Но я не договорил.
Плотный. Я угрожаю оружием. Нахожусь в измененном состоянии сознания, мои права нарушены, мною движет врожденная подавленная агрессивность, мой пистолет зарегистрирован. Я – член коллегии адвокатов.
Татьяна Рудольфовна . Мой адвокат.
Плотный. Ее адвокат.
Гюнтер. Я не закончил свою мысль.
Новенький (доброжелательно объясняет Плотному ситуацию ). Он (показывает на Гюнтера ) рассказывает что-то важное. (Доверительно. ) Я, если честно, ничего не понимаю, но я – не показатель.
Плотный. Я не выпущу никого отсюда, пока меня отсюда не выпустят.
Гюнтер . Я никому не позволю никого отсюда выпустить, пока я не скажу то, что я хотел сказать.
Плотный . Как? (На всякий случай. ) Я адвокат.
Татьяна Рудольфовна (Гюнтеру ). Ты поднял мост?
Гюнтер . Допустим.
Татьяна Рудольфовна . Мне надо к десяти быть в городе.
Гюнтер . Понимаю.
Татьяна Рудольфовна (Плотному ). Цыпа, стреляй, здесь нет заботы о клиенте.
Плотный. Я стреляю!
Гюнтер. Я продолжаю. (Продолжает. ) Скажите мне честно. Вот есть я – ваш хозяин и друг. Вот есть болезнь, сжигающая мою душу. (Показывает на Новенького. ) Двоим не жить. Кому жить?
Плотный. Мой клиент хочет наружу.
Гюнтер . Твой клиент хочет наружу потому, что твоего клиента ждет в городе любовник.
Татьяна Рудольфовна. Да, любовник.
Плотный . А вам какое дело?
Гюнтер. Я муж твоего клиента.
Татьяна Рудольфовна. Мой муж.
Плотный . Я не знал. Но это вас не оправдывает. Я требую выпустить меня и эту женщину. Насильственное удержание путем…
Гюнтер . Зачем вам пистолет?
Плотный . Не сбивайте меня. Насильственное удержание…
Гюнтер . Если адвокат забывает, что его оружие – слово, а не пистолет… Если жена не хочет разделить с мужем день его позора… Этот мир болен!
Плотный . Ну, так проповедовать – это не очень сложно. Объясните мне тогда, почему этот мир болен и что можно считать здоровым миром?
Татьяна Рудольфовна . Ярик!
Гюнтер . Здоровье…
Плотный . И, простите, что перебиваю, но сама мысль: «Этот мир болен», слишком, как бы это сказать… не свежа.
Гюнтер . Здоровье, это то, что остается, если не лечить.
Плотный . Если я не буду лечить аппендицит, простите, от меня ничего не останется.
Гюнтер . Значит, здоровье, это мир без вас.
Плотный . Вот как? Ну это вы, уважаемый, хватили. Мир без меня – это фашизм.
Гюнтер . Мир с вами – это тоже фашизм.
Плотный . Почему же это?
Гюнтер . Потому, что вы спокойны.
Плотный . Я спокоен?
Гюнтер . Вы!!! Как и многие, вы считаете, что для того, чтобы быть фашистом, надо предпринимать какие-то действия. А, поскольку вы все бездельники, то вам и кажется, что вы не фашисты.
Плотный . Быстро же вы меня в фашисты записали.
Гюнтер . Не знаю – фашист вы, или нет, но знаю точно, что вы еще ничего не сделали, чтобы им не быть.
Плотный . Нет, вот тут я вас ловлю на явном противоречии…
Татьяна Рудольфовна . Мы вам не мешаем?
Плотный . Танечка, дайте мне убедить господина…
Татьяна Рудольфовна . Так, понеслась…
Повар Г.Ц (Плотному ). А, извиняюсь, вы его под прицелом собираетесь убеждать?
Плотный (испуганно ). Упаси Бог! (Опускает пистолет. ) Так, вот…
Повар Г.Ц. спрашивает – можно ли сервировать и, получив разрешение, дает знак людям кухни готовить свадебный стол.
Плотный. Меня сбили.
Гюнтер . Вы хотели меня поймать на противоречии.
Плотный . Точно! Следите за моей мыслью. То есть, я хочу сказать, следите за вашей собственной мыслью. (Собирается с мыслями Гюнтера. ) Если следовать вашей логике, человек по природе своей – фашист.
