Я люблю тебя. И хочу остаться твоей женой до конца дней. Что мне теперь прикажешь делать?
Одна мысль о том, что теперь она останется одна, повергала Пэрис в отчаяние и ужас. Ни разу в жизни она не испытывала такого страха. Жизнь кончена, будущее исполнено ужаса, опасностей и страданий. Меньше всего ей сейчас хотелось искать себе другого. Ей нужен Питер! Они муж и жена! Для нее это святое. А для него, по-видимому, нет…
- Пэрис, ты красива, умна, ты хороший человек. Ты замечательная женщина и прекрасная жена. Кому-то очень повезет с тобой. Просто теперь этот человек я. Что-то изменилось. Не знаю что, не знаю почему… Знаю только, что изменилось. Я больше не могу здесь жить.
Пэрис долго смотрела на мужа, потом медленно встала, обошла кровать, опустилась на колени и, рыдая, положила голову ему на подушку. Питер не шелохнулся. Он смотрел в потолок, боясь взглянуть на жену, и из его глаз тоже катились слезы. Потом он нежно погладил Пэрис по волосам. Охваченные страданием, заново переживая свои прежние чувства, оба не могли отделаться от мысли, что это происходит между ними в последний раз.
Глава 2
Наступило утро. Ясное, с бесстыдно синим небом и ярким солнцем. Пэрис предпочла бы дождь и мрак.
Проснувшись, она тут же вспомнила, что произошло вчера, и залилась слезами. Питер уже успел встать и сейчас брился в ванной. Нужно было начинать новый день. Пэрис натянула халат и пошла вниз заварить кофе им обоим. У нее было ощущение, будто ее насильно затащили в какую-то сюрреалистическую кинодраму. Может быть, если поговорить с ним сейчас, при свете дня, Питер еще передумает и все изменится?.. Но сначала - кофе.
У Пэрис болело все тело, как если бы ее поколотили. Она не стала ни причесываться, ни чистить зубы, а вечерняя косметика размазалась по лицу, и тушь растеклась под глазами. Когда она вошла на кухню, сын с изумлением поднял глаза. Он уже уминал тост, запивая его апельсиновым соком. Мамин вид заставил его нахмуриться. Такой он видел ее впервые. Перебрала вчера на вечеринке и теперь мучается похмельем? А может, заболела?
- Мам, ты себя нормально чувствуешь?
- Да, все в порядке. Просто устала, - ответила Пэрис и, наверное, в последний раз в жизни налила стакан сока для мужа.
Ее не оставляло чувство ирреальности происходящего. Может, это просто черная полоса? Так уже бывало. Не может быть, чтобы Питер всерьез просил о разводе!
Ей вдруг вспомнилась подруга, у которой муж в прошлом году умер от сердечного приступа прямо на корте. Подруга тогда говорила, что никак не может поверить в его смерть и все ждет, что он войдет в дверь и рассмеется, скажет, что это был розыгрыш.
В душе Пэрис тоже сейчас надеялась, что Питер откажется от всего, что наговорил вчера. Тогда эта Рэчел со своими сыновьями тихо канет в небытие, а они с Питером станут жить дальше, как жили до сих пор. Это было временное помешательство, не более того.
Но стоило ей посмотреть на Питера в полном облачении, на его мрачное лицо, как Пэрис поняла, что это никакая не шутка. Вим тоже обратил внимание, что отец непривычно серьезен.
- Опять на работу, пап? - спросил он.
Пэрис протянула мужу сок, Питер взял его с каменным лицом. Она почувствовала, что он внутренне подобрался, готовясь к тому, что, когда Вим уйдет, последует некрасивая сцена. И был недалек от истины. Пэрис решила умолять его отказаться от Рэчел и остаться в семье. Не страшно лишний раз унизиться, когда на карту поставлена вся жизнь.
