– Спишь. – Девушка неслышно подкралась к Тузу и мягко тронула его за плечи. – Эх, ты, воин.
Туз вздрогнул от неожиданности и смутился: вот уж действительно, попался как мальчишка! Он быстро вскочил на ноги, тряхнул кудрявой головой, отгоняя наваждение прочь и, крепко обняв девушку, впился губами в ее губы.
– Сумасшедший, – прошептала она, задыхаясь.
Гильдис выскользнула из его объятий и приложила палец к губам.
– Не здесь, – прошептала она, приблизив мерцающие таинственным светом глаза к его глазам. – Мы поедем к озеру.
Туз прыгнул в седло и, подхватив девушку на руки, усадил перед собой. Гильдис обняла его за шею и доверчиво прижалась к нему всем телом. Сердце Туза дрогнуло и забилось гулко и часто, даже глухой топот копыт гнедого по мягкой лесной дороге не мог заглушить этого рвущегося из груди счастья. Сержант склонил голову, и лицо его утонуло в ее волосах, а горячие ищущие губы заскользили по ее обнаженной шее. Гильдис не то вздохнула, не то застонала и зашептала в ухо Туза что-то горячее, ласковое и непонятное…
Гнедой вдруг остановился как вкопанный, от неожиданности Туз разжал руки, девушка скользнула на землю и побежала к воде, на ходу освобождаясь от одежды. У самой кромки воды она вдруг застыла, омываемая серебряным лунным светом, и призывно помахала рукой Тузу. Сержант медленно, словно пьяный, сполз с коня. Руки вдруг сделались непослушными, и он безнадежно запутался, пытаясь освободиться от висевшего на нем оружия.
– Ну, что же ты? – окликнула его Гильдис.
Туз едва не взвыл от собственной беспомощности, потом выхватил кинжал и разрезал ремни: мечи со звоном покатились на траву. Он с радостным облегчением сбросил с себя одежду, подставляя крепко сбитое мускулистое тело ночному ветерку. У воды сержант на мгновение замешкался – он не умел плавать. Суеверный страх меченых перед озером Духов был непонятен Гильдис, выросшей среди озер и полноводных рек Нордлэнда. Выскочив из воды, она обхватила Туза крепкими руками и потащила в глубину. Туз потерял дно и отчаянно замахал руками. Какая-то темная сила вырвала его из объятий Гильдис, закружила в страшном хороводе и увлекла под воду. И все померкло в его глазах, а в наступившей вдруг тишине отчетливо зазвучал нежный зов серебряного колокольчика.
Туз очнулся на берегу с душою, полной ужаса и отвращения. Пережитый страх еще крепко держал его в своих объятиях, и он лихорадочно ухватился за руку Гильдис, ища потерянную столь внезапно точку опоры. Девушка положила голову Туза себе на колени и стала тихонько гладить меченого по волосам.
– Я не знала, что ты не умеешь плавать, – сказала она виновато.
Туза сотрясала мелкая дрожь, и он все сильнее вжимался лицом в теплый и мягкий живот девушки. От Гильдис исходила ласковая надежная сила, и эта сила завораживала Туза, спасая от неизбывного ужаса одиночества и безнадежной потерянности в холодном чужом мраке. Гильдис провела ладонью по его щеке. Туз открыл глаза и посмотрел в лицо девушки. В этом лице, освещенном пламенем костра, был и вопрос, и нежный зов. Рука его скользнула вверх по ее животу и коснулась розового соска. Гильдис, повинуясь движению его пробудившегося тела, откинулась на спину. Туз увидел вдруг у своего лица ее полные ожидания глаза и не замедлил откликнуться на зов.

Прощались они у старого дуба, не в силах оторваться друг от друга.
– Убежим, Туз.
– Куда?
– Куда-нибудь, хоть на край света. Уедем в Нордлэнд, затеряемся среди людей.
– Башня отпускает своих сыновей только на тот свет, – сказал Туз, трезвея.
