В таких случаях я рывком встряхивался Ц боялся, что вот так однажды не оч
нусь и замерзну. Было и легкое сожаление: а может, не стоило и просыпаться,
чтоб не видеть эту гнусную, мерзкую действительность.
Холод я бы еще долго терпел, но приспичило на улицу по малой нужде. Пришлос
ь вылезать из-под одеяла, одеваться, идти на улицу. В отличие от зубной, эта
боль сама не пройдет.
Я быстро сбегал за вагончик, до ближайшей елки, и вернулся обратно.
В обоих кубриках тихо переговаривались, никто уже не притворялся спящим
. Расчет верный: раз уж я встал, то растоплю печку Ц все равно согреться на
до. Я открыл топку, стал загружать ее дровами. Сверху полил их соляркой из
баночки, чтобы лучше разгорались. Двери в кубрики были закрыты, ребята ме
ня не видели, поэтому они притихли, прислушиваясь к моей возне с печкой.
Наша печка имела паскудный характер: пока не прогреется дымоход, дым иде
т не в трубу, а обратно, через поддувало в вагончик. Я поджег дрова, и дым пот
януло в вагончик. Тамбур стал наполняться отвратительной соляровой гар
ью. Я открыл дверь на улицу, чтобы проветрить.
Ц Саня, кто там пришел? Ц крикнули из кубрика.
Я среагировал мгновенно (сейчас вам устрою дешевую жизнь!).
Ц Здравия желаю, товарищ полковник! Ц громко, четко сказал я. И прикрыл д
верь.
И моментально в обоих кубриках все вскочили, стали судорожно одеваться,
кто-то спрыгнул кому-то на ногу и получил за это в морду, слабо пискнув. Кто
-то перепутал ватные штаны, у кого-то запропастилась шапка. Наконец все о
делись и сели на койках, боясь выглянуть, вдруг комбат еще возле вагончик
а.
Я зашел в кубрик, скинул валенки и, довольный собой, растянулся на одеяле.
Людям гадость Ц на сердце радость. Не хотели печку топить!
Ц Саня, где комбат?
Ц Пошел к другому вагончику.
Ц А ты чего завалился, он ведь вернуться может, давай по-быстрому на камб
уз, там, поди, уже завтрак готов.
Ц Да забил я на комбата!
Ц Ты че, оборзел вконец?
Ц А что, не видно!
Они уже ничего не понимали, а я невозмутимо лежал, про себя наслаждаясь си
туацией. И тут в окошко увидели, что с камбуза идет какой-то салага с чайни
ком в руке.
Ц Эй ты, дух, Ц крикнули ему, Ц иди сюда!
Ц Чего? Ц спросил он, подойдя.
Ц Где комбат?
Ц Какой комбат?
Ц Ну, только что от нашего вагончика к вашему отошел.
Ц Да нет никакого комбата ни в нашем вагончике, ни на улице, вы что, охрене
ли, в натуре!
Воздух содрогнулся от страшного мата, которым вся дурколонна крыла меня
в течение пяти минут. А через пять минут все громко смеялись, показывая др
уг на друга пальцем, но уже не в силах что-нибудь еще сказать. Одетые, в шапк
ах и валенках Ц и все напрасно. Смеялись над собой, над своим страхом, над
нашей дурацкой неуютной жизнью.
Признали все, что розыгрыш удачный, купились чисто. Но не обиделись. В арми
и не принято обижаться на розыгрыши.
И потом пошли к вагончику-камбузу, что у речки. Все равно ведь уже встали, о
делись.
Да и сон прошел.

