Когда караван проход
ил мимо них, собаки неслись к следующим тополям и там опять плюхались на ж
ивот.
На следующий день мы подъехали к маленькому, довольно глубокому пруду, о
чевидно, связанному с рекой, вода в нем была хрустально чистой и сладкой. П
ока мы разбивали палатки, собаки и овцы кинулись к пруду и жадно пили, разб
ухая на глазах. И верблюды тоже могли пить вволю.
21 апреля мы дошли до длинного озера с великолепной водой, непосредственн
о соединявшегося с рекой Яркенд. Это была последняя возможность для нас
всех еще раз досыта напиться. Собаки пили, купались, радовались воде. Вече
ром я приказал двум слугам наполнить сосуды водой на 10 дней. Один из них, Йо
лчи, проводник, клявшийся, что часто бывает в пустыне, утверждал, что через
4 дня мы доберемся до места, где всюду можно будет копать колодцы. И все же я
настоял на том, чтобы мы запаслись водой на 10 дней. Лучше взять с собой лишн
ее, решил я. Да и верблюдов надо было хоть раз напоить в пути по глубокому п
еску. К сожалению, я не проверил исполнение приказа, и эти глупцы все-таки
взяли воду только на 4 дня, что должно было непременно привести к катастро
фе.
По прямой от южного конца озера до реки Хотан было 156 километров. В первый д
ень мы прошли 27 километров, отдохнувшие люди и животные не испытывали жаж
ды. Местность была благоприятной, но к концу дневного перехода все измен
илось к худшему. Прежние 10Ц 15-метровые дюны выросли до 20Ц 25 метров. Кругом т
олько песок, песок, песок… Крепкая гладкая глина, над которой ветер надув
ал дюны, исчезла, тамариски стали встречаться все реже и наконец совсем к
ончились. В сумерках мы нашли крошечный клочок твердой земли, где росли д
ва одиноких куста тамариска. Здесь мы и разбили лагерь. Кусты тут же обгры
зли верблюды. Тамариски были покрыты зелеными листочками, следовательн
о, их корни должны были достигать грунтовой воды, и мы попытались копать к
олодец, но выкопав более полуметра, прекратили, так как земля была соверш
енно сухая.
Верблюдов мы привязали, предупреждая их попытку убежать к последнему оз
еру, где, как они знали, были чудесные пастбища и вдоволь воды. Настроение
было подавленное, мужчины молча сидели у костра. Слышалось только длинно
е и глубокое дыхание верблюдов. Наконец мои слуги состряпали простой ужи
н. Йолдаш сидел с нами и ожидал своей порции. Но где был Хамра? Я свистел и зв
ал, но он не приходил. Не было его ни в лагере, ни в окрестностях. Несколько ч
еловек отправились на поиски, но не нашли даже его следов. Во время похода
он и Йолдаш на наших глазах останавливались у каждого куста тамариска, р
аскапывали песок около корней и ложились в тени. Где-то на полпути Мухаме
д Шах видел, как Хамра выкопал себе яму, но глубже, чем обычно, и не последов
ал за Йолдашем, который догонял верблюдов. Слуги посчитали Хамру погибши
м от солнечного удара. Ведь при хорошем обращении собака не может бросит
ь своего хозяина! Я же подумал, что Хамра умнее своих хозяев и, понимая, куд
а мы направляемся, решил действовать по принципу: если мои хозяева выжил
и из ума, то больше нет надобности в послушании, я сам о себе позабочусь. Ви
димо, он инстинктивно почувствовал, что воды в этих местах нет, а жара еще
больше усиливается в это время года.
На следующее утро Хамра не появился, он исчез бесследно. Наверное, он иска
л обжитые области или примкнул к пастухам, хотя для этого ему пришлось бы
вплавь преодолеть Яркенд! Вернувшись в Кашгар, я спрашивал о нем, но его ни
кто никогда больше не видел. А Йолдаш тем временем, не поддавшись соблазн
у, преданно следовал за караваном. Что он заплатит жизнью за свою верност
ь, не предчувствовал ни он, ни мы.