– Что же мы будем делать? – В ее голосе прозвучало отчаяние.
– Я придумаю, – твердо пообещал он.


Глава 5
ЗОЛОТО

Туз неподвижно лежал на спине, глядя невидящими главами в почерневшие балки над головой. Женщина тихонько вдохнула у его плеча, но Туз не откликнулся на ее движение. Он только без удивления вяло подумал, что так ни разу и не вспомнил о ней в эту ночь. Сержант не испытывал к этой женщине никаких чувств и с трудом припомнил ее имя. Она родит от него ребенка, еще одного меченого, и уйдет из его жизни как вещь, нужда в которой отпала, а на пустующее место придет другая женщина, и все повторится сначала. И так будет до той роковой минуты, когда сержант Башни Туз сложит свою буйную голову в жестокой драке с вохрами или владетелями. Туз представил Гильдис в этой маленькой, с прокопченными стенами комнатке, смирившуюся со своей участью, и усмехнулся: птичка была явно не для этой клетки.
– Эй, – забарабанил в дверь Бес. – Сержант, ты что, сутки спать собираешься?
Туз вздохнул с облегчением: день начинается, и будь что будет. Рывком он поднялся с постели, оделся и застегнул ремни. Ножны мечей словно приклеились к его спине. Туз обнажил клинки и полюбовался на их прохладную синеву – вот оно, непобедимое оружие Башни, которому завидуют все в Лэнде. И Туз владеет мечами, пожалуй, лучше всех. Башня просыпалась в обычной утренней суете. Крикуны как угорелые метались по плацу под крики зевающих сержантов, ночной караул, вяло перебрасываясь шутками, спускался со стен. Туз подмигнул Комару, который в эту ночь дежурил у ворот, и сладко потянулся, как хорошо погулявший кот на солнцепеке. Комар завистливо вздохнул и покачал головой.
– Не выспался, что ли? – Ворон подозрительно посмотрел на Туза. – Догуляешься, сержант. Дойдем до капитана, не поздоровится ни тебе, ни Комару.
– А при чем здесь Комар?
– А кто ворота открывал? – строго посмотрел Ворон на смущенного часового и, повернувшись к Тузу, сказал: – Поедешь к Южному болоту, там завелась какая-то нечисть, что ни ночь – пакостит в деревне.
– Что еще за нечисть?
– Мужики покажут ее логово. На рожон не лезь, кто знает, что она из себя представляет, эта тварь.
Туз весело присвистнул и, не касаясь стремян, птицей взлетел в седло. Пятеро меченых тут же пристроились вслед за сержантом. Больше, пожалуй, для дела и не требовалось. Не Фарнир же, в конце концов, объявился в деревушке.
Путь был недальний, так что лошади притомиться не успели, хотя Туз вел пятерку на рысях, боясь заснуть при медленном шаге. Солнце пригревало уже вовсю, и, может быть, поэтому у сержанта слипались глаза.
Худой как гвоздь мужичонка в немыслимой формы шапчонке на приплюснутой голове поджидал меченых у зарослей камыша. Он то и дело вытирал руки о грязные штаны и с плохо скрываемым испугом поглядывал на сердитых всадников.
– Там она сидит.
– Путает, гриб трухлявый, – Чуб с сожалением посмотрел на свои начищенные до блеска сапоги. – Ни черта там нет.
– Истинный Бог, – перекрестился мужик. – Своими глазами видел.
– Ну ты, чучело, – высокомерно оборвал его Чуб, – помалкивай, не с тобой разговаривают.
Мужик на всякий случай отодвинулся от сердитого меченого подальше. Туз указал ему на заросли камыша:
– Иди, посмотри, что там.
Мужик испуганно замотал головой и рванул с опасного места шагов на пятьдесят. Туз только головой покачал на такую его прыть.
– Может, мне попробовать? – предложил Сурок.
– Не надо, – отмахнулся Туз. – Я сам.
– Там наверняка трясина, – вмешался Бес. – Коня загубишь.
