В мемуарах Анненкова утверждается, что Гоголь самовольно воспользовался рассказанным ему Пушкиным замыслом: "Известно, что Гоголь взял у Пушкина мысль "Ревизора" и "Мертвых душ", но менее известно, что Пушкин не совсем охотно уступил ему свое достояние. Однако ж в кругу своих домашних Пушкин говорил смеясь: "С этим малороссом надо быть осторожнее: он обдирает меня так, что и кричать нельзя"". Последнее Анненков написал, возможно, со слов Натальи Николаевны. Обратите внимание, что о подарке ни у Пушкина, ни у Анненкова нет и речи: "взял", "ободрал". Нечистоплотность Гоголя в заимствовании сюжета, по мнению племянника Пушкина Л.Павлищева, явилась причиной охлаждения к нему Пушкина. Мнению этому нет, однако, подтверждений.
Еще более туманна история сюжета "Ревизора". Гоголь принес Пушкину комедию "Женитьба" читать "для замечаний", а тот ее, по-видимому, даже не пролистал. "Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь смешной или не смешной, но русский чисто анекдот", -- просит Гоголь. 7 октября 1835 года он написал Пушкину письмо с просьбой вернуть ему комедию. Желание Гоголя получить, говоря современным языком, "заказ" (а значит, и благословение) от самого Пушкина понятно. В конце октября, согласно легенде, Пушкин дал Гоголю сюжет "Ревизора". Подарок такой возможен, но, к сожалению, основной свидетель события -- опять-таки один Гоголь.
По одной из версий источником сюжета "Ревизора" явились байки о бессарабских похождениях дипломата и литератора Павла Свиньина, вроде бы пересказанные Пушкиным Гоголю. В подтверждение другой версии о подарке Пушкина ссылаются на незаконченный отрывок Пушкина "В начале 1812 года...". Там говорится о группе молодых офицеров, расквартированной в уездном городе. Офицеры проводили время с женщинами на вечеринках и, в частности, посещали дом городничего, который был взяточником и у которого были жена и дочь. Сюжета с ревизором нет. К тому же, отрывок Пушкин опубликовал в 1831 году -Гоголь его просто прочитал. Все это говорит не о подарке, а о простом влиянии, или, говоря строже, заимствовании.
Другим аргументом считается пушкинский черновик из трех строк: "Криспин приезжает в губернию на ярмонку -- его принимают за... Губернатор честный дурак... -- Губернаторша с ним кокетничает -- Криспин сватается за дочь". Дата написания неизвестна. Криспин во французских и итальянских комедиях -постоянно встречающийся плут-слуга. "Принимают за" -- типичное qui pro quo, на котором строится комедия во все времена. Опираясь на эти три строки, доказывают, что Пушкин подарил Гоголю сюжет "Ревизора".
Более очевидно, что уже существовала известная комедия украинского писателя Григория Квитки "Приезжий из столицы, или суматоха в уездном городе", где обыграна точно такая же история. И -- за год до "Ревизора" в журнале "Библиотека для чтения" (а Гоголь ее внимательно читал) появилась повесть Александра Вельтмана "Провинциальные актеры", где тоже обыгрывался знакомый сюжет. В наше время в Америке за такое заимствование сюжета Гоголь давал бы показания в суде, и даже живой свидетель Пушкин ему б не помог, если подарил ему не свой сюжет.
В связи со слабостью доказательств Гиппиус предлагал компромиссное объяснение: "уступка" Пушкиным Гоголю сюжета "Мертвых душ", а также начало работы Гоголя над "Ревизором" произошли "в результате рассказанных Пушкиным анекдотов". Макогоненко спасает легенду следующим толкованием: "Гоголь попросил у Пушкина сюжет, а Пушкин дал ему мысль!". Еще более расширяет возможность заимствования вне Пушкина Золотусский: сюжет "носился в воздухе, он уже был почти фольклорным". С этим трудно не согласиться.
Пушкин писал про раннюю комедию Гоголя "Владимир 3-й степени" Одоевскому: "В ней есть закорючка", что, видимо, можно истолковать как похвалу. Устраивая новую комедию в театр, Гоголь нигде в письмах не отмечает, что Пушкин подарил ему сюжет, хотя это могло помочь успеху пьесы, а ведь Гоголь навязчиво использовал имя Пушкина. Пушкин поминает "Ревизора" в письме к жене, но и там нет ни намека на его собственный вклад. Панаев позже писал, что Пушкин во время чтения комедии у Жуковского "катался от смеха", но эта типичная гоголевская гипербола перекочевала в воспоминания Панаева из воспоминаний Гоголя. Таким образом, легенда о подарке Пушкиным двух сюжетов сочинена самим Гоголем.