РАЗДУМЬЯ НА БОЛОТЕ

Лето 1980 года, года Олимпиады, было 'очень жаркое, лесные пожары нас постоянн
о донимали. Солдат мобилизовывали на их тушение. Мы в меру сил шланговали.
В тот год даже карельские болота все пересохли.
Сразу за нашим вахтовым поселком было такое высохшее болото, куда мы ход
или по нужде.
И вот как-то после ужина отправился я на это болото «подумать». К процессу
я подготовился серьезно: во-первых, взял с[собой большую газету Ц почита
ть и вообще. Летом в Карелии шикарные белые ночи, светло Ц запросто читат
ь можно. Во-вторых, обломал себе ветку, чтобы во время процесса подмахиват
ь снизу, иначе всю задницу искусают комары.
И вот сижу, значит, думаю, читаю. Вдруг вижу, из-за вагончика выскакивает мо
лодой салага и, не разбирая дороги, молча бежит в лес. «До чего все-таки дед
овщина в отряде свирепствует, Ц вздохнул я. Ц Молодым совсем житья нет»
. (Сам я уже к тому времени отслужил 8 месяцев.) Но через несколько секунд с в
ахты выскочил старослужащий Читашвили, в одном сапоге, по пояс голый, с не
добритой физиономией. И тоже молча умчался в лес, выпучив глаза от страха.
Ему тоже, что ли, в морду дали? Не похоже. Грузины у нас были известны как люд
и отважные, и друг друга в обиду они не давали. Пока я размышлял над этим, из
-за вагончиков выскочили два молдаванина моего призыва и так же беззвуч
но скрылись в лесу.
Я терялся в догадках. Но главное потрясение было впереди. Через секунду б
уквально все(!) солдаты выскочили с вахты и без лишнего шума мгновенно скр
ылись в лесу, словно их и не было. Это такая армейская особенность: солдаты
, в отличие от штатских, драпают всегда тихо, без звука, чтобы не демаскиро
вать себя. Командиров, правда, среди улепетывавших я не заметил.
Я обалдел окончательно! Что случилось на вахте? Что могло так перепугать
сотню, в общем-то, непугливых ребят (как шутили, пьяный стройбат страшней
десанта)? Может, уже война началась и на вахту напал китайский десант? Или
банда беглых вооруженных зеков забрела по дороге к финской границе? Може
т, лежат сейчас в вагончиках наши ребята с перерезанными глотками? Ну лад
но, а что мне делать? Тоже бежать? Но куда, зачем, от кого?
Решил я все же осторожно подкрасться к вахте и высмотреть, в чем дело. (Раз
ведчик, ' блин, Чингачгук недоделанный!) Подполз к крайнему вагончику и ост
орожно выглянул из-за него. На вахте внешне Ц ничего необычного. Вагончи
ки в два ряда. И от вагончика к вагончику ходят лейтенант и прапорщик.
От сердца отлегло. Слава богу, если командиры здесь, значит, никакого смер
тоубийства тут не происходит.
На другом краю стоял трехосный армейский ЗИЛ-157, крытый брезентом. Водите
лем «зилка» был мой земляк Толя. Вот у него-то я и узнаю, в чем дело.
Ц Привет, Толя.
Ц Привет.
Ц Как дела вообще-то? Ц начал я осторожно.
Ц Да все нормально в целом.
Ничего себе, нормально. Вся вахта ломанула в лес, а ему все нормально. Флег
матик хренов.
Ц А чего тогда ты приехал? Ты же в гарнизоне был?
Ц Да возле гарнизона лес горит, меня и двух командиров прислали, чтобы со
брать людей и везти их на тушение.
И в это время подошедший к нам лейтенант строго крикнул мне:
Ц Давай, военный строитель, забирайся в кузов, поедешь тушить лес!
Ц Идит твою мать, блин!!! Ц с досадой воскликнул я. И грязно выругался.