Но Туз все-таки рискнул двинуться в глубь болота. Из зарослей камыша послышался звериный рык. Сержант выстрелил из арбалета и даже попал, но прыжку зверя стрела не помешала. Огромная рыжая кошка прыгнула на круп коня, ноги у Гнедого подкосились, и он рухнул в болото, придавив всадника. Туз ощутил зловонное дыхание зверя на лице и сунул обнаженный меч в разинутую пасть. Гигантская кошка дернулась, раздирая острыми когтями одежду сержанта, и упала рядом с бьющимся в агонии конем. У Гнедого была разодрана шея, рана оказалась глубокой и безнадежной.
– Большая гадина, – с уважением заметил Бес, помогая товарищу освободиться от страшной тяжести. – Это тебе не с девочками обниматься, сержант.
– Ты, Туз, сегодня хуже смерда, – заметил подъехавший Чуб. – Спишь на ходу. Кости-то целы?
Туз оглядел себя. Одежда была разодрана в клочья, но кроме глубоких царапин, следов когтей зверя, никаких других повреждений не было.
– Ара, – крикнул Бес, – коня сержанту.
Ара вздохнул и нехотя спешился, потрепав на прощанье своего коня по горячей шее.
– Ты зарыдай еще, – оскалился Чуб.
– Своего отдай, – огрызнулся Ара, которому до слез было жалко коня.
Конь был как картинка, такого любой захочет к рукам прибрать.
– Хватит, – оборвал вспыхнувшую перепалку Туз. – Садись к Рыжему, Вороной выдержит двоих.
– И откуда эта мразь на нашу голову берется? – покачал головой Чуб, разглядывая поверженное чудовище.
– С юга, – авторитетно пояснил Ара. – Говорят, что там этого добра с избытком.
– Кто говорит? – усмехнулся Бес. – Южные болота тянутся на тысячи верст.
Ара только плечами пожал. А что тут, собственно, скажешь? Не было в Приграничье человека, который рискнул бы углубиться в проклятые болота.
– Шкуру будем снимать? – спросил хозяйственный Чуб.
– Эй, – крикнул Туз стоящему в отдалении мужику, – иди сюда.
Мужик, откликаясь на зов, проявил завидную прыть и через мгновение уже стоял, сгибаясь в поклоне, перед мрачным сержантом.
– Шкуру обработаешь и пришлешь мне в Башню.
– Коня жалко, – закручинился Чуб, – хороший был конь.
– Не трави душу, – огрызнулся Туз, – коней в Башне много.
– Так в Башне и баб много, но есть у нас сержанты, которым объезженных кобыл мало, и они на диких запрыгнуть норовят.
Меченые засмеялись. Туз взмахнул плетью и первыми поскакал прочь от проклятого болота. В душе его клокотала ярость и недовольство собой. Такого коня загубил! Будь она проклята, эта невесть откуда взявшаяся кошка.

Сквозь подступающую дрему Туз уловил в ровном дыхании леса посторонний шум. Не открывая глаз, он медленно, стараясь не потревожить спящую Гильдис, высвободил руку. Арбалет лежал в изголовье, сержант осторожно потянул его к себе. Действуя бесшумно и быстро, вложил стрелу, чуть приподнялся на локтях и вновь прислушался. Было удивительно тихо в эту лунную, словно медом вымазанную ночь, но в этой тишине сержант услышал слабый, едва различимый треск. Так ломаются сухие ветки под чуткими ногами крадущегося человека. Туз прицелился на звук и мягко спустил крючок арбалета. В ответ, как показалось сержанту, послышался слабый стон. Гильдис мгновенно проснулась и схватила Туза за руку:
– Что это?
– Тихо! – Туз приподнялся и, неслышно ступая по мягкой траве, двинулся вперед. Гильдис собралась было присоединиться к нему, но Туз протестующе махнул рукой. Слабый отсвет затухающего костра падал на девушку, и сержант молча указал ей в сторону большого дерева, призывая укрыться в его тени. Гильдис неохотно подчинилась. Впереди вновь треснула ветка, меченый выстрелил, почти не целясь. Ответом был крик и топот убегающих ног.
