Людмила Быченкова
Про личную жизнь трех богатырей
Что ни говори, общественный вес мужчины определяет дело, корому он
служит. И самo по себе хатеризует этого мужчину. Если в руках палица и меч,
за спиной колчан со стрелами, а под седлом быстрый конь, ясно, что шутки с
тобой шутить опасно. А богатыри такие. Их на Руси было немало. Иначе бы ей
долго не стоять. Но почему-то память людская особенно выделила Илью
Муромца, Добрыню Никитича и Адешу Поповича. Выбрала, удержала и донесла
через века. Да какие! Ученые полагают, что устные рассказы о богатырской
троице возникли уже в Х веке. И благополучно прошли сквозь столетия. В
послевоенные годы под Ленинградом исследователи русского эпоса слышали от
стариков рассказы с еще неизвестными подробностями из жизни самого
почитаемого богатыря - Ильи Муромца...
А Добрыня? А Алеша? Неотделимы они от Ильи. И мы их восприиямаем как
единое, вечное, могучее - силу молодецкую. Верные стражи нашей земли.
Великие демократы, к которым мог обратиться и стар, и млад, и нищ, и богат.
Не падкие на злато-серебро, царских дочерей и высокое покровительство. "Ты,
княже - собе, а мы - собе". Вот кто был истинным царем по характеру, по
духу. Народ понимал это. Но в своем великом уважении к земному человеку
вовсе не старался сделать из русских витязей икону. Не натирал до
зеркального блеска боевые шеломы. Не сдувал пылинки с боевых мечей.
Напротив, былина постаралась рассказать нам о них не только как о
покорителях Змеев Горынычей, Идолищ Поганых и прочей нечисти, а как об
обыкновенных людях, которые любили, ошибались, отчаивались и снова
воскресали душой и телом для жизни и подвигов. А что за герой без тонкого
женского силуэта возле? Без мечты о зазнобе, милых детушках? Да и можно ли
поверить, что трое полных сил и энергии мужчин только и знали, что с утра
до ночи носились за Соловьями-разбойниками? Ведь Русь тогда была не чисто
поле, а уже и под вражьим оком успевшая обустроиться земля с огородами,
посадами с затейливыми теремами и девицами в них. А девицы порою, судя по
былинам, были отнюдь не робкого десятка.
Эти юные россиянки прекрасно скакали на лошади, владели оружием и
обладали огромной физической силой. Не тихая светелка была их домом, а
чисто поле, где чувствовали они себя законными хозяйками. Оттого и прозвали
их - поленицы. Эти царь-девицы высматривали, что где неладно, не обижает ли
кто кого, я расправлялись с нечестивцами беспощадно.
Доставалось и басурманам, и заодно "нашим". Женский полевой патруль явно
видел в богатырях конкурентов, и те, как правило, старались избегнуть с
ними встречи. Еще и потому, что поленицы были обезоруживающе красивы, что
ставило богатырскую мужскую половину перед великим искушением.
Все же, как говорится, мир тесен. И самому спокойному, рассудительному и
устойчивому к женским прелестям Добрыне Никитичу довелось-таки встретиться
с поленицей в донской степи. Напрасно ожидать естественного хода событий:
он и она, они и луна. Подобной завязки любовной истории, что выпала
Добрыне, не сыскать во всей громадной амурной практике человечества...
Поняв, что дела плохи, Добрыня совсем не по-джентльменски наносит
незнакомке удар палицей. Причем налетев со спины. Чтобы обезопасить себя от
красивого личика. Но девушка на удар даже не обернулась и как ни в чем не
бывало продолжала скакать себе дальше. Добрыня опять ударил ее. И снова тот
же результат.
И вот тут-то великолепный, опытный вояка Добрыня, погубитель Идолища
Поганого, признается, что струсил. Струсил отчаянно, до дрожи в коленях.
"Ужахнулся", как говорит былина. Где сила-то его богатырская? Куда
подевалась? Чтобы проверить себя, нашел дуб в двенадцать сажен толщины и
раздробил его в щепки. И, поборов минутную нерешительность, вновь бросился
догонять незнакомку. Еще раз ударил ее могучей палицей. Тогда:
Поленица назад приоглянется,
Сама говорит таково слово:
"Я думала, что комарики покусывают,
Ажно русские могучие богатыри
пощелкивают!"
С полным презрением, даже не поинтересовавшись, пригож ли Добрыня,
схватила "за желтые кудри", "посадила его в глубок карман" и таскала при
себе трое суток, пока ее конь не взмолился: тяжело, мол, сразу двоих,
богатыря и богатыршу, возить. Тут царь-девица задумалась: то ли голову
срубить пленнику, то ли в полон взять. "А ежели богатырь мне в любовь
придет, я теперича за богатыря замуж пойду". Вытащила, вероятно, очень
помятого, Добрыню. Но все же он ей приглянулся, и повезла она его венчаться
в Киев.