24 апреля с запада подул свежий ветер, к счастью, не очень сильный, он не прив
ел в движение песок. Небо было чистое, жгло солнце. Тяжело и медленно вышаг
ивали верблюды по дюнам, часто останавливались, тяжело дыша. На более дли
тельных перевалах все, кроме верблюдов, могли пить. Йолдаш и последняя ов
ца получали свою долю. Но очень скоро собака стала страдать от жажды. Пес о
безумел, следя за водяными запасами. Если кто-то только дотрагивался до с
осудов с водой, он тут же объявлялся, вилял хвостом, тихонько тявкал и прос
ил пить. Овца так же, как и верблюды, стойко переносила жару. Она двигалась
за ними, верная, как собака, и была нашей общей любимицей. Люди поклялись л
учше умереть с голода, чем зарезать последнюю овцу.
Утопающий хватается за соломинку. Почему бы не попытаться выкопать коло
дец? Правда, мы давно оставили за собой последний тамариск, грунтовые вод
ы здесь должно быть очень глубоко. Но все же! Маленький кусочек голой земл
и показался между дюнами. Ислам Бей и Касим взялись за лопаты… На глубине
одного метра они дошли до мокрого песка. Ожидание было на пределе. Люди и ж
ивотные толпились вокруг колодца, отверстие которого окружала гора мок
рого песка. Верблюды опустили головы и дышали влажным холодом.
Йолдаш был вне себя. Он знал, что должно случиться. Скоро он сможет лакать
желанную воду. Да, скоро все воспрянут духом, будут отдыхать день или два у
долгожданного колодца, наполнят сосуды и спокойно преодолеют остаток п
ути до Хотана. Йолдаш не мог сдерживаться и скулил от нетерпения. То он кат
ался на мокром песке, то лежал на животе, чтобы охладиться. Трудно было не
поддаться соблазну, не сделать то же самое, что и пес. Его высохшее тело пр
опиталось влагой, и может быть это подкрепило и удлинило его жизнь на нес
колько часов.
Наше напряжение достигло высшей точки. Вдруг Касим бросил лопату и присл
онился к стенке колодца. Испуганно мы спрашивали его, в чем дело. «Песок су
хой!» Ц прозвучал ответ, как смертный приговор. Он покопал еще немного, но
песок оставался сухим. Все замолчали и отвернулись. Мы пропали. В этом пре
дательском колодце мы похоронили свою последнюю надежду. Наши верблюды
терпеливо ждали всю ночь. Йолдаш не мог понять нас, ведь мы усиленно работ
али, были близки к воде и почему-то бросили копать, ушли от колодца. Подавл
енным, вопрошающим взглядом он смотрел на нас. Пес лег на мокрый песок и та
к же, как и верблюды, стал ждать спасения, которое никогда не придет. До зар
и мы продолжали свою безнадежную борьбу с влажным песком…
В последнем сосуде воды оставалось только на один день. Выдавать ее нужн
о было по каплям, растягивая в крайнем случае еще на три дня. Верблюды не п
или уже 3Ц 4 дня. Йолдаш и овца ежедневно пили по полной миске. Верблюды шаг
али медленно. Йолдаш, как всегда, держался рядом с сосудом, в котором плеск
ались еще последние капли воды. Он знал Ц там спасение! Все чаще мы отдыха
ли. Я влез на дюну, выискивая лучшую дорогу. Умный пес с лаем прибежал и нач
ал рыть песок, давая понять, что нужно копать колодец. Он спрашивал меня вз
глядом, почему я не понимаю, какую он испытывает жажду, не стоит ли его вер
ность миски воды? Часто он садился передо мной и долго смотрел мне в глаза
, вымаливая ответ на неразгаданную им загадку. Я погладил его, указывая па
лкой на восток и говоря: «Су, су! Ц вода, вода там!» Он навострил уши, слово «
су» он слышал за последние дни так часто, что запомнил и знал его.
