От одной мысли об этом в нем вскипала кровь... Куда девалась его пресловутая бесстрастность? Теперь он воспринимал все чрезвычайно обостренно. Виктория доставила ему удовольствия больше, чем можно было мечтать, и он утратил контроль над собой. Если выдержка откажет ему и сейчас, что тогда? Все, чего он достиг таким тяжелым трудом, будет погублено.Грант чувствовал себя в точности тем, кого презирал все эти годы, – мужчиной, не справляющимся со своими слабостями. А Виктория была его слабостью, к которой он все больше привыкал. Сейчас он это понимал, как никогда. Взрослый мужчина не может так изводиться, проведя с женщиной какие-то несколько часов. Он не должен исходить желчью или страдать от колик при мысли, что она не с ним, а с другим.Но все эти рассуждения не меняли дела. Грант ее скомпрометировал – не полностью, но... О Боже, этого тоже достаточно. Теперь он должен на ней жениться. Он знал, что Виктория – внучка графа, леди. Нужно было проявить больше сдержанности. Без сомнения, ничего этого не произошло бы, если бы он не распускал руки.Он поддался зову плоти. Этот зов едва не погубил одного его брата – и убил другого.Хотя Грант и выглядел подавленным, Тори не унывала. Она была на седьмом небе, проигрывая в уме все сцены, вспоминая, как Грант ласкал ее тело и целовал ее кожу. Подобных ночей, несомненно, не было ни у кого на свете. А теперь он должен провожать ее прямо до комнаты.Она вставила ключ в замок и, не отпирая его, повернулась к Сазерленду:– Ты не хочешь поцеловать меня на прощание?Вместо ответа она увидела его испуганный взгляд. Нет, так не годится. Ей хотелось, чтобы он смотрел на нее так, как вчера, когда нависал над ней на локтях. Но тогда он был в отчаянии и словно разум потерял от желания поцеловать ее, притронуться губами к ее коже.– Тебе нужно переодеться и обсохнуть. – Грант протянул руку и открыл дверь.Оказалось, что Кэмми уже встала. Тори покраснела. Не написано ли у нее на лице только что пережитое наслаждение?– Где ты была? – воскликнула Кэмми. – Я уже собралась посылать за констеблем.– Ты не поверишь, что с нами приключилось, – поспешно сказала Тори. – Наша лошадь куда-то подевалась, и мы застряли на пляже. – Во всяком случае, это не было полной ложью.Кэмми удивленно подняла брови, и Грант поспешно спросил:– Как прошел ваш вчерашний день, мисс Скотт?Тори посмотрела на того и другого. «За этим вопросом скрывается нечто большее», – подумала она.– Мой день, к счастью, прошел хорошо, – с довольным видом сообщила Кэмми. – В самом деле, у меня большая новость. Тори, я была у доктора.– Но я считала, что он придет не раньше чем через пару дней, – заметила Тори. – Почему ты мне не сказала?– Мы не говорили тебе, потому что я опасалась за диагноз. Врач задавал мне кучу вопросов и еще несколько часов делал разные пробы. – Кэмми выдержала паузу и сказала: – Теперь я знаю все о своих болячках.Тори опустилась на койку.– Ну и...Кэмми взяла листок и прочитала:– «У пациента выявлены признаки хронической дегидратации организма и патологическая реакция пищеварительной системы на чужеродный белок». Это мудреное выражение означает, – пояснила она, – что я не пью достаточного количества воды и что у меня не усваивается рыбная пища. Отсюда и моя забывчивость, и сумбур, и физическое истощение.Рыбная пища? Тори пришла в ужас. Значит, каждый раз, принося для них рыбу, она неумышленно отравляла свою подругу?– Но... но мы только рыбу и ели все это время.– Совершенно верно.– Значит, если ты будешь пить воду и перестанешь есть рыбу, все будет хорошо?– Нет, с этим будет немного сложнее. Мне придется принимать что-то, чтобы восстановить водно-солевой баланс и состав крови. Я должна также окрепнуть физически. Этот недуг приучил мой организм отвергать пищу, поэтому еще несколько недель я буду питаться бульонами. Но забывчивость должна пройти немедленно.– Значит, ты можешь полностью поправиться? Кэмми кивнула.– Это путешествие немного отбросит меня назад, – сказала она. – Из-за морской болезни. Но потом все наладится.Тори вскочила и обняла подругу. Годы тревог и неведения остались позади. Теперь, когда враг известен, с ним можно бороться. Что-что, а бороться Камилла Скотт умела.Подумав о замечательной новости дня и о времени, проведенном с Грантом, Тори вздохнула.– Это лучший день во всей моей жизни, – с улыбкой произнесла она.Грант тупо смотрел в чашку с черным кофе и даже не поднял глаз, когда Йен прошел в кают-компанию и плюхнулся в кресло.– Если посмотреть на все это философски... – Йен плавно вынул чашку из рук Гранта и сделал большой глоток. – Словом, я видел, как ты пришел сегодня утром.– Ну и что?– Значит, вы с Тори... Ты не зря добивался?