Такая вот ситуация. Вместо тоскующей Несмеяны, ждущей своего избавителя
от всяких житейских неурядиц, из глубины веков выходит совсем другая
женщина. Гордая. Смелая. Даже отчаянная. Та, что сама устраивает свою
судьбу. Может ножкой топнуть и на обычаи, коли они стали ей поперек дороги
к счастью.
Что же это? Мечта россиянки, захотевшей хоть в изустных рассказах видеть
себя независимой от мужской деспотии? Коль не цените меня тихою и
безответною, то я могу и другой норов показать - попробуйте сладьте...
А может быть, в полевом дозоре женщин, в их степных приключениях
отразилась реальная жизнь, живая россиянка, которой красное словцо
сказителя лишь подбросило небывалые габариты и силу?
Кто может сегодня с уверенностью ответить на это? Из былин же одно ясно:
пути-дороги Илюши, Добрыни и Алеши пересеклись не только в погоне за
коварным врагом, но и на личном фронте.
Вот тут-то и разворачиваются истории, которые ну никак не укладываются в
обычные представления о жизни наших предков за высокими тесовыми заборами.
Никакого вялого спокойствия и монотонного однообразия там и в помине не
было...
Казалось бы, Добрыне Никитичу редкостно повезло. Поленица, избравшая его
в мужья, оказалась родной дочерью знаменитого всерусского пахаря, силу
которого питает сама мать сыра земля,- Микулы Селяниновича. И Добрынина
Настасья вышла великаншей в отца. Сестры тоже от нее не отстали. Старшая,
Василиса, на которую заглядывался сам киевский князь Владимир, желая даже
отбить у законного мужа, ставит на место нахального владыку и сохраняет
свое семейное счастье. Младшая, Марья Микулишна, тоже богатырша, и ликом
красна, и "умом сверстна". Настасья, выйдя замуж за Добрыню, обретает и
нежность, и скромность, я готовность во всем покориться воле супруга. Вот
ведь какое превращение. Становясь женами, поленицы теряли свои героические
качества, сверхъестественную силу и строптивый нрав. Они становились
обычными смертными женщинами. Старые русские грамотники давали покуражиться
в степи исключительно девицам. Идеал замужней женщины оставался незыблемым.
Верная подруга мужа, заботливая мать, хранительница семейного очага. Этому
всегда придавалось большое значение. От матери-хозяйки, по существу,
зависела жизнь поколения. Тут уж не до шуток, не до приключений в чистом
поле. И все-таки сказитель не мог не прислушаться к самой жизни. Всякое тут
бывает. Ни в какие строгие рамки ее не вставишь. И остается человеческое
сердце вечной и непонятной загадкой. Будь оно молодое или опытное. Так и
случилось с Настасьей Микулишной, женой Добрыни.
Явился в ее тихой супружеской жизни искуситель. Да кто бы вы думали? Не
Змей Горыныч, оборотившийся колодцем, не татарский хан, а мужнин друг
наипервейший, побратим боевой, Алеша Попович...
Да, замечательное дитятко уродилось у соборного попа в городе Ростове:
ловок, хитер, умен. Повзрослев, отпросился у отца с матерью "силушку свою
на дело уладить". Поохали попадья с попом, да делать нечего, отпустили. И с
тех пор появился в стане русских богатырей витязь, за которым, помимо
воинской, укрепилась слава "бабьего прелестника". Самый, молодой, красивый,
обаятельный "Алешенька" - завзятый сердцеед. И, должно быть, далеко не все
его "жертвы" зафиксированы в былинах. "По женской части" с ним тягaться не
может никто, и богатыри грустно признаются, что "всех нас лучше Алеша
Попович". Есть ли та, которая устоит супротив его лукавого карего глаза,
ласковых речей?
Отправил раз князь Владимир Добрыню Никитича в далекий Царьград по
важному делу. Кому ж справиться, как не ему,- спокоен, умен. грамотен.
Посол, да и только! Вот ждет Настасья Микулишна муженька год, второй,
третий. А Алеша Попович все вокруг нее вертится. Та же - никакого
впечатления. Вот и попутала нечистая Алешку сказать Добрыниной жене, что
видел ее мужа мертвым, Настасья и поверила. А как иначе - первый друг ведь.
Повыла, поголосила, да делать нечего - вдова. А Алешка не отстает. Поет
свою песню, да с тем же припевом: вон, жаль, такая краса пропадает зазря. И
сговорил-таки Настасью замуж за себя - благо сам князь этому делу
потворствовал.
Долетела, однако, эта весть до Добрыни, и поспешил он домой. Переоделся
скоморохом и - в княжеский дворец. А там как раз свадебный пир. Прокрался
он к невесте, да и показывает ей свое обручальное кольцо. И вышел тут
большой скандал. Настасья Добрыне в ноги. Голосит, казнь себе выбирает.
Богатыри вокруг возмущаются: это как же можно, при живом хуже-то. Добрыня
уж на что был вежлив и выдержан, князю, старому греховоднику, все так в
глаза и сказал. А Алешка-плут вроде бы извиняется, но без особого сердца.