Поздний Пушкин относился к Гоголю более критически. Говоря о "Вечерах на хуторе близ Диканьки" в "Современнике" за 1836 год, он отмечал живую манеру письма Гоголя и -- "неровность и неправильность его слога, бессвязность и неправдоподобие некоторых рассказов". "Невинные, на взгляд, вкусовые различия, -- отмечает А.Синявский, -- имели далеко идущие последствия и свидетельствовали в конечном счете о пропасти, отделявшей Гоголя от Пушкина".
Пушкин предложил Гоголю заняться критикой, отметив в своем дневнике: "Гоголь по моему совету начал историю русской критики". Основанием послужили, по-видимому, язвительные замечания Гоголя по поводу врагов Пушкина и лесть в адрес поэта. По мнению А.Жолковского, Гоголь "рабски приспосабливался к вкусам вышестоящих лиц (в том числе Пушкина)".
Перечитаем статью Гоголя "Борис Годунов, поэма Пушкина", которую молодой автор писал, ища сближения: "Будто прикованный, уничтожив окружающее, не слыша, не внимая, не помня ничего, пожираю я твои страницы, дивный поэт!.. Великий! Над сим вечным творением твоим клянусь!". Это больше похоже на заклинание. В сервильной статье говорится о чем угодно, только не о самой драме, написанной Пушкиным. В письме Гоголь называет Пушкина и Жуковского "великими зодчими", воздвигающими "огромное здание чисто русской поэзии". "Великие зодчие" сегодня звучат особенно смешно, но и тогда это была бесстыдная лесть.
Гоголь-критик оказался многословен, лишен дара анализа произведения и, как оказалось, не способен ориентироваться в литературно-общественной жизни. Уже высказывалась точка зрения, что совет Пушкина Гоголю заняться критикой свидетельствует о незнании Пушкиным своего обожателя.
Для выпуска журнала "Современник" Пушкину нужен был редактор. Найти такого непросто, а молодой Гоголь, если вспомнить его беспомощный опыт в качестве лектора, отважно брался за любое дело. Компетентность Гоголя в редакторской работе была равна нулю, -- этому Пушкин почему-то не придал значения. Ю.Оксман пишет, что в "Современнике" Гоголь вел "всю редакционно-техническую работу". Редактирование первого номера журнала "Современник" за 1836 год доказало, что он не только не способен, но и опасен.
Получив возможность решать в журнале, что публиковать, Гоголь, вместо поиска разных авторов, поставил в первый номер свои "Коляску", "Утро делового человека" (которые Пушкин одобрил), восемь собственных рецензий на самые разные книги и еще заметку, -- одиннадцать материалов. Скандал разгорелся из-за его же статьи (без подписи) "О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году".
Гоголь описывал все, что печаталось в обеих столицах, в негативных, а иногда и просто в бранных выражениях: "Бесцветность была выражением большей части повременных изданий", "скудость и постный вид наших журналов", "ничего свежего", "отсутствие вкуса", "невежество", "мертвящая холодность". Гоголь разносит в пух и прах все журналы, издателей, редакторов, авторов скопом и поименно.
Как статья, в которой досталось сразу всем, могла появиться, остается загадкой. Общественный скандал поставил под угрозу существование едва народившегося "Современника". Издатель, то есть сам Пушкин, ищет путь смягчить реакцию возмущенной журнальной публики. Для этого он вынужден пуститься на хитрость.
Он сочиняет "Письмо к издателю" за подписью А.Б. ("Современник", в"--3), в котором резко критикует заносчивые суждения Гоголя. Возможно, А.Б. -- просто первые буквы алфавита. Опубликованная статья, пишет Пушкин, "не соответствует тому, чего ожидали мы". Гоголь обвиняется в том, что хвалит одних за то же самое, за что негодует на других, то есть в беспринципности, и даже иногда в отсутствии чувства юмора, за который Пушкин хвалил его.
Гоголь написал, по словам А.Б., то есть самого Пушкина, "немного сбивчивую статью". Вымышленный автор статьи А.Б. призывает издателя "перед стадом своих подписчиков" принести "искреннее покаяние в слабостях, нераздельных с природою человека вообще и журналиста в особенности". Статья заканчивается в язвительном тоне надеждой, что критик избегнет в своей критике недостатков, так строго и так справедливо осужденных в его собственной статье.
Затем следует комментарий "От редакции", в котором Пушкин оправдывается: "Обстоятельства не позволили издателю лично заняться печатанием первых двух нумеров своего журнала; вкрались некоторые ошибки...". Пушкин вынужден публично отмежеваться от лихого критика, обещать не критиковать книги, которые Гоголь отметил звездочками для аналогичного растерзания в следующей статье.
Во втором номере "Современника" помещена рецензия Петра Вяземского на комедию Гоголя "Ревизор". В третьем номере -- опубликован "Нос" Гоголя. Пушкин сделал к заглавию этой повести сноску в четыре строки об удовольствии, которое доставила издателю рукопись, почему он и решил поделиться удовольствием с читателем. Ни одной критической статьи или заметки Гоголя, начиная со второго номера, больше не появилось. Деятельность Гоголя в качестве редактора, обозревателя и литературного критика была издателем прекращена. Оксман пишет, Гоголь был "больно задет". На этом закончились их реальные отношения.
