Однако секундное изучение доски подтвердило, что противник прав. Она подняла на него глаза, в которых все расплывалось от постыдных слез.
– Вы очень коварный игрок, сэр. Превосходящий меня в мастерстве.
Он откинулся назад и наблюдал за ней. Ямочки на его щеках исчезли, вернув лицу прежний строгий и жесткий вид.
– Нет, мэм. У вас было неудачное начало, и восстановить равновесие было невозможно. Потому что вы неверно поняли мою реакцию на вашу стратегию. Вы предложили мне «мат дураков», полагая, что победа для меня важнее, чем игра. Теперь вы убедились, что это не так. Завтра вы начнете понимать, что мы в большей степени подходим друг другу. Если игра достойная, какая разница, кто победит?
– Большая, – сказала Джульетта со смесью гнева и нехорошего предчувствия, – потому что победитель может взимать штраф.
Она знала, что это будет. Мужчина захочет ее поцеловать. Это казалось таким же неизбежным, как душные гнетущие сумерки, которые последуют за этим сверкающим днем. Он потребует поцелуй в губы.
Джульетта прикрыла глаза. «Разумеется, ты можешь отказаться платить, – сказала она себе, чувствуя, как паника явственно подступает к горлу. – Короткий, безобидный поцелуй. И критерий ты определишь сама». Таким образом ее невозможно будет принудить. Но если он спросит, что отвечать? «Поцелуй никогда не бывает безобидным. Вот почему я предпочла бы, чтобы вы никогда не вторгались в мою жизнь». Но это будет еще одной ложью, в добавление к той, что она уже сказала.
Джульетта попыталась остановить себя, глядя на его рот. У него были подвижные, выразительные губы. Твердые и полные. Движимая гремучей смесью эмоций, она вскочила на ноги.
– Что вы попросите, сэр?
Его глаза прищурились от яркого солнца.
– Сейчас ваша очередь. – Он казался небрежным и куртуазным, хотя голос его подводил. – Сначала я должен отдать небольшой должок. Сделать что-то по хозяйству, как мы договорились. Итак…
Джульетта отвернулась. Солнце сияло над садом, ее миром, ее царством.
– Нижний луг, – сказала она через плечо. – Нужно скосить траву. Коса там, в сарае.
– Коса? – В голосе мужчины звучал неподдельный ужас. – Сколько акров?
– Два. Естественно, сегодня вы уже не успеете. Нужно начинать на рассвете. Вы можете приступить к этому завтра утром.
– Кто обычно выполняет эту работу?
– Фермер Хеймс. Его хозяйство чуть западнее, второй дом через дорогу. Он каждый год приводит своих людей заготавливать для меня сено. Но он не сможет прийти еще три дня…
– Сколько времени у фермера Хеймса и его людей уходит на этот ужасный луг? – спросил Олден.
Джульетта снова повернулась к нему лицом. Она уже пожалела о своих словах. Это был импульсивный поступок! И слишком явно показывал ее заботы. Нужно было выбрать что-то простенькое.
– В прошлом году четверо мужчин потратили на это четыре часа.
Мелкие морщинки, появлявшиеся вокруг его глаз, когда он смеялся, еще глубже обозначились на коже.
– Очень опасное задание, миссис Ситон.
– Опасное? Почему?
Он встал и, забрав ее пальцы, быстро их поцеловал. Затем коснулся ее щеки.
– Вы дали мне работу на двенадцать часов. У меня будет время подумать, какой штраф я потребую взамен.
Прежде чем Джульетта успела ответить, ею овладел легкий приступ паники.
– Что-то небольшое. Безобидное, как вы сказали.
– Так я сказал. Но мы играем в опасную игру, миссис Ситон. Вы знаете это. И я знаю. В любом случае я смогу помечтать о завтрашнем штрафе, пока буду махать косой.
Он отошел на несколько шагов.
Джульетта посмотрела на очертания сильной спины.
– Вы можете проиграть.
– Возможно. Завтра мы это выясним. Пока же я могу затребовать еще небольшую награду за сегодняшний день.
Из-за беседки появился Авденаго. Джульетта подобрала его, чувствуя, как колотится сердце.
– Что вы хотите?
Молчание несколько затянулось. Ее рот обожгло пламенем от почти забытых воспоминаний. На что это будет похоже: целовать мужчину такого, как он, горячего, золотистого, сверкающего на солнце? Что ей делать, если он этого потребует? Она облизнула губы и нервно сглотнула.
Он поклонился.
– Мэм, вы позволите мне снять этот проклятый бархат. Это будет мой сегодняшний штраф.
Джульетта прижала кота к подбородку, чувствуя себя одураченной. Потом едва не засмеялась вслух, осознав собственную глупость. Конечно же, он не стал бы требовать поцелуя – будучи совершенно посторонним человеком! Он просто заскучал и поэтому решил дать себе поблажку, немного пофлиртовать с подвернувшейся под руку вдовой. Это ничего для него не значит. В самом деле, это была только игра для праздного времяпрепровождения.
«Вы предложили мне «мат дураков», полагая, что победа для меня важнее, чем игра. Теперь вы убедились, что это не так».
