зал судебных заседаний, усадили на позорную скамейку для подсудимых.Впереди места для судей, сегодня они пусты, какой-то клерк, очевидно секретарь, составляющий протоколы, склонился над столом, дальше скамья, на которой сидят трое присяжных.«Господи, – подумал про себя Гарри, – сделай так, чтобы эти ублюдки меня отпустили».На балконе для прессы он увидел молодого репортера с блокнотом. Гарри внимательно оглядел зал. В задних рядах он сразу приметил мать, одетую в лучший костюм, на голове – новая шляпа. Она недвусмысленно постукивала пальцами по карману – видимо, деньги на случай залога у нее уже приготовлены. Почти тут же в глаза ему бросилась яркая брошь у матери на груди. Именно эту штучку он украл тогда у графини Эйер.Гарри перевел взгляд в другую сторону и тут же вцепился рукой в перила, чтобы унять внезапную дрожь. Прокурор, лысый полицейский инспектор – пожилой, с большим носом – зачитывал какую-то бумагу.– Итак, господа, под номером три в нашем списке кража двадцати фунтов банкнотами и золотых запонок стоимостью пятнадцать гиней у сэра Симона Монкфорда, а также обман, связанный с денежными расчетами в ресторане «Св. Рафаэль» на Пикадилли. Полиция требует содержания обвиняемого под стражей для проведения дополнительного расследования, учитывая большое количество материала о пропаже ценностей.Гарри внимательно наблюдал за присяжными. Один из них был старик с седыми бакенбардами, жестким накрахмаленным воротничком сорочки, другой, судя по всему, отставной военный в форменном галстуке. Оба уперлись взглядом в бумаги, видимо, нисколько не сомневаясь в виновности каждого, кто оказывался на скамье подсудимых. С такими обычно разговаривать трудно. Гарри начал отчаиваться. Но его уныние продолжалось недолго. Может быть, даже лучше, что они не хватают звезд с небес, будет легче убеждать.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10