Вим сразу понял, что с родителями что-то не так, решил, что они поссорились (хотя, вообще-то, это случалось редко), и поспешил к себе, прихватив с собой тост.
Питер молча допил свой сок, встал и отправился наверх за вещами. Он решил пока обойтись одной сумкой, а на неделе заехать и забрать остальное. Сейчас надо уйти как можно быстрее, пока Пэрис снова не расклеилась или пока он сам не наговорил лишнего. Уйти, главное.
- Мы можем немного поговорить? - спросила Пэрис, входя вслед за мужем в спальню.
Он уже взялся за сумку и теперь повернулся к ней с недовольным видом.
- Мы уже обо всем поговорили. Вчера. Мне нужно идти.
- Ничего тебе не нужно! Хотя бы выслушай меня! Ты можешь еще раз все обдумать? Что, если ты совершаешь ужасную ошибку? Я уверена, что это именно так, и дети со мной согласятся. Давай сходим к психологу, попробуем все исправить… Ты не можешь взять и перечеркнуть двадцать четыре года жизни ради какой-то чужой женщины!
Но он уже это сделал, и он этого хотел. Он цеплялся за свой роман с Рэчел, как за спасательный круг, призванный помочь ему выбраться из омута, в который превратилась его жизнь с Пэрис. А в данный момент он хотел как можно дальше убежать отсюда. Убежать от Пэрис. Только она сейчас стояла между ним и новой жизнью, которой он страстно жаждал. Жизнью с другой женщиной.
- Я не хочу идти с тобой ни к какому психологу, - резко бросил Питер. - Я хочу с тобой развестись. Даже если я перестану видеться с Рэчел, я все равно не захочу больше быть с тобой, теперь я это ясно понял. Мне нужно гораздо больше, чем я имею сейчас. Намного больше. И тебе тоже. Мы уже давно чужие друг другу. Наша совместная жизнь мертва, как засохшее дерево, которое надо срубить, пока оно окончательно не рухнуло и кого-нибудь не убило. А в данный момент оно грозит убить меня. Пэрис, я больше не могу здесь находиться!
На сей раз Питер не плакал. Речь шла о его жизни и смерти, и он не мог позволить Пэрис решать за него, что бы она там ни говорила. Он знал, что она его любит, и по-своему тоже любил ее. Но он был влюблен в Рэчел и хотел разделить с ней жизнь. И никакими словами и поступками жене его не остановить.
Пэрис прочла все это на его лице. Для Питера их совместная жизнь уже была в прошлом, для него их брак был лишен будущего. И от Пэрис сейчас требовалось только одно: согласиться с этим и жить дальше. Легко сказать…
- Когда это все началось? Когда ты с ней познакомился? Она, наверное, в постели творит чудеса, раз сумела тебя так околдовать. - Пэрис ненавидела себя за эти слова, но ничего не могла с собой поделать.
Питер молча поднял сумку, вышел из комнаты и стал спускаться по лестнице. Пэрис провожала его взглядом. Он напоследок взглянул на нее снизу, и все у нее внутри оборвалось, словно она получила удар в солнечное сплетение.
- Я позвоню, - сказал Питер. - Думаю, тебе лучше будет воспользоваться услугами кого-то из наших адвокатов. Если нет, могу подыскать тебе другую фирму. Ты поговоришь с детьми?
Он говорил о разводе, как о какой-нибудь сделке! Пэрис никогда еще не видела его таким безучастным. Ничего общего с тем виноватым и нежным Питером, каким он был вчера. Дверь в волшебное царство закрывалась навсегда.
Она смотрела на него и понимала, что в ее памяти навечно запечатлеется этот миг. Питер в летних брюках и сверкающей чистотой голубой рубашке, и налицо его падает луч солнца. Это равносильно тому, как запоминается лицо родного человека на смертном одре или в гробу…
Ей хотелось слететь с лестницы и броситься к нему на шею, но она сдержалась. Только смотрела и кивала головой. Не говоря больше ни слова, Питер развернулся и вышел. А Пэрис продолжала стоять, чувствуя, что у нее подкашиваются колени.