Гюнтер . Нельзя исключать такую опасность.
Плотный . Хорошо, очень хорошо. Следовательно, вы тоже фашист?
Гюнтер . Нет, я не фашист.
Плотный . Как так? По вашей же логике, вы – типичный фашист. Или сочувствующий. Ведь вы же – человек.
Гюнтер . Нет, я не человек.
Татьяна Рудольфовна . Он не человек.
Плотный . Ах, простите, вы – сверхчеловек. Проходили, проходили… Только эти игры обычно плохо заканчиваются.
Гюнтер . Вот, что я вам скажу на вашего «сверхчеловека». Приставка «сверх» подразумевает умножение либо усиление свойств того предмета, к которому она относится. «Сверхкомпьютер», «сверхпроводник» и так далее. Я же сказал «не человек». То есть, я не «более, чем человек», а напротив – «менее, чем человек». Это свидетельствует, что стремлением моим было подавить в себе некоторые качества, человеку свойственные.
Плотный . Например?
Гюнтер . Умение забывать.
Плотный . Хм. Любопытно. То есть, вы хотите сказать, что прогресс должен заключаться не в умножении свойств, а в их умалении. То есть, человек будущего, это «человек современный, минус что-то». Так?
Гюнтер . Можно и так сказать. Нет, безусловно, и «плюс что-то». Но в первую очередь прогресс требует, чтобы мы отказались от некоторых наших умений. Если, конечно, понимать прогресс, как способ выживания общества.
Плотный . Ой, вам есть дело до выживания общества?
Гюнтер . Представьте себе, да.
Плотный . Простите, верится с трудом. Насколько я понял, вы – хозяин всего этого великолепия.
Гюнтер . Вы правильно поняли.
Плотный . Ну, и что получается? Вы воткнули посреди славянских лесостепей бутафорский замок, устроили в нем дешевый ресторан, зазвали туристов и, что… Пшик? Сами же чувствуете – ваша затея пустая, ваш замок – замок на песке. Кстати, в буквальном смысле. Где тут «выживание»? Что изменилось после того, как вы испортили пейзаж своей бетонной кляксой, кому стало легче? Ему? Ему? Ей?
Медянкина (Повару Г.Ц., тихо ). Мне. У меня метаболизм наладился.
Повар Х.Ц . А мне по барабану.
Плотный . Стены вашего замка лишены тайны. А без этого вы – голый король…
Новенький (Гюнтеру ). Вы король?
Плотный . В рыцарей играете? Плюньте. Вы же умный человек. Америкосы – да! Те могут себе позволить снимать кино про тинэйджеров, которые встречают в оклахомском лесопарке рыцаря Роланда. Но это же бред – согласитесь! В оклахомских лесопарках Роланды не водятся! И не водились, что самое странное. Но америкосам, тем да – пофиг! А вам?
Гюнтер . Мне – нет.
Плотный . Вот! Правильно. Должно же быть чутье. Эстетический стыд. Нельзя лепить к телеге реактивный движок… (Адресуясь Медянкиной. ) Нельзя воображать себя вещей девой русалкой, имея фамилию Потолкайчикова…
Медянкина . Я не Потолкайчикова.
Плотный (махнув рукой на Медянкину ). Я – убежден, вы же, когда все это, с позволения сказать, возводили… Вы не родовое гнездо плели, не про оборону пеклись, а прикидывали, у кого заказать гипсокартон, и какой сантехнике отдать предпочтение – отечественной или отечественной, но подороже. Вы думали об унитазах, уважаемый! Как вы после этого смеете рассуждать о романтизме!
Гюнтер . Вы правы – гипсокартон комичный материал. Вы лучше задайтесь вопросом – что двигало человеком, который в наше время (вы понимаете, о чем я), в нашем климате (вы понимаете, о чем я) построил средневековый замок. Заметьте, я не сказал «копия средневекового замка», я не сказал «муляж», я не сказал «реконструкция». Я сказал – замок. Ибо… (Потерял нить. ) Ибо – это – замок. (Собравшись с мыслями. ) Ну да, мы пускаем туристов. Да… Мы кормим гостей.
Медянкина (чему-то своему ). Да уж.
Гюнтер . Как мы их кормим – это уже другой вопрос. Кормим, как можем. Правильно? Мы же никого к нам насильно не тащим. Я правильно говорю?
