Ф. ЭНГЕЛЬС

ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ,
ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
И ГОСУДАРСТВА

---------------------------------------------------------------------------
источник: Маркс К., Энгельс Ф.; Избранные произведения.
В 3-х т. Т. 3. - М.: Политиздат, 1986, - 639 с. - В над-
заг. - И-нт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.
OCR: VV:Lab dek 1998

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ 1884 ГОДА
Нижеследующие главы представляют собой в известной мере выполнение
завещания. Не кто иной, как Карл Маркс собирался изложить результаты
исследований Моргана в связи с данными своего - в известных пределах я могу
сказать нашего - материалистического изучения истории и только таким
образом выяснить все их значение. Ведь Морган в Америке по-своему вновь
открыл материалистическое понимание истории, открытое Марксом сорок лет
тому назад, и, руководствуясь им, пришел, при сопоставлении варварства и
цивилизации, в главных пунктах к тем же результатам, что и Маркс. И подобно
тому как присяжные экономисты Германии годами столь же усердно списывали
"Капитал", сколь упорно замалчивали его, точно так же и представители
"доисторической" науки в Англии поступали с "Древним обществом" Моргана
["Ancient Society, or Researches in the Lines of Human Progress from
Savagery through Barbarism to Civilization". By Lewis H. Morgan. London,
Macmillan and Co., 1877 [Льюис Г. Морган. "Древнее общество, или
исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к
цивилизации". Лондон, Макмиллан и КШ, 1877]. Книга напечатана в Америке, и
в Лондоне достать ее чрезвычайно трудно. Автор умер несколько лет тому
назад]. Моя работа может лишь в слабой степени заменить то, что уж не
суждено было выполнить моему покойному другу. Но в моем распоряжении
имеются среди его подробных выписок из Моргана [См.: Маркс К. Конспект
книги Льюиса Г. Моргана "Древнее общество" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е
изд., т. 45, с. 227-372). Ред.] критические замечания, которые я, в той
мере, в какой это относится к теме, воспроизвожу здесь.
Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в
истории является в конечном счете производство и воспроизводство
непосредственной жизни. Но само оно, опять-таки, бывает двоякого рода. С
одной стороны - производство средств к жизни: предметов питания, одежды,
жилища и необходимых для этого орудий; с другой - производство самого
человека, продолжение рода. Общественные порядки, при которых живут люди
определенной исторической эпохи и определенной страны, обусловливаютс
обоими видами производства: ступенью развития, с одной стороны - труда, с
другой - семьи. Чем меньше развит труд, чем более ограничено количество его
продуктов, а следовательно, и богатство общества, тем сильнее проявляетс
зависимость общественного строя от родовых связей. Между тем в рамках этой,
основанной на родовых связях структуры общества все больше и больше
развивается производительность труда, а вместе с ней - частна
собственность и обмен, имущественные различия, возможность пользоватьс
чужой рабочей силой и тем самым основа классовых противоречий: новые
социальные элементы, которые в течение поколений стараются приспособить
старый общественный строй к новым условиям, пока, наконец, несовместимость
того и другого не приводит к полному перевороту. Старое общество,
покоящееся на родовых объединениях, взрывается в результате столкновени
новообразовавшихся общественных классов; его место заступает новое
общество, организованное в государство, низшими звеньями которого являютс
уже не родовые, а территориальные объединения,- общество, в котором
семейный строй полностью подчинен отношениям собственности и в котором
отныне свободно развертываются классовые противоречия и классовая борьба,
составляющие содержание всей писаной истории вплоть до нашего времени.
Великая заслуга Моргана состоит в том, что он открыл и восстановил в
главных чертах эту доисторическую основу нашей писаной истории и в родовых
связях североамериканских индейцев нашел ключ к важнейшим, доселе
неразрешимым загадкам древней греческой, римской и германской истории. Его
сочинение - труд не одного дня. Около сорока лет работал он над своим
материалом, пока не овладел им вполне. Но зато и книга его - одно из
немногих произведений нашего времени, составляющих эпоху.
В нижеследующем изложении читатель в общем и целом легко отличит, что
принадлежит Моргану и что добавил я. В исторических разделах о Греции и
Риме я не ограничился данными Моргана и добавил то, что находилось в моем
распоряжении. Разделы о кельтах и германцах в основном принадлежат мне;
Морган располагал тут материалами почти только из вторых рук, а о германцах
- кроме Тацита - лишь низкопробными либеральными фальсификациями г-на
Фирмана. Экономические обоснования, которые были достаточны для целей,
поставленных Морганом, но для моих целей совершенно недостаточны, все
заново переработаны мной. Наконец, само собой разумеется, я отвечаю за все
те выводы, которые сделаны без прямых ссылок на Моргана.