Так и застал ее Вим, выйдя из комнаты в шортах, майке и бейсбольной кепке. Он посмотрел на мать и удивленно вскинул брови.
- Мам, с тобой все в порядке?
Пэрис кивнула, не силах произнести ни слова. Она не хотела, чтобы сын видел ее слезы, она боялась впасть в истерику: ведь тогда придется рассказать ему обо всем. А к этому она еще не была готова. Она вообще не могла себе представить, как это сделает. А ведь еще и Мэг надо будет оповестить…
- Папа на работу поехал?
Она снова кивнула, выдавила из себя улыбку, потрепала его по руке и ушла к себе.
В спальне Пэрис сразу легла на кровать. Подушка еще хранила запах одеколона. Подруга, у которой умер муж, говорила, что она несколько месяцев не меняла его постельное белье, и Пэрис подумала, не последовать ли ее примеру… Она не представляла себе жизни без Питера. И не понимала, почему не злится на него. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме ужаса. У нее было ощущение, что произошло нечто ужасное, но она никак не вспомнит, что именно. Но она знала. В глубине души она знала. Знала, что потеряла единственного мужчину, которого любила.
За Вимом хлопнула дверь, Пэрис зарылась лицом в подушку и безутешно зарыдала. Она только что потеряла тот мир, в котором жила последние двадцать четыре года. И ей сейчас хотелось только одного: умереть вместе с этим миром.
Глава 3
В выходные телефон звонил несколько раз, но Пэрис не подходила. Автоответчик был включен, и позже она узнала, что звонили Вирджиния, Натали и Мэг. Она еще надеялась, что позвонит Питер и скажет, что у него было временное помешательство, а теперь он возвращается, но этого не произошло. Несколько раз к ней в комнату заглядывал Вим, чтобы поставить в известность о своих планах. Пэрис лежала в постели, а сыну сказала, что подхватила грипп.
Вечером в воскресенье ей все же пришлось встать, чтобы приготовить сыну ужин. Он весь день просидел за уроками и спустился, только когда услышал, как она гремит кастрюлями и сковородками. Пэрис стояла в кухне, лицо у нее было растерянное. Она плохо соображала, что делает, не понимала, что лучше приготовить на ужин, и, когда сын вошел, повернулась к нему со страдальческим выражением лица.
- Все еще нездоровится? Выглядишь ты ужасно. Если хочешь, давай я что-нибудь приготовлю?
Сын за нее беспокоился. Господи, она всегда знала, что Вим добрый мальчик. Он, конечно, видел ее подавленное состояние, но причины не понимал. И тут вдруг его осенило, и он с удивлением произнес:
- А где папа? - Прошлой ночью Вим приехал со свидания только в час, и отцовской машины в гараже не было. - Что-то он заработался.
Пэрис молча посмотрела на сына и потом села к столу. Она была в пижаме. Вопреки своим привычкам, она уже два дня как не брала в руки расческу и не вставала под душ. Обычно она за собой следила и, даже когда болела, старалась не спускаться вниз, не приведя себя в порядок. В таком потерянном состоянии Вим ее никогда не видел.
- Мам? - еще больше встревожился он. - Что-то случилось?
Пэрис сумела лишь кивнуть. Их глаза встретились, и она поняла, что должна прямо сейчас рассказать сыну обо всем. Но как это сделать?..
- У нас с папой в пятницу был серьезный разговор, - наконец вымолвила она.
Вим сел напротив, приготовившись слушать. Пэрис взяла его за руки и крепко сжала. Она снова боролась со слезами, сознавая, что перед сыном надо держаться. Ради него. Ведь этот момент он запомнит на всю оставшуюся жизнь.
