Вячеслав Дурненков
ХОЗЯЙКА АНКЕТЫ
С.С.
Пишу я тут с такою целью,
Чтоб через много-много лет
От жизни юной и счастливой
Какой-нибудь остался след!
Действующие лица:
ПАШКЕВИЧ МАРИЯ СЕРГЕЕВНА – вдова генерала Пашкевича. На вид ей сорок пять лет, она одета во все черное, глубокое декольте украшено медальоном с изображением Сен-Жермена. Вдова держится уверенно, былая красота несколько разбавилась телесной пышностью, но тем не менее…
НАЧИНКИН ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧ – статский советник. Маленький, с большой розовой лысиной, все время, спадающее пенсне, суетливые движения. Давно и сильно влюблен в Марию Сергеевну.
КЛЕСТИЦКИЙ АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ – Тридцать два года. Адъютант генерал Воронцова, подтянут, щеголеват, обладает зычным голосом и чрезмерно разросшимися бакенбардами.
ВАЛЬБЕРГ АРНОЛЬД ИВАНОВИЧ – Молод, двадцать семь лет. Служит в архиве, одевается строго, во внешности подражает Шиллеру, пишет оды.
МАДАМ ГЛУХОВА – Женщина абсолютно неопределенного возраста. Вся увешена вязаными ридикюлями, на голове старомодный чепец, на руках старая болонка.
МАТВЕЙ – Длинный, сутулый, мужик со всклокоченной рыжей шевелюрой. Синяя атласная рубаха неряшливо заправлена в полосатые штаны, на ногах начищенные до блеска сапоги с чудовищным скрипом.
ПРУТОВ КИРИЛЛ МИХАЙЛОВИЧ – человек с темным прошлым, будущим и настоящим.
Действие первое
Небольшой уютный зал, посередине которого стоит круглый, накрытый черным сукном стол, вокруг него шесть стульев. На столе громоздятся тарелки с закусками, разноцветные графинами.
В зал входит Матвей.
МАТВЕЙ (со вздохом). Ну кажить все… Полы помыты, стаканы протерты… Уф, загоняла меня барыня. Кожную среду как волчок… И зачем все это? Соберутся, сидят, да и ладно бы ели-пили, так ведь занятье, какое греховное, знал бы барин покойный… Щас бы водки шкалик…
ГОЛОС (из-за левой кулисы). Матвей, ты с кем разговариваешь?
МАТВЕЙ. Сам с собой Мария Сергевна! С кем еще дурак разговаривать может…
В зал входит Мария Сергеевна Пашкевич.
ПАШКЕВИЧ. Матвей, сейчас гости пойдут, а у нас сельтерской нет, быстро сбегай в лавку, да и возьми сигар еще… Только не тех, что в прошлый раз, возьми подешевле…
МАТВЕЙ. Те самые дешевые были, по два рубля десяток…
ПАШКЕВИЧ. Ну, тогда папиросы хорошие выбери. Сможешь?
МАТВЕЙ. А от чего не смочь-то…
ПАШКЕВИЧ (перед зеркалом, накручивая локон). Ступай, только быстро.
Матвей уходит. Мария Сергеевна напевая, крутится перед зеркалом. Раздается звонок.
Вдова уходит за кулису. Слышен ее звонкий смех и громкий уверенный мужской голос.
Мария Сергеевна заходит в зал вместе с Клестицким.
ПАШКЕВИЧ. Андрей Петрович, вы пока присаживайтесь… можете выпить.
КЛЕСТИЦКИЙ (озабоченно покрутив ус). Я сегодня первый?
ПАШКЕВИЧ. Да.
КЛЕСТИЦКИЙ. Первому поцелуй…
ПАШКЕВИЧ (вспыхнув). Эн де са Андрей Петрович!
КЛЕСТИЦКИЙ. Тогда выпью… (подходит к столу)
Раздается звонок. Мария Сергеевна бросается в прихожую. Через некоторое время оттуда выходят вдова и Вальберг.
ПАШКЕВИЧ. Арнольд Иванович, дорогой проходите…
ВАЛЬБЕРГ. Благодарствую (неприязненно посмотрев на Клестицкого) Здравствуйте Андрей Петрович…
КЛЕСТИЦКИЙ (повернувшись с полным стаканом). А… мое почтение. Выпить не желаете?
ВАЛЬБЕРГ. Спасибо, не хочется… (садится за стол).
ПАШКЕВИЧ. Я вас оставлю на секунду… (уходит)
Неловкая тишина. Клестицкий выпивает залпом стакан, крякает, вытирает усы. Вальберг скрестив руки, неподвижно смотрит вдаль.