6 июня 1836 года Гоголь выехал за границу. Набоков замечает: "Говорилось, что накануне его отъезда Пушкин, которого он больше не видел, посетил его и провел всю ночь, просматривая его рукописи и читая начало "Мертвых душ"... Картина приятная, пожалуй, слишком приятная, чтобы быть реальной". Добавим: разумеется, опять байка, подкинутая публике Гоголем.
Из-за границы Гоголь не написал Пушкину ни строки, а Жуковскому пожаловался: "Даже с Пушкиным я не мог проститься; впрочем, он в этом виноват". Отсюда следует, что Гоголь, может быть, предпринял попытку увидеться, но Пушкин от встречи отказался. А ведь он любил прощаться и провожать уезжавших за границу.
Когда Пушкин уже не мог написать опровержение, собственная роль в пушкинском "Современнике" стала видеться Гоголю совсем в ином свете. Оказывается, не Пушкин предоставил Гоголю возможность напечататься в своем журнале, а он, Гоголь "умолил" Пушкина издавать "Современник". Больше того, как стало казаться теперь Гоголю, он был более даровитым журналистом, чем Пушкин: "В статьях моих он находил много того, что может сообщить журнальную живость изданию, какой он в себе не признавал". И -- ни слова про конфликт. В "Выбранных местах из переписки с друзьями" весьма произвольно используется имя Пушкина, и взгляды его искажаются для подкрепления собственного авторитета автора. Практически Гоголь задвинул Пушкина в историю литературы, чтобы освободить место на пьедестале для себя.
Гоголь был не только талантливый прозаик, но и блистательный фантазер. Вяземский писал Александру Тургеневу: "Гоголь от избытка веселости часто завирается...". В письмах он сообщает, что пишет "Историю Малороссии" в шести томах, всеобщую историю и географию "Земля и люди" в трех или двух томах, "Историю средних веков" в восьми томах, то есть всего шестнадцать или семнадцать томов. А писал он в это время "Тараса Бульбу". "Гоголь врал себе так же, как другим. Лживость была способом его жизни, сутью его гения", -пишет Хелен Мачник.
Фантазия Гоголя распространялась не только на сюжеты, но и на даты. Так, Н.Тихонравов установил, что Гоголь произвольно менял годы написания своих статей в сборнике "Арабески", чтобы представить их как давно написанные и тем избежать упреков критики. Гоголь создал легенду о стихотворении "С Гомером долго ты беседовал один", уверяя, что Пушкин посвятил его не Гнедичу, а Николаю Первому.
Гоголь выдавал желаемое за достигнутое, собственную выдумку за реально существующее. Мечтатель и фантазер, он придумывал человеческие отношения не только в прозе, но и в жизни. Он рассказывал о своих интимных связях с женщинами, с которыми у него ничего не было. Так же он постоянно надувал фантазией и свою дружбу с Пушкиным.
Одно обстоятельство начисто игнорировалось в российских исследованиях на обсуждаемую нами тему. Может быть, его имел в виду Вересаев, когда писал: "Пушкин держался по отношению к Гоголю отдаленно". Между тем, проблема эта весьма тщательно изучена на Западе. Гоголь с юности одевался, изобретая странные наряды. Носил длинные волосы, взбивал кок, подчеркивал талию и подкладывал искусственные плечи. "Пушкин: легкомысленный, офранцуженный картежник, -- жестко пишет славист Джон Бейли. -- Гоголь: извращенец, гомосексуалист, поистине хам".
О гомосексуальных склонностях Гоголя, а также о его биографии и творчестве имеются серьезные работы фрейдистов. Отметим лишь, что Пушкин иронически, а то и неприязненно или издевательски относился к гомосексуалистам (например, известно его отношение к Филиппу Вигелю, не говоря уж о бароне Геккерене). Не проявлялось ли такое же отношение к Гоголю? Наивно сводить всю сложность человеческих отношений к одной причине, но было бы ошибкой ее игнорировать.
Русское слово дружба не адекватно сути английского friendship или французского amitiГ(C). Большая дистанция лежит между значениями друг и приятель. Приятель ближе по смыслу слову знакомый, а знакомых той или иной степени приближенности у Пушкина зарегистрировано 2700. Дружба для Пушкина -- это многолетние отношения глубокой духовной близости, взаимной открытости, доверия, понимания, сопереживания, бескорыстия.
У Пушкина с Гоголем были, говоря современным языком, деловые контакты, которые изо всех сил стимулировал Гоголь. В жизни Гоголя Пушкин сыграл решающую роль. Для Пушкина Гоголь был в числе многих молодых литераторов. Долгие годы существовало предположение, что именно Гоголя имел в виду Пушкин, назвав неизвестого автора "одним из моих приятелей, великим меланхоликом, имеющим иногда свои светлые минуты веселости".
1 2 3 4