Издай и умри -

Джеймс Хайнс
Царица джунглей

James Hynes PUBLISH AND PERISH
Печатается с разрешения автора и литературных агентств Donadio amp; Olson, Inc. и Andrew Nurnberg.
Эпиграф к сборнику «Издай и умри»
(Идея книги) заключается в энциклопедической защите теологии и логоцентризма от разрушительного воздействия письма, от его афористической энергии и от… любого разнообразия (отличия) вообще. Если мы будем отличать текст от книги, мы должны будем сказать, что разрушение книги – собственно, процесс, происходящий сейчас во всех сферах, – обнажает поверхность текста. Необходимое насилие становится ответом на насилие, которое, в свою очередь, было в не меньшей степени необходимо.
Жак Деррида «О грамматологии»
Ученость! О, великое то дело!
У. Шекспир, «Укрощение строптивой», Акт I, Сцена II

1
Что-то случилось с Шарлоттой, кошкой Пола и Элизабет. Она начала мочиться где попало, доводя хозяев до полного отчаяния. Ни один из них не мог понять, что стало причиной столь странного поведения семейной любимицы, но оба все более склонялись к мысли, что оно как-то связано с некоторой сложностью в их домашнем устройстве. Пол жил в Блеф-Сити, штат Айова, и числился на факультете английского языка университета штата, где завершал работу над диссертацией, на которую потратил уже целых три года. Элизабет четыре дня в неделю проводила в Чикаго, где у нее было временное пока еще место в Чикагском университете.
Шарлотта же постоянно жила с Полом в Айове. Это была совершенно домашняя кошка десяти лет от роду, без когтей на передних лапах. На первый взгляд она могла показаться обыкновенной черно-белой кошкой: с черной спинкой, черными обводами вокруг глаз и ушей – что создавало впечатление маски – и с молочно-белыми грудкой и передними лапками. Однако при прямом ярком свете оказывалось, что черная шерсть еe представляет смесь иссиня-темных тонов с коричневыми, которые едва заметными полосками шли по кошачьей головке и по спине, достигая хвоста и делая его очень похожим на хвост енота. Глаза Шарлотты из-за черных отметин, казалось, были словно подведены черным карандашом. Она была очень умной и крайне чувствительной кошкой, однако отнюдь не ласковой. Шарлотта злобно шипела и царапала любого незнакомца, который попытался бы взять ее на руки.
Даже Полу и Элизабет она позволяла держать себя на руках – по подсчетам Пола – нс более десяти секунд, а затем начинала с нетерпеливо-раздраженным ворчанием вырываться. Потом садилась на расстоянии нескольких метров от них, повернувшись спиной и вытянув свой длинный хвост, похожий на хвост енота. Иногда, правда, в те ночи, когда Элизабет отсутствовала, Шарлотта пристраивалась на грудь Полу, лежавшему на диване с книгой, или, когда он укладывался спать, пробиралась к нему под одеяло.
В последнее время у нее возникла привычка сворачиваться калачиком у его ног, когда Пол сидел за компьютером или стоял на кухне у плиты. Поначалу это его раздражало – он боялся невзначай наступить на Шарлотту, – потом привык. И постепенна Полу стало не хватать теплого шелковистого и ласкового прикосновения к ногам и гортанного мурлыканья.
А в последние два месяца Шарлотта начала дурно себя вести и мочиться где попало. Пол и Элизабет занимали очень удобную квартиру над старым гаражом. Поначалу они предположили, что источником неприятного запаха могут быть еноты, поселившиеся внизу в кладовке, которую устроил квартирный хозяин, но однажды утром Пол босой ногой наступил в лужу, оставленную кошкой на ковре. Вначале Шарлотта делала подобные лужи на верхней площадке лестницы, что вела от входной двери, затем стала мочиться на диванные подушки, кресло-качалку Пола, купленную в комиссионке, и наконец, на кровати – на подушки, в середине матраца, посреди измятых за ночь простыней, пока Пол принимал душ.
Когда это случилось в первый раз на лестнице, Пол ничего не сказал Элизабет. К тому времени когда она вернулась в Блеф-Сити па очередной уик-энд, Пол постарался вытереть пятно и избавиться от запаха с помощью смеси питьевой соды и специального фермента, который он купил в магазине домашних животных. Но во второй раз поздним вечером в четверг Шарлотта выбрала в качестве места преступления диван, и когда Элизабет в пятницу утром вернулась домой, она остановилась в дверях с сумкой на плече, сморщив нос от резкого и неприятного запаха кошачьей мочи.
– Боже мой! – воскликнула она. – Неужели это то, что я думаю?
Пол вышел из-за письменного стола и кивнул. Шарлотта куда-то спряталась.
– Неужели это сделала Шарлотта?