ЗЛАЯ ИСТОРИЯ

Это очень злая история, господа. Если оцените ее невысоко, то не я обижусь
Ц это будет лишь оценка нашей прежней военной действительности.
Вы уже знаете из предыдущих историй, что я служил в 1979Ц 1981 годах в Северной К
арелии, в 909-м военно-строительном отряде. Отношения у нас между солдатами
и командирами были, мягко говоря, далеки от идеальных. Часто к нам ссылали
провинившихся офицеров Ц дослуживать до пенсии. Аналог штрафбата. Наше
го ротного прислали к нам Ц с понижением в звании Ц из танкистов гварде
йской Таманской дивизии, а там, как известно, дураков не держат.
Как-то утром на разводе он начал за что-то меня отчитывать, а потом приказ
ал:
Ц Выйти из строя!
Я вышел и встал рядом с ним. Картина была еще та: он Ц невысокий, как все тан
кисты, и щуплый, у меня Ц рост 182 см и косая сажень в плечах. Я поглядел на нег
о сверху вниз, он тоже презрительно посмотрел на меня снизу вверх из-под к
озырька фуражки. И процедил:
Ц Во, дебил здоровый! В строю засмеялись.
Ц Так ведь я от здоровых родителей, товарищ старший лейтенант! Ц четко
ответил я.
Строй заржал.
Ц Я смотрю, ты сильно умный! Ц не остался в долгу ротный.
Ц С дураками тоже трудно служить! Строй просто рухнул от смеха. Заряд хор
ошего настроения на целый день получили.
А вы еще удивляетесь, почему я службу рядовым закончил.

НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ


1980 год, Северная Карелия, гарн
изон Верхняя Хуаппа, вахтовый поселок 909-го военно-строительного отряда


Зима 1980/81 года была очень суровая. Наша рота жила в лесу в фанерных вагончик
ах, в вахтовом поселке. Неделю в лесу Ц выходные в казарме, будь она нелад
на. Наш вагончик был крайний, у дороги. Напротив был вагончик офицеров.
Вечером мы возвращались в свои промерзшие за день вагончики и протаплив
али их. Часа два проходило, прежде чем они нагревались. И вот как-то вечеро
м господа офицеры пришли с ужина в свой вагончик, а он, естественно, не топ
лен. Ну, это не беда. Первому же попавшемуся на глаза бойцу ставится боевая
задача: принести дров и растопить печь в вагончике отцов-командиров. Об и
сполнении доложить.
Офицеры в стройбате, надо сказать, отборные. Цвет вооруженных сил. Если не
считать тех, кто закончил специальные военно-строительные училища (а та
ких немного), то в основном это были проштрафившиеся в других частях или с
писанные по здоровью, чтоб дослуживали до пенсии. Наш ротный был старшим
лейтенантом в гвардейской Таманской дивизии. К нам его перевели, присвои
в «очередное» воинское звание лейтенант, и второй раз он получил старлея
уже у нас, в стройбате, став таким образом дважды старшим лейтенантом.
Так вот, растопить печь для командиров не проблема, проблема в том, что хол
одно, хочется согреться после работы, а не ждать, пока вагончик прогреетс
я.
И они пошли греться в ближайший вагончик, то есть к нам. Втроем зашли в куб
рик, сели на койки, закурили. Благодать. Но до идиллии еще далеко. Например,
что здесь эти солдаты делают? Тут офицеры отдыхают, блин компот, субордин
ация для них не существует?
Ц А ну-ка, воины, пошли отсюда, нечего вам тут делать.
Куда идти, мы спрашивать не стали Ц ученые уже. Скорее сваливать надо. Чер
т, и попался же я ротному на глаза в этот момент!
Ц Эй, воин, принеси-ка с камбуза кипятку нам!
Я взял чайник и пошел на камбуз к речке.
Ц Что, припахали? Ц съязвил кто-то. Ц Офицерам шестеришь?
Это было, по нашим понятиям, западло.
Ц Смотри, как бы тебя не припахали, Ц огрызнулся я.
Что ж ты его на фиг не послал, могут сказать мне, пускай бы сам за кипятком б
егал. Так могут рассуждать только те, кто не служил. Приказания в армии вып
олняются точно, беспрекословно и в срок. После исполнения можешь обжалов
ать приказ. Если тебя слушать станут. Но никто не жалуется. Смысл? А вот за н
еисполнение приказа Ц от наряда вне очереди до трибунала. Это как посмо
трят.
Я вернулся в вагончик с чайником. Ротный взял со стола нашу пачку чаю (поня
тно, без спросу) и щедро отсыпал в чайник. Потом пошарил глазами по столу и
спросил:
Ц А сахара у вас нету, что ли?
Ц Нет.
Ц Тогда иди отсюда.
Я вышел. Остальные по-прежнему мерзли у вагончика. Итак, офицеры греются в
нашем вагончике, выгнав нас на улицу, пьют наш чай, да еще недовольны, что с
ахара нет.
Потом кому-то пришла в голову мысль:
Ц Пойдем в соседний вагончик, к молдаванам, погреемся.
Так и сделали. Грелись у них, пока не увидали в окно через часик-полтора, чт
о отцы-командиры пошли к себе.
На следующий день, то есть вечер, мы опять увидели, что с камбуза идет та же
золотопогонная троица. Причем прямиком к нам! Мы среагировали мгновенно
. Армия вообще учит действовать быстро, не раздумывая подолгу.
Ц Мужики, к нам вчерашние гости!
Печку загасили водой из чайника. Открыли все фрамуги и входную дверь. Ког
да офицеры зашли к нам в вагончик, у нас стоял такой же дубак, как и на улице
. Северным ветерком все выстудило мгновенно.
Ц Что здесь у вас происходит? Ц недовольно спросил ротный.
Ц Все в порядке, отдыхаем после работы.
Ц А почему не топите и двери-окна раскрыты? Вы же замерзнете ночью.
Ц Да печка чего-то зачадила, угорать начали. Мы открыли для проветривани
я, а потом, как печка поостынет, хотим дымоход прочистить.
Ц А-а, тогда ладно. Разумеется, они поняли, в чем дело.
Для вида командиры еще постояли немного, спросили о работе. Но стоять-то х
олодно! И они пошли дальше. Мы закрыли окна-двери и растопили печку вновь.
И тут к нам толпой ввалились молдаване.
Ц Пустите погреться, ребята. К нам офицеры пожаловали.
Наш метод выпроваживания гостей быстро переняли все солдаты на вахте. Те
перь офицеров всюду ждал холодный в буквальном смысле прием. После чего
они отправлялись в свой вагончик. Еще позже они стали опять заходить к со
лдатам погреться, но уже не выпроваживали их и вообще вели себя прилично.