– Откуда ты знаешь, что я был с ней, а не в борделе? – проворчал Грант. С таким же успехом он мог перефразировать вопрос, заменив «бордель» на «луну». Выразительный взгляд Йена остался неподвижным. – Погоди, – Грант щелкнул пальцами, – я знаю. Если бы я был в борделе, ты увидел бы меня там.Йен покачал головой; мрачный тон Гранта ничуть не испортил его хорошего настроения.– Моими компаньонами были бренди и сигары – с ними я провел вечер на палубе в праздных мечтах о возвышенном. – Грант никак не откликнулся на шутку, и Йен спросил: – Может, скажешь еще, что на самом деле жалеешь об этом?Нашел о чем спрашивать...– Конечно, жалею, – тихим голосом ответил Грант.Йен хмыкнул:– Или это только слова – или ты это внушаешь себе.Грант вздохнул.– Ты не понимаешь.– Тогда объясни. – Йен уперся сапогами в край соседнего кресла.– Год назад я обещал уважаемому человеку разыскать его внучку и оберегать ее. Я сказал ему, чтобы он не беспокоился на этот счет. Я поклялся, что буду ее временным опекуном, если окажется, что ее родители погибли. И он мне поверил, зная, что я никогда не нарушаю слова.– Ну, что сделано, то сделано...– А ты знаешь, что еще он мне сказал? Если он умрет прежде, чем мы вернемся, я должен стать ее постоянным опекуном. Вот насколько этот человек мне доверял!Йен выглядел озадаченным.– Значит, ты все испортил...– У него не было причины не доверять мне. – Грант его прервал. – Я заработал свою репутацию, я трудился над ней и, чтобы упрочить ее, во многом себе отказывал.Йен энергично покачал головой.– Жизнь слишком коротка, чтобы не ухватить счастье там, где ты можешь его найти, особенно когда это никому не причиняет вреда. Женись на ней – и со всем этим самобичеванием будет покончено. Ты сам знаешь, что должен это сделать. Может, тебе уже сейчас нужно гордиться как будущему папе...Грант пробежал рукой по затылку.– Нет, в данном случае это исключено.Йен нахмурился, но потом вдруг заулыбался, осененный догадкой:– Хитер дьявол! В самом деле, ты сильный человек, Грант.– Если ты будешь держать язык за зубами, мы сможем избежать женитьбы.Брови Йена приподнялись.– Я все же не понимаю, почему ты не хочешь.– А тебе не кажется, – Грант вздохнул, – что у графа для нее может быть лучший выбор? Да, они без денег, но у них остается старинный титул. У меня же нет своей земли, и я на десять лет старше...– Все это несущественно в сравнении с тем фактом, что она предпочла тебя. Ты – ее выбор.Грант вскочил на ноги.– Ничего она не предпочла, и не было у нее никакого выбора! Она лишилась родителей, лишилась детства, и теперь я лишил ее чего-то еще, к чему она так и не прикоснулась в своей жизни, – ухаживаний, поклонников, сезона, наконец, возможности наслаждаться молодостью и отсрочить свое решение до встречи с порядочным человеком. А что, если и ухаживания, и поклонники появятся у нее уже после того, как я на ней женюсь?– Мне кажется, ты отпускаешь ей не очень-то большой кредит доверия.– А ты слишком большой.Грант принялся нервно мерить шагами комнату, которая теперь казалась ему намного меньше, чем обычно. Йен нетерпеливо вздохнул.– Я собираюсь увидеться с ней сегодня. Что ей передать от тебя? Может, цветы?– Скажи, что я буду занят эту неделю.– Идиоты в нашем роду вроде бы не встречались. Или это несчастье постигло только тебя?В ответ на угрюмый взгляд Гранта Йен только пожал плечами и, быстро допив его кофе, пошел прочь.Грант с досадой ударил кулаком по столу. Он хотел напрочь забыть о вчерашней ночи и о том, что пренебрег приличием и честью, – забыть все, чем он занимался в хижине с непорочной девушкой. Он обошелся с ней как со шлюхой: наставил синяков и показал такие вещи, которые ни одной приличной леди в голову не придут. Это тревожило и мучило его. Ему и прежде не нужно было увиваться вокруг нее – теперь же чем скорее они расстанутся, тем лучше.После столь несчастливого дня Грант беспокойно ворочался в постели и размышлял. Почему он не хочет брать то, что ему предлагает Виктория? Формально они не должны жениться, но если человек считает себя истинным джентльменом, он должен сделать ей предложение. Тогда он может обладать ею целиком и полностью...Услышав легкий стук, Грант вскочил на ноги, натянул брюки и распахнул дверь.Перед ним в платье, раздуваемом на ветру, стояла Виктория.Грант схватил ее за руку и втащил в комнату.– Черт побери, как ты добралась сюда?– Пришла пешком.– Тебя же могли убить. Ты могла заблудиться...– Ну, на самом деле я купила карту, и хозяин отеля сделал на ней разметку. Особенно он выделил все опасные места. – Виктория показала карту. – Посмотри на мой маршрут – я сделала несколько зигзагов, но...– Где твои проклятые нижние юбки?