Я бы его, скорее, назвал королем дворцов. Дело в том, что ни здесь, в Ушмале, ни в одном другом майяском городе Нового царства я не видел постройки, превосходящей своей красотой этот индейский шедевр.
«Дворец правителей» расположен на искусственно возведенной террасе (примерно 200 метров в длину, 170 в ширину и 12 метров в высоту). На террасу можно подняться только с западной стороны. На этот основной двухсотметровый цоколь строители поместили еще одну террасу, несколько меньше. Когда я поднялся по широкой лестнице на этот второй цоколь, то увидел еще третью террасу, высотой не более метра; на нее возложена корона Трижды строившегося города - «Дворец правителей».
Сам дворец имеет 98 метров в длину, 12 метров в ширину и 8,5 метра в высоту. Прямоугольное ядро здания позднее, очевидно, было разделено стеной на два обширных помещения, к которым с каждой стороны примыкают еще по четыре небольшие комнаты, своего рода королевские салоны. Это главное помещение дворца было отделено от остальных проходом, перекрытым ступенчатым сводом, одним из самых высоких, какие только существуют в майяских городах. За монументальными входами в залы заседаний с правой и левой стороны к Центральному зданию примыкают два боковых крыла дворца, каждое из которых состоит еще из 16 помещений.
Верхнюю часть стены «Дворца правителей» украшает огромный рельеф, совершенно исключительный по красоте, сложенный из тщательно обработанных каменных плит. И здесь главный мотив рельефа - бог дождя и плодородия Чак. Чак - это тот «небесный дракон», с которым я познакомился уже в «стране Чен».
Однако здесь, в Пууке, маски Чака не покрывают весь фасад; на здешних постройках, часто заполняя всю стену, чередуются помещенные рядом лицо Чака и его маска. В ушмальском «Дворце правителей» я насчитал их более ста пятидесяти.
Каменная мозаика «Дворца правителей» была для меня вообще одним из главных чудес Ушмаля. Она занимает 700 квадратных метров и составлена более чем из 20 000 каменных плит. Я не сомневаюсь, что для такого в полном смысле лова серийного производства строительных деталей ушмальские правители, «потомки карлика-волшебника», должны были создать большую, хорошо организованную мастерскую, занимавшуюся обработкой камня и ваянием. Следовательно, кроме иных изобретений, майя, очевидно, были и первыми авторами индустриального изготовления сборных конструкций.
Я знакомлюсь со всеми чудесами интерьера и «стандартизированной» внешней отделкой великолепного «Дворца правителей». А затем покидаю эту прекраснейшую ушмальскую постройку, соединяющую в себе легенды и историю индейского государства, рассказы о фантастическом карлике-волшебнике и о реальных владельцах дворца из династии Шив, которые отсюда, из своей резиденции, вскоре начали руководить завоеванием страны Пуук и «страны Чен».
Перед «Дворцом правителей» воздвигнут не слишком высокий квадратный каменный алтарь. Со всех четырех сторон к нему ведут лестницы. На алтаре раньше помещалась скульптура - каменный трон, изображающий двуглавого ягуара. От ягуарьего трона сейчас остались лишь жалкие руины. У северо-западной части террасы, на которой построен «Дворец правителей», стоит так называемый «Дом черепах» - небольшое прямоугольное, хорошо сохранившееся здание, получившее название по каменным черепахам, которые составляют довольно простой рельеф на его стенах.
На краю противоположной стороны террасы, несущей ушмальский дворец, поднимается вторая пирамида, которую называют «Большой». Но пока она даже не расчищена, и археологическое обследование ее, как мне сказал сторож, начнется самое раннее в будущем десятилетии. Точно так же пока мы ничего не знаем еще об одной обширной и достопримечательной группе зданий, комплексе, состоящем из четырех самостоятельных дворцов, окаймляющих прямоугольную площадь. Одно из этих зданий местные жители называют «Домом голубей» - по форме северного фронтона, похожего на голубятню. К «Дому голубей» примыкает еще одна пирамида, также до сих пор не расчищенная.
К северо-востоку от террасы, на которой высится «Дворец правителей», я прохожу мимо игровой площадки для ритуального «баскетбола». Площадка (54 метра в длину и 10 в ширину) была окружена стенами метровой толщины и шестиметровой высоты. В них были укреплены кольца, куда игроки должны были забросить литой каучуковый мяч, если хотели, чтобы им было засчитано очко. На этих кольцах мексиканский исследователь Эроса, начавший в 1943 году археологическое обследование Ушмаля, обнаружил две календарные даты, которые он по едва различимым знакам расшифровал как 9.10.16.6.14 и 9.10.16.6.15. Обе даты соответствуют нашему 649 году. Если Эроса прочел знаки правильно, то надписи на «корзинах» ушмальского стадиона подтверждают, что он существовал еще в тот второй период истории Ушмаля, когда городом будто бы правил и строил его дворец легендарный карлик-волшебник.