КЛЕСТИЦКИЙ (оглядывается по сторонам, подходит к Вальбергу). Значит так… Среди навоза и помета, средь пошлости, разврата, суеты…
ВАЛЬБЕРГ (вскакивает, весь красный). Замолчите! Замолчите! Отчего вы всегда издеваетесь надо мной? Что я вам такого сделал?
КЛЕСТИЦКИЙ (хищно скалясь, продолжает). …Корявой сельской девы поцалуи, да конюха развратные шаги…
ВАЛЬБЕРГ (закрывает ладонями уши). Я не слышу вас! Можете продолжать сколько угодно!
Портьера колышится. Клестицкий вмиг ретируется к графинам. В зал входят вдова и мадам Глухова.
ГЛУХОВА. Здраствуйте господа… Ой, что с тобой батюшка? (удивленно смотрит на Вальберга)
ВАЛЬБЕРГ (не видя их). Можете говорить любую пошлость! Я все равно вас не слышу!
ГЛУХОВА. Никак в архиве пересидел…
ПАШКЕВИЧ (подходит к Вальбергу, разворачивает его). Арнольд Иванович, что с вами?
ВАЛЬБЕРГ (сильно покраснев). А..а..простите…
ПАШКЕВИЧ. Вам плохо?
ВАЛЬБЕРГ. Нет, мне хорошо…
КЛЕСТИЦКИЙ (с полным стаканом в руке). Арнольд Иванович представлял мне сцену из римской жизни…
ПАШКЕВИЧ. Вот как? А что за сцена Арнольд Иванович?
ВАЛЬБЕРГ (ненавидяще взглянув на Клестицкого). Сцена? Э… «Клятва Сципиона».
ПАШКЕВИЧ (всплеснув руками). Ах как интересно! Я так люблю все античное, древнее, все от чего исходит тайна…
ГЛУХОВА. А где Василь Палыч? Всегда самый первый приходил…
Портьера с грохотом обрывается, видно, что в ней барахтается какой-то человек. Все испуганно оборачиваются. Болонка оглушительно лает. Из-за портьеры высовывается голова.
ГОЛОВА (тихим голосом). А я уже здесь…
ПАШКЕВИЧ. Бог мой! Василий Павлович, как вы нас напугали! Андрей Петрович, ну помогите же ему!
Клестицкий махом выпивает и бросается на помощь. После некоторой возни, на свет появляется Начинкин.
НАЧИНКИН (смущенно хихикая). Извините… я так торопился, в департаменте задержали… А я ведь человек обязательный, помню, к Марии Сергеевне опаздывать нельзя… Простите за неловкость…
ПАШКЕВИЧ. Ну будет вам… Господа, прошу вас не стесняйтесь, вот закуски, вот выпить кто желает… Андрей Петрович, распоряжайтесь…
Гости подходят к столу, Клестицкий орудует графинами. Начинкин роняет пенсне, его кусает за палец болонка Глуховой.
ПАШКЕВИЧ (увлекая Вальберга в сторону). Расскажите мне про Сципиона…
КЛЕСТИЦКИЙ (вырастает на пути Начинкина, устремившегося за вдовой). Василий Павлович, экий вы неловкий! Вам нужно водочки выпить …(наливает полный стакан)
НАЧИНКИН (рассеянно наблюдая за вдовой, занятой разговором с Вальбергом). Да, да конечно.. (не глядя выпивает, давится, кашляет)
Клестицкий хохочет, бьет Начинкина по спине. К ним подходит Глухова с тарелкой мойвы.
ГЛУХОВА. И эх, Василь Палыч, Василь Палыч… на-ка вот рыбкой закушай (берет за хвост рыбку и протягивает Начинкину).
НАЧИНКИН (со слезами от кашля). Спасибо, не нужно…
ГЛУХОВА (подслеповато тычет в того рыбкой). Скушай, скушай, а то оказия выйдет. Ну же!
Начинкин покорно кушает мойву из ее рук.
ВАЛЬБЕРГ (откидывая прядь со лба). …и тогда Сципион поклялся.
ПАШКЕВИЧ (взволнованно). Как это все притягивает меня… Эта непокорность судьбе, эта стремление к высшему… Знаете, я ведь тоже испытывала нечто похожее…
ВАЛЬБЕРГ (учтиво-снисходительно). В древности люди жили более поэтично, отсюда и желание «одеть холуя жития гирляндой дивной красоты»…
КЛЕСТИЦКИЙ (подходит к ним с полным стаканом). В древности гусар не было… (икает). Вот и жили поэтично…
ВАЛЬБЕРГ (морщась, как от зубной боли). Склонен согласиться…
Глухова продолжает кормить Начинкина с тарелочки. Тот сильно конфузясь ест, руки статского советника, заложены назад, за каждой новой рыбкой он наклоняет голову немного вбок, отчего вся сцена живо напоминает кормление пингвина.