Да так высказывается, что, мол, забирай свою Настасью, мы и не таких
видели. Ну уж тут отходил Добрыня друга дубиною. А тот и не пикнул. Знает,
что поделом. Не впервой ему за его любовные шашни достается. Да ведь и не в
последний же...
И, не придя в себя от одной амурной передряги, Алешенька сейчас же
устремляется навстречу следующей. Вот он слышит зов о помощи. Оказалось,
два басурмана в саратовской степи обижают девушку. Расправа с ними коротка.
Так же мгновение уходит на то, чтобы оценить красоту спасенной и,
разумеется, сейчас же предложить ей руку н сердце. Имя потом. А когда оно
все-таки узнается, до Алеши доходит, что он чуть было не женился на
собственной сестре, выросшей за время его скитаний.
Совращение чужих жен и насмешливое отношение Поповича к быстро сменяющим
друг друга зазнобам не мешает ему, однако, лелеять в мечтах совершенный
образ будущей супруги. Она умна, скромна, сдержанна, иных мужчин, кроме
мужа, для нее не существует. Себя, конечно, в роли простака, которого водят
за нос, Попович не представляет. Поэтому, наблюдая за семейной жизнью
друзей-товарищей, постоянно замечает: "Я бы этого своей не позволял." Легко
представить, что неугомонный сердцеед со временем превратится в строгого,
требовательного супруга. Кстати, стычка Алеши с татарским ханом Тугариным
начинается из-за княгини Апраксеевны, жены князя Владимира...
Заявившись на княжеский пир, Тугарин ведет себя нагло и вызывающе. Он
откровенно пренебрегает благопристойной манерой поведения за столом.
Осушает здоровый ковш с брагою. Это. конечно, замечает острый на язык
Алеша, и, хотя князь просит не раздражать коварного гостя "тяжелыми
шутками". Попович не мигнув глазом вслух вспоминает "обжорчивую" отцовскую
корову, однажды на поварне оппившуюся чуть ли не до смерти. Тугарин,
конечно, намек понял. Еще больше атмосфера за праздничным столом начала
сгущаться, когда неугомонный Алеща обратился в князю с неделикатным
вопросом: "...али ты, государь, с княгинею не в любви живешь, что промеж
вас болван сидит нетесаный?" Да мало того, "княгине он, собака, рука в
пазуху кладет, целует в уста сахарные"...
Попович сделал явною скрытую драму княжеской семьи. Сам Владимир
выглядит, конечно, трусом и приспособленцем, желающим приобрести
расположение грозного Тугарина даже ценою посрамления чести своей жены. В
русских летописях сохранились трагические истории противоположного
свойства. И князья, и их жены добровольно шли на смерть, не желая замарать
святость своего супружества. Но вспомним: у Владимира двенадцать жен. Идеи
христианства, предписывающие иметь лишь одного избранника или избранницу,
еще не стали на Руси законом. Как рассказывает былина, Апраксеевна и сама
не равиодуаша к любезностяк Тугарина. Вот почему, когда Алеша хитростью
одолел нечестивца, я большом огорчении пеняет она ему, вспоминая низкое
происхождение:
- Деревенщина ты, засельщина.
Разлучил меня с другом милым...
Это уж слишком! По мнению Алеши безнравственное поведение княгини кладет
пятво на образ славянки, женщины чистой, сдержанной, оберегающей свою честь
даже от дурного помысла.
- А ты гой еси,
матушка княгиня Апраксеевна!
Чуть не назвал я тебя сукою,
Сукою-то волочайкою.
Эта запальчивость, страшное оскорбленне, брошенное Алешею в лицо знатной
женщины, могли дорого ему обойтись. В судебном законодательстве Древней
Руси обида словом, тем более княжеской особы, каралась очень строго, вплоть
до смертной казни. Но рана, нанесенная неверной Апраксеевной всему
христианскому мужскому роду, сильнее всех доводов рассудка. Как быть, если
в богатырях и в простых людях из века в век уживается мысль о женщине
греховной и женщине святой? Два женских типа. По-своему притягательных и
манящих. Которым никогда не дано совместиться. И, повинуясь инстинкту
продолжения рода, мужчины, списывая себе грехи молодости, ищут все-таки
своим детям достойных матерей...
Несмотря на Алешину чехарду с "дамами", былинный рассказчик вовсе не
торопится его осудить. "Молодо-зелено, погулять велено". А ведь
сердцевина-то этого человека дорогого стоит! Снисходительностью же к
слабостям, умением прощать частности во имя главного отмечено не только
течение былинного повествоваиня. Это свойство действующих лиц, их
характеров, где нет ни на йоту мстительности и злопамятности. Добрыня и
Алеша "не держат сердца" друг на друга. Как и Илья Муромец, за
непочтительное отношение к себе при первом знакомстве с Поповичем в самых
крепких, "непечатных" выражениях поставивший его на место.
1 2