Пройдя ушмальский стадион, я очутился перед входом в «Женский монастырь». Эта постройка (здесь ее называют «Южным зданием») буквально глядит в упор на «Дворец правителей», от которого она отделена только игровой площадкой.
Я захожу в отдельные «кельи». Название это действительно им весьма подходит. Ведь все «Южное здание» длиною 80 метров разделено вдоль главной стеной, полученные таким образом длинные помещения поперечными стенами расчленены на 16 комнат, в самом деле напоминающих монастырские кельи. Кельи одна с другой не соединены, в каждую из них ведет один вход или со стороны внутреннего двора, или с внешней стороны «Монастыря»
На противоположной стороне внутреннего дворика высится самое большое и красивое здание «Монастыря» - «Северный дворец». Так же как «Дворец Шив», он стоит на высокой террасе, на которую поднимаются по прекрасной лестнице тридцатисантиметровой ширины.
И в этом дворце я опять нахожу «кельи», расположенные точно таким же образом. Фасад «Северного дворца» украшен тончайшим каменным орнаментом. Его образуют помещенные над входом в каждую келью в четыре ряда друг над другом маски вездесущего Чака. Пространство фасада между этими изображениями бога дождя заполняют каменные мозаики, представляющие людей, птиц и змей. Глядя на этот прямо фантастически богатый фасад, я хотел бы сказать еще несколько слов об искусстве, которое в майяских городах непосредственно связано с архитектурой, - о ваянии, точнее, о майяской каменной скульптуре. Для обработки камня у майя не было иного материала, кроме опять же камня. Произведения майяских ваятелей изображали индейских богов, представителей благородного сословия и жречества; каменные рельефы часто украшались хронологическими записями. Характер скульптурных работ зависел и от их назначения: это были стелы, алтари, фасады зданий, алтарные плиты в храмах. Необходимость изобразить все важнейшие религиозные символы часто приводила к избыточному богатству украшений.
Скульптуры майя носили чрезвычайно стилизованный характер. Они отличались монументальностью, но вместе с тем и определенной статичностью. Перспективой майя не пользовались, величина фигуры зависела от значительности изображаемой личности. Рельеф, украшающий ушмальский «Монастырь», пожалуй, производит впечатление известной раздробленности, типичной для целого ряда работ майяских ваятелей. Это вызвано тем, что авторы были более озабочены созданием полного набора символических изображений, чем достижением соразмерности форм и пропорций.
Слово «Монастырь», обычно используемое для обозначения комплекса из четырех зданий, украшенных множеством достопримечательных произведений майяских скульпторов, я употребляю в кавычках. Однако ныне ученые, обследовавшие Трижды строившийся город, почти единодушно склоняются к мысли (а такое единодушие в суждениях о майяских памятниках встречается далеко не всегда), что «Женский монастырь» в самом деле был настоящим монастырем, обиталищем майяских жрецов, может быть, и жриц. Здесь они, по всей вероятности, жили в затворнических кельях своего великолепного дома, отсюда выходили совершать обряды в святилищах «Пирамиды волшебника», сюда возвращались после окончания богослужений. И когда они выглядывали из «Монастыря», то видели на противоположном склоне на трех террасах сияющий под жгучим юкатанским солнцем «Дворец правителей», резиденцию настоящих властителей, «великих людей» этого удивительного индейского города.
Дом священнослужителей, ушмальский «Монастырь», лежал как бы у ног Шив, подлинных, неограниченных властителей города. Расположение зданий свидетельствует, что владычествует, бесспорно, правитель, а жречество - хотя в значительной мере и независимое в своих внутренних вопросах - ему служит. Впрочем, майяское название жрецов переводится не «слуги правителя», а «слуги солнца» -«ах-кин».
Ах-кины выполняли в майяских городах и деревнях все основные обязанности, связанные со служением богам. Их коллеги, жрецы-авгуры, по-майяски - чиланы, служили своей духовной пастве в качестве прорицателей. Накомы - третья группа майяских жрецов - приносили главным образом человеческие жертвы. Это они вырывали на жертвенном камне сердца несчастных обреченных во время известных своей жестокостью индейских ритуалов.