ГЛУХОВА. Вот молодец, Василь Палыч… Вот еще одну… Ам!… Ай да молодец. Рыбка сейчас в животике уляжется, на себя всю суспензию притянет и выпьет ее, все прочистится… И Василь Палыч опять румяненький станет, молодчиком по улице пойдет… Ам!… Барышни удивятся – «это кто такой румяный?», скажут… А мы им… Ам! А мы им – «это Василь Палыч, статский советник, в суд, на службу торопится»…
НАЧИНКИН (с полным ртом). В департамент…
ГЛУХОВА. В департамен, в департамент… Ам!
Начинкин страдальчески жует. Вдова, Вальберг и Клестицкий беседуют.
КЛЕСТИЦКИЙ (задумчиво наматывая бакенбард на ухо).…Почему ж? Вот к примеру Давыдов Денис. Поэт и гусар, то есть нет – гусар и поэт… Я с ним дружен, вхож и все такое… А стихи какие! (задумывается, отчего лицо приобретает неумное выражение)…А вот! «Сабля, царь и конь… Я зачат был после чарки… Схватки, всполохи, подарки… Сабля, царь и конь…»
ВАЛЬБЕРГ (со вздохом). Храни господь поэзию…
ПАШКЕВИЧ (встает между мужчинами). Господа… перестаньте спорить – это утомительно! Немедленно примиритесь… Целуйтесь.
КЛЕСТИЦКИЙ (выпивает залпом стакан, крякает, вытирает рот рукавом). Да с удовольствием! Давай юноша чмокнемся, как греки… (увлекает Вальберга в объятия и оглушительно целует)
КЛЕСТИЦКИЙ. А… хорошо.. (хватает за шиворот Начинкина, поднимает его в воздух и яростно целует, советник некоторое время слабо сопротивляется, затем затихает)…А люблю тебя до боли, до боли люблю! Хоть ты и рыбой пахнешь… (ставит Начинкина на место)…Господа, такое ощущение, будто русалку настиг… Ну весь подлец рыбой пропах…
Начинкин втянув голову прячется за спину Вальберга.
ПАШКЕВИЧ (хлопает в ладоши). Господа! Сейчас будем пить кофий!
В прихожей раздается страшный грохот. Оттуда в зал врывается Матвей, с диким выражением осматривается, его сильно шатает. Сфокусировав взгляд на вдове, пытается поклониться ей в пояс. Начинает ей что-то с жаром объяснять, однако звук голоса отсутствует. Клестицкий подходит к нему и с размаху бьет по затылку.
МАТВЕЙ (после удара, звук неожиданно появляется).….грю, врешь! Мой барин, турка бил, немца бил, испанца бил… Меня бил… А жадным не был… Ни-ни, как можно барину жадным быть? Не можна! О как! Раз ты барин, не смей! О! (поднимает грязный палец) …Барина слышу…
ПАШКЕВИЧ (сузив глаза). Ах ты каналья… Я же тебя…
МАТВЕЙ. Поклон вам всем от мово барина (кланяется, теряет равновесие, ударяется лбом в пол, мгновенно засыпает).
ПАШКЕВИЧ. Господа, прошу у вас прощение… Помогите вынести его отсюда…
Клестицкий и Вальберг подхватывают Матвея и выносят из зала. Начинкин пытается принять участие в выносе, но только мешает, ему достается левая нога Матвея, которую он обхватив несет, прижав к груди. Пашкевич и Глухова остаются.
ПАШКЕВИЧ (подходит к столику наливает в бокал вино, выпивает). Как я с Матвеем намучалась, господи, кто бы знал…
ГЛУХОВА. Отчего ты матушка его в солдаты не забреешь? Вон только Андрей Петровичу скажи…
ПАШКЕВИЧ. Нельзя… Николая Семеновича последние слова были – «Матвея никуда, чтоб при тебе все время был»… Не могу воле покойного перечить…
ГЛУХОВА. А чего промеж них такая дружба была?
ПАШКЕВИЧ (усмехаясь). Дружба… Николай Семенович без Матвея пить не мог… И не пить не мог… Возьмут ящик аркадьевской и в кабинете на три дня закрываются. Муж мне часто говорил, – «Матвей – обезьяна, выпьет – бабуин, а душа теплая, мягкая, как перина, ты Маша не обижай его»… (всхлипывает, достает платочек).