Люди кухни одобряют его своеобразное видение ресторанного бизнеса.
Гюнтер. Я построил этот замок потому, что я… мог его построить.
Восторг публики.
Гюнтер. Я построил этот замок потому, что… Здесь никогда не было замков. (Самовоспламеняясь. ) Я построил его потому, что… (Без перехода. ) Вы правы – я думал о сантехнике. Но это не значит, что я не думал про оборону.
Плотный . Смешно. Оборона! От кого?
Гюнтер . Не знаю. Клянусь, не знаю.
Уборщица (вбегая стремительно, но все же чуть отставая от собственного героического пафоса ). Едут!
Медянкина . Кто?
Уборщица . Эти… структуры!
Хаген . Какие структуры?
Уборщица . Ну эти… силовые!
Хаген . Ты ходила к телефону?
Уборщица (горда собой ). Я пробралась к телефону.
Хаген . Че-ерт!
Плотный . Что случилось?
Хаген . Ничего хорошего. Вы продолжайте.
Плотный . Лично я стрелять не хочу. Но это – я! Я – адвокат. Я провожу консультации с клиентом, перед моим носом закрывают дверь… безобразие. Другой бы на моем месте…
Хаген . Хватит. (Берет пистолет у Плотного. )
Уборщица . Ой, а зачем же я вызвала?
Татьяна Рудольфовна . Зачем – зачем… (Гюнтеру. ) Зачем ты эту, как ее… подобрал?
Уборщица . Что значит – подобрал? Кто – подобрал?
Гюнтер . Как ты можешь.
Татьяна Рудольфовна . Что она здесь делает?
Гюнтер . Тебя это не должно беспокоить. Я же не вмешиваюсь в твои дела.
Татьяна Рудольфовна . Нет, ты как раз вмешиваешься. Мне нужно в город, к любовнику, а ты меня не выпускаешь.
Гюнтер . Это просто совпадение. Тебе каждый вечер нужно к любовнику.
Татьяна Рудольфовна . Но сегодня у меня особый вечер.
Гюнтер . И у меня сегодня особый вечер. И мой особый вечер – важнее твоего особого вечера.
Татьяна Рудольфовна . На каком основании?
Гюнтер . На основании моей глубокой внутренней убежденности.
Плотный . А нельзя… чуточку поскромнее?
Татьяна Рудольфовна (Плотному ). Ты, тварь, ты кого собрался скромности учить!?
Плотный . Танечка, что с вами?
Гюнтер . Брюша, я тебя не узнаю.
Татьяна Рудольфовна (Гюнтеру ). Почему позволяешь собой вертеть?
Гюнтер . Да что с тобой?
Новенький (тянет руку, как школьник ). Я понял! Я понял! Она вас любит.
Гюнтер . Разумеется. Но это не повод… (Смутился. ) Брюша, хочешь… в город? Хаген, выпусти ее.
Татьяна Рудольфовна . Нет, не надо, Хаген. Теперь я останусь здесь.
Гюнтер . Как хочешь.
Татьяна Рудольфовна . Уже готов был меня выпустить. Ах, Гюнтер, Гюнтер. Слабая душа.
Гюнтер . Что ж ты со мной не разводишься?
Татьяна Рудольфовна . Люблю.
Гюнтер . Вот еще, что меня злит. Сказала «люблю» и ждет, что мы тут все с ног попадаем. Ты – жена. Эта твоя работа. Работай.
Плотный (Хагену, который рассматривает отобранный пистолет ). Вы мне его потом не забудьте отдать.
Хаген . Посмотрим.
Плотный . Что значит, «посмотрим»? Я с вами по-хорошему…
Хаген выразительно смотрит на Плотного.
Плотный. Я все понял. Действуйте, как вам удобнее.
Плотный уходит утешать Татьяну Рудольфовну.
Гюнтер. Надежда Петровна.
Уборщица . Аушки?
Гюнтер . Надежда Петровна, а вы не могли бы отменить вызов?
Уборщица . Ой, конечно. Я бегу. (Срывается бежать. )
Гюнтер . Надежда Петровна!
Уборщица . А?
Гюнтер . Позвоните с моего.
Дает Уборщице телефон.
Уборщица . Ноль-два?
Гюнтер (улыбаясь ). Ну, я же не знаю, куда вы звонили.