Так мы приобщили этих отморозков благородного офицерского сословия к о
сновным понятиям о чести и порядочности.

СЕРЕЖА


1980 год. Северная Карелия. 909-й в
оенно-строительный отряд, гарнизон Верхняя Хуаппа

Субботний вечер. Обе роты вернулись из лесу в казармы. Я также пригнал сво
й чаморочный МАЗ в автоколонну, заглушил, слил воду и отправился в баню.
В предбаннике первым я увидел Саню Казакова из Серпухова. Он вышел из пом
ывочного отделения Ц грязный, голый и счастливый. Его так и распирало от
смеха. Говорить он пока не мог.
В бане очень четко можно разделить воинов-созидателей по их профессиям,
когда увидишь их раздетыми. Есть белые, рыхлые тела Ц это наша «аристокр
атия»: каптеры, клуб, пекарня, столовая и т. д. Остальные более или менее рав
номерно грязные.
Если у солдата правое плечо черное Ц это чокеровщик. На правое плечо он к
ладет ходовой трос лебедки трелевочного трактора, когда растягивает эт
от трос по завалу. Очень грязные водители, особенно водители самосвалов,
как я. Но самые грязные Ц это трактористы.
Когда Саня немного просмеялся, я спросил у него, в чем дело.
Ц Там… там… Сережу… моют! Старшина приказал! Ц И он снова залился смехо
м.
Все ясно. Это действительно выдающееся событие.
Я много раз слышал байки о том, что некоторые воины с Кавказа попали в арми
ю лишь потому, что «с гор за солью спустились». И был уверен, что это лишь ду
рные анекдоты, которые рассказывают шовинистически настроенные гражда
не.
Но наш Сережа Сарухан попал в армию именно так. Как он рассказывал, поехал
и они с отцом в город на рынок. На рынке к нему подошел комендантский патру
ль с офицером из военкомата.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3