- Оказывается, папа уже давно очень несчастлив. А я ни о чем не догадывалась, вела себя как дура… В общем, ему эта жизнь перестала нравиться. Может быть, она для него была слишком удобная, слишком скучная. Наверное, когда вы с Мэг подросли, мне следовало пойти работать. Разговоры о том, кто кого куда отвез и как растут цветы в саду, быстро надоедают. Как бы то ни было, отец принял решение… - Тут Пэрис сделала глубокий вдох. Ей не хотелось выгораживать Питера, но она чувствовала, что должна сделать это ради Вима. - Он пришел к выводу, что больше не хочет быть моим мужем. Я знаю, для тебя это большая неожиданность. Для меня тоже. Но дом останется нашим, точнее, моим, а вы с Мэг сможете приезжать и жить здесь, когда захотите. Единственным отличием станет то, что папочки здесь не будет…
Пэрис не заметила, что называет Питера «папочкой», впервые за много лет. Вим тоже не обратил на это внимания - он был слишком потрясен.
- Ты это серьезно? Он нас бросает? Да что случилось-то? Вы что, поссорились?
Пэрис тяжело вздохнула. Конечно, Вим не помнил, чтобы родители серьезно ссорились, да этого и не было. За все годы совместной жизни они ни разу не разругались. Случались, конечно, мелкие размолвки, но даже до резкостей никогда не доходило. Ясно, что мальчик ошарашен. Так же, как и сама Пэрис, когда Питер огорошил ее своим заявлением.
- Нет, вас он не бросает, - поправила она. - Он бросает меня. Он считает, что должен так поступить.
Тут ее губы задрожали, и Пэрис расплакалась. Вим подошел и обнял мать. Она подняла глаза и увидела, что сын тоже плачет.
- Мам, какой ужас! Этого просто не может быть! Он что, разозлился на что-то? Может, он передумает?
Пэрис молчала. Как объяснить ему, что Питер не вернется, если только не произойдет чуда?
- Мне бы хотелось, чтобы он передумал, - честно призналась она, - но это маловероятно. Мне кажется, он уже принял решение.
- Будет развод? - сквозь слезы спросил Вим. Он опять стал похож на маленького мальчика.
- Он именно этого хочет, - выдавила Пэрис, а Вим вытер слезы и поднялся.
- Но это же подло! Почему он так поступает?
Ему не приходило в голову, что у отца может быть другая женщина, а Пэрис не хотела первой поднимать эту тему. Если Рэчел не исчезнет, в ближайшем будущем - а она полагала, что не исчезнет - то рано или поздно Вим сам все узнает. Пусть тогда Питер с ним объясняется. Интересно, как ему это удастся, чтобы не предстать перед детьми полным негодяем?
- Наверное, люди меняются. Отдаляются друг от друга, не отдавая себе отчета. Мне следовало заметить это раньше, но я была слепа.
- Когда он тебе сказал?
Пэрис видела, как ему тяжело, но он все-таки хотел разобраться в том, что произошло. Самое худшее - то, что все случилось так неожиданно.
- В пятницу вечером, после гостей.
- Вот почему вы в субботу так странно себя вели. А я подумал, это с похмелья. - Он усмехнулся, а Пэрис оскорбилась:
- Ты нас когда-нибудь видел в похмелье?
- Нет, но я решил, все когда-нибудь случается в первый раз. Ты выглядела ужасно. А потом сказала, что у тебя грипп… - Он нахмурился. - Мэг знает?
Мать покачала головой. Это ей еще предстоит. Она была в ужасе от неизбежного разговора с дочерью. Мэг не собиралась в ближайшее время приезжать домой. Значит, ей придется сказать все по телефону.
- Я собираюсь ей позвонить. - Она всю ночь об этом думала, а сейчас, признавшись сыну, решила, что это надо будет сделать непременно. - Немного погодя.
- Хочешь, я сам ей скажу?
1 2 3 4 5 6 7