ГЛУХОВА (обнимает вдову за плечи). Ну будет тебе голубушка убиваться-то… Ты молодая, ты вон какая красавица, все касатка у тебя будет… Найдется человек хороший… Ну перестань слезки лить, ну? Ну вот, умница моя, ну вот…
ПАШКЕВИЧ (шмыгая носом). Да… да… сейчас. Заметно, что плакала?
ГЛУХОВА (отходит, смотрит, решительно). Нет!
В зал входят мужчины.
КЛЕСТИЦКИЙ (щелкнув каблуками). Похоронная команда задачу выполнила! (с восхищением) Ну в хламиду пьяный, подлец!
ПАШКЕВИЧ (с улыбкой). Благодарю вас. Сейчас будет кофий…
Мужчины рассаживаются за столом, Пашкевич обносит всех кофейником. Клестицкий с сожалением выливает в стакан остатки из последнего графина. Вальберг меланхолично брякает ложечкой.
ГЛУХОВА (поворачиваясь к Начинкину). А ты Василь Палыч, чего кофий не пьешь?
НАЧИНКИН. Благодарю-с, но мне вредно…
ГЛУХОВА (участливо). Внутрях чего?
НАЧИНКИН. Нет… У меня мигрени.
ГЛУХОВА. Чего?
НАЧИНКИН. Голова болит.
ГЛУХОВА. Ну сударь, голова не жопа – на ней не сидеть… Тоже мне болезнь выдумал. Вот у меня квартирант был – Аркадий Семенович, инженером в типографии служил. Так у него лунатизм был – голый ночью по квартире шарился, все я боялась, что его в больницу упекут. Жалко его стало, молодой ведь… А у меня знакомая – Клавдия Захаровна, она на Покровке булочную держала. Я к ней, так мол и так, пропадает инженерик… А она женщина жалобная, дородная, чужое горе как свое приняла. И что ты думаешь? Недели не прошло, а Аркадий Семеныч как яблочко наливное стал, гоголем ходит, лунатизм свой и не вспоминает… Сынок у них Ванюша, справный такой мальчик, в дверь только боком проходит… Вот так вот сударь мой…
НАЧИНКИН (рассеянно). Да…
ГЛУХОВА. Василь Палыч… А хочешь, я и тебя вылечу?
НАЧИНКИН (испуганно). Спасибо, не надо… Я сам.
ГЛУХОВА (прихлебывая кофе с блюдца). Ну смотри, как знаешь… Я клятву Епократу не давала…
КЛЕСТИЦКИЙ. А главное в бою – не увлекаться. Потому как когда противник бежит, про все на свете забываешь. А потом оглянешься… мама дорогая, одни французы кругом… Тут уж сам бежишь, что есть духу…
ПАШКЕВИЧ. Должно быть это страшно…
КЛЕСТИЦКИЙ. Нисколько… (икает).
ВАЛЬБЕРГ. Верно вы герой?
КЛЕСТИЦКИЙ. А то…
ПАШКЕВИЧ (зябко поводя плечами). Как странно устроены мужчины… Все им нужно побеждать, сражаться… А женщина сидит у окна, ждет, ждет, перечитывает письма и думает, думает…
КЛЕСТИЦКИЙ. А думать зачем?
ВАЛЬБЕРГ. Браво…
ПАШКЕВИЧ (поворачивается к Начинкину). Василий Павлович…
НАЧИНКИН (от неожиданности подпрыгивает на стуле). Что-с?
ПАШКЕВИЧ. А вы пишете стихи?
НАЧИНКИН. Нет…
ПАШКЕВИЧ (грустно). Как жаль… Я почему-то думала, что вы пишете …
НАЧИНКИН (встает, взволнованно комкает салфетку). Я..я..то есть писал раньше, по молодости… Ну знаете, все ведь когда молодые… А сейчас, как-то и некогда, да и…
ВАЛЬБЕРГ (встает, достает из кармана маленькую книжечку). Кстати… Я хотел вам Мария Сергеевна презентовать свой новый сборник, только что из типографии… Называется «Ея Врата». И надпись памятная уже имеется…
ПАШКЕВИЧ (берет книжечку). Как мило Арнольд Иванович, сегодня же перед сном буду читать… Как мило…
КЛЕСТИЦКИЙ. Ну-ка дайте посмотреть…
ПАШКЕВИЧ. Потом, потом… Господа, однако пора, уже стемнело. Помогите мне убрать со стола…
Все встают и уносят посуду.
1 2 3