Уборщица (набрав номер ). Алле? Здравствуйте, это вас из замка снова беспокоят… Давно?… А что же делать?… Да, ошибочный… Нет, меня не пытают… Как вы сказали?… Могу я выйти?… (Прикрывает трубку рукой, обращается к Гюнтеру. ) Могу я выйти?
Все смотрят на Гюнтера. Гюнтер не смотрит на всех.
Гюнтер. Нет.
Уборщица (в трубку ). Нет. Алле, алле… (Возвращая телефонную трубку Гюнтеру. ) Говорят, «ждите».
Повар Х.Ц . Чего ждать?
Уборщица . Ждите, говорят.
Хаген (Гюнтеру ). Фокус не удался?
Гюнтер (улыбаясь ). Нас едут спасать, Хаген?
Хаген . Нас едут спасать, Гюнтер.
Гюнтер (Плотному ). Как я понял – вы адвокат моей жены?
Плотный . Если вы муж моего клиента, я – адвокат вашей жены.
Гюнтер . Одно не могу понять – кто сказал, что вы не можете быть и моим адвокатом?
Плотный . Дело в том, что семейный адвокат – это не совсем то же, что семейный доктор. Помимо этического момента, возникает вопрос пластики образа, репутации…
Гюнтер . Вот именно. Мне и нужен адвокат с пластичной репутацией.
Плотный . Так – чисто теоретический вопрос, не имеющий отношения ни ко мне, ни к вам… Ну, вы понимаете…
Гюнтер . Думаю, справедливо было бы назначить двойной, нет, даже тройной гонорар.
Плотный . А тогда еще более теоретический вопрос – что я должен сделать? У вас проблема?
Гюнтер . Да, небольшая. Вот этот господин. (Показывает на Новенького. )
Новенький . Знаете, это, в конце концов, уже просто неприлично. Вы постоянно намекаете, что мы с вами были раньше знакомы. Видите же, что я болен, могли бы иметь снисхождение – рассказать обстоятельства. Обидно, правда. Я же и действительно ничего не помню.
Гюнтер . Во-первых, я не намекаю, а так прямо и говорю: «Мы были знакомы.» Что ты хочешь знать?
Новенький . Все… если возможно.
Гюнтер . Все – невозможно.
Медянкина (как человек простой и любопытный ). Можно я послушаю?
Гюнтер (наугад ). Люся?
Медянкина . Да… нет, Марина.
Гюнтер . Давай, Марина, усаживайся поудобнее. Вот, давай, я подвинусь. (Пододвигается. ) Господа, кто еще любопытствует, не ходите мимо – присоединяйтесь. Хаген Карлович, тебе место в первом ряду. (Медянкиной на ухо. ) Никогда, Марина, не берите первый ряд. Это места для простаков. (Без перехода. ) Девушка, вы мне нравитесь. (Марина делает большие глаза. Гюнтер продолжает. ) Веду себя глупо. Но поймите и меня, жизнь я прожил настолько… непрозрачную, что меняться тяжело. Хотя и надо. (Думает. ) Мой лучший друг! Продукт моей единственной солидной подлости. (Показывает на Новенького. ) Сидит.
Хаген . Я его знаю?
Гюнтер не отвечает.
Гюнтер. Не скажу, что это была сверхвыдающаяся подлость, за которую уж прямо-таки совсем не стыдно. Все было достаточно сдержанно, в рамках общепринятой морали и немного… робко. Но не без вдохновения. И вот это вдохновение… Оно не взялось ниоткуда, из пустоты… Его источник – Личность. Объект подлости. Ее мишень. (Кладет руку на плечо Новенькому. ) Здесь раньше была голова. (Кладет руку на голову Новенькому, который его внимательно слушает. ) Кто в это поверит? Кроме кости и керамических пломб, здесь был еще кто-то, господин загадочный – личность серая, неописуемая. Здесь цвели древние сады и пятнистый единорог бил копытом…
Медянкина . Переведите, пожалуйста.
Гюнтер . И этот господин… это вещество – мясо, в сущности… (Повару Г.Ц. ) Скажите, как специалист. Мозг – это мясо?
Повар Г.Ц . А рыба, это мясо?
Гюнтер . Рыба это мясо.
Повар Г.Ц . Рыба это рыба.
Гюнтер (недовольно ). Спасибо, объяснили. Одним словом, я преклонялся перед той кашей, которая тут варилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9