Тихо поскуливая, он пробежал немного в указанном направлении, остановил
ся, глядя на восток, наклонил голову, и вернулся, такой же удрученный и раз
очарованный, как и прежде, ко мне, как бы сказав, что там нет ни воды, ни зеле
ной травы, только высокие дюны… Я повторил слово «су» и пошел дальше на во
сток. Йолдаш следовал за мной и все время не переставал рыть песок лапами.
Но все оставалось, как было. Он вернулся, добежав до последнего сосуда, в к
отором в такт шагам верблюда плескалась вода.
Мы преодолели половину пути от озера до реки. Мы уже не добрались бы до озе
ра, повернув обратно. Хамра решился вовремя спасти свою жизнь. Вопросом б
ыло только, доберемся ли мы до реки или нет? Вечером этого дня Мухаммед Шах
пришел в лагерь один. Двух верблюдов уже с утра нельзя было заставить дви
гаться. Бабай, вытянув шею, приготовился умирать, лежа на песке. А Черный е
ще стоял грустно глядя вслед каравану, исчезающему за дюнами.
Перед началом темноты на западе появились тяжелые облака стального цве
та Ц облака, образованные водяным паром и содержащие столько воды, что е
е будет достаточно, чтобы напоить весь караван. Опять блеснула искра над
ежды, палаточные полосы разложили на песке и все люди были готовы ухвати
ться за концы и собирать драгоценную влагу, если ливень, о котором мы мечт
али, достигнет нашей местности. Из палаточного полотна мы хотели перелит
ь воду в оставшиеся, еще не выброшенные сосуды. Караван был в сильнейшем в
озбуждении. Йолдаш, громко лая, носился вокруг нас большими скачками. Он п
онял, что предстояло что-то необычное, касающееся его и нашей жизни.
Затаив дыхание, мы вглядывались в дождевые облака. Я не хотел и не мог пове
рить, что эти облака Ц только обманутая надежда, жестокое наваждение. Но
какая польза закрывать глаза на действительность? Грозовая туча на запа
де медленно потянулась на юг, на Тибет, где не было никого, кто жаждал бы ее
прибытия.
Мы пошли отдыхать, забыв на несколько ночных часов свои заботы, Йолдаш ул
егся рядом с сосудом, хранящим последние капли воды. Серьезное положение
, казалось бы, совсем не трогало нашу овцу Ц ни беспокойства, ни усталости
. Как Йолдаш, так и она получила сегодня последний раз глоток воды и, как ни
странно, овца чувствовала себя относительно хорошо.
28 апреля над пустыней буйствовал один из суровых весенних штормов «кара
буран», или черная буря, пришедший с северо-востока. На этот раз я не мог ид
ти разведчиком вперед, так как следы тут же заметало. Нам нельзя было разл
учаться. Потеряв друг друга, мы могли бы исчезнуть навсегда. Мнимый знато
к пустыни Йолчи шел последним, ведя умирающего верблюда. Позже он подоше
л ко мне и сказал, что верблюд лег и не может больше встать. Поэтому он его б
росил, догнав нас, до того, как замело следы. В лагере я решил оставить бага
ж, кроме предметов, необходимых нам в ближайшие дни. Я надеялся послать за
багажом, как только будет найдена вода. Мою палатку мы больше не разбивал
и.
На утро 29 апреля мы проснулись, накрытые летучим песком. Несмотря ни на чт
о, мы с трудом пошли дальше на восток. Буря успокаивалась, но мы двигались
все медленнее. На следующий день нас ожидал неприятный сюрприз. С утра ос
тавалась еще кружка воды. На самом солнцепеке я смочил губы своих людей и
свои собственные половиной воды оттуда. Для раздачи в лагере было оставл
ено по одному глотку на каждого. Но я обнаружил, что сосуд пуст: кто-то все в
ыпил.