Написано около 26 мая 1884 г.
Напечатано в книге: F. Engels. "Der Ursprung der Familie, des
Privateigent-hums und des Staats". Hottingen Zurich, 1884
Печатается по тексту Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, изд. 2, т. 21,
с. 25-27

ПРЕДИСЛОВИЕ
К ЧЕТВЕРТОМУ НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ 1891 ГОДА
К ИСТОРИИ ПЕРВОБЫТНОЙ СЕМЬИ
(БАХОФЕН, МАКЛЕННАН, МОРГАН) 137
Предыдущие издания этой книги, выходившие большими тиражами, целиком
разошлись почти полгода тому назад, и издатель [ - И. Диц. Ред.] давно уже
просил меня подготовить новое. Более неотложные работы до сих пор мешали
мне это сделать. Со времени выхода в свет первого издания прошло семь лет,
и за эти годы в изучении первобытных форм семьи достигнуты большие успехи.
Поэтому необходимо было сделать здесь тщательные исправления и дополнения,
тем более, что предполагаемое печатание настоящего текста со стереотипа
лишит меня на некоторое время возможности вносить дальнейшие изменения [В
тексте, опубликованном в журнале "Die Neue Zeit", конец этой фразы после
слов "тем более, что" дан в следующей редакции: "новое издание должно выйти
большим тиражом, обычным теперь в немецкой социалистической литературе, но
все еще крайне редким для немецких книгоиздательств". Ред.].
Итак, я внимательно пересмотрел весь текст и сделал ряд добавлений, в
которых, надеюсь, в достаточной мере учтено нынешнее состояние науки. Далее
я даю ниже в этом предисловии краткий обзор развития взглядов на историю
семьи от Бахофена до Моргана; я делаю это главным образом потому, что
шовинистически настроенная английская школа первобытной истории по-прежнему
делает все возможное, чтобы замолчать переворот во взглядах на первобытную
историю, произведенный открытиями Моргана, нисколько не стесняясь, однако,
при этом присваивать себе полученные Морганом результаты. Да и в других
странах кое-где слишком усердно следуют этому английскому примеру.
Моя работа была переведена на различные иностранные языки. Прежде
всего на итальянский: "Происхождение семьи, частной собственности и
государства", в просмотренном автором переводе Паскуале Мартиньетти,
Беневенто, 1885. Затем на румынский: "Происхождение семьи, частной
собственности и государства", перевод Иона Надежде; опубликовано в ясском
журнале "Contemporanul" 138 с сентября 1885 по май 1886 года. Далее - на
датский: "Происхождение семьи, частной собственности и государства",
издание, подготовленное Герсоном Триром. Копенгаген, 1888; французский
перевод Анри Раве, сделанный с настоящего немецкого издания, находится в
печати.
* * *
До начала шестидесятых годов об истории семьи не могло быть и речи.
Историческая наука в этой области целиком еще находилась под влиянием
Пятикнижия Моисея. Патриархальную форму семьи, изображенную там подробнее,
чем где бы то ни было, не только безоговорочно считали самой древней
формой, но и отождествляли - за исключением многоженства - с современной
буржуазной семьей, так что семья, собственно говоря, вообще не переживала,
якобы, никакого исторического развития; самое большее допускалось, что в
первобытные времена мог существовать период неупорядоченных половых
отношений.- Правда, кроме единобрачия было известно еще восточное
многоженство и индийско-тибетское многомужество; но эти три формы нельз
было расположить в исторической последовательности, и они фигурировали
рядом друг с другом без всякой взаимной связи. Что у отдельных народов
древнего мира, как и у некоторых еще существующих дикарей, происхождение
считалось не по отцу, а по матери, так что женская линия признавалась
единственно имеющей значение; что у многих современных народов воспрещаютс
браки внутри определенных, более или менее крупных, групп, в то время еще
обстоятельно не исследованных, и что этот обычай встречается во всех частях
света,- эти факты были, правда, известны, и такого рода примеров
накапливалось все больше. Но как к ним подойти, никто не знал, и даже еще в
"Исследованиях первобытной истории человечества и т. д." Э. Б. Тэйлора
(1865) они фигурируют просто как "странные обычаи" наряду с действующим у
некоторых дикарей запрещением прикасаться к горящему дереву железным
орудием и тому подобными религиозными пустяками.