Он вопросительно поднял брови:
– Мэм, вы хотите, чтобы я и впрямь растаял?
Джульетта потерлась лицом о белую кошачью шерстку. Авденаго замурлыкал.
– Как вам будет угодно.
– Благодарю вас, мэм.
Его фигура четко вырисовывалась на темном фоне виноградника. Очень медленно он стянул свой камзол. Синий бархат сморщился и под тяжестью рукавов плавно сполз с плеч. Могучих плеч. Мужчина свободно встряхнул материю и сбросил камзол. Сборчатые рукава белой льняной рубашки слегка увлажнились, очаровательно облепляя мускулы.
Джульетта почувствовала, как по телу побежали крошечные ручейки желания.
Расшитый жилет с павлинами идеально сидел на его фигуре. Когда он лениво, красиво, как кот, потянулся, демонстрируя свою силу, белые манжеты вспенились, точно гребни морских волн. Мышцы сократились, и персиковый атлас обхватил гибкий позвоночник, обрисовав сильные контуры спины. Павлины зашелестели золотистым опереньем в своем расшитом саду – великолепные портретики самоуверенности, заключенной в прочную мужскую плоть.
Джульетта подумала, что может разрыдаться от острого желания и ярости.
Мисах вскочил на сброшенный камзол и замурлыкал. Мужчина лениво наклонился и снял пестрого кота с камзола. Это было движение танцора, точное и грациозное. Возмущенный кот исчез в маргаритках.
Джульетта изнуренно опустилась на стул, вспомнив песенку:
…приятная наружность для него
Всего лишь мелочный каприз,
Чье назначение – уравновесить
Сокрытую внутри стальную твердь.
Так неужели, зная это,
Ты все же дашь себя красою одурачить?
«Нет, меня не одурачишь». Она подумала, что может даже произнести это вслух.
Гость улыбнулся ей. Сложенный камзол висел у него на руке.
– Ну как, мэм, это не слишком опасная просьба?
Джульетта поднялась. Авденаго заурчал у нее в руках.
– Незначительная. Если завтра вы снова выиграете, будет что-то более существенное?
– После того, как я скошу всю ту траву? О да! Судите сами, мэм. Если вы ставите передо мной такую геркулесову задачу, какого размера штраф я вправе наложить в случае моего выигрыша? Разве это будет несправедливо, если я в свою очередь уточню требование?

Глава 3

Попросив у хозяина ведра, Олден вышел во двор гостиницы. Стянул с себя жилет с рубашкой и облился холодной водой из-под крана. Местные так и ахнули. Он широко улыбнулся им и зашагал к себе в комнату, оставляя в коридоре мокрые следы.
Черт побери, она была восхитительна! Миссис Джульетта Ситон была великолепна. Блистательна! Ей не выиграть, но это будет выдающееся соперничество.
Весело насвистывая, Олден принялся вытирать полотенцем волосы и плечи. Победа была в его руках. Он добьется благосклонности вдовы и выиграет пари, а также получит от Денби пять тысяч сверху. Он любил риск, но еще больше игру. Покорение женщины с ее пылкого согласия – но сначала охота. Соблазн только тогда стоит усилий.
Джульетта Ситон очень даже стоила усилий.
Олден влез в чистую рубашку и пристегнул к манжетам простые льняные рюши, избавившись от своих кружев. Натянул жокейские бриджи и сапоги, затем надел скромный серый камзол. Протянув руку за своими перчатками, Олден остановился на секунду. Следы от колец начинали пропадать. Он повернул руку и посмотрел на ладонь.
Разумеется, с физическим трудом он был совершенно не знаком и понятия не имел, как обращаться с косой. Он был джентльмен, о чем на весь мир заявляла его одежда. За свою жизнь он ничего не создал своими руками. Он научил свои пальцы другим искусствам – тем, что не оставляли никакого следа. Разве что на кончике рапиры. Или в женской душе.
Догадалась ли Джульетта Ситон, что кончики его многоопытных пальцев хотят побывать на ее нагом теле? Не потому ли она выбрала это невыполнимое задание? Все в ней горело страстью. И спрятать это она не могла. Ей хотелось видеть, как он будет изображать шута. Этот луг был придуман ею в качестве наказания, чтобы потом злорадствовать и торжествовать. Она делала это в отместку за то, что не могла отринуть собственные чувства и обеспечить себе безопасность.
– Увы, милейшая Джульетта, – вслух произнес он в пустоту, – вы этого не знаете, но вы уже у меня в кулаке.
Олден засмеялся, надел перчатки и треуголку. Взял плеть и, сбежав по ступенькам, направился к конюшням.

Джульетту разбудил шум. Какое-то непонятное, ритмичное лязганье на фоне щебета птиц.
Наступило утро. Начало нового дня.
Она заставила себя расстаться со сном и прислушалась.
Дзинь-джиг. Дзинь-джиг.