– Стой! – крикнул Туз и бросился следом.
Ветви безжалостно хлестали его по лицу. Сержант то и дело спотыкался о невидимые в темноте корни деревьев, Но все-таки продолжал бежать, рискуя выбить глаза о, некстати подвернувшийся, сук. Рисковал сержант напрасно. Из темноты послышался свист, потом – лошадиное ржание и затухающий топот копыт. Туз разочаровано вздохнул и остановился.
– Кто это был? – спросила Гильдис, выглядывая из-за его плеча. Она все-таки нарушила запрет и прибежала следом.
– Кто бы он ни был, добра нам от него ждать не приходится.
Туз осторожно погладил девушку по мягким, как мох, волосам, Гильдис вздохнула и отстранилась.
– Нам надо бежать. – Голос ее звучал сердито. – Мне все труднее выбираться ночью из замка, да и днем любопытных глаз хватает.
Легко говорить дочери ярла Гольдульфа. А меченому бежать можно разве что на небо. Вот только что его ждет там, в этой пугающей, черной, как сажа, бездне?
– Я возьму деньги у отца, – настаивала Гильдис.
– Украдешь?
Туз присел к костру и бросил в него несколько веток. Рассерженная Гильдис толкнула его кулаком в бок. От неожиданности и боли сержант слабо охнул. Девушка без труда повалила его на землю, с удобствами устроившись сверху.
– Сдаешься, меченый? – спросила она смеясь.
– Меченые не сдаются, – гордо ответил Туз, освобождаясь из ее объятий.
– Ты боишься? – тихо спросила она.
Туз поднялся с земли и, не отвечая на вопрос, отошел от костра. Конь Ары ткнулся теплой мордой в руку Туза, и он ласково потрепал его по шее. Почему эта ночь не может длиться вечно? Ночь дарит ему любовь, ночь дарит ему Гильдис: ее руки, ее глаза, ее слова нежности и участия. Никто и никогда не говорил меченому таких слов. Почему именно эта женщина завладела его душой? Ведь были же у него и другие, слабые и покорные, которые принимали мир таким, каков он есть, не требуя невозможного от Туза. А для Гильдис привычный мир тесен, она рвется туда, где ломают крылья и сворачивают шеи, и увлекает за собой меченого, у которого обязанностей на этой земле куда больше, чем свободы.
– Не знаю, – отозвался он, наконец, после долгого молчания. – В Лэнде нет такого места, куда не дотянулись бы длинные руки молчунов.
– Мы убежим за море.
– Куда? – удивился Туз.
– За Большой водой есть острова, оттуда в Вестлэнд часто приплывают люди на больших лодках. Они привозят диковинные товары, о которых в Лэнде никогда не слышали.
– Но ведь это чужие люди, не такие, как мы!
– Люди везде одинаковы, – горячо возразила Гильдис.
– Нет, – твердо сказал Туз. – Духи, например, не люди, хотя и очень похожи на нас. Может, ты и вожаков считаешь людьми?
– Я никогда их не видела, потому и не могу судить.
– Зато я видел, – Туз обнажил правую руку, – а это следы их зубов. Так что, в отличие от тебя, я вполне могу о них судить.
Туз рассердился не на шутку. Ничего она не знает, эта девчонка, зато гонору у нее на десятерых хватит. Конечно, в распрекрасном Бурге вохры не водятся, там обитают благородные индюки вроде Альрика Нидрасского.
– Там, на островах, совсем другой мир, не такой, как за Змеиным горлом.
– Откуда ты знаешь? – усмехнулся Туз. – Каким бы ни был тот мир, он все равно не наш, а чужой.
– Ты просто трус!
Туз в гневе сжал кулаки, но Гильдис не испугалась, а продолжала все так же не отрываясь смотреть меченому в глаза.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10