Изучение истории семьи начинается с 1861 г., когда вышла в свет работа
Бахофена "Материнское право". Автор выдвинул в этой работе следующие
положения: 1) у людей первоначально существовали ничем не ограниченные
половые отношения, которые он обозначает неудачным выражением "гетеризм";
2) такие отношения исключают всякую возможность достоверно установить отца,
и поэтому происхождение можно было определять лишь по женской линии -
согласно материнскому праву,- как первоначально это и было у всех народов
древности; 3) вследствие этого женщины как матери, как единственные
достоверно известные родители молодого поколения пользовались высокой
степенью уважения и почета, доходившей, по мнению Бахофена, до полного
господства женщин (гинекократии); 4) переход к единобрачию, при котором
женщина принадлежала исключительно одному мужчине, таил в себе нарушение
древнейшей религиозной заповеди (то есть фактически нарушение исконного
права остальных мужчин на эту женщину), нарушение, которое требовало
искупления или допускалось при условии выкупа, состоявшего в том, что
женщина в течение определенного времени должна была отдаваться посторонним.
Доказательства этих положений Бахофен находит в многочисленных, с
исключительной тщательностью собранных цитатах из классической литературы
древности. Развитие от "гетеризма" к моногамии и от материнского права к
отцовскому происходит, по его мнению,- в частности у греков,- вследствие
дальнейшего развития религиозных представлений, вследствие водворения новых
божеств, представителей новых воззрений, в традиционную группу богов,
олицетворявшую старые взгляды, так что последние все более и более
оттесняются на задний план первыми. Таким образом, не развитие
действительных условий жизни людей, а религиозное отражение этих условий в
головах тех же людей вызвало, по Бахофену, исторические изменения во
взаимном общественном положении мужчины и женщины. В соответствии с этим
Бахофен толкует "Орестею" Эсхила как драматическое изображение борьбы между
гибнущим материнским правом и возникающим в героическую эпоху и побеждающим
отцовским правом. Ради своего любовника, Эгиста, Клитемнестра убила своего
супруга Агамемнона, вернувшегося с Троянской войны; но Орест, сын ее и
Агамемнона, мстит за убийство отца, убивая свою мать. За это его преследуют
Эринии, демонические охранительницы материнского права, по которому
убийство матери - тягчайшее, ничем не искупимое преступление. Но Аполлон,
который через своего оракула побудил Ореста совершить это дело, и Афина,
которую призывают в качестве судьи,- оба божества, представляющие здесь
новый порядок, основанный на отцовском праве,- защищают Ореста; Афина
выслушивает обе стороны. Весь предмет спора сжато выражен в дебатах,
происходящих между Орестом и Эриниями. Орест ссылается на то, что
Клитемнестра совершила двойное злодеяние, убив своего супруга и вместе с
тем его отца. Почему же Эринии преследуют его, а не преследовали ее,
гораздо более виновную? Ответ поразителен:
"С мужем, ею убитым, она в кровном родстве не была"
[Эсхил. Орестея. Эвмениды. Ред.]
Убийство человека, не состоящего в кровном родстве, даже когда он муж
убившей его женщины, может быть искуплено, Эринии оно нисколько не
касается; их дело - преследовать убийство лишь среди родственников по
крови, и тут, согласно материнскому праву, тягчайшим и ничем не искупимым
является убийство матери. Но вот в роли защитника Ореста выступает Аполлон;
Афина ставит вопрос на голосование членов ареопага - афинских присяжных;
голоса делятся поровну - за оправдание и за осуждение; тогда Афина как
председательница подает свой голос за Ореста и объявляет его оправданным.
Отцовское право одержало победу над материнским, "боги младшего поколения",
как называют их сами Эринии, побеждают Эринии, и в конце концов последние
тоже соглашаются взять на себя новые обязанности, перейдя на службу новому
порядку.
Это новое, но совершенно правильное толкование "Орестеи" представляет
собой одно из прекраснейших и лучших мест во всей книге Бахофена, но оно в
то же время доказывает, что Бахофен по меньшей мере так же верит в Эринии,
Аполлона и Афину, как в свое время Эсхил;
1 2 3 4 5