– Мне пришлось бы будить Кэмми, чтобы их достать, а я этого не хотела... – лукаво произнесла Тори, и тут же бодрое настроение покинуло ее, и она призналась тихим голосом: – Мне недоставало тебя. Ты совсем не появлялся...Грант поднес руку ко лбу.– У нас трудности – у тебя и у меня. То, что произошло на пляже, было неправильно. Мы не должны были этого делать. И это не должно повториться.Виктория скрестила руки на груди.– . И это повторится снова. – Поймав его изумленный взгляд, она, вздохнув, произнесла: – У меня такое впечатление, что я схожу с ума. Я не могу ни о чем другом думать, как только о тебе и твоих руках, трогающих меня... – взяла его руку и положила себе на грудь.Грант застонал.– Зачем ты это делаешь?– Потому что это такое замечательное ощущение.– А не потому, что это подчинено импульсу? – низким голосом спросил Грант, отдергивая руку.– Что плохого в импульсе?– Все. – Грант провел рукой по лицу. – Что, если такой же импульс возникнет у тебя к другому мужчине?– Но у меня не возникнет. Я чувствую это только к тебе.– Откуда ты знаешь?– Знаю. Когда моя мать встретила моего отца, она влюбилась в него с первого взгляда и до конца жизни никогда не думала о другом мужчине. У меня к тебе такие же чувства.Грант резко втянул воздух, задерживая дыхание в течение этого признания, и затем сделал медленный выдох.– Ты должна будешь выйти за меня замуж, если случится... что-то еще.– Что-то еще? Значит, того, что мы делали, недостаточно, чтобы прямо теперь пожениться?– Это не обязывает нас к женитьбе.– Тогда, мне кажется, выход как раз в том, чтобы снова заняться тем же.– Если б все делалось так просто... – произнес Грант таким голосом, будто он сожалеет об этом факте. – Видишь ли, некоторые вещи могут... выйти из-под контроля. – Он отстранился от нее. – И потом, Я могу сделать тебя матерью. Разве ты никогда не задумывалась об этом? – У нее округлились глаза. – Явно не задумывалась, – продолжал Грант саркастическим тоном. – Ты должна понимать, что это не игрушки. Ведь от этого зависит твое будущее...– О, Грант! Я думаю, мне понравилось бы иметь ребенка от тебя!Он вдруг притих. Почему ее слова поразили его до такой степени? Оттого, что звук ее голоса был так восхитителен? Или от широкой непринужденной улыбки, сопровождающей ее слова?– Никакого ребенка. Об этом не может быть и речи.– Но ты только что сказал...– Чтобы иметь детей, ты должна выйти замуж. Мы не женаты, Виктория.– Тогда давай поженимся, – сказала она так, будто все решалось не менее просто, чем детская задачка на сложение: один плюс два равняется трем. – Ты сказал, что я должна выйти замуж, так почему не за тебя?Грант энергично замотал головой.– Неужели ты и впрямь такая непонятливая! У тебя есть любопытство к мужчинам – и только. Сейчас это любопытство сосредоточилось на мне, потому что я первый мужчина, который встретился тебе, с тех пор как ты стала взрослой девушкой, Это совсем не значит, что ты захочешь остановить свой выбор на мне до конца своей жизни. Разве тебе не может понравиться кто-то еще? Или ты не хочешь, чтобы за тобой ухаживали молодые люди?Не обращая больше внимания на его вопросы, Виктория приподнялась на цыпочки и поцеловала его в шею. Это было сладкое и деликатное прикосновение, но в крови у Гранта уже полыхал огонь, подвигающий его к миссии отнюдь не деликатной. И она будет весьма отлична от его прежних планов.Теперь он зримо представлял, как все это будет. Виктория ступит на берега Англии без видов на будущее, как девушка, с которой сорван покров невинности, или как замужняя женщина, что вероятнее всего, да еще с ребенком, сделанным ей бывшим опекуном, похотливым мужчиной, который к тому же старше ее на десять лет.Он обкрадывает ее, отнимая у нее возможность иметь хоть какой-нибудь выбор, и скоро подонки в клубах будут покровительственно похлопывать его по спине и говорить лукаво: «Хорошо сработано».Виктория села на койку и медленно потянула шелковые ленты на груди. Лиф ослабился, и она опустила его ниже. С низким горловым стоном Грант в мгновенье ока прильнул к ее груди. Его пальцы скрутили материю и резко дернули вверх.Как только он отнял руки, Виктория, вызывающе вскинув брови, опустила лиф вниз. Грант снова дернул его вверх. Она опять оттянула его вниз. Вверх-вниз, вверх-вниз...– Стоп! – вскричала она, когда Грант в очередной раз выхватил у нее из пальцев материю. – Ты порвешь мне лиф!– Я ничего не сделаю твоему лифу, если ты отпустишь его, – проворчал он. – Мы не будем этим заниматься.– Нет, будем. А если ты порвешь мое новое платье, можешь распрощаться со своими брюками.– Так ты мне угрожаешь? – проскрежетал Грант и тут же почувствовал, что испугался самого себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41