Элизабет опустила сумку на пол и оглянулась в поисках кошки. Первая реакция хозяйки – беспокойство по поводу здоровья и благополучия Шарлотты; здоровье и благополучие мужа заботило Элизабет значительно меньше. Вероятно, это объяснялось тем, что Шарлотта жила с Элизабет задолго до появления Пола. Она была дочерью предыдущей ее кошки по имени Эмили, давно скончавшейся. Весь выводок появился на свет морозным январским днем в самом темном углу стенного шкафа на первой квартире Элизабет. Из-за кошачьих родов были безнадежно испорчены замшевые туфли. В память о них Элизабет подарила Шарлотте зеленый замшевый ошейник, который очень подходил к цвету ее глаз.
Элизабет пошла по квартире, наклонив голову и особым условным знаком подзывая кошку. Она миновала диван, не обратив никакого внимания на лужу, оставленную Шарлоттой.
– Ты здорова, Шарлотточка? – доносился ее голос из спальни, где кошка обычно пряталась. – Что случилось, душечка?
– Это уже не в первый раз, – громким голосом сообщил Пол, понимая, что Элизабет его не слушает.
Она никого и ничего не слышала, когда беседовала со своей любимицей.
Они отнесли кошку к ветеринару. Та осмотрела Шарлотту, провела необходимые анализы, пытаясь установить причину возникшей проблемы, однако никаких физических патологий обнаружить не смогла. В конце концов она порекомендовала Элизабет и Полу специальную диету, которая ничего не изменила. По крайней мере один раз в три или четыре дня Пол наступал босой ногой на очередную лужу на ковре или совершал экстренное путешествие в прачечную с постельным бельем.
У ветеринара Шарлотта злобно взирала на врача со смотрового стола, а врач тем временем озадаченно морщила лоб и задавала вопросы относительно того, не было ли в последнее время каких-либо неожиданных перемен в образе жизни Пола и Элизабет и их любимицы. Не появился ли, к примеру, в доме новый кот, не передвигали ли они куда-нибудь кошачий лоток с привычного для Шарлотты места, не меняли ли марку наполнителя для кошачьего туалета? Элизабет только молча гладила Шарлотту и бросала вопросительные взгляды на Пола, который отрицательно качал головой.
– И последний вопрос, который я вынуждена вам задать, – сказала наконец ветеринар, скрестив руки. – У вас-то самих все в порядке? Никаких семейных проблем?
– О нет! – воскликнула Элизабет. – У нас все в полном порядке!
– В абсолютном! – подтвердил Пол.
Ветеринар прописала Шарлотте успокоительное – две крошечные таблетки ежедневно, и неприятности прекратились. Однако, вернувшись домой на свой первый уик-энд после начала лечения, Элизабет заметила, что Шарлотта стала пошатываться при ходьбе и несколько раз ударилась головой о стену. Элизабет немедленно выбросила все оставшиеся таблетки в унитаз.
– Ты видел ее глаза? – спросила Элизабет. – Она же превратилась в зомби.
– Видел, – ответил Пол. – Мне это тоже не понравилось. Они позвонили ветеринару, но та только развела руками.
– Я сделала все что могла. Вот если только…
– Если только что? – спросила Элизабет.
Пол слушал их разговор по другому телефону в спальне.
Ветеринарша была непроста. Журналы на столике в комнате ожидания обещали читателям духовное освобождение, не привязывая его ни к каким общепринятым религиозным практикам, а из динамиков звучала монотонная, вводящая в транс музыка. От внимания Пола и Элизабет не ускользнула упомянутая особенность, но они решили не придавать этому особого значения, так как ветеринар с удивительным участием отнеслась к их Шарлотте.
– У меня есть знакомая, – сказала ветеринар, – которая обладает способностью вступать в непосредственный контакт с животными.
Пол встал с постели и отошел от телефонного аппарата, насколько позволял провод. Ему хотелось увидеть выражение лица жены, стоящей на кухне. Элизабет была довольно высокого роста – дюйма на два выше Пола, – с открытым лицом, обладала длинной и стройной шеей, которая в свое время и привлекла внимание Пола в аудитории, где они впервые встретились.
И теперь, беседуя с ветеринаром по телефону, она прижимала узкую ладонь к своей восхитительной шее. У Элизабет очень рано появилась седина, еще когда она училась в аспирантуре. Пол частенько пытался уверить ее, что находит седину весьма привлекательной. В ответ жена язвительно замечала, что его редеющие волосы кажутся ей не менее очаровательными.
После долгих раздумий Элизабет решила не закрашивать седину, так как она давала ощущение хоть небольшого, но все-таки старшинства перед студентами, которые в огромном большинстве были всего на несколько лет моложе своей преподавательницы. Наблюдая за Элизабет, Пол заметил в ней ту самую смущенную серьезность, которая, как он хорошо знал, является совершенно определенным признаком того, что она собирается с вежливым презрением отвергнуть предложение ветеринара. Вообще-то весь этот оккультизм раздражал Элизабет еще больше, чем Пола. Он попахивал эссенциализмом и феминизмом, которые Элизабет с унизительными подробностями и злорадным восторгом поносила и высмеивала в своих статьях.