Над жрецами, совершающими обряд жертвоприношения, жрецами-пророками и жрецами - служителями солнца стоял верховный жрец, первосвященник майяского города-государства. Однако этот ах-кин-маи не только руководил клиром своей страны, но являлся также великим магистром иероглифического письма, главным астрономом и, разумеется, главным астрологом. По звездам он определял достоинства и недостатки наступающего дня. Сан верховного жреца переходил на Юкатане по наследству, так же как наследственным стал здесь сан единственного, неограниченного, подлинного властелина каждого из юкатанских городов-государств - сан «халач-виника» («великого человека»), который здесь, в Ушмале, обитал в роскошном «Дворце правителей».
И так же как верховный жрец, так же как «великий человек» майяского города-государства, наследовали свои посты, свои привилегии все альмехены - знатные, собственно, в буквальном значении «те, кто имеет оба имени». Дело в том, что у каждого из таких благородных майяских индейцев было два имени: одно - по отцу, другое - по матери. Сыну простого майя в юкатанских государствах могло перейти только имя отца, дочери - только имя матери. Ко времени появления испанцев на полуострове имелось примерно 250 привилегированных знатных семейств, члены которых носили оба имени - отцовское и материнское. (Эти роды с двумя именами были уже полностью эндогамными, то есть их члены женились исключительно между собой.)
Наследственная аристократия присваивала себе в майяских государствах все должности, все привилегии и почти все имущество. Небольшими общинами майяского государства управляли низшие начальники, буквально - «владельцы топора», батабы. Это они собирали для «великого человека», для казны правителя налоги натурой, главным образом бобами какао, они заботились о воинской подготовке хольканов - пехотинцев, составлявших во время войны основу военных сил юкатанских государств.
Помимо батабов, остальные представители майяской знати жили непосредственно в своих великолепных каменных городах или в их предместьях. Собственно народ - лично свободные крестьяне, ремесленники и строительные рабочие (в буквальном переводе их называли «низкими», или «низшими», людьми), а также самые бесправные - пентакобы (рабы) - жили на окраинах этих индейских метрополий или по деревням в хижинах, от которых, естественно, ничего не осталось. А индейские пирамиды и индейские дворцы на многие столетия пережили в стране майя своих строителей, своих каменотесов и каменщиков.
Я вновь возвращаюсь на террасу к стенам прекрасного «Дворца правителей». Терраса приподнята над окружающими холмами. День исключительно ясный, я вижу очень далеко: на юге передо мной лежит «страна Чен», здесь, вокруг Ушмаля - страна Пуук. И везде, куда только достает взгляд, когда-то было государство Шив.
Властители трижды строившегося города и «великие люди» Мотуля, Текоха, Чичен-Ицы и Майяпана боролись между собой за власть над Юкатаном. И обитатели дворца, с лестницы которого я осматриваю окрестность, принимали участие в этой войне за гегемонию с еще большим упорством, чем династии, правившие в других городах-государствах.
Было пролито много крови, гибли династии и города. Был покинут своими обитателями и Ушмаль. Но те, кто отсюда, из «Дворца правителей», им правил, умели пережить все кровавые войны, сумели пережить и завоевание Америки, сблизились с белыми (причем это единственный такой майяский владетельный род), и завоеватели даже возвели их в звание идальго.
Так первый майяский «дворянин» стал дворянином согласно испанскому праву.
В Гарвардском университете, в знаменитом Музее Пибоди, я видел ряд исключительно ценных документов майяской истории, написанных юкатанскими индейцами сразу же после завоевания их страны испанцами. Среди них есть и два документа, рассказывающие о Шив. На одном из них изображена территория государства Шив ко времени прихода испанцев. Центром их страны тогда уже был не Ушмаль, а Мани.
На другом, еще более важном документе нарисовано генеалогическое дерево ушмальских Шив. Дерево вырастает из тела основателя Ушмаля. Рядом с ним стоит его жена. Однако ствол рода вырастает из тела мужа, а отнюдь не из тела жены. Наследование по отцовской линии у майя уже преобладало полностью. На основе этой родословной и других позднейших документов, хранящихся в Музее Пибоди, а также на основе разысканий американского исследователя и в конце концов удалось составить полную генеалогию Шив вплоть до нашего века.
Потомки Шив, основателя города, в котором я сейчас нахожусь, не только пережили приход испанцев и колониальный период, но живут на Юкатане и до сих пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38