Она вылезла из постели и посмотрела из окна на задворки дома. Хозяйственные постройки, погруженные в холодный полумрак, сгрудились вокруг ее небольшого дворика. Деревья кучками дремали в складках холма на дальней стороне Мэнстон-Брук – так назывался лес на границе поместья Мэрион-Холл.
Джульетта расстегнула воротник сорочки и приложила ладонь к медальону. Она совершала этот ритуал машинально каждое утро, как осязаемое напоминание о самой чистой и яркой любви в своей жизни. Но в то же время она носила этот медальон почти так же, как монах власяницу. В знак епитимьи, а не только как дань воспоминаниям. С тихим вздохом она открыла замочек, чтобы заглянуть внутрь.
Дзинь-джиг. Дзинь-джиг.
Она щелчком захлопнула крышечку как раз в ту минуту, когда над вершиной холма проглянуло солнце. Ее луг был ограничен ручьем и небольшой просекой, сбегающей к речке, прежде чем резко повернуть к Аппер-Мингейт. Под лучами солнца покос заискрился росой. Где-то прокричал петух, потом другой. Голоса певчих птиц слились в стремительном крещендо. Тяжело взлетели два коростеля. Эти птицы каждый год строили гнезда в полях, заполняя окрестности своим отрывистым скрипучим криком.
Дзинь-джиг. Дзинь-джиг.
Данный звук производился человеком. Это вращался точильный станок в сарае.
Джульетта сбежала по ступенькам и наполнила кувшин водой, еще не остывшей на вчерашних углях. Она быстро умылась и влезла в свежую сорочку. Застегнула заплетающимися пальцами крючки корсета и выхватила из комода чистую пару чулок с подвязками. Потом натянула через голову платье и быстро взглянула на себя в зеркало. Вид у нее был дикий. Волосы за ночь растрепались и в беспорядке свисали вокруг лица.
Она села на кровать и принялась хохотать. Она смеялась до ломоты в боках. Наконец она подобрала свой гребень и принялась распутывать волосы, прежде чем расчесать и собрать в пучок длинные каштановые волны.
Дзинь-джиг, дзинь-джиг – отзывалось эхо.
Мистер Олден Грэнвилл точил косу!

Она увидела его, как только ступила во двор. Он стоял, небрежно прислонившись к двери сарая. Коса, подпертая створкой распахнутых ворот, стояла в пятидесяти футах. Отточенное лезвие блестело на солнце.
Джульетта остановилась. Золотистые волосы мистера Грэнвилла были безукоризненны – завиты на висках и аккуратно перевязаны сзади темно-зеленой лентой. У горла пенился водопад кружева со снежинками. Длинный камзол из темно-розовой парчи был расстегнут. Под ним были видны расшитый золотом жилет цвета листвы, с исключительно изящным узором, и розовые парчовые панталоны. Еще несколько слоев кружева спадали с экстравагантных манжет, лаская кисти рук. Роскошная окантовка по нижнему краю камзола подчеркивала худощавую стройность длинных ног. Гольфы в серебристо-белую полоску обрисовывали твердые голени, теряясь в туфлях на красном каблуке и белой кожаной подошве. Подобная обувь больше подошла бы для бального зала.
Сдержанный, с бледным лицом и одной крошечной скромной мушкой над одной из скул, Олден Грэнвилл сиял во дворе подобно розе.
– Какая красота! – холодно заметила Джульетта. – Вы наточили косу?
Он повернулся и встретил ее взгляд, насмешливо приподняв брови.
– Срежет наповал.
– Вы в самом деле думаете косить мой луг? – сказала Джульетта. – Не может быть.
Он сразил ее улыбкой.
– Почему не может быть?
– Вы джентльмен.
Он наклонил голову.
– Хуже, мэм.
– Хуже? Хуже, чем кто?
– Вы могли бы сказать, что я денди. – Голос его подрагивал от смеха. – Я разочарован, что вы этого не сделали. – Он легонько постучал пальцем по манжете. – Это брабантское кружево.
– Подарок принцессы. Понятно.
– И все же я намерен заготовить вам сено.
Джульетта разгладила ладонями свой синий балахон, потом заправила выбившуюся прядь под плоскую соломенную шляпу, Глупо, но ее сердце по-прежнему билось слишком сильно и часто.
– А что, если я больше этого не хочу?
– Я буду огорчен.
– Вы хотите косить луг? В этой одежде?
– В какой? – Он посадил треуголку на голову и зашагал к воротам. – Это мое обычное утреннее облачение.
Джульетта двинулась за ним.
– Я должна это видеть, – сказала она с неподдельным интересом, – Так или иначе, начинайте, мистер Грэнвилл.
Он уставился на секунду на высокую траву с россыпью лютиков и гвоздик, потом снова бросил взгляд на косу с угрожающе изогнутым лезвием.
– За какой край мне браться?
– Почему бы не за острый?
– Цветы могут иметь шипы. А вы не делаете различий между риском и глупостью?
– А вы?
Его улыбка ласкала.
– Только когда это касается смерти… или любви, разумеется.
Он зашагал в самый конец луга. Могучие плечи согнулись – и лезвие описало длинную дугу вблизи земли.
Полоска травы аккуратно легла на одну сторону.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8