Пол широко открыл глаза, словно преисполнившись предельного недоверия, и беззвучно одними губами произнес: «Кошачий парапсихолог?» Но там, где вопрос касался кошек, Элизабет становилась необычайно сентиментальной. Вряд ли ее можно застать врасплох с «Бог» или «Гламур» в руках, однако время от времени Пол замечал в раскрытом портфеле жены помер «Кэт фэнси».
– И какой номер телефона у вашей знакомой. – спросила Элизабет у ветеринара.
На протяжении следующих двух дней она игнорировала шуточки Пола насчет смуглых дамочек в цветастых платках и с хрустальными шарами, кошачьих хиромантов с крошечными картами Таро для кошачьих гаданий. Наконец одним ясным морозным февральским днем парапсихолог явилась на беседу с кошкой. Она оказалась довольно крупной женщиной в сшитом па заказ костюме и подбитой мехом куртке с капюшоном. На лестницу специалист по кошкам взобралась не без труда, мрачная и задыхающаяся. Звали ее Андреа, с ударением на втором слоге – просто Андреа, как, например, бывают просто Розанны.
Женщина обладала грудным контральто, густыми черными волосами и торжественно-мрачным средиземноморским выражением лица, невозмутимость которого лишь однажды была нарушена громким гортанным смехом. Андреа не попросила сразу же показать кошку – Шарлотта, конечно же, услышав незнакомый голос, устремилась в свой самый укромный уголок, – а величественно опустилась на краешек дивана, пытаясь отдышаться. Через несколько минут, придя в себя, парапсихолог начала задавать вопросы. Чем Шарлотта занимается целый день и где находятся ее любимые места в доме? Элизабет, вся сжавшись, пристроилась на другом конце дивана, внимательно вслушиваясь в каждое слово гостьи и отвечая на все ее вопросы без исключения.
Пол принес им чаю и сел в противоположном углу комнаты. Обе женщины чем-то напоминали цикл картинок под заголовком «До и после», только Пол никак не мог решить, кто из них представляет ситуацию «до», а кто – «после». У Андреа для женщины с почти идеально круглым лицом был поразительно острый подбородок, и она постоянно прикасалась к нему пальцем, при этом отрешенно глядя куда-то в пространство, что заставляло Элизабет еще более внимательно вслушиваться в ее вопросы и с еще большими подробностями и нервозностью отвечать на них.
Андреа почти никак не реагировала на ответы Элизабет, и та из кожи вон лезла, чтобы как-то заполнить тишину не только словами, но и жестами. В конце концов стало создаваться впечатление, что своими пассами Элизабет стремится разрушить зловещее молчание ясновидящей. Потом наступила неизбежная пауза, и когда она совершенно неприлично затянулась, Андреа кивнула и просто сказала: «Э… хм…» Эта фраза и тот факт, что она старалась не встречаться взглядом ни с Элизабет, ни с Полом, убедили Пола – как будто ему требовались еще какие-то доказательства, – что перед ними сидит отъявленная шарлатанка. Он заерзал в кресле, пытаясь перехватить взгляд Элизабет в надежде заманить ее на кухню для не терпящих отлагательства тайных переговоров. Но тут к своему величайшему недоумению ощутил шелковистое прикосновение тельца Шарлотты и не успел и рта раскрыть, как физиономию Андреа осветила яркая улыбка, и она рассмеялась гортанным смехом. Андреа похлопала по лежащей рядом диванной подушке, пристально глядя на кошку и прищелкивая языком.
– Это Шарлотта, – сказала Элизабет дрожащим голосом, словно говорила о больном ребенке.
Я удивляюсь, что она вообще пришла, хотел было сказать Пол, но тут Шарлотта удивила его еще больше, вспрыгнув на диван к ясновидящей, спиной к Элизабет, внимательно всматриваясь в их гостью. Кошка как-то жалобно мяукнула, а Пол с Элизабет обменялись изумленными взглядами.
– Не могли бы вы оставить нас наедине на несколько минут? – попросила Андреа.
Кошка и ясновидящая смотрели друг другу в глаза с почти одинаковым выражением. После безмолвной паузы Пол и Элизабет удалились в спальню, располагавшуюся в конце коридора.
– Сколько ты собираешься заплатить этой женщине? – спросил Пол, закрывая за собой дверь.
– Ты видел?! – вместо ответа прошептала Элизабет, затем встала, подошла к двери и чуть-чуть приоткрыла ее. – Ты когда-нибудь видел, чтобы Шарлотта вела себя так с незнакомцами? Прыгнула чуть ли не на колени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15