В ночь на 1 мая температура упала до 2°. Звезды светились, как электрически
е фонари. Утром в хрустально чистом воздухе был абсолютный штиль. Вновь п
роверяя свой багаж, я нашел бутылку китайского коньяка, предназначенног
о для примуса. Ислам Бей повел караван с компасом в руке. Я отстал и выпил с
топку отвратительного пойла. Йолдаш, бывший со мной, тихо тявкал и вилял х
востом. Видя, как я пью, он прижался ко мне и умоляющим взглядом просил сво
ю долю. Я дал ему понюхать бутылку. Он замотал головой и отвернулся, копая
как всегда сухой песок. Потом он побежал за караваном.
Вскоре коньяк начал действовать. Я был просто пьян и больше не мог встать.
Я вытянулся на песке и остался лежать под обжигающим утренним солнцем. К
араванные колокольчики звучали, как похоронный звон. Скоро караван исче
з за дюнами, я остался один, до смерти уставший, обессиленный и одинокий. Д
аже Йолдаш меня бросил и ушел за караваном. Наконец я собрался с силами и п
ополз по следам на восток. Попытался встать, но упал. Прополз еще немного и
, шатаясь, с помощью палки шаг за шагом пошел дальше. С гребня дюны я наконе
ц увидел караван. Они остановились, и через два часа я их догнал.
Все пять верблюдов лежали. Их силы были на исходе. Мухаммед Шах на коленях
молился Аллаху. Двигаться дальше было бесполезно. Мы посоветовались с Ис
ламом и решили оставаться на месте и ждать захода солнца и ночной прохла
ды. Чтобы иметь хотя бы тень, мы разбили палатку. Я заполз внутрь одной и ул
егся на маленький матрац. Касим и Ислам за мной, Йолчи остался в тени палат
ки снаружи. Мухаммед Шах все еще лежал на том же месте в борьбе со смертью.
Было горько осознавать всю безнадежность его положения. Не было единств
енного лекарства, которое могло бы его спасти, Ц воды.
Йолдаш, обессилевший и похудевший, как скелет, улегся в палатке. Даже овца
искала тень. Верблюды, оставшиеся под самым солнцем, с полным основанием
могли бы спросить, как можно беспредельно много работать, если им не дают
хотя бы воды? Сено давно было израсходовано. Седла давно уже жгли на костр
ах. С тяжелым сердцем Ислам зарезал верную овцу, чтобы мы могли напиться х
отя бы кровью. Но кровь тут же свернулась и отвратительно пахла. Йолдаш ли
знул и, отказавшись, грустно отвернулся.
В сумерках мы тронулись в путь из лагеря смерти, где навсегда остались Йо
лчи и Мухаммед Шах. Йолдаш понял, что теперь началась борьба за жизнь и пос
ледовал за нами. Два сосуда мы взяли с собой Ц они могут нам понадобиться
, если мы найдем воду.
5 мая темной ночью мы вместе с верблюдами двинулись дальше на восток. Исла
м Бей шел впереди, Касим сзади. Один верблюд лег и не хотел больше вставать
. Его груз мы переложили на другого верблюда. В темноте трудно было найти х
ороший путь. Я зажег фонарь и пошел вперед. Йолдаш не отходил от верблюдов
, с твердой уверенностью в наличии воды в сосудах. Наверное, он спрашивал с
ебя, почему мы их не опорожняем. Он был достаточно умен, чтобы не остаться
у палатки, где два человека спали последним сном.
Мы уходили все дальше. Все тише звонил последний колокольчик, еще не поже
ртвованный злым духам пустыни. Только мертвая тишина со всех сторон. Я чу
вствовал себя одиноким, как никогда.
1 2 3