Людей здесь не было давным-давно, город понемногу расс
ыпался и ветшал, хотя, без сомнения, был когда-то построен очень прочно, чт
обы жить в нем долго и укрываться от врагов надежно. Враги у горожан, несом
ненно, имелись Ц иначе к чему было громоздить такие вот стены из неподъе
мных блоков? Стена в том месте разрушена землетрясением, не иначе Ц люди
просто-напросто не взяли бы на себя такой труд…
Никто так и не произнес ни слова, а вот командир молчать более не мог, пото
му что командир именно он, и ему приходилось то и дело принимать решения, н
е показывать слабины, ничего не пускать на самотек. Над отрядом должна бы
ла постоянно витать его воля, словно отмененный революцией дух святой… О
н обязан был думать и рассуждать за всех, и уж ни в коем случае не выдавать
перед бойцами растерянности.
Он поступил немудрено Ц махнул плеткой, подзывая проводника Дильдаша, а
когда тот подъехал, спросил сухо, насквозь деловито:
Ц Это откуда здесь?
Проводник Ц надежный и проверенный, из батраков, с заслугами перед рево
люцией и Красной армией Ц мялся. Помалкивал. Даже не пытался по своему вс
егдашнему обыкновению объявить загадочный полуразрушенный город «пло
хим местом», «яман». А меж тем у него было множество известных ему одному «
яманов». В одном, дескать, никак нельзя оставаться на ночлег Ц иначе ночь
ю припрется горный дух с железным лицом и вывернутыми назад ступнями, пе
редушит всех, как цыплят. В другом вот уже лет пятьдесят бродит с самыми не
добрыми к путникам намерениями душа зарезанного разбойниками купца.
В третьем давным-давно закопали проклятый клад, и лучше там не задержива
ться без особой нужды, проезжать побыстрее. И так далее Ц дэвы в развалин
ах заброшенного кишлака, огромные, с кошку, пауки-кровососы, девушки-обор
отни…
Сейчас, однако, проводник угрюмо молчал, почесывая в затылке обеими пяте
рнями сразу.
Потом пожал плечами:
Ц Знать не знаю… В жизни не слышал ни про какой город. Посмотри, он совсем
старый… Сам по себе помаленьку рассыпается. Если бы тут жили, про них обяз
ательно бы знали старики.
Или охотники. Старики и охотники все знают.
А про такое никто ничего не знает… Люди отсюда очень давно ушли.., или очен
ь давно умерли.
Так давно, что и памяти не осталось. Давно…
Ц Ерунда! Ц крикнул подъехавший к ним товарищ Аршак. Ц Не должно тут бы
ть никакого города! Потому что здесь никогда не было ни единого государс
тва. А большой город никогда не бывает сам по себе, понимаешь? Большой горо
д означает Ц государство. Я помню, чему меня учили… По науке, здесь никаки
м городам не полагается быть. Государства здесь не было. Одни дикие горы…

Он был армянин, вспыльчивый и горячий. Кто-то говорил командиру, что товар
ищ Аршак в свое время и в самом деле был студентом в Петербурге, в каком-то
крайне удачном заведении, пока его не сорвала с места революция. Сам кома
ндир, откровенно говоря, закончил лишь реальное училище и унтер-офицерс
кие курсы. Однако реальное от гимназии отличалось лишь тем, что в реально
м не преподавали древних языков, а вот историю учили по тем же учебникам, ч
то и в гимназии. Он и сам понимал, что большие города Ц признак государств
а. И помнил с грехом пополам, что никаких государств тут и в самом деле не б
ыло.
Однако данный город был чертовски убедителен. И командир, ткнув плеткой
в ту сторону, проворчал:
Ц Наука наукой… Это что, мираж?
Ц Вряд ли, Ц вынужден был признать товарищ Аршак. Ц На мираж ничуть не п
охоже. Но все равно, по науке не положено…
Ц А что, наука знает все на свете? Ц пожал плечами командир. Ц На худой к
онец, ради пущей надежности, можно проверить…
Он тряхнул плечом, ловко уронив карабин прямо себе в руки, приложился, уве
ренно выпустил три пули. Покосился на товарища Аршака. Тот с удрученным в
идом поцокал языком. Как и все остальные, он прекрасно видел Ц пули выбив
али крошку из каменного быка, того, что справа.
Ц Командир! Ц прямо-таки взвыл проводник. Ц Ну зачем? А вдруг это плохо
е место? В таких местах как раз и поселяются те, которые…
Ц Ох, да хватит! Ц в сердцах сказал командир. Ц Снова не начинай… И без т
воих яманов тошно.
А кто-то из бойцов протянул мечтательно:
Ц Говорят умные люди, что в таких вот местах кладов навалом…
Вот эта реплика командиру не понравилась вовсе уж категорически. Он хоро
шо знал своих людей Ц надежные были ребята Ц и вовсе не боялся, что дисци
плина в одночасье рухнет, и красные конники, пренебрегши присягой, полез
ут искать клады. Просто-напросто такие вот реплики настраивают личный с
остав на отвлеченный лад, меж тем погоня силами мангруппы Ц дело серьез
ное и не терпящее отклонений от маршрута даже в мыслях…
А потому он непререкаемым тоном распорядился:
Ц За мной, рысью марш!
И первым направил коня к выходу из ущелья, явственно видневшемуся вперед
и.
Остальные, конечно же, двинулись следом, больше не оглядываясь на таинст
венный город.
…Джантая они так и не догнали, Ц ускользнул, старый черт. Их, конечно, руга
ли, но подобное случалось в этих краях не впервые, и все обошлось, дальше р
угани не продвинувшись. Возвращались они другой дорогой и города больше
не видели. Командир о нем все же упомянул в рапорте Ц мимоходом, одной фра
зой. Несомненно, то же сделал по своей линии и товарищ Аршак.
Этим дело и кончилось. Снедаемых научным любопытством ученых поблизост
и не обреталось, а специально писать в Академию наук никто не стал бы, хват
ало своих, более приземленных и насущных забот. Товарищ Аршак, правда, гро
зился потом, что, когда будет в Ленинграде, непременно зайдет к какому-то
профессору и расскажет о загадочной находке, но вряд ли у него выдалось в
ремя. На фоне того, что творилось в стране, чекист не нашел бы время ходить
по профессорам.
А в тридцать шестом, долетали слухи, товарищ Аршак оказался прикосновенн
ым к правотроцкистскому блоку Ц и как сквозь землю провалился.
А вот командиру повезло Ц он уцелел в бурные годы, не выйдя в большие чины
, служил не лучше и не хуже многих, отшагал Отечественную, в отставку ушел
полковником в пятьдесят пятом.
Эту историю он рассказал племяннику во времена оттепели, а племянник в н
ачале восьмидесятых рассказал мне.
Если этот загадочный город существует на самом деле, он так и стоит в той г
орной долине Ц циклопические стены, башни, каменные быки у ворот. Вот эти
быки, кстати, служат стопроцентным доказательством того, что город этот
Ц не мусульманский. Ислам, как многие, должно быть, знают, запрещает изобр
ажать живые существа. Вот с древнеиранской мифологической традицией бы
к как раз связан теснейшим манером и служит образом лунного божества, Ц
каковым был и в Средней Азии две-три тысячи лет назад. Вот только неизвест
ный «товарищ Аршак» был кругом прав: современная историческая наука нич
его не знает о каких бы то ни было древних государствах в тех местах. Ну, а в
сякого, кто рискнет заикнуться, что современная историческая наука, дели
катно выражаясь, не всеобъемлюща, моментально зачислят в презренные атл
антологи, рехнувшиеся морозианцы и выкормыши академика Фоменко.
Поэтому поставим точку. Если город существует, он так и стоит в той долине
. Но никто не знает, где эта долина…

Героический пес

1929 год, осень. Где-то неподалеку от афганской границы.
Пограничный наряд попал в засаду, и дела складывались плохо. Старший нар
яда, раненный в грудь, уже перестал вздрагивать и хрипеть, лежал совершен
но неподвижно. И две попавшие под меткий и неожиданный залп лошади уже не
бились (что в сложившемся раскладе для двоих оставшихся пограничников б
ыло только на пользу, за лошадиными трупами они с грехом пополам и укрыва
лись от града пуль).
Нельзя сказать, чтобы басмачи особенно наседали. Не было нужды. Очень пох
оже, они знали расписание нарядов и тактику патрулирования Ц очень уж у
веренно, несуетливо держались. Точно, полное впечатление, знали, что наря
д был застигнут в начале длинного маршрута и тревожиться на заставе начн
ут только к вечеру Ц а до вечера еще далеко, едва минул полдень…
Басмачи не лезли на рожон. Они залегли и постреливали из винтовок, даже не
пытаясь пока что сжать кольцо. Все повадки выдавали людей поднаторелых,
уверенных, что добыча никуда не денется. Походило на то, что собирались бр
ать живьем, а это было совсем уж скверно.
Те двое были тоже не новички. Просчитав и прикинув, сообразили, что их окру
жило человек двадцать, а от такой оравы из двух карабинов не отстреляешь
ся. И ни единой гранаты на последний случай. Скверно.
В общем, они берегли патроны, насколько удавалось. Одного подстрелили се
рьезно и парочку ранили Ц что было не бог весть каким достижением, учиты
вая численное превосходство противника. Хорошо еще, что их самих пока чт
о не зацепило. Но пули в лошадиные туши так и шлепали, не давая переменить
позицию.
Неизвестно, о чем думал Юсуф. Вот уж точно не молился Ц совершенно чужд бы
л всякой поповщине (или, учитывая местный колорит, мулловщине). Что до Васи
лия, он снова и снова перебирал мысленно невеликий набор благоприятных д
ля них возможностей.
И в который раз выходило, что спасти их может только чудо. До заставы килом
етров восемь, выстрелы там вряд ли услышат. Третья лошадь вообще-то ускак
ала. Если она вернется на заставу, там вмиг сообразят и поднимут всех в руж
ье Ц но он помнил, какая канонада поднялась в той стороне, куда рванул жер
ебчик, как быстро стихли выстрелы и раздались торжествующие вопли.
Похоже, коня очень быстро положили здесь же, неподалеку.
Собака… Не было у него больше умной, опытной, обученной овчарки Грома. Леж
ал метрах в трех, с остекленевшими глазами, вывалив язык.
Попал под тот же первый залп. Так что с донесением пса уже не пошлешь Ц а в
едь были случаи, похожие, когда пограничная собака прорывалась, и помощь
приходила вовремя. Не на их заставе, правда. На соседней Ц и еще где-то на п
ольской границе.
От безнадежности и смертельной тоски в голову лезла вовсе уж дурная блаж
ь Ц вот если бы были такие маленькие радиоаппараты, чтобы умещались в по
левой сумке! Покрутил рычажки, доложил на заставу, в какую безнадегу влип
ли…
Он встрепенулся, поднял карабин Ц но это Юсуф подполз, старательно расп
ластываясь по сухой земле, вытянулся рядом, глядя в глаза. Не лицо было у с
ослуживца, а застывшая маска, а в глазах столь дикое напряжение, что Васил
ию стало не по себе. Что-то тут было непонятное в этих глазах: не страх и не
раздавленность перед оскалом подступающей смерти…
Ц Вася, Ц сказал Юсуф совершенно чужим, незнакомым голосом, Ц пиши дон
есение. Кратенько. Мол, нас зажали, и если не поспеют…
«Вот и рехнулся, Ц с удивившим его спокойствием подумал Вася. Ц Случает
ся в таких вот передрягах…»
Ц И зачем писать? Ц спросил он вяло.
Ц На заставу отошлем.
Парочка винтовочных пуль противно взыкнула над головами. Васю это не исп
угало Ц скорее уж окончательно вывело из терпения. Это было уж чересчур
Ц вдобавок к обложившим со всех сторон басмачам спятивший напарник…
Ц А кто доставит, мать твою? Ц рявкнул он шепотом. Ц Дух святой?
Ц Он, Ц сказал Юсуф, показывая на мертвого Грома. Ц Я его сейчас подниму
, а ты пиши, пиши, не мешкай. Вася, я умею, старики учили, все получится…
У Васи было слишком скверно на душе, чтобы злиться всерьез. Он просто-напр
осто попытался прикинуть, чего же именно от рехнувшегося узбека ждать Ц
хорошо, если кинется во весь рост под пули, а если в глотку вцепится?
Ц Если попробует, лучше всего его прикладом по яйцам…
И тут же эти мысли напрочь вылетели из головы.
Потому что мертвый Гром шевельнулся. Дернулись лапы Ц как бы отдельно о
т тела, сами по себе, согнулись-разогнулись, и снова, и еще, голова приподня
лась тем же самостоятельным рывком, как на веревочке, вздернулась и глух
о стукнула оземь…
Ц Пиши, говорю! Ц прямо-таки простонал Юсуф, весь красный, потный, дико т
аращившийся.
Он лежал на боку, приложив ко рту сложенные трубочкой ладони, то шумно выд
ыхал как-то по-особому, то нараспев что-то говорил Ц громко, упрямо, причи
тающе. Вася самую малость знал по-узбекски, но то, что он слышал, вообще на ч
еловеческий язык не походило. Так не походило, что жутко делалось.
Но пес-то шевелился! Был мертвый, но шевелился Ц дергал лапами, головой, с
отрясался всем туловищем, а глаза оставались неподвижными, стеклянными,
и язык тряпкой свисал на сторону, и дыхания не было…
Он вспомнил, что про Юсуфа давненько уже шептали Ц хороший красноармеец
, но человек потаенный, с чертовщинкой. Никто ничего не знал точно, но шепо
ток ходил Ц на благоразумном отдалении от комиссара, не одобрявшего мис
тику, поповщину и прочую отрыжку старого мира…
Потом все посторонние мысли вылетели из головы Ц на смену тупой безнаде
жности пришла яростная надежда, и он, лежа на боку, вжавшись в землю в неуд
обной позе, принялся лихорадочно черкать на листке. Вырвал листок из бло
кнота, привычно сложил вчетверо, сунул его в портдепешник <Футляр на ошей
нике служебной собаки, куда вкладывались депеши.> и надежно застегнул кн
опку. Ненароком прикоснулся при этом к собачьей шее и передернулся от ом
ерзения Ц это был уже не Гром, шевелящееся, но холодное, твердеющее, окост
енелое нечто…
Овчарка поднялась на разъезжавшихся лапах, покачалась, утвердилась на ч
етырех опорах Ц это выглядело так, словно чучело поднимали на невидимых
распялках. И тут же рванулась прочь, в сторону заставы, будто кукла на вер
евочках, быстро, очень быстро…
Выстрелы загремели со всех сторон, и немало пуль угодило в цель Ц с проти
вным деревянным стуком. Вася видел, как дергалось собачье тело, как на бок
ах появлялись дыры, но Гром, не останавливаясь, ни разу не споткнувшись, ун
осился вдаль незнакомым, механическим аллюром